Кто написалъ «Петербургскія Трущобы?»
[править]Въ № 27 «Сына Отечества» напечатана нижеслѣдующая, въ высшей степени интересная замѣтка, касающаяся недавно умершаго, извѣстнаго писателя Вс. Крестовскаго, редактора «Варшавскаго Дневника». Замѣтка эта поднимаетъ вопросъ о томъ, кто настоящій авторъ «Петербургскихъ трущобъ» — романа во многихъ отношеніяхъ замѣчательнаго и стоящаго неоспоримо выше всего, написаннаго Вс. Крестовскимъ до и послѣ этого произведенія. Вотъ что говоритъ на эту тему авторъ замѣтки въ «Сынѣ Отечества»:
Изъ всѣхъ произведеній недавно умершаго Вс. В. Крестовскаго наибольшею популярностью пользовался романъ «Петербургскія трущобы». Кто не зачитывался этимъ романомъ и кто, вмѣстѣ съ тѣмъ, не слыхалъ въ той или иной версіи чрезвычайно оскорбительнаго для автора предположенія, будто «Петербургскія трущобы» подписаны имъ, а написаны другимъ лицомъ — Помяловскимъ или Рѣшетниковымъ. Такое предположеніе существуетъ и до сихъ поръ. На память покойнаго оно ложится темнымъ пятномъ, и люди, близко знавшіе какъ Вс. В. Крестовскаго, такъ и его литературную дѣятельность эпохи шестидесятыхъ годовъ, должны приложить всѣ старанія, чтобы разсѣять тяжелое недоразумѣніе. Сколько гадкихъ и грязныхъ сплетенъ путешествуетъ по этому поводу въ одной лишь литературной средѣ! Онѣ часто неуловимы и съ ними бороться нельзя, но разъ оскорбительный слухъ выходитъ изъ тѣснаго круга, дѣлается общимъ достояніемъ, формулируется въ опредѣленное обвиненіе, — съ нимъ нужно рѣшительно покончить. Что касается версіи, называющей авторомъ «Петербургскихъ трущобъ» Рѣшетникова, то съ нею врядъ ли стоитъ считаться. Рѣшетниковъ умеръ въ 1871 году, романъ-же печатался въ «Отечественныхъ Запискахъ» съ 1864 по 1867 г. и въ томъ же 1867 г. вышелъ отдѣльнымъ изданіемъ. Невозможно и предположить, чтобы кто нибудь воспользовался произведеніемъ Рѣшетникова при жизни автора. Кромѣ того, съ Петербургомъ Рѣшетниковъ едва-ли былъ знакомъ до 1864 г. Для него, какъ для провинціала, столица долго оставалась «невѣдомымъ чудовищемъ». Вторая версія, по внѣшности, основательнѣе первой. Смерть Н. П. Помяловскаго относится къ 1863 г. (5 октября), слѣдовательно, «Трущобы» появились въ печати послѣ его смерти. Для полноты исторической справки нужно отмѣтить, что Помяловскій родился въ Петербургѣ, воспитывался въ петербургской семинаріи и по выходѣ оттуда все время оставался въ столицѣ; что лишь въ 1861 г., т. е. за два съ половиной года до смерти, матеріальное положеніе его улучшилось, онъ получалъ въ «Современникѣ» постоянное жалованье и напечаталъ цѣлый рядъ большихъ вещей. За всѣмъ тѣмъ, Помяловскій предавался самому мрачному, безпробудному запою. Водка и свела въ могилу этого въ высшей степени талантливаго, но совершенно потеряннаго человѣка. Шатаясь по разнымъ вертепамъ, пьянствуя въ обществѣ всякихъ отщепенцевъ, Помяловскій невольно знакомился съ «трущобной жизнью» и ея типичными представителями. Положительно извѣстно, что онъ собирался писать романъ изъ этой трущобной жизни. Но, вмѣсто романа Помяловскаго, появился романъ Вс. Крестовскаго. Отсюда-то и пошла легенда, опровергнуть которую или разъяснить нужно какъ во имя литературныхъ интересовъ, такъ и ради доброй памяти только что скончавшагося писателя. Произведенія Вс. Вл. Крестовскаго начали появляться съ 1857 г. До Петербургскихъ трущобъ" онъ напечаталъ множество стихотвореній и повѣсти: «Любовь дворовыхъ», «Не первый и не послѣдній», «Бѣсенокъ», «Погибшее, но милое созданіе», «Пчельникъ», «Сфинксъ» и т. д. Послѣ «Петербургскихъ трущобъ» имъ была написана цѣлая серія военныхъ разсказовъ, затѣмъ романы: «Панургово стадо», «Двѣ силы», «Тамара Бендавидъ» и пр. Обладая талантомъ далеко не первокласснымъ, Вс. Вл. Крестовскій часто повторялся, часто варіировалъ однѣ и тѣ-же темы, пересочиняя одни и тѣ-же типы. Не возвращался онъ только къ типамъ, положеніямъ и обстановкѣ одного своего романа, именно «Петербургскихъ трущобъ». Между тѣмъ не только средней руки сочинители, но даже великіе писатели, въ той или иной формѣ, невольно возвращаются къ самымъ значительнымъ своимъ созданіямъ, разработывая первоначальные образы и идеи. Представить, чтобы сочинитель средней руки разъ навсегда забылъ о вещи, наиболѣе удачной, доставившей ему наибольшій успѣхъ, — очень трудно. Въ отношеніи Крестовскаго оно тѣмъ труднѣе, что знаніе, напримѣръ, военной жизни онъ эксплоатировалъ въ безчисленныхъ разсказахъ и повѣстяхъ, охотно повторяя много разъ изображенное. То же самое слѣдуетъ сказать и о еврейскомъ бытѣ. Ознакомившись съ нимъ, нашъ авторъ при всякомъ подходящемъ случаѣ пользовался своей эрудиціей въ данной области. Трущобный же міръ, богатый такими яркими положеніями, такими исключительными особенностями, — немедленно утратилъ для него навсегда всякій интересъ, едва закончилось печатаніе романа. Мы менѣе всего склонны поддерживать обвиненіе, порочащее намять писателя, а потому считаемъ долгомъ указать путь, которымъ оно можетъ быть устранено. Для того, чтобы написать романъ, подобный «Петербургскимъ трущобамъ», необходимъ запасъ совершенно особыхъ наблюденій, требующихъ извѣстнаго навыка, сноровки и много времени. У Вс. Крестовскаго были родные, друзья, близкіе знакомые. Они должны знать, какимъ образомъ зародилась у писателя мысль обслѣдовать «петербургскія трущобы», какимъ образомъ онъ принялся за осуществленіе, какъ производилъ наблюденія, съ кѣмъ странствовалъ по «малинникамъ» и т. д., и т. д. Нельзя предположить, чтобы собираніе матеріаловъ Вс. Крестовскій обставлялъ строгимъ секретомъ и никому никогда не говорилъ о своихъ экскурсіяхъ.
Конечно, многихъ близкихъ ему въ ту эпоху людей нѣтъ на свѣтѣ, но оставшіеся въ живыхъ могли бы подѣлиться со всѣми тѣмъ, что знаютъ. Это, наконецъ, ихъ священная обязанность передъ памятью писателя. Нельзя допускать, чтобы мрачное обвиненіе навсегда осталось невыясненнымъ. Между тѣмъ время идетъ, выясненіе дѣлается все труднѣе и труднѣе. Черезъ какой-нибудь десятокъ лѣтъ оно, пожалуй, станетъ и совершенно невозможнымъ. Цѣль настоящей замѣтки — обратить вниманіе старыхъ друзей Крестовскаго на вопросъ, важность разрѣшенія котораго нѣтъ надобности доказывать. Ждемъ, что эти старые друзья откликнутся.