Либеральный «реализмъ».
[править]Нѣтъ ничего непривлекательнѣе и тупѣе того новомоднаго «политическаго реализма», который, брезгливо морща носъ по поводу разсчитанной на революцію тактики «крайнихъ партій», воображаетъ себя «ужасно» практичнымъ именно тогда, когда строитъ вымученно-доктринерскую, безжизненную программу дѣйствій для демократическихъ силъ. «Реализмъ» этого сорта, столь же мало реалистичный на самомъ дѣлѣ, какъ мало идеалистиченъ дополняющій его въ міровоззрѣніи тѣхъ же политиковъ ихъ quasi-идеаламъ, — реализмъ этотъ сводить всю свою мудрость къ эклектическому сочетанію всѣхъ возможныхъ выгодъ отъ «легальнаго» и «нелегальнаго» методовъ политической борьбы, отъ «эволюціонной» и «революціонной» тактикъ, отъ «умѣренности» и «радикализма» въ программѣ. Что нужды, что для такого сочетанія приходится омертвить всѣ составные элементы* своей программы и тактики, оторвавъ ихъ отъ той конкретной исторической обстановки, въ которой они родились! — эклектизмъ этимъ не смущается: вѣдь, самъ онъ, какъ система мышленія, только и живетъ этого рода пищей; что нужды, что на практикѣ такое сочетаніе ведетъ къ компрометирующимъ союзамъ, къ вѣчному пасованію передъ консервативными элементами въ развивающемоя общественномъ движеніи, къ возрожденію уже умершихъ естественной смертью, уже отброшенныхъ историческимъ развитіемъ, двусмысленныхъ программъ и партій: практическій реализмъ «освобожденцевъ» умѣетъ найти «хорошую сторону» въ каждомъ своемъ пораженіи, и, съ неизмѣнностью «Ваньки-встаньки», онъ ухитряется подыматься на ноги послѣ каждой моральной оплеухи, полученной имъ отъ сосѣда слѣва или сосѣда справа.
«Политическій революціонизмъ крайнихъ партій не облегчаетъ, а затрудняетъ имъ доступъ къ народнымъ массамъ». «Изъ этого слѣдуетъ, что для того, чтобы найти къ массамъ доступъ, намъ не только не нужно превратиться въ придатокъ соціалдемократической и соціально-революціонной партіи, а, наоборотъ, необходимо оставаться самими собой и не поддаваться искушенію революціонизма». «Тактическій революціонизмъ, внушаемый народнымъ массамъ и ими усвоенный, при сильномъ или желающемъ показать свою силу правительствѣ, неизбѣжно ведетъ къ кровавымъ уличнымъ столкновеніямъ, которыя принимаютъ форму бойни массъ съ полиціей и войсками. Вести массы на такую бойню значитъ — вести ихъ на „революцію“ въ техническомъ смыслѣ слова». «Наша „умѣренная“ программа, чуждая доктринальныхъ требованій, непонятныхъ народнымъ массамъ, не затрудняетъ, а облегчаетъ намъ доступъ къ нимъ»… «Требованіе республики, т. е. низверженія монархіи и династіи, массѣ народа непонятно и можетъ стать ей понятнымъ не изъ проповѣди, а какъ выводъ изъ фактовъ жизни, еще не наступившихъ и не находящихся въ нашей власти». «Программный республиканизмъ, который былъ чуждъ революціоннымъ дѣятелямъ Франціи 1789 года и который такъ характеренъ для современныхъ русскихъ революціонныхъ партій, и есть яркій образчикъ того революціонизма, который такъ же глубоко отличается отъ революціи, какъ мертвая доктрина отлична отъ живой дѣйствительности». «Республиканскій переворотъ можетъ быть только слѣдствіемъ упорства самодержавнаго правительства, нагроможденія имъ дальнѣйшихъ ошибокъ и преступленій. Какъ бы ни были велики эти ошибки и преступленія, никто не можетъ сказать, что они будутъ достаточно велики для того, чтобы республиканское сознаніе захватило массы к превратилось въ непреоборимую силу. Но даже, если бы считать такой ходъ вещей неизбѣжнымъ… даже въ этомъ случаѣ программный республиканизмъ, пропаганда и афишированіе республиканской идеи (курсивъ нашъ), въ смыслѣ ниспроверженія монархіи, будутъ политической ошибкой, будутъ, съ объективной точки зрѣнія, не служеніемъ дѣлу революціи, а революціонизмомъ, вреднымъ для революціи». «Революціонизмъ вездѣ и всегда забываетъ (!) о томъ, что онъ усиливаетъ, а въ извѣстныхъ случаяхъ прямо создаетъ въ неподготовленныхъ умахъ противореволюціонную оппозицію, силу и значеніе которой трудно предусмотрѣть, но которая всегда является серьезнымъ препятствіемъ для дѣла революціи». Если къ этому прибавить, что республиканская пропаганда, вѣроятно, всего болѣе «отталкиваетъ» отъ конституціи также и дворъ, то нельзя будетъ не подивиться глубокому «политическому реализму», пропитывающему собою всѣ эти сентенціи, авторомъ коихъ, конечно, не могъ быть никто иной, какъ г. П. Струве.
Въ № 72 «Освобожденія» онъ старательно доказываетъ всю зловредность «революціонизма», присущаго «крайнимъ партіямъ» — дабы убѣдить своихъ сомнѣвающихся товарищей въ надежности избраннаго нашими демократами пути. Въ первый разъ г. Струве и «освобожденіи!» вообще активно выступаютъ противъ республиканской пропаганды. Надо ли здѣсь доказывать всю несостоятельность «реалистической» аргументаціи автора? Надо ли объяснять, что если умы населенія въ данный моментъ «неподготовлены» къ усвоенію этихъ идей, то задачей передовой партіи является именно подготовлять умы въ ихъ усвоенію? Если вы считаете возможнымъ (хотя бы только возможнымъ!), что «ошибки и преступленія» монархіи поставятъ передъ націей ребромъ вопросъ о республикѣ, то не должны ли вы теперь же объяснить націи возможность такого исхода и — желательность его съ вашей точки зрѣнія демократа? Не кажется ли вамъ, что «ведетъ на бойню» народъ всего больше тотъ именно политикъ, который благодушно предоставляетъ «событіямъ» вколачивать въ народное сознаніе дальнѣйшіе выводы изъ начатой борьбы, самъ же не хочетъ и пальцемъ о палецъ ударить, чтобы съэкономить народу хотя бы одно, кровавой цѣной окупаемое, разочарованіе въ иллюзіяхъ? который самъ питаетъ эти иллюзіи, дабы не столкнуться съ инертной оппозиціей «неподготовленныхъ умовъ», дабы не «скомпрометировать себя» въ глазахъ отсталыхъ слоевъ народа? Не припомните ли вы, что вы, во все время существованія вашей партіи, слѣдовали этому мудрому правилу и говорили о совмѣстимости самодержавія и политической свободы, когда передовые слои націи кричали о конституціи? бормотали о конституціи, когда они требовали уже Учредительнаго Собранія? предостерегали противъ криковъ «долой войну!», когда эти крики уже раздавались на улицахъ, революціонизируя сознаніе широкихъ массъ народа? Неужели этотъ опытъ не убѣдилъ еще васъ въ томъ, что политическая партія, претендующая на руководящую роль въ освободительномъ движеніи, не можетъ оставаться простой «счетчицей» совершающихся въ странѣ событій, что она обязана стремиться освѣщать своей пропагандой тотъ путь, на который ведетъ націю историческое развитіе?
Этотъ путь — вы это признаете — коренная ликвидація сословно-крѣпостническаго режима, замѣна полицейскаго самодержавія — народовластіемъ, съ законченной формой народовластія за основѣ современнаго способа производства. — Степень завоеваній, которыя удастся сдѣлать демократической свободѣ въ Россіи, ближайшимъ образомъ будетъ зависѣть отъ степени напряженія общественной борьбы между революціонными и консервативными силами. И степень этого напряженія, въ свою очередь, зависитъ отъ глубины противорѣчія между соціальными интересами этихъ силъ. Станетъ ли кто нибудь отрицать, что пропасть отдѣляющая интересы, представленные абсолютной монархіей, отъ интересовъ пролетаріата, крестьянства и другихъ активно борющихся слоевъ, уже теперь такъ глубока, что трудно себѣ представить возможность сколько нибудь пріемлемаго даже для «неподготовленныхъ» умовъ компромисса между старой и новой Россіей, между существующими традиціями и потребностью всего населенія въ элементарныхъ гражданскихъ правахъ, между крѣпостными институтами, тяготѣющими надъ деревней и аграрными интересами крестьянства; между нагайкой и розгой — и культурными и политическими потребностями пролетаріата; между казеннымъ православіемъ и идейными запросами народа, между исторической «національной» политикой абсолютизма и освободительными движеніями народовъ Россіи. Надо игнорировать всю многострадальную исторію борьбы за освобожденіе Россіи, чтобы не видѣть, что соціальныя задачи, назрѣвшія къ моменту ликвидаціи позорнаго прошлаго нашего отечества, сведутъ на нѣтъ всякую недодѣланную реформу, уничтожатъ всякій либеральный компромиссъ, снова и снова будутъ приводятъ страну въ катаклизмамъ, пока не получатъ своего разрѣшенія. Ни національные вопросы, ни аграрный вопросъ, ни вопросъ объ элементарной свободѣ борьбы наемнаго труда, ни полный разрывъ съ «міровой политикой» отарой Россіи, не будутъ разрѣшены безъ радикальной «очистки» нашей политической арены.
Поэтому, соціалдемократія, просто какъ партія революціонная, обязана теперь же мобилизовать силы для борьбы за полное торжество революція; поэтому, она вправѣ, требовать такой же борьбы отъ всѣхъ дѣйствительныхъ представителей демократіи.
Кто видитъ, что развитіе событій дѣлаетъ все менѣе и менѣе вѣроятной возможность для правящей клики предотвратить народное возстаніе реформой (а г. Струве неоднократно указывалъ, что эта вѣроятность все убываетъ), тотъ не можетъ отказаться отъ обязанности, по меньшей мѣрѣ, говорить народу о выступленія, просвѣщать «неподготовленные умы» объ его неизбѣжности въ извѣстный моментъ, содѣйствовать народной организаціи въ цѣляхъ его. На столбцахъ «Освобожденія» мы, конечно, ни разу не встрѣтили призыва къ буржуазной демократіи помочь пролетаріату самовооружиться. За то въ той же статьѣ г. Струве мы встрѣтили назидательное поученіе о томъ, что «въ матеріальныхъ столкновеніяхъ пусть нападающей стороной всегда (!) будетъ правительство. Ибо въ политической борьбѣ рѣшающимъ факторомъ является всегда факторъ моральный, и побѣдитъ тотъ, кто правъ передъ лицомъ страны, т. е. ея всеобщаго мнѣнія. А въ гражданской войнѣ нападающій всегда окажется неправымъ» О, глубокомудріе! Если я никого не трону, то и меня никто не тронетъ. «Практическій реализмъ», скрытый въ этихъ строкахъ, такъ и не можетъ дойти до дальнѣйшаго вывода, что, въ концѣ концовъ, во «всеобщемъ мнѣніи» неправымъ оказывается побѣжденный, и что побѣда — окончательная побѣда — предполагаетъ непремѣнно акты наступательные со стороны будущаго побѣдителя.
Кто борется противъ послѣдовательно демократической агитаціи, тотъ борется и противъ послѣдовательно революціонной тактики, умѣющей использовать всѣ «легальныя» позиціи, но никогда не забывающей, что конфликты, подобные нынѣшнему конфликту между отарой и новой Россіей, въ концѣ концовъ, разрѣшаетъ сила. Бороться же противъ революціонной тактики въ то самое время, когда мысль о ней начинаетъ проникать уже въ нѣкоторые слои самой буржуазной демократіи, значитъ, не только не стремиться двигать впередъ эту общественную группу, но и стараться задержать ея революціонное развитіе. Въ этомъ стараніи весь смыслъ статьи г. Струве, какъ въ этомъ же былъ смыслъ всей его публицистической дѣятельности въ послѣдніе годы. Кому на пользу старается г. Струве? Онъ самъ отвѣчаетъ на этотъ вопросъ:
«Оторвавшись отъ земскихъ, въ тѣсномъ смыслѣ слова, элементовъ, третій элементъ — по вполнѣ понятнымъ психологическимъ причинамъ — круто потянетъ влѣво и неизбѣжно впадетъ въ революціонизмъ, т. е. утратитъ связь съ жизнью и возможность широкаго массоваго воздѣйствія на нее, возможность творческаго и руководящаго участія въ русской революціи». Обратно, говоритъ г. Струве, оторванные отъ «третьяго элемента», земцы «потеряютъ связь съ общедемократическимъ сознаніемъ».
«Идея политической необходимости программной солидарности и тактическаго сотрудничества земской оппозиціи и демократической интеллигенціи, рука объ руку работающихъ надъ политическимъ пробужденіемъ народа, который самъ призывается рѣшать свои судьбы, — эта идея есть суть нашей политической философіи и она же должна быть регулятивнымъ началомъ нашего партійнаго самоопредѣленія».
Откровеннѣе нельзя высказаться. Политическая философія, суть которой въ отдачѣ народа подъ политическую опеку коалиціи землевладѣльцевъ, ничего до сихъ поръ не дѣлавшихъ для «политическаго пробужденія народа», и интеллигенціи, будившей народъ лишь при явномъ противодѣйствіи этихъ самыхъ землевладѣльцевъ, — такая политическая философія есть философія борьбы съ демократіей. Въ интересахъ тактики, вытекающей изъ этой философіи, необходимо, конечно, бороться противъ послѣдовательно демократической агитація, вынуждающей «третій элементъ» самоопредѣляться въ сторону революціонной тактики. Въ интересахъ этой политической философіи, приходится стремиться парализовать развитіе революціонно-демократическаго движенія, дабы не дать ему расторгнуть съ такимъ трудомъ созданную связь между либеральнымъ землевладѣніемъ и радикальной разночинной интеллигенціей. «Задача къ двойственному союзу земской оппозиціи и демократической интеллигенціи — привлечь третью рѣшающую силу — народъ, — говоритъ г. Струве, осуществима только при полномъ единеніи первыхъ двухъ силъ».
Либеральное землевладѣніе нужно г-ну Струве для охраненія буржуазной демократіи отъ политическаго разложенія, которымъ грозитъ ей сближеніе съ народными массами. Борьба съ «революціонизмомъ крайнихъ партій», воздѣйствующихъ на народъ, а черезъ него на буржуазную демократію, является, поэтому, для «освобожденцевъ» дѣломъ необходимой самозащиты, дѣломъ отстаиванія той тактики, которая вытекаетъ изъ ихъ «политической философіи».
Характеръ этой тактики достаточно извѣстенъ всѣмъ наблюдателямъ современности. Вѣчное балансированіе между политическимъ радикализмомъ разночинца и глубоко въѣвшимся оппортюнизмомъ собственника, вѣчное «жертвованіе» своей программой ради того, чтобы подвинуть земцевъ на одинъ вершокъ и дать имъ, вслѣдъ за тѣмъ, оттолкнуть себя же назадъ на два вершка — такова «господствующая идея» этой тактики. На этихъ же дняхъ намъ былъ данъ поучительный примѣръ ея примѣненія. Въ то время, какъ послѣ Цусимскаго боя «Союзъ союзовъ» выработалъ резолюцію, констатирующую безполезность всякихъ «ходатайствъ» и призывающую друзей свободы всѣми средствами заботиться объ уничтоженіи существующей власти и о созывѣ всенароднаго учредительнаго собранія, (см. въ № 237 П. Изв.), — другой «союзъ» — союзъ земскихъ шиповцевъ и земскихъ конституціоналистовъ — постановилъ требовать отъ царя созыва какихъ нибудь «народныхъ представителей». Конституціоналисты и шиповцы добились пріема, добились наверху двусмысленнаго отвѣта, ни къ чему необязывающаго правительство, но усиливающаго временно позицію «умѣренныхъ» элементовъ въ ихъ борьбѣ противъ рѣшительныхъ, революціонныхъ дѣйствій либерально-демократическаго «блока». Кто сомнѣвается въ такомъ значеніи «событія 6-го іюня», пусть прочтетъ статью, помѣщенную въ № 152 «Руси» умѣреннымъ земцемъ г-номъ Кузьминымъ-Караваевымъ (подъ загл. «Народные Представители, вы нужны!»).
Привѣтствуя земскій майскій съѣздъ, который «оказался на высотѣ политической зрѣлости», поскольку призналъ, что представительство должно быть организовано «на обязательно всеобщемъ, прямомъ, равномъ и тайномъ голосованіи», Кузьминъ-Караваевъ идетъ прямо къ своей цѣли. Онъ констатируетъ, что всеобщее избирательное право "пріобрѣло колоссальную популярность, и что его сторонники «рѣшительно и неуклонно отвергаютъ всякія уступки». И онъ опасается, что первое «народное представительство», которое Булыгинъ организуетъ, конечно, не на этомъ началѣ, разобьется объ оппозицію борцовъ за всеобщее избирательное право. Поэтому, онъ считаетъ своевременнымъ обратиться съ пламеннымъ воззваніемъ къ демократамъ.
«Раскола нѣтъ (послѣ майскаго съѣзда). Но онъ каждый день можетъ возродиться. Требующіе всеобщей подачи голосовъ сейчасъ же и отвергающіе какія бы то ни было уступки! Вы сила, сила громадная! Отъ васъ будетъ зависѣть, какъ пройдутъ выборы, и какой будетъ результатъ. Вы можете внести умиротвореніе въ страну, успокоеніе умовъ. Вы же можете разбудить окончательно готовыя проснуться и кое-гдѣ проснувшіяся боевыя силы народа. Но тогда направить ихъ, дать имъ исходъ — будетъ внѣ вашей власти». «Неужели вы откажетесь баллотировать и баллотироваться? Неужели вы направите свои усилія на дискредитированіе выборовъ? Неужели вы будете дѣйствовать по принципу: все или ничего?».
Кажется, ясно? Необходимо примириться съ октроированнымъ фальшивымъ представительствомъ, дабы не дать пробудиться боевымъ силамъ народа. Ибо «для тѣхъ, кто я е вѣритъ въ мирное разрѣшеніе кризиса, кѣмъ руководятъ иныя стремленія и кто ставитъ себѣ иные идеалы, — такая (т. е. непримиримая) постановка логична. Но для тѣхъ, кто сохраняетъ надежду на мирный исходъ, кому одинаково чужды и бюрократическій произволъ и неясныя очертанія нигдѣ неизвѣданныхъ новыхъ формъ соціальнаго быта»…. тѣ должны «примириться съ фактомъ», «вести въ предѣлахъ факта — да съ оглядкой (!!) — предвыборную агитацію», «не задаваться созданіемъ сразу идеально прекраснаго, даже просто хорошаго», ибо «пора потушить пламя внутренней усобицы». Пусть представители, какіе ни есть, избранные безъ всякихъ гарантій свободы (требовать ихъ отъ «бюрократіи», по мнѣнію К.-К., могутъ только не разсчитывающіе на «мирный исходъ»), не на основѣ всеобщаго избирательнаго права, «установятъ, въ согласіи съ царемъ, обновленный государственный строй». Пусть либерализмъ и демократія, какъ это было на земскомъ майскомъ съѣздѣ, стремятся къ одной общей цѣли — «обновить дорогую отчизну, вырвать изъ рукъ тѣхъ, кто ее поставилъ на край гибели, и не дать въ руки тѣмъ, кто готовъ ее сбросить въ водоворотъ соціальной революціи, въ омутъ западной анархіи или нашей русской пугачевщины»
Чтобы не осталось сомнѣнія, о комъ здѣсь идетъ рѣчь, нашъ земскій Кавеньякъ (г. Кузьминъ-Караваевъ состоитъ въ генеральскомъ званіи) заявляетъ, что сформировавшаяся раньше другихъ партій «лѣвая революціонная» — пользуется "движеніемъ, какъ средствомъ вызвать взрывъ и соціальный переворотъ, а потому также (какъ и реакціонная) стремится противодѣйствовать успѣшному и скорому осуществленію «реформы».
Статья земскаго генерала ставитъ точки надъ і въ статьѣ г. Струве. Струве призываетъ демократію не порывать ни въ какомъ случаѣ съ земцами, дабы имѣть возможность работать надъ политическимъ пробужденіемъ народа; г. Кузьминъ-Караваевъ поясняетъ, что уходъ демократіи отъ земцевъ, когда они станутъ у власти, толкнетъ ее на пробужденіе «боевыхъ сихъ народа», съ которыми потомъ не справиться. Г. Струве говоритъ, что радикаіизмъ тактики вредитъ дѣйствительной революціи; г. Караваевъ поясняетъ, что для того, кто серьезно стремится въ революціи, радикальная тактика умѣстна, ибо ведетъ къ цѣня; но что задача всѣхъ, чуждыхъ «анархіи и пугачевщины», «предотвратитъ взрывъ», жертвуя «теоріей, пріобрѣвшей колоссальную популярность», отказываясь отъ поддержки выставленнаго рабочими и крестьянами требованія всеобщаго, равнаго, прямого и тайнаго избирательнаго права. Г. Струве говорятъ, что республиканизмъ вредитъ, потому что мѣшаетъ осуществленію демократической конституціи; г. Караваевъ поясняетъ: «чтобы предотвратить взрывъ» и не отдать страны тѣмъ, кто «готовъ ее бросить въ водоворотъ соціальной революціи», надо «дѣйствовать въ согласіи съ царемъ».
Послѣ шестого іюня либеральная буржуазія вновь обрѣла надежду на возможное соглашеніе съ абсолютизмомъ на основѣ кастоваго представительства. Она хорошо понимаетъ, что такое соглашеніе поставитъ ее въ острый антагонизмъ съ сознательнымъ пролетаріатомъ и революціонными слоями крестьянства. Она знаетъ, что противостоять натиску этихъ силъ ей невозможно, не опираясь на буржуазную демократію и не пользуясь ею для вліянія на менѣе сознательные, отсталые слои народа. Во имя побѣдъ, одержанныхъ ею уже надъ буржуазной демократіей, она требуетъ отъ послѣдней дальнѣйшаго слѣдованія за нею. Она требуетъ, чтобы буржуазная демократія «не дискредитировала» выборовъ въ государственную думу, хотя послѣдніе будутъ производиться при дѣйствіи усиленной охраны, подъ ружейные выстрѣлы на окраинахъ, при свистѣ нагаекъ, полосующихъ тѣло русскаго пролетарія.
Если буржуазная демократія не послѣдуетъ призыву Кузьмина-Караваева, то уже, конечно, не по винѣ своего лидера — редактора «Освобожденія».
Что же сдѣлаютъ сознательные рабочіе? Они, конечно, не сведутъ своей тактики къ вопросу «баллотировать или не баллотировать» друзьямъ свободы? Можно и баллотировать съ тѣмъ, чтобы «дискредитировать» фальшивое представительства — это вопросъ конкретныхъ обстоятельствъ. Но отъ «дискредитаціи» фальшивыхъ выборовъ они, конечно, не откажутся и потребуютъ отъ демократіи участія въ этомъ дѣлѣ. Какъ говорятъ наши рижскіе товарищи въ своей прокламація («Гибель флота и революціи», изд. рижск. группы): «мы не дадимъ земскому собору сдѣлаться вершителемъ народныхъ судебъ. Мы потребуемъ отъ него созыва всенароднаго учредительнаго собранія».