Наука о музыке лишь в самое последнее время начинает завоевывать себе самостоятельное место в ряду остальных наук; до этого же времени ею занимались люди, посвятившие себя другим наукам и в тоже время интересовавшиеся музыкой и знакомые с ней (математики, физики, эстетики, физиологи, историки, филологи). Объединение различных областей математической, физической, физиологической и психологической акустики, музыкальной эстетики, музык. археологии и палеографии, вообще всяких специальных исторических изысканий в области музыки и различных отраслей теории музыки, учения о сочинении, инструментоведения и пр. и пр. в одно совокупное понятиф „Н-и о м.“ (музыкальной науки) осуществилось в Германии в особенности благодаря стараниям Фр. Кризандера („Jahrbücher für Musikwissenschaft", 1863 и 1867) и Филиппа Спитты („Vierteljahrsschrift für Musikwissenschaft“, 1885—94). С этим фактом остальной ученый мир теперь уже не может не считаться. Хотя в немецких университетах н. о музыке нашла себе убежище только под обширной кровлей философского факультета (срв. Профессор музыки), но все же положение её постепенно улучшается в том отношении, что успехи её всё более и более перестают зависеть от случайного интереса к музыке представителей других наук, и постепенно вырабатывается школа ученых, для которых н. о м. составляет жизненное призвание. По сведениям 1902 лекции по тем или иным отделам н-и о музыке читались при всех германских и при многих австрийских университетах, — в некоторых университетах даже двумя или тремя проффссорами. В России н. о м. находится в самом зачаточном состоянии и трудно даже предвидеть, когда она из него выйдет.У нас нет ни специальных журналов, ни обществ, посвященных изучению предметов, входящих в область н. о м., и немногочисленные статьи, относящиеся сюда, ютятся по самым разнородным изданиям. Ни при одном из русских университетов нет также кафедры по музыке, да нет и приват-доцентов, специально читающих тот или иной отдел н-и о м.
Дополнение
[править]*Наука о музыке. Музыка сделалась предметом серьезного научного изучения гораздо позже других искусств; даже и теперь приходится еще бороться ей за равноправность со своими сестрами в официальных рассадниках науки, как это видно из сравнительно малого числа ординарных университетских кафедр по музыке (в России таковых вовсе не имеется). Никто, конечно, не станет требовать, чтобы в университетах учили композиции; для этого имеются консерватории (см.), хотя и из числа последних лишь немногие являются государственными учреждениями в подобной же мере, как академии художеств (Русские консерватории — учреждения, в сущности, частные; см. Общества музык. в России). На музыку в данном случае смотрят — и, пожалуй, не без основания — как на поэзию: где можно найти теперь „школу поэтов“, содержимую государством? Государство сознает за то, что оно обязано ввести в круг юношеского образования выработку способности воспринимать и ценить те высокие духовные блага, источниками коих являются произведения великих мастеров поэзии, живописи, архитектуры и скульптуры. Для этого правительствами отпускаются немалые средства. Стоит только вспомнить о музеях, в которых памятники древних изобразительных искусств не только хранятся, но реставрируются, переснимаются и всячески делаются доступными для народа. На суммах, отпускаемых на раскопки, можно в данном случае и не останавливаться, ибо рядом с задачами искусства раскопки эти преследуют и задачи общеисторич. науки. За то тем уместнее указать здесь на университетские кафедры по истории искусств и эстетике. Разве музыка не должна входить в компетенцию последних на равных правах с архитектурой, скульптурой, живописью и поэзией? Правда, музыка позднее других искусств достигла полного обладания своими художественными средствами, чем и можно объяснить то, что научное изучение ее было так долго в загоне. Но теперь нельзя ставить изучение Палестрины или Бетховена ниже изучения Данте или Гете; все они являются объектами, достойными одинаково-серьезного научного исследования. В последнее время особенно ясно обнаружилась общность интересов между наукой о музыке и науками, смежными с музыкой. Достаточно вспомнить о метрике речи, изучение которой все более отклоняется в сторону музыкального фарватера, и о музык. психологии (Tonpsychologie). История литературы давно уже пришла в соприкосновение с историей музыки, и чтобы ориентироваться в этой соседней области, представителям ее приходится или самим заняться последнею или же призвать на помощь музыкальных исследователей. Само собой разумеется, что для того, чтобы говорить о чисто-музыкальных предметах; необходимо иметь не только музыкальное образование, но и известные музыкальные способности. Из попыток ввести в более определенные границы широкую область науки о м. нужно указать на следующие: 1) Короткое, но очень определенное введение Ф. Кризандера к 1-му тому (1863) „Jahrbücher für misikal. Wissenschaft“ (к н-е о м-е отнесены здесь история м-и, акустика, музык. эстетика). — 2) Статья Г. Адлера в „Vierteljahrsschrift f. Mus.-Wissen. (1885): „Umfang, Methode und Ziele der Musikwissenschaft“. Здесь идет речь об изучении и „определении“ музык. произведений со стороны эпохи, форм и пр., точно также, как это делается по отношению к какому-нибудь памятнику изобразительного искусства (I. Изучение историческое: А. Нотное письмо. В. Музык. форма. С. Теория композиции. D. Инструменты. Вспомогательные науки: палеография, хронология, дипломатика, история литературы, история литургии, биография. II. Изучение систематическое: А. Спекулятивная теория [гармоника, ритмика, метрика], В. Эстетика. С. Педагогика (гармония, контрапункт, композиция, инструментовка, методика). D. Музыкальная этнография. Вспомогательные науки: акустика, математика, физиология, психология, логика, грамматика, педагогика, эстетика). — 3) Статья Адлера-жа в „Jahrb. Peters“ 1898 „Musik und Musikwissenschaft“. — 4) Статья Г. Римана в Hesse’s MusikKalender на 1902 „Die Aufgaben der Musikphilologie“; Риман смотрит на. музыку, как на язык, и науку о м. относит таким образом к числу наук филологических.