Аммиралъ-вдовецъ по морямъ ходилъ,
По морямъ ходилъ, корабли водилъ,
Подъ Ачаковымъ бился съ туркою,
Наносилъ ему пораженіе,
И дала ему государыня
Восемь тысячъ душъ въ награжденіе.
Въ той ли вотчинѣ припѣваючи
Доживаетъ вѣкъ аммиралъ-вдовецъ
И вручаетъ онъ, умираючи,
Глѣбу-старостѣ золотой ларецъ.
«Гой, ты, староста! Береги ларецъ!
Воля въ немъ моя сохраняется:
Изъ цѣпей-крепей на свободушку
Восемь тысячъ душъ отпускается!»
Аммиралъ-вдовецъ на столѣ лежитъ...
Дальній родственникъ хоронить катитъ.
Схоронилъ, забылъ! Кличетъ старосту
И заводитъ съ нимъ рѣчь окольную;
Всё повыведалъ, насулилъ ему
Горы золота, выдалъ вольную...
Глѣбъ — онъ жаденъ былъ — соблазняется:
Завѣщаніе сожигается!
На десятки лѣтъ, до недавнихъ дней
Восемь тысячъ душъ закрѣпилъ злодѣй,
Съ родомъ, съ племенемъ; что народу-то!
Что народу-то! Съ камнемъ въ воду-то!
Всё прощаетъ Богъ, а Іудинъ грѣхъ
Не прощается.
Ой, мужикъ! мужикъ! ты грѣшнѣе всѣхъ,
И за то тебѣ вѣчно маяться!
Суровый и разсерженный,
Громовымъ грознымъ голосомъ
Игнатій кончилъ рѣчь.
Толпа вскочила на ноги,
Пронесся вздохъ, послышалось:
«Такъ вотъ онъ, грѣхъ крестьянина!
И впрямь страшенный грѣхъ!»
— «И впрямь: намъ вѣчно маяться,
Охъ-охъ!..» — сказалъ самъ староста,
Опять убитый, въ лучшее
Не вѣрующій Власъ.
И скоро поддававшійся,
Какъ горю, такъ и радости
«Великій грѣхъ! великій грѣхъ!»
Тоскливо вторилъ Климъ.
Площадка передъ Волгою,
Луною освѣщенная,
Перемѣнилась вдругъ.
Пропали люди гордые,
Съ увѣренной походкою,
Остались вахлаки,
Досыта неѣдавшіе,
Не солоно хлебавшіе,
Которыхъ вмѣсто барина
Драть будетъ волостной,
Къ которымъ голодъ стукнуться
Грозитъ: засуха долгая,
А тутъ еще — жучекъ!
Которымъ прасолъ-выжига
Урѣзать цѣну хвалится
На ихъ добычу трудную,
Смолу, слезу вахлацкую,—
Урѣжетъ, попрекнетъ:
«За что̀ платить вамъ много-то?
У васъ товаръ не купленный,
Изъ васъ на солнцѣ топится
Смола, какъ изъ сосны!»
Опять упали бѣдные
На дно бездонной пропасти,
Притихли, пріубожились,
Легли на животы;
Лежали, думу думали
И вдругъ запѣли. Медленно,
Какъ туча надвигается,
Текли слова тягучія.
Такъ пѣсню отчеканили,
Что сразу наши странники
Упомнили ее:
