Кардинал Мецофанти (Аноним)
| Кардинал Мецофанти |
| Опубл.: 1845. Источник: «Иллюстрация». 1845. Т. I. С. 498—499. • Джузеппе Меццофанти (1774—1849) – итальянский кардинал, полиглот. |
Мецофанти родился в конце восемнадцатого столетия, в Болонском легатстве, в отчизне стольких знаменитых людей, каковы: Россини, Либри, Меллони, Ориоли и наконец Росси, который даже был товарищем Мецофанти в Болонском университете.
Эти два экс-профессора недавно встретились в Риме; но положение их в обществе несколько изменилось со дня их разлуки; да, один из них теперь французский посланник, а другой князь Римской церкви.
Родители Мецофанти были люди бедные, неизвестные; но они твердо верили в счастливую звезду своего сына и не противились его любви к наукам. — Рано стали развиваться его необыкновенные способности: на восьмом году он начал учиться. — В один год выучился он языкам греческому и латинскому, потом принялся за еврейский и в короткое время изучил все мертвые языки, тогда стал он учиться по-французски, по-немецки, по-английски, по-русски, по-польски и так далее.
В Италии, где так мало занимаются политикой и литературой, а все высшие должности по части государственного управления — в руках духовенства, почти все даровитые и ученые молодые люди поступают в духовное звание. — Мецофанти также избрал это поприще и вскоре ему представился случай развить и усовершенствовать свои способности. Италия занята была тогда французскими и австрийскими войсками, и болонские больницы наполнены были ранеными всех почти европейских наций. — Многие из солдат не знали по-италиански, и когда, чувствуя приближение смерти, они требовали духовной помощи, священники их не понимали. — В таких случаях обыкновенно прибегали к Мецофанти, и он являлся между страдальцами, как посланник неба: приносил им утешения, был исполнителем их последней воли. — Он говорил с французом по-французски, с испанцем по-испански, с поляком по-польски и т. д. — Но чтобы еще более угодить этим несчастным, уверяют, что он старался изучить все многоразличные наречия каждой страны, и достиг наконец до такого совершенства, что мог беседовать с каждым из них на том именно наречии, на каком говорят в его деревне. — Как же приятно было этим храбрым воинам найти земляка на чужбине; слыша родные звуки, они забывали свои страдания, переносились воображением в свои мирные хижины; им казалось, что они в кругу своих семейств, что они никогда не покидали своей родины. — Вот какие чудеса творил Мецофанти. Он один заступал, для стольких людей вдруг, место брата, друга, соотечественника…
Такие заслуги и блестящие способности Мецофанти не могли остаться без вознаграждения. Папа назначил его профессором восточных языков в Болонском университете. — Тогда-то обнаружил он всю свою деятельность и обширность познаний. — Лекции его привлекали многочисленных слушателей, желавших видеть и слышать этого нового Протея.
Около того времени лорд Байрон посетил Болонию и первым желанием поэта было посетить знаменитого профессора с намерением испытать его. — Вот что говорит он в своих путевых записках об этом свидании. «Мецофанти, замечательнейший человек в свете. — Много чудесного видел я в Италии, но все виденное мною в сравнении с ним ничто. — Представьте себе, что он говорит на всех языках также свободно, как на своем родном. — Я испытал это на английском. — После продолжительной беседы о разных предметах я захотел испытать, знает ли он и простонародный английский язык и заговорил с ним на наречии лондонских ремесленников. — Что же? он не только понял мой вопрос, но даже отвечал мне на том же наречии не хуже природного англичанина. — Это меня так изумило, что я принужден был признать его победителем. — Не постигаю, где выучился он этому языку; он никуда не выезжал из Италии и учился только по книгам».
В 1836 году профессор Мецофанти был возведен в сан кардинала вместе с знаменитым филологом Май (Mai).
Лишь только пронеслась весть о возвышении Мецофанти, как все италианские города отправили к нему своих делегатов с искренними поздравлениями; но приятнее всех были для него те поздравления, которых он не мог и ожидать. — В Болонии стоял австрийский гарнизон, составленный, как и вся австрийская армия, из венгерцев, богемцев, трансильванцев, италианцев и других.
Офицеры этого гарнизона вздумали поздравить знаменитого филолога каждый на своем родном языке; сказано, сделано. — Они являются к кардиналу и поочередно поздравляют его, кто по-венгерски, кто по-тирольски, кто по-богемски, по-немецки и т. д., а кардинал отвечает каждому на его же наречии с необыкновенною быстротою и весьма удачно.
Мецофанти знает в совершенстве до сорока двух языков, со всеми их оттенками; он говорит и пишет на них как нельзя лучше… Он изучил все древние и новейшие литературы: нет книги, которой бы он не прочитал, нет ни одной классической поэмы, которой бы он не знал наизусть. — «Осман» Гундолы, «Шах-Намег» Фирдоусси, «Магабгората» санкскритская поэма и т. д. ему так же понятны, как нам оды Державина и Ломоносова.
Кардинал Мецофанти до сих пор служит предметом любопытства и удивления ученых путешественников. Из этого можете заключить, что Мецофанти гений совершенно особенного рода; но мы не можем согласиться, что Мецофанти в своем роде явление единственное. История представляет нам весьма многих поли-историков; в древние времена еще возникла на счет таких ученых поговорка: Ab omnibus aliquid, in toto nihil. Всего понемножку, а в существе ничего. Но эта пословица не может применяться к Мецофанти, Крихтону и еще некоторым. Крихтон (Джемс) происходил от королевского рода Стюартов и родился в 1551 году в Пертском графстве в Шотландии. Ему еще не исполнилось 20 лет, а он писал и говорил весьма правильно на 10 языках и был первый во всех гимнастических играх и упражнениях. В Париже он привел в изумление ученый мир. «Сюда приехал, — писали тогда, — молодой человек, лет двадцати не больше. Первые профессоры академии свидетельствуют, что он во всех науках имеет совершенные сведения; никто не может с ним состязаться в вокальной и инструментальной музыке. В танцах, в рисованьи, живописи и верховой езде у него нет соперника. Он умеет владеть рапирой обеими руками, и так искусно, что никто не может нанести ему удара. Присутствие духа невозмутимое; недавно он держал диспуту перед тремя тысячами слушателей; правильностью и точностью ответов и ученостию он изумил, испугал всех. Он говорит по-латыни, по-гречески, по-еврейски, по-сирийски, по-арабски, по-испански, по-французски, по-английски, по-славянски, по-фламандски (!) и на всех языках весьма хорошо.
Воистину нельзя верить, чтобы человек, хотя бы ему было сто лет, хотя бы он никогда не ел и не спал, мог соединить в себе столько познаний. Его присутствие вселяет в окружающих панический страх, потому что он знает больше, нежели сколько человек может знать; опасаются, уж не антихрист ли он». Из Парижа он поехал в Италию, посетил Рим, Венецию, Падую и Мантую. Здесь герцог Гонзаго пригласил Крихтона быть учителем его сына. Не забудьте, что тогда Джемсу Крихтону было 32 года, пора самых блистательных побед не только в области ученых трудов, но и в свете. Нет ничего удивительного, что женщины были неравнодушны к этому, так сказать, усеянному талантами человеку; во время карнавала несколько вооруженных человек нападают на Крихтона; он защищается с обычным искусством, выбивает из рук убийц шпаги; срывает с последнего маску: то Виченцо Гонзаго, сын герцога, ученик его; Крихтон почтительно возвращает ему шпагу, но ревность увлекла юношу к такому поступку; великодушие Крихтона довело эту ревность до бешенства, и Гонзаго вонзил шпагу в учителя, когда тот уж никак не ожидал такой благодарности. Крихтон умер от раны в 1583 году. Как угодно, Крихтон как явление еще удивительнее кардинала Мецофанти. Сан и образ жизни последнего весьма много благоприятствовали занятиям. У того жизнь похищала много времени, отвлекала от трудов и развлекала в трудах; несмотря на то, он успел сочинить несколько книг. Спекуляция умножила его сочинение после смерти; при всем том теперь с точностью известны подлинные и далеко превышают современную ученость.
Кардинал Мецофанти теперь назначен ректором учебной части в. Риме. Это звание можно сравнить с званием министра просвещения в других европейских государствах. Какое влияние будет иметь ректорство знаменитого кардинала на просвещение в папских владениях, предугадать трудно; но, во всяком случае, это назначение свидетельствует, в каком уважении ученые люди у нынешнего римского первосвященника.
Кстати заметить, что Мецофанти и некоторых других не только наши, по и французские журналы, называют полиглотами. Это, по нашему мнению, весьма неправильно. Полиглотами называли книги одного и того же текста на разных языках. За что же человека обращают в книгу!..