И. И. Свѣдѣнцовъ.[править]
14 марта умеръ въ Тифлисѣ писатель Иванъ Ивановичъ Свѣдѣнцовъ, помѣщавшій свои беллетристическія и публицистическія произведенія подъ псевдонимомъ «Ивановичъ». Покойный родился въ 1842 г., образованіе получилъ: въ нижегородскомъ дворянскомъ институтѣ, по окончаніи курса въ которомъ опредѣлился на военную службу. Въ 1865 г. И. И. поступилъ въ николаевскую военную академію генеральнаго штаба, по выходѣ изъ которой служилъ по генеральному штабу въ восточносибирскомъ, варшавскомъ и одесскомъ военныхъ округахъ. Отказавшись въ 1875 г. отъ военной карьеры, И. И. хотѣлъ посвятить себя исключительно литературной общественной дѣятельности, но обстоятельства уносили его неоднократно въ ссылку, въ глухую провинцію и прерывали, такимъ образомъ, его литературную работу на очень долгое время. Какъ всѣмъ людямъ, выбитымъ изъ колеи, покойному приходилось постоянно перемѣнять родъ занятій: онъ былъ земскимъ статистикомъ, занимался педагогической дѣятельностью, служилъ на желѣзной дорогѣ и въ казенныхъ учрежденіяхъ но находилъ отдыхъ только въ литературѣ или идейной работѣ.
Въ тѣ моменты, когда И. И. брался за перо, онъ являлся однимъ изъ представителей школы беллетристовъ народниковъ 60-хъ годовъ. Произведенія И. И. печатались въ «Отеч. Зап.», «Вѣстн. Евр.», «Рус. Мыс.», «Мірѣ Бож.», «Рус. Вѣд.», «Сынѣ Отеч.» и въ другихъ столичныхъ и провинціальныхъ періодическихъ изданіяхъ, преимущественно въ «Нов. Обозр.» и «Одесск. Лист.» Послѣдній посмертный разсказъ И. И. долженъ появиться въ одной изъ ближайшихъ книгъ «Вѣстника Европы». Писалъ покойный также и публицистическія статьи на текущіе общественные вопросы. Многія изъ произведеній Свѣдѣнцова, изданныя отдѣльнымъ сборникомъ въ трехъ томахъ, были встрѣчены весьма сочувственно критикой.
Съ большою задушевностью вспоминаетъ въ «Русс. Вѣд.» объ Иванѣ Ивановичѣ г. И. Суходѣевъ, напечатавшій слѣдующее:
«Это былъ человѣкъ съ очень сдержанными внѣшними манерами, не отличавшійся особенной словоохотливостью, но съ горячимъ, со страдательнымъ сердцемъ, способнымъ благородно негодовать и глубоко возмущаться противъ несправедливости. Обычно сосредоточенный въ себѣ, И. И. воспламенялся и горѣлъ, когда слышалъ о какомъ-нибудь явно беззаконномъ поступкѣ или выслушивалъ слова съ анти-общественной ноткой, или вычитывалъ изъ періодической печати явно реакціонныя воззрѣнія. Если можно такъ выразиться, это былъ „общественникъ“, человѣкъ съ высокой настроенностью гражданскихъ; чувствъ, видѣвшій смыслъ личнаго существованія въ подвигахъ общественной жизни. Понятно, что такія тенденціи, какъ „непротивленство“, были Свѣдѣнцову глубоко антипатичны, и онъ пытался клеймить ихъ въ литературныхъ очеркахъ, между прочимъ въ разсказѣ „Волколюбецъ“. Ив. И. вѣрилъ въ благотворность научнаго развитія, требовалъ ясной, точно опредѣленной мысли и свои надежды возлагалъ на соціально-политическія учрежденія, поставленныя на фундаментъ права и справедливости. Къ „маленькимъ дѣламъ глубокаго культурнаго значенія“ онъ относился скептически, полагая, что они, слишкомъ умаляясь, теряютъ, наконецъ всякое, значеніе въ смыслѣ плодотворнаго вліянія на жизнь. Въ такомъ духѣ Свѣдѣнцовъ напечаталъ нѣсколько анонимныхъ статей въ „Самарск. Газ.“, вызвавшихъ въ свое время отпоръ со стороны нѣкоторыхъ органовъ печати. И. И. Полагалъ, что сначала нужно расчистить поле, а потомъ уже сѣять, прежде всего слѣдуетъ создать благопріятныя условія для общественно полезнаго труда. Онъ вѣрилъ, что такія условія могли-бы явиться, если бы общество воспиталось въ духѣ гражданскаго мужества и прониклось сознаніемъ необходимости лучшихъ; нормъ для общественной жизни. Замѣчательна одна черта въ нравственной личности покойнаго: онъ много перетерпѣлъ въ своей жизни разныхъ невзгодъ (разсказъ его „По тюрьмамъ“ имѣетъ, кажется, автобіографическое значеніе), много, чрезвычайно много страдалъ, и тѣмъ не менѣе убѣжденно говорилъ всѣмъ, что за лучшее будущее общества нужно нести жертвы, нужно страдать. И онъ самъ первый всегда готовъ былъ итти на встрѣчу новымъ испытаніямъ. Какъ беллетристъ, И. Ивановичъ явился типичнымъ представителемъ „тенденціознаго писателя“. Безцѣльнаго художественнаго изображенія онъ не понималъ. „Что авторъ хотѣлъ сказать?“ недоумѣвая, спрашивалъ онъ, прочтя какую-нибудь талантливую, но безъидейную вещицу. Самъ И. Ивановичъ въ свои разсказы непремѣнно вкладывалъ опредѣленную идею нравственно-соціальнаго значенія. Уже самыя заглавія его очерковъ въ этомъ отношеніи характерны: „Будильникъ“, „Никешъ очнулся“, „Пришелъ, да не туда“. Эстетическая критика найдетъ конечно, немало изъяновъ въ сочиненіяхъ И. Ивановича (полное собраніе сочиненій вышло два года тому назадъ), да и самъ покойный не претендовалъ на особенную художественную славу. Сочиненія И. Ивановича имѣютъ совсѣмъ другое значеніе: они пробуждаютъ здоровое нравственное чувство и опредѣленныя общественныя симпатіи: они, наконецъ, говорятъ о старой, но вѣчно юной истинѣ, — какъ много несчастья въ нашей народной средѣ и какъ велика обязанность культурнаго человѣка передъ этимъ темнымъ народомъ»…
Послѣдніе годы онъ жилъ въ Тифлисѣ, откуда сотрудничалъ въ различныхъ повременныхъ изданіяхъ, которыя только и доставляли ему средства къ жизни.
Некрологъ о немъ «Русскій Инвалидъ» заканчиваетъ указаніемъ, что И. Ивановичъ умеръ въ бѣдности, не оставивъ послѣ себя ничего, кромѣ произведеній, отражающихъ на себѣ его «золотое сердце».
Въ личныхъ отношеніяхъ И. И. отличался большою задушевностью, которая влекла къ нему даже и тѣхъ, на кого нападалъ этотъ; прямой, открытый, не знавшій компромиссовъ ни съ жизнью, ни съ литературными вѣяніями чудесный человѣкъ.