Князь Пожарскій и Нижегородскій Гражданинъ Мининъ, или освобожденіе Москвы въ 1612 году, историческое сказаніе XVII вѣка, въ двухъ частяхъ И-на Г-х-на, Москва, въ тип. Кирилова, 1840 г., въ 8-ю д., въ 1-й части 104 стр., во 2-й 59.
Вотъ еще что-то въ историческомъ родѣ. Впрочемъ трудно рѣшить что это такое. Авторъ надутымъ, тяжелымъ и неправильнымъ слогомъ описываетъ дѣла давно всѣмъ извѣстныя, приправляя описанія свои возгласами, разсужденіями и замѣчаніями, взятыми изъ общихъ мѣста. По не бойтесь его риторическихъ фигуръ и его прагматизма: они васъ не пресытятъ. Авторъ умѣетъ быть разнообразнымъ въ своемъ историческомъ нзложеніи: онъ не только глубокомысленный историкъ, онъ вмѣстѣ и романиста", Тацита и Вальтеръ-Скоттъ слиты въ его особѣ. Поляки заняли Москву, они буйствуютъ тамъ. "Въ это самое время, " продолжаетъ историкъ, "изъ Кремля выѣхало трое всадниковъ. Это были Ляхи. Одинъ изъ нихъ, но видимому старшій, направляя путь къ стоявшимъ толпамъ и выправляя (направляя и выправляя — какая ловкая фигура!) длинные свои усы, закричалъ повелительнымъ голосомъ:
— Гей, вы сермяжники! посторонитесь, дайте дорогу благородной шляхтѣ, а не то, раздавимъ копытами лошадей.
«Дожили мы до черныхъ дней!» закричалъ кто-то въ толпѣ. «Боже праведный! отпусти согрѣшенія наши!»
— Быть бѣдѣ еще горшей — сказалъ другой — ужъ не даромъ опомнясь, мой кумъ Петру ха видѣлъ на небѣ, часу во второмъ ночи, такія яркія звѣзды, что и не выскажешь!
«Ужъ давно бы такъ, козлы бородатые!» сказалъ другой Полякъ посторонившимся купцамъ.
Тутъ является какой-то мужичокъ Герасимычь и бьетъ сильно кулакомъ Поляковъ; далѣе слѣдуетъ высокой прагматической расказъ и проч. Опять, какъ не спросить: зачѣмъ дано существованіе этой бѣдной книжицѣ? Кому она нужна на бѣломъ свѣтѣ? Правду сказать, она вѣдь и умретъ скоро, она уже умерла. А все таки ее сочиняли, ценсуровали, печатали — на что?