Попов И. В. Магистерский диспут: [Рец. на:] Мышцын В. Н. Учение св. апостола Павла о законе дел и законе веры. Сергиев Посад, 1894 // Богословский вестник 1894. Т. 3. № 7. С. 124—134 (2-я пагин.).
МАГИСТЕРСКІЙ ДИСПУТЪ.[править]
12 мая въ нашей академіи имѣлъ мѣсто магистерскій диспутъ. Въ качествѣ диспутанта выступилъ В. Н. Мышцынъ. Предъ началомъ преній секретаремъ академіи было прочтено слѣдующее curriculum vitae магистранта. Диспутантъ Вл. Мышцынъ, сынъ священника с. Волыни Рязанскаго уѣзда, родился въ 1866 году, 21-го янв., окончилъ курсъ въ семинаріи въ 1886, а въ академіи въ 1890 г. Пробывши годъ профессорскимъ стипендіатомъ при академіи, въ 1891 г. В. Н. опредѣленъ былъ преподавателемъ греческаго языка въ Симбирскую семинарію, а въ слѣдующемъ 1892 году переведенъ въ Рязанскую, гдѣ преподавалъ сначала св. Писаніе, потомъ греческій языкъ. Въ текущемъ году, по прочтеніи 11 марта двухъ пробныхъ лекцій, былъ назначенъ исправлять должность доцента по каѳедрѣ св. Писанія В. Завѣта въ здѣшней академіи. Кромѣ представленнаго на соисканіе магистерской степени сочиненія: «Ученіе Ап. Павла о законѣ дѣлъ и законѣ вѣры», г. Мышцыну принадлежатъ: помѣщенная въ Чт. Общ. Люб. Дух. Просвѣщенія за 1891 г. статья — «Связь антиномизма съ ученіемъ Лютера» и напечатанный въ академическихъ протоколахъ отчетъ о занятіяхъ его въ качествѣ профессорскаго стипендіата.
Послѣ произнесенной диспутантомъ рѣчи[1], первымъ оппонентомъ выступилъ ординарный профессоръ по каѳедрѣ св. Пис. Н. З. М. Д. Муретовъ. «Въ своей рѣчи, такъ началъ оппонентъ, — вы отнесли свою диссертацію къ области библейской теологіи, мѣтко сравнивъ послѣднюю съ растеніемъ. Соглашаясь съ вами, я желалъ бы сравнить вашу диссертацію съ цвѣткомъ на этомъ растеніи. Она представляетъ собою стройную систему, въ которой все имѣетъ свое опредѣленное мѣсто и значеніе, рисуя ученіе ап. Павла въ одномъ цѣльномъ образѣ. Ваши выводы и наблюденія прекрасно выясняютъ истинный смыслъ наиболѣе важныхъ догматическихъ терминовъ, вскрывая высоту и чистоту заключенныхъ въ нихъ нравственныхъ идей. Когда при чтеніи вашей диссертаціи я старался для диспута отыскать какіе-либо недостатки и промахи въ ея лицевой сторонѣ, въ раскрытіи и систематизаціи понятій, то потерпѣлъ здѣсь полную неудачу. Но, подумалъ я, растеніе, съ которымъ вы сравнили библейское богословіе, должно имѣть не только цвѣты, а и корни и почву, на которой растетъ оно. Этими корнями и почвою долженъ служить историко-филологическій и археологическій экзегесъ. Обратившись сюда за поисками возраженій для диспута, я былъ хотя и счастливѣе, но весьма на немного. Дѣло въ томъ, что корни, или историко-филологическія изысканія у васъ сокрыты отъ взоровъ читателя: вы сообщаете уже готовые выводы и сочетанаете ихъ въ единый и стройный образъ, не вскрывая той почвы, въ которой коренятся эти выводы. Только кое гдѣ эти корни обнажены отъ почвы, такъ что становятся доступны наблюденіямъ и провѣркѣ. Вотъ этими то обнаженіями я и воспользуюсь, насколько позволитъ мнѣ время, для диспута,
На стр. 2—3 своей диссертаціи въ примѣчаніи вы говорите: слово διαϑήκη въ классической литературѣ обозначаетъ обыкновенно духовное завѣщаніе. Соотвѣтствующее еврейское слово berith, по согласному мнѣнію всѣхъ лексикографовъ и за очень немногими исключеніями экзегетовъ книгъ В. З., главнымъ образомъ значитъ „согласіе“, „союзъ“, происходя отъ глагола bara — разлагать, дѣлить. Это понятіе союза предполагаетъ такимъ образомъ существованіе двухъ сторонъ, изъ которыхъ каждая имѣетъ свои обязательства и нрава… LXX почти всегда передаютъ это понятіе διαϑήκη (отъ διατίϑημι располагать, дѣлить), которое такимъ образомъ получило значеніе чуждое классическому употребленію этого слова, т. е. значеніе не завѣщанія, а договора. Но въ Новомъ Завѣтѣ… вмѣсто понятія договора или союза выступаетъ понятіе завѣщанья, согласное съ классическимъ употребленіемъ слова и отражающее на себѣ особенность христіанскаго міросозерцанія (ср. Гал. 3, 15—17; 4, 24—26. Евр. 9, 16, 17 и др.), въ которомъ отношеніе болѣе или менѣе разныхъ сторонъ смѣнилось отношеніемъ Сына къ Отцу (νἱοϑεσία)». Выводъ получается у васъ весьма важный и желательный — идея сыновства въ христіанствѣ. Но достаточно-ли тверды его основанія?
Въ вашихъ словахъ дано три утвержденія: 1) въ греческомъ классическомъ языкѣ слово διαϑήκη обозначаетъ духовное завѣщаніе, 2) въ Ветхомъ Завѣтѣ оно употребляется въ смыслѣ союза, договора и 3) въ языкѣ новозавѣтныхъ писателей возстановляется классическое значеніе завѣщанія. Всѣ эти три утвержденія не безспорны: противъ нихъ можно сдѣлать серьезныя возраженія.
1) Въ классической литературѣ слово διαϑήκη не значитъ только духовное завѣщаніе, но употребляется и съ другими значеніями: договора, союза, распоряженія и особенно только — духовнаго завѣщанія или предсмертнаго распоряженія. Такое значеніе этого слова указываютъ словари Passow’а, Pape, Passow’а въ обработкѣ Rost’а и русскій, составленный по Бензелеру.
На это возраженіе диспутантъ отвѣтилъ, что въ тѣхъ самыхъ данныхъ, которыя приводились противъ него, есть указанія, оправдывающія его положеніе. Именно Pape утверждаетъ, что διαϑήκη употребляется особенно въ смыслѣ завѣщанія. Passow въ обработкѣ Rost’а говоритъ: обыкновенно въ смыслѣ завѣщанія. Такую же мысль даетъ русскій словарь, составленный по Бензелеру. Все это даетъ право заключать, что Греки употребляли слово διαϑήκη главнымъ образомъ для выраженія не вообще понятія распредѣленія, но распредѣленія въ специфическомъ смыслѣ — распредѣленія имущества по духовному завѣщанію.
Во вторыхъ диспутантъ заявилъ, что классическое словоупотребленіе для него не имѣетъ большаго значенія. Для него было важно установить различіе смысла этого слова въ В. и Новомъ Завѣтахъ, чтобы на этомъ основаніи выяснить различіе самыхъ понятій о божественномъ завѣтѣ въ книгахъ В. Завѣта и въ посланіяхъ Ап. Павла. Но эта сторона дѣла вовсе по затронута поставленнымъ возраженіемъ, такъ какъ въ переводѣ LXX слово διαϑήκη нигдѣ не значитъ духовное завѣщаніе. На это оппонентъ замѣтилъ: самый фактъ употребленія LXX слова διαϑήκη въ смыслѣ союза, завѣта, договора доказываетъ, что въ ихъ время въ греческомъ языкѣ александрійцевъ это слово употреблялось не только въ значеніи завѣщанія, но и союза — договора, и притомъ это употребленіе, повидимому, было обычнымъ; — во 2-хъ оппонентъ поставилъ на видъ то соображеніе, что быть можетъ LXX потому нигдѣ не употребляютъ это слово въ смыслѣ духовнаго завѣщанія, что въ самомъ оригиналѣ т. е. въ еврейскомъ текстѣ Библіи нѣтъ особаго термина для обозначенія духовнаго завѣщанія. По крайней мѣрѣ раввины библейскіе глаголы для выраженія предсмертной воли zawa и schaba — повелѣвать зановѣдывать, распоряжаться, заклясть и пр. (Быт. 49, 33; 50, 5; 2 Цар. 17, 23; 4 Цар. 4, 1; 3 Цар. 2, 1 и др.) передаютъ или греческимъ же diatiki или небиблейскимъ pirta (терминъ zawaa отъ библ. zawa въ значеніи завѣщанія сомнителенъ), между тѣмъ какъ библ. berith они всегда употребляютъ только въ значеніи союза, договора, завѣта, и никогда въ смыслѣ завѣщанія (См. Lewy, Neuhebr. u. Chald. Wort. üb. Talm. u. Midr. t. 1, 266, 404; и IV, III. 178; и Buxtorfius, Lex. Chald. et. cet. 353. 534. 813. 1895).
Не отрицая даннаго оппонентомъ объясненія того, почему у LXX слово διαϑήκη не имѣетъ значенія «завѣщаніе», диспутантъ замѣтилъ, что оно не противорѣчитъ его положеніямъ. Во всякомъ случаѣ отношенія Бога къ человѣку въ В. Завѣтѣ представлялись подъ формами союза, а не завѣщанія и потому διαϑήκη у LXX не имѣетъ того значенія, какое получаетъ это слово въ II. Завѣтѣ. — Соглашаясь также съ тѣмъ, что раввины употребляютъ слово διαϑήκη въ смыслѣ духовнаго завѣщанія, диспутантъ обратилъ вниманіе оппонента на то, что въ языкѣ раввиновъ слово διαϑήκη въ смыслѣ духовнаго завѣщанія не имѣетъ религіознаго значенія и служитъ выраженіемъ отношеній обыденной жизни, а потому нисколько не говоритъ о сходствѣ ветхозавѣтнаго значенія слова διαϑήκη въ религіозномъ смыслѣ съ новозавѣтнымъ.
Наконецъ оппонентъ перешелъ къ обсужденію вопроса о томъ, въ какомъ смыслѣ слово διαϑήκη употребляется въ Новомъ Завѣтѣ. — «Вами указано, обратился онъ къ диспутанту, — только три мѣста, въ которыхъ слово διαϑήκη значитъ завѣщаніе. Но этотъ терминъ встрѣчается въ новозавѣтныхъ писаніяхъ 33 раза — именно: 7 разъ въ Евангеліяхъ и Апокалипсисѣ, 17 въ посланіи къ Евреямъ и 9 въ остальныхъ посланіяхъ ап. Павла, Въ слѣдующихъ изъ этихъ мѣстъ слово διαϑήκη, или будучи противополагаемо и сравниваемо съ Ветхимъ Завѣтомъ, или же будучи заимствовано изъ ветхозавѣтныхъ книгъ, не можетъ имѣть значенія, отличнаго изъ того, какое оно имѣетъ и въ В. Завѣтѣ: Ме. 26, 28, Мк. 14, 24; Лк. 22, 20; 1 Кор. 11, 25; Лук. 1, 72; Дѣян. 3, 25. — 4, 8, — Римл. 9, 4, — 11, 27, — 2 Кор. 3, 6, — 3, 14, Ефес. 2, 12, — Апок. 11, 19, — Евр. 8, 8—10, — 9, 20. 4, —10, 16, 29, —13, 20, — 7, 22, — 8, 6, — 9, 15, — 12, 24. Это подавляющее большинство мѣстъ говоритъ за то, что и въ Н. Завѣтѣ слово διαϑήκη употребляется въ томъ же значеніи, какое оно имѣетъ и въ Ветхомъ Завѣтѣ».
Диспутантъ отвѣтилъ на это возраженіе, что онъ видитъ въ однихъ изъ приведенныхъ текстовъ аккомодацію, приспособленіе новозавѣтнаго писателя къ ветхозавѣтнымъ понятіямъ. Священный писатель пользуется здѣсь для выясненія новозавѣтныхъ отношеній понятіями ветхозавѣтными, вслѣдствіе чего слово διαϑήκη теряетъ свой новозавѣтный оттѣнокъ.
Послѣ этого оппонентъ обратился къ разсмотрѣнію тѣхъ мѣстъ, которыя указаны магистрантомъ. Прежде всего Гал. 4, 24. И здѣсь, по заявленію оппонента, διαϑήκη значитъ распоряженіе, обѣщаніе, завѣтъ, а не завѣщаніе. Въ смыслѣ завѣщанія этого слова нельзя понимать потому, что здѣсь нельзя указать завѣщателя, который бы умеръ. Богъ даетъ Аврааму наслѣдіе по обѣтованію, а не по завѣщанію. Остаются только два мѣста: Гал. 3, 15—17 и Евр. 9, 16—17, въ которыхъ дѣйствительно слово διαϑήκη несомнѣнно значитъ завѣщаніе. «Но въ обоихъ данныхъ мѣстахъ это слово значитъ несомнѣнно завѣщаніе лишь въ примѣненіи къ человѣческой области, такъ что открывается полная возможность видѣть тутъ только сравненіе обѣщанія или завѣта Бога съ завѣщаніемъ человѣка, т. е. слово διαϑήκη здѣсь, какъ и вездѣ въ Библіи, означаетъ собственно религію ветхозавѣтную и новозавѣтную, которую апостолъ сравниваетъ съ человѣческимъ завѣщаніемъ, пользуясь двоякимъ значеніемъ термина. Итакъ (не говоря уже о томъ, что даже и понятіе завѣщанія отнюдь не предполагаетъ необходимо сыновства, ибо завѣщаніе можетъ быть дано и вообще домочадцамъ или даже совсѣмъ чужому человѣку), — возможно ли при сомнительномъ употребленіи слова διαϑήκη въ двухъ только мѣстахъ въ значеніи завѣщанія и при употребленіи его въ подавляющемъ большинствѣ мѣстъ Н. Завѣта въ значеніи ветхозавѣтномъ, строить выводы объ отраженіи въ этомъ терминѣ особенности новозавѣтнаго ученія догматическаго?
По поводу указаній оппонента произошло оживленное обсужденіе вопроса о значеніи слова διαϑήκη въ языкѣ новозавѣтныхъ писаній. Диспутантъ доказывалъ, что приведенныя мѣста нисколько не противорѣчатъ его утвержденію. Они содержатъ цитаты изъ В. Завѣта, иногда буквальныя; вполнѣ естественно, что они воспроизводятъ и ветхозавѣтныя понятія и потому не могутъ служить для характеристики воззрѣній новозавѣтныхъ писателей. Въ тѣхъ же мѣстахъ, гдѣ противоположеніе Н. Завѣта Ветхому дѣлается самими новоз. свящ. писателями, слово διαϑήκη и въ примѣненіи къ В. З. значитъ завѣщаніе, такъ какъ апостолы, смотря на В. З. какъ на приготовленіе къ Н. 3., объясняли ветхозавѣтныя понятія съ новозавѣтной точки зрѣнія (Евр. IX, 15—20).
Что касается тѣхъ изъ приведенныхъ мѣстъ, въ которыхъ слово διαϑήκη означаетъ обѣтованіе, то и они, по мнѣнію диспутанта, не могутъ служить опроверженіемъ его положеній, потому что обѣтованіе во всякомъ случаѣ болѣе приближается но своему смыслу къ понятію завѣщанія, чѣмъ къ понятію союза.
Соглашаясь съ приведенными разъясненіями диспутанта, оппонентъ однако поставилъ на видъ, что слово διαϑήκη употребляется въ значеніи обѣтованія или обѣщанія и въ Ветхомъ Завѣтѣ (Сир. 47, 11; 44, 11 — 18; ср. Второз. 9, 5; 1 Макк. 2, 54; 2 Макк. 8, 15), какъ и еврейское berith (напр. Иса. 59, 21, — или erez — gabberith — γῆ τῆς ἐπαγγελίας Евр. 11, 9).
Второе возраженіе оппонента было направлено къ уясненію нѣкоторой односторонности выводовъ изъ толкованія термина ἱλασκεσϑαι, или ἐξιλάσκεσϑαι, въ значеніи „умилостивлять не Бога“, но „человѣку“ оказывать милость отъ Бога (стр. 101—105).
На это возраженіе диспутантъ отвѣтилъ, что онъ отрицаетъ лишь идею умилостивленія въ классическомъ смыслѣ, въ смыслѣ преобразованія настроенія Божія путемъ внѣшнихъ средствъ независимо отъ нравственнаго исправленія самаго человѣка, раковой смыслъ перенесенъ въ ученіе протестантовъ объ оправданіи, какъ исключительно юридическомъ актѣ. Библейская же идея умилостивленія признаетъ два условія для отложенія гнѣва Божія: удовлетвореніе правдѣ Божіей (стр. 88. 106 и др.) и нравственное очищеніе человѣка, вслѣдствіе чего оправданіе неразрывно съ освященіемъ.
Вторымъ оппонентомъ былъ экстраординарный профессоръ по каѳедрѣ греч. языка И. Н. Корсунскій.
Въ своемъ отзывѣ о вашемъ сочиненіи, который уже напечатанъ въ протоколахъ засѣданій совѣта[2], такъ началъ оппонентъ, — я указывалъ на главнѣйшія достоинства вашего труда, не скрывая и ихъ недостатковъ. Теперь, въ качествѣ оффиціальнаго оппонента, ограничусь лишь немногими возраженіями, изъ которыхъ нѣкоторыя будутъ скорѣе имѣть видъ недоумѣній, нуждающихся въ разрѣшеніи или разъясненіи.
I. О вкусахъ не спорятъ, но все же я не могу одобрить, какъ и въ отзывѣ не одобрилъ, частаго употребленія въ вашемъ сочиненіи, безъ особенной нужды, иностранныхъ словъ. Примѣръ — 67 стр. вашего сочиненія, гдѣ можно насчитать до десяти такихъ словъ.
II. Переходя отъ менѣе важнаго — изложенія — къ болѣе важному — содержанію диссертаціи, оппонентъ остановился на слѣдующихъ предметахъ.
1) На стр. III и далѣе, сказалъ онъ, — относительно понятія закона въ Римл. 2, 14—15 вы говорите, что законъ «здѣсь только» повидимому понимается въ болѣе широкомъ смыслѣ, какъ естественное нравственное сознаніе язычниковъ и на самомъ же дѣлѣ означаетъ законъ Моисея, потому что слово νόμος употреблено здѣсь съ членомъ и слѣдовательно указываетъ на извѣстный, опредѣленный законъ, т. е. по вашему на законъ Моисея. Но а) въ этомъ же мѣстѣ слово νόμος употребляется нѣсколько разъ и безъ члена, точно такъ же, какъ и въ другихъ мѣстахъ посланій ап. Павла, напр. ἔργα νόμου въ Римл. 3, 20 28; Іал. 2, 16; 3, 2 и др., или Римл. 2, 12; 7, 25; 13, 10. Въ какомъ смыслѣ понимать слово законъ въ указанныхъ мѣстахъ? Ѣ) Во вторыхъ, членъ не всегда служитъ указаніемъ на извѣстное, опредѣленное понятіе. Согласно грамматикѣ онъ имѣетъ также обособляющее значеніе для отличенія одного предмета отъ другихъ «присоединяемыми ближайшими опредѣленіями». Примѣръ такого употребленія члена можно указать у самаго же ап. Павла (1 Кор. 7, 31—34; Римл. 5, 15). с) Въ третьихъ, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Новаго Завѣта, напр. въ Римл. 7 гл. трудно разумѣть законъ Моисея. Так. обр. ничто не препятствуетъ разумѣть слово νόμος въ смыслѣ «закона совѣсти», согласно съ лучшими православными толкователями этого мѣста, напр. преосв. Ѳеофаномъ.
Соглашаясь съ первымъ основаніемъ оппонента, — съ тѣмъ, что дѣйствительно νόμος не всегда употребляется ап. Павломъ съ членомъ и съ третьимъ — относительно невозможности истолкованія νόμος, въ смыслѣ Моисеева закона въ 7 гл. Римл., диспутантъ однако обратилъ вниманіе на тотъ фактъ, что во всѣхъ указанныхъ мѣстахъ слово νόμος имѣетъ при себѣ ближайшее опредѣленіе, которое и выясняетъ самый смыслъ термина. Здѣсь говорится: законъ дѣлъ или законъ ума. Опредѣленіи эти и указываютъ, что въ первомъ случаѣ νόμος нужно понимать въ смыслѣ Моисеева закона, а во второмъ въ смыслѣ закона совѣсти. Мнѣніе, высказанное въ диссертаціи, касается пониманія слова νόμος въ тѣхъ случаяхъ, когда оно не имѣетъ при себѣ спеціальныхъ опредѣляющихъ терминовъ. На это есть прямыя указанія въ самой диссертаціи.
Членъ дѣйствительно не всегда употребляется съ указательнымъ значеніемъ, но толкованіе классическаго мѣста Римл. 2, 14—15 въ диссертаціи основывается не на томъ только, что въ этомъ мѣстѣ слово νόμος употреблено съ членомъ, но имѣетъ за себя и другія основанія. Получающаяся при такомъ толкованіи мысль, что Моисеевъ законъ есть условіе спасенія для язычниковъ, не можетъ служить его опроверженіемъ, потому что въ то время содержаніе закона Моисея отожествлялось съ естественнымъ закономъ совѣсти и въ этомъ смыслѣ законъ Моисея дѣйствительно считался необходимымъ условіемъ спасенія и для язычниковъ.
Что касается того, что толкованіе, данное въ диссертаціи на Римл. 2, 14—15, расходится съ пониманіемъ этого мѣста нѣкоторыми православными толкователями, то относительно этого нужно замѣтить, что послѣдніе преслѣдовали главнымъ образомъ цѣли назиданія, а потому и не стремились къ точному филологическому экзегесу.
Дальнѣйшія замѣчанія оппонента касались нѣкоторыхъ понятій и терминовъ, разъясняемыхъ въ диссертаціи. На стр. 91 синонимомъ ὀργή поставлено только слово μῆνις, но μῆνις совсѣмъ не употребляется въ Новомъ Завѣтѣ, да и вообще имъ пользуются почти исключительно поэты, прозаики же очень рѣдко и то въ тѣхъ случаяхъ, когда подражаютъ поэзіи. А между тѣмъ существуютъ еще другіе синонимы: χόλος, χολή, ϑυμός, κότος, μένος. Θυμός по крайней мѣрѣ употребляется въ Новомъ Завѣтѣ Римл. 2, 8; Апок. 14, 19; 15, 1. 7 и др. Кромѣ того значеніе μῆνις, указанное въ диссертаціи (стр. 104), не вполнѣ точно. Продолжительность гнѣва, злоба обозначаются словомъ κότος, въ отличіе отъ χόλος, χολή — вспышка гнѣва; μῆνις же въ отличіе отъ μένος (одного въ сущности корня) скорѣе означаетъ неистовство (μαίνομαι), нежели продолжающійся гнѣвъ — μένος (отъ μένω). Срави. напр. Иліад. XXII, 96 о Гекторѣ: «ἄσβεστον ἔχων μένος οὐχ ὐπεχώρει», также и о богахъ совершенно равносильно μῆνις. На стр. 188 диссертаціи утверждается: «ζωή въ отличіе отъ βίος, есть самое существованіе или бытіе βίος, основаніе и условіе βίος. Ζωή — жизнь, которою мы живемъ, βίος, — жизнь, которую мы ведемъ, поведеніе, образъ жизни». Это опредѣленіе не точно. Не напрасно Вилькій по Новому Завѣту и βίος опредѣляетъ какъ vita, quam vivimus и ссылается на Лук. 8, 14; 1 Тим. 2, 2; 2 Тим. 2, 4; 1 Іоан. 2, 16; 1 Петр. 4, 3, а потомъ уже какъ «то, чѣмъ поддерживается жизнь». Съ другой стороны и ζωή обозначаетъ не только жизнь вообще, но и образъ жизни, напр. у поэтовъ: δικαίην ζωὴν ἀποφαίνειν или у Платона ζωῆς ἀγαϑῆς… ζωὴν αἱσχράν и под. Означаетъ также и средства къ жизни, и притомъ еще у Гомера. Это объясняется тѣмъ, что древнѣйшій корень того и другаго слова одинъ и тотъ же — giv, рус. жив, лат. viv, но у грековъ въ эпоху ихъ литературной жизни стало забываться это единство корня, и слова эти мало по малу и получили различіе, которымъ можно было бы воспользоваться лучше, чѣмъ это сдѣлано въ диссертаціи. Ζωή — жизнь, жизненный процессъ, у схоластиковъ vita vitalis, въ противоположность смерти (напр. у Платона περὶ ζωῆς καὶ ϑανάτου λέγειν), преимущественно въ животной сторонѣ жизни (отсюда ζῶον — животное). Βίος есть протяженіе жизни (отсюда біографія), пребываніе, проживаніе, по славянски ζωή переводится словомъ животъ, а βίος словомъ житіе. Образъ жизни — βιοτή — у поэтовъ βίοτος, въ прозѣ τρόπος. Отсюда въ церковномъ языкѣ "егда снизшелъ еси къ смерти животе безсмертный (ἡ ζωή ἡ ἀϑάνατος) или: и сущимъ во гробѣхъ животъ даровавъ (ζωὴν χαρισάμενος) и под. Съ другой стороны: вси въ житіи крестъ яко яремъ вземшіи (πάντεσ οἱ ἐν βίῳ) или: и въ лѣности все житіе мое иждихъ (καὶ ῥαϑύμως τὸν βιόν μου ὅλον ἐκδαπανήσας).
Оппонентъ не находилъ наконецъ возможнымъ согласиться и съ тѣмъ объясненіемъ, какое дается въ диссертаціи слову δόγμα въ посл. Кол. 2, 14.
Свои возраженія оппонентъ заключилъ слѣдующими словами: «Не повторяя моихъ прежнихъ изложенныхъ въ отзывѣ словъ о достоинствѣ вашего труда, я долженъ указать еще на одно крупное его достоинство: это — вашъ свѣтлый и широкій взглядъ на все домостроительство спасенія въ его ветхозавѣтной (1—81 стр.) и новозавѣтной стадіяхъ, обнаруживающій вашу способность умѣлою рукою браться не только за разрѣшеніе трудныхъ вопросовъ глубокаго ученія, заключающагося въ посланіяхъ св. ап. Павла, но и за цѣлостное обозрѣніе того предмета, который вы недавно призваны читать на академической каѳедрѣ».
Послѣ оффиціальныхъ оппонентовъ было сдѣлано нѣсколько мелкихъ замѣчаній преподавателемъ Виѳанской духовной семинаріи Н. И. Виноградовымъ.
По окончаніи преній о. ректоръ академіи, отобравъ голоса у членовъ совѣта, объявилъ, что защита диссертаціи признана удовлетворительною и что совѣтъ академіи будетъ ходатайствовать предъ св. Синодомъ объ утверждены магистранта въ степени магистра.