Н. А. Лейкинъ.[править]
Мученики охоты.[править]
1880.[править]
КУРИЛЬЩИКЪ.[править]
Собралось общество на «журфиксный» вечеръ, какъ его называли.
— Неужели, Герасимъ Павлычъ, вы въ четверомъ при трехъ прислугахъ проживаете семь тысячъ рублей въ годъ? удивленно спрашивалъ хозяина дома толстенькій, добродушнаго вида гость, и при этомъ звонко, какъ труба, сморкнулся въ красный шелковый платокъ. — Вѣдь вы кажется не роскошествуете.
— Въ прошломъ году изъ копѣйки въ копѣйку семь тысячъ прожилъ и даже еще должишки кой-какія небольшіе остались, отвѣчалъ хриплымъ голосомъ худой и съ какимъ-то сѣраго цвѣта лицомъ хозяинъ, покуривая сигару и вмѣстѣ съ тѣмъ покашливая. — Помилуйте, батюшка, вѣдь мнѣ только однѣ сигары полторы тысячи рублей стоютъ въ годъ.
— Сигары полторы тысячи! Да что-же вы ими роту солдатъ каждый день подчуете или слоновъ кормите? удивленно воскликнули гости.
— Нѣтъ-съ-съ, одинъ въ единственномъ числѣ курю и даже очень скупъ на угощеніе сигарами. Я съ удовольствіемъ поднесу гостю сигару, но только такому, который въ нихъ что нибудь смыслитъ и курить умѣетъ, а метать бисеръ передъ…
— Недоговаривайте, знаемъ, знаемъ! проговорилъ толстенькій гость и почему-то весело расхохотался, увлекая за собой остальныхъ. — Но вѣдь это удивительно, ежели на полторы тысячи!
— Ничего тутъ нѣтъ удивительнаго! Я курю сигары дорогія. Кромѣ того, у меня ихъ большой запасъ, и такъ сказать, цѣлая коллекція. Вѣдь сигары прежде всего должны вылежаться, чтобъ онѣ были хороши. А коллекція сигаръ у меня замѣчательная. Но только гаванскія! Другихъ я не допускаю. Зато изъ гаванскихъ у меня есть всѣ сорта, которые- фабрикуются на земномъ шарѣ. Относительно мѣста фабрикаціи я не разборчивъ, но непремѣнно, чтобы сигары были изъ настоящаго гаванскаго табаку. Да вотъ пожалуйте въ кабинетъ.
Гости поплелись за хозяиномъ въ кабинетъ, и онъ указалъ имъ на большой шкафъ со стеклами, сплошь набитый ящиками и коробками сигаръ. Ящики и коробки стояли и на шкафу.
— Батюшки! Да это совсѣмъ магазинъ Фейка! дивились гости.
— Нѣтъ-съ, и Фейку, и Тенкате, и Елисѣеву, и всѣмъ другимъ извѣстнымъ торговцамъ дорогихъ сигаръ какъ до звѣзды небесной до меня далеко! Они, батюшки, алтынники, а я жизнь свою въ этотъ шкафъ съ сигарами положилъ.
— Вотъ ужъ что вѣрно, то вѣрно! откликнулась жена хозяина дома. — Дѣйствительно, онъ жизнь свою положилъ. Вообразите., обратилась она къ гостямъ: — человѣкъ кашляетъ самымъ сквернымъ кашлемъ, доктора запрещаютъ ему курить, а онъ сигары изъ рта не выпускаетъ и какъ фабричная труба дымитъ!
— Вовсе я и не отъ сигаръ кашляю, а отъ тебя, огрызнулся хозяинъ.
— Какъ такъ отъ меня?
— Да такъ, отъ тебя. Цѣлые дни ты мнѣ наносишь безпокойства изъ за моихъ сигаръ. То ты меня гложешь, какъ ржа желѣзо, то дѣлаешь самыя безразсудныя выходки. Ну, можете вы думать — вдругъ вздумала третьяго дня жарить дома цикорій. Прихожу домой и чуть въ обморокъ не упалъ отъ страха. Цикорный чадъ забрался въ кабинетъ и даже зелено въ комнатѣ сдѣлалось. Вонища стоитъ невообразимая! А развѣ можно въ той квартирѣ цикорій жарить, гдѣ имѣются дорогія сигары? Вѣдь онѣ пропахнуть могутъ цикоріемъ и превратятся изъ рубля въ копѣйку. И зачѣмъ дома цикорій жарить, когда онъ уже въ лавкѣ продается жареный и лучше и дешевле? Ну, разумѣется, я сейчасъ началъ кричать, сердиться, отворилъ всѣ фортки, простудился, и вотъ теперь кашляю. Значитъ, я не отъ сигаръ кашляю, а отъ тебя! подтвердилъ онъ женѣ.
— Врешь, врешь! Ты уже цѣлый годъ кашляешь! И именно отъ сигаръ. Это доктора говорятъ.
— Плюю я на докторовъ. Во-первыхъ, они ни уха ни рыла не смыслятъ, а во вторыхъ, скажите на милость, могу я не курить сигаръ, ежели это мое единственное утѣшеніе! Да я умирать буду, и на смертномъ одрѣ, передъ послѣднимъ вздохомъ затянусь хорошей сигарой. Кстати-же у меня и сигары есть!.. На вѣсъ брилліантовъ цѣна имъ. Ихъ всего три штучки. Первую я выкурю въ день нашей двадцатипятилѣтней свадьбы, вторую, когда получу чинъ дѣйствительнаго статскаго совѣтника, и третью въ день смерти, передъ послѣднимъ вздохомъ. Вотъ онѣ голубушки! досталъ хозяинъ изъ шкафа три сигары, завернутыя въ оловянную бумагу. Эти три табачныя палочки выкрадены изъ ящика бразильскаго императора Педро. У него, можетъ быть, штукъ двадцать такихъ сигаръ осталось, да у меня три и больше ни у кого нѣтъ!
— Гдѣ-же вы такую драгоцѣнность достали? спросили гости хозяина.
— Жидъ одинъ мнѣ принесъ. Его тамъ хотѣли повѣсить, но онъ бѣжалъ и привезъ сюда четыре сигары, которыя мнѣ и продалъ. Одну я выкурилъ. О, когда я курилъ, я былъ на седьмомъ небѣ блаженства! Это, доложу вамъ, не дымъ былъ, а божественный фиміамъ, амврозія, нектаръ боговъ. Курилъ я, и думалъ: вотъ бы теперь умереть!
— А ужъ какъ его жиды эти надуваютъ сигарами! замѣтила жена. — Иной притащитъ самыя обыкновенныя сигары Крафта или Шопфера, выдастъ ихъ за контрабанду и продастъ вмѣсто гаванскихъ; а онъ куритъ себѣ, да куритъ.
— Ахъ, Глашенька, только всего одинъ разъ это и было, перебилъ жену хозяинъ. — Дѣйствительно, одинъ разъ сижу я за воротами у себя на дачѣ, на скамеечкѣ — вдругъ жидъ… «Не хотите-ли, говоритъ, сигары есть настоящія гаванскія, за пять рублей сотню уступлю»? Вскрываю ящикъ, беру сигару, нюхаю — гаванская. Иду въ дачу за деньгами, плачу за ящикъ, приношу домой — семьдесятъ пять копѣекъ сотня цѣна. Подмѣнилъ, мерзавецъ!
— А тѣ, что за краденыя у дворецкаго графа Ломтева купилъ? А ту регалію, которую тебѣ назвавшійся придворнымъ истопникомъ принесъ? не унималась жена.
— Ну, три случая. Но что значитъ три случая? Да и кого изъ насъ не обманывали?
— А этотъ, назвавшійся миссіонеромъ съ острова Манилы, который еще тебѣ разсказывалъ какъ тамъ невольники на голыхъ колѣнкахъ сигары крутятъ?
— Никогда этаго не было и никакого я миссіонера съ Манилы въ глаза не видалъ, отвѣчалъ хозяинъ и закашлялся.
— Стыдно признаться, оттого и скрываешь! Видишь, однако, какъ ты кашляешь!
— Съ твоего-же цикорію. Ты мнѣ жизнь отравила. И отъ простуды вкусъ потерялъ къ сигарамъ. Курю вотъ теперь дорогую сигару, а во рту словно какая нибудь сильва дубиноза или регалія капустисимусъ изъ бессарабскаго табаку.
— Я даже вполнѣ увѣрена, что это изъ бессарабскаго табаку.
— Глашенька, не раздражай меня! Ну, скажите пожалуста, развѣ можетъ дрянная сигара докуриться болѣе чѣмъ до половины и сохранить свой пепелъ неприкосновеннымъ? обратился хозяинъ къ гостямъ и показалъ дымящуюся сигару съ держащимся на ней длиннымъ кускомъ пепла.
— Ахъ, въ самомъ дѣлѣ какъ это интересно! улыбнулся одинъ изъ гостей и сбросилъ пепелъ съ подставленной ему сигары.
Хозяинъ чуть не заплакалъ.
— Ну, что вы надѣлали! восклицалъ онъ. — Я испробываю достоинство сигары, а вы пепелъ съ нея сбиваете! Э-эхъ! Вотъ ужъ видно, что вы смыслите въ сигарахъ, какъ свинья въ апельсинахъ! Простите, мой милѣйшій, но я говорю правду.
— Дѣйствительно, знатоки дорожатъ пепломъ, поддакнулъ другой гость.
— Вотъ вамъ за это хорошая сигара! предложилъ ему хозяинъ. — Видите какъ я дорожу людьми, которые понимаютъ и цѣнятъ сигары!
Гость взялъ и закурилъ, но сигара у него потухла. Хозяинъ продолжалъ хвастаться ящиками, поименовывая самыя мудреныя названія. Гость началъ закуривать сигару вторично.
— Что вы дѣлаете? Что вы дѣлаете? Ну, кто-же закуриваетъ сигару по два раза? Нѣтъ, батюшка, должно быть вы и сами изъ готтентонтской страны уроженецъ, а я такимъ дикарямъ сигаръ не даю! кричалъ какъ ужаленный хозяинъ, и вырвавъ у гостя сигару, переломилъ ее пополамъ и бросилъ на полъ.