105. Всякого рода акты, как совершенные и явленные установленным порядком, так и домашние, а равно и другие бумаги, принимаются мировым судьею в соображение при решении дела. 1864 Ноябр. 20 (41477) ст. 105.
Что такое письменные доказательства.I. Смысл правила настоящей статьи таков: закон признает письменным доказательством всякие письменные документы, представляемые сторонами в защиту ли их прав, или в опровержение прав их противников. Посему, всякого рода бумаги, т. е. не только акты, удостоверяющие права состояния или укрепления прав на имущества, но и всякого рода свидетельства и удостоверения, выдаваемые правительственными местами и должностными лицами (68 № 355), всякого рода домашние акты, частные письма (69 № 372; 77 № 281; 79 № 28 и др.), счеты (70 № 581; 76 № 471), записки, писанные карандашом (74 № 391; 77 № 87), или на каком-либо иностранном языке (74 № 577; 76 № 217; 78 № 292; 80 № 219; 82 № 154 и др.); акты, совершенные с отступлением от предписанного законом порядка (75 № 678; 80 № 90); документы, в коих имеются подчистки (69 № 1022), всякого рода книги — торговые, конторские, записные, расчетные и пр. и пр. и пр.
Обязанность суда принимать всякие письменные доказательства.ІІ. Если таким образом всякая бумага может иметь силу судебного доказательства, а всякого рода доказательства тяжущиеся вправе представлять во все время производства их дела, пока не будет прекращено состязание сторон, то суд не вправе уклоняться от принятия представляемого ему документа под каким бы то ни было предлогом, вроде того, что он представлен несвоевременно, что он писан карандашом (74 № 391), что домашние акты не могут быть принимаемы в разъяснение актов крепостных (78 № 244), что удостоверение о возбуждении уголовного дела не может служить основанием для приостановления производства по гражданскому делу (69 № 613), что сторона, представляя копию утерянного ею акта, не представила доказательства тому, что акт действительно утерян (69 № 145; 75 № 136; 79 № 273), что перевод иностранного документа не засвидетельствован установленным порядком (73 № 641) и т. п. и т. п.
Словом, никакая бумага не может быть не принята судом, когда она представляемся тяжущимся. Суд обязан принять ее и войти в рассмотрение ее (68 № 126; 71 № 374; 74 № 340; 77 № 51; 80 № 13; 00 № 89 и мн. др.).
Что значит «обязан рассмотреть».III. Выражение закона, изображенное в 456 ст. (обязательной и для мировых установлений) «ни один из письменных актов, представленных в суд, не может быть отвергнут без рассмотрения», должно быть понимаемо в самом широком смысле, а именно: в смысле обязанности суда определить содержание акта, выяснить его значение для данного дела, установить его доказательную силу и обсудить его по существу с целью выяснения спорного обстоятельства.
Но последнее суд должен делать тогда лишь, когда, определив содержание документа, признает, что он имеет значение для дела и может служить к выяснению прав и обязанностей. Коль же скоро суд усмотрит, что представленный акт не имеет никакого отношения к делу, или что им удостоверяется такое обстоятельство, которое не подлежит обсуждению суда, или что он должен служить доказательством такого события, которое представляется выясненным другими доказательствами, — суду нет надобности входить в обсуждение такого акта по существу, почему он вправе и не признать его за доказательство по данному делу, объяснив в своем решении те основания, по которым он исключает данный документ из числа доказательств. Раз это сделано судом, он не может быть обвинен в нарушении 456 ст., и вопрос сведется к выяснению правильности сделанного судом заключения. В пояснение изложенного приведем несколько примеров:
а) Защищаясь против иска о восстановлении нарушенного владения, и не предъявляя встречного иска о праве на спорное имение, ответчик представляет документ в подтверждение того, что то имение принадлежит ему в собственность. Но мировой судья не вправе при таких условиях входить в рассмотрение вопросов о праве, а потому будет иметь полное основание сказать, что этот документ не имеет отношения к делу.
б) Судом установлено, что то право, о защите которого предъявлен иск, не принадлежит истцу. Этого вполне достаточно для того, чтобы оставить без обсуждения документы, которые истец предъявляет в подтверждение непринадлежащего права ответчику, ибо, если истец не доказал, что ему принадлежит спорное право, то ему нет никакого дела до того, кому принадлежит это право (68 № 480; 73 № 34; 77 № 142; 80 № 152 и др.)
На этом основании суд вправе не входить в обсуждение документов, представленных в доказательство количества понесенных истцом убытков, когда установлено, что ему не принадлежит право на взыскание тех убытков (73 № 14; 75 № 744).
в) Одна из сторон предъявляет документ в доказательство такого факта, который вполне признается противной стороной, — какая надобность входить в обсуждение этого акта.
Во всех подобных случаях суд может быть обвинен только в необсуждении по существу представленного ему документа, но отнюдь не в непринятии его, да и то, если будет доказана неправильность того основания, по которому признано отсутствие нужды в обсуждении акта. Так, например, если тяжущийся докажет, что он не признавал того обстоятельства, в подтверждение коего противник его представил письменное доказательство, необсуждение последнего может быть признано неправильным, буде в основу решения положено сознание тяжущегося.
Констатирование факта рассмотрения документов.IV. Полным и бесспорным доказательством того, что судом рассмотрены все представленные ему документы, служит упоминание об этом в решении. Но правительствующий сенат идет еще далее. Он признает факт рассмотрения судом документов одно перечисление в решении или протоколе всех представленных сторонами бумаг (67 № 278; 76 № 22; 79 № 115; 81 № 37; 83 № 11; 84 № 78 и мн. др.). Даже отметка в протоколе, что о таких-то документах было доложено при слушании дела, принимается за доказательство исполнения судом своей обязанности (93 № 26).
Однако, такой способ удостоверения факта рассмотрения судом всех документов может быть признаваем вполне достаточным тогда лишь, когда выводы суда не только не противоречат имеющимся в деле актам, но и вполне согласны с содержанием последних. Коль же скоро между тем и другими явное противоречие, одного упоминания в решении о том, что такие-то акты были представлены ему, — слишком недостаточно для признания факта обсуждения всех этих актов. Представим себе такой случай: в решении суда сказано, что истцом представлены такие-то документы в подтверждение права собственности на спорное имущество, но в иске ему отказано по недоказанности этого права; между тем из содержания тех документов с очевидностью явствует, что то право действительно приобретено истцом и укреплено за ним. Понятное дело, что если в решении не сказано, почему означенный документ не признан за доказательство права истца, для признания того, что этот документ рассмотрен судом и обсужден как это требуется законом, нет основания.
Вот поэтому, в случаях, когда тот или другой документ не признается за доказательство, в решении должно быть сказано, почему это так; иначе решение суда должно почитаться постановленным в нарушение и разбираемой и 129 ст.
Установление доказательной силы документов.V. При выяснении вопроса о значении и доказательной силы документов судебные установления, не исключая и мировых, должны руководствоваться правилами ІІ тома устава, именно правилами, содержащимися в статьях 456—478, подробное рассмотрение коих составляет предмет комментирования правил названной II книги, что и сделано нами во II книге нашего «Гражданского Процесса». Вследствие чего приведение и здесь подробных разъяснений этих правил было бы повторением сказанного, что, кроме того, представляется и невозможным ввиду обширности предмета. Но здесь мы должны остановиться на рассмотрении тех споров против документов, которые постоянно встречаются при производстве дел, в коих имеются письменные доказательства.
Споры против письменных актов.VI. Письменные доказательства возбуждают весьма разнообразные споры. Одни из них возбуждаются с целью опровергнуть подлинность акта, другие — опровергнуть его содержание; третьи — опровергнуть доказательную силу, четвертые — вызываются разномыслием сторон касательно установленных ими взаимных отношений, или объема прав и обязанностей.
Споры, возбуждаемые смыслом содержания актов, разрешаются по правилам законов материального права; споры о доказательной силе их, как только что сказано, по правилам 456—478 ст.; относительно же споров против содержания актов и против подлинности имеются постановления в нижеследующих статьях, к рассмотрению коих и перейдем теперь.
106. Содержание письменных документов, установленным порядком совершенных или засвидетельствованных, не может быть опровергаемо показаниями свидетелей. Там же, ст. 106.
Споры против содержания актов.I. Оспаривать или опровергать содержание акта значит доказывать несоответствие того, что в акте изложено, — действительности. Наиболее наглядным примером несоответствия содержания акта действительности являются споры о безденежности долговых обязательств. Обязательство содержит в себе положительное удостоверение того, что лицо, выдавшее такое обязательство, — «должник» — занял у такого-то такую-то сумму и обязуется уплатить ее тогда-то. На самом же деле никакого займа не было: должник ничего не получил от кредитора и ничего ему не должен; выдал же он на себя это обязательство ввиду особых к тому побуждений, иногда нисколько не противных закону, иногда прямо воспрещенных им. Так, весьма распространен обычай принимать и выдавать так называемые дружеские векселя. Векселедатель дает такой вексель своему знакомому, который учитывает его в кредитном ли установлении или у частного лица, потом выкупает и возвращает векселедателю. Но иногда вексель попадает в чужие руки и предъявляется ко взысканию. Тут вот и возбуждается спор против безденежности. В такой выдаче и получении безденежного векселя ничего противозаконного нет, но вексель все-таки безденежен. Нередко одно лицо выдает другому какое-либо на себя обязательство, коим удостоверяется переуступка права на какое-нибудь имущество, в действительности вовсе не переуступленное. Делается же это с целью сокрыть то имущество, дабы кредиторы собственника оного не обратили на него своего взыскания. Этого рода акты прямо воспрещены законом (2 п. 1629 ст. з. гр.) и также почитаются безденежными.
Бывают случаи, когда между совершающими акт состоялась какая-либо сделка, но они находят почему-либо необходимым скрыть это от других и для сего пишут в акте, что они заключили такую-то сделку, а не ту, которую они заключили в действительности. Так: лицо, не имеющее права приобретать недвижимые имения в собственность, приобретает таковое и вместо купчей крепости, которая на его имя не может быть совершена, соглашается с продавцом на укрепление за ним купленного имения, посредством совершений ряда других актов — закладной, арендного договора, покупки леса на сруб, строений на слом и своз и т. п. — Очевидно, содержание всех этих актов не соответствует действительности и потому может вызвать спор против себя.
Акты мнимые и притворные.II. Акты, подобные только что описанным, отличаются от актов, о коих мы говорили выше. Последние совершаются только для виду, ибо совершающие их лица ни в чем не изменяют своих имущественных отношений, которые остаются по прежнему те же: векселедатель ничего не берет у векселеприобретателя и ничего ему не должен; продавец ничего не продавал покупщику, а этот последний ничего не приобретал от него; все остается по-старому, несмотря на удостоверение в акте о происшедшем изменении. Посему, подобные акты называются вымышленными или мнимыми (фиктивными). Акты, в коих одна сделка прикрывается другою, называются притворными (симулятивными) и имеют то отличие от актов мнимых, что с установлением притворности их они не уничтожаются окончательно, не признаются для сторон необязательными, но сохраняют свою силу в отношении той сделки, которую стороны действительно заключили, прикрыв ее другою. При доказанности мнимости акта он теряет всякое значение.
Но доказывается ли мнимость акта или его притворность — все это будет не что иное как спор против содержания акта.
Недействительность актов.III. С несоответствием акта действительности не должно смешивать несоответствие цели и назначения акта с действующим законом. Такое несоответствие делает акт недействительным, не порождающим никаких прав и никаких обязанностей, хотя бы содержание его и вполне соответствовало действительности, как, например: всякое обязательство, выданное на себя лицом недееспособным, недействительно и при полной очевидности, что означенная в нем сделка действительно имела место, а удостоверяемый им заем действительно был сделан недееспособным; совершенная домашним порядком купчая крепость на недвижимое имение недействительна при явной несомненности, что сделка купли-продажи состоялась и т. п.
Посему, спор против действительности акта не есть спор против содержания его. И так как, правилом настоящей статьи воспрещается свидетельскими показаниями опровергать содержание актов, установленным порядком совершенных или засвидетельствованных, то правило это не должно иметь применения к случаям оспаривания действительности актов.
Акты, не подлежащие опровержению свидетельскими показаниями.IV. Буквальный смысл настоящей статьи показывает, что закон воспрещает: во-1-х, свидетельскими показаниями опровергать только акты, установленным порядком совершенные или засвидетельствованные; следовательно, — все домашние акты могут быть опровергаемы и свидетельскими показаниями, и, во-2-х, — опровергать формальные только акты свидетельскими показаниями, следовательно, письменными доказательствами могут быть опровергаемы и эти, формальные акты. Закон этот имеет целью придать возможно большую силу тем актам, которые совершаются при посредстве общественной власти, или которым он придает особое значение в видах охранения интересов общественного кредита, но отнюдь не признание всякого письменного документа вообще, а формально совершенного или засвидетельствованного в частности, безусловно достоверным и потому не подлежащим опровержению.
Таким образом: содержание домашних актов может быть опровергаемо свидетельскими показаниями, как это признается и правительствующим сенатом (67 № 122; 69 № 254; 74 № 438; 75 № 84; 80 № 85; 83 № 27; 98 № 16 и др.), письменными документами может быть опровергаемо содержание всех формальных актов (72 № 657; 73 № 1660; 88 № 70).
Кто может оспаривать содержание актов.V. В связи с вопросом о доказательствах, коими может быть опровергаемо содержание письменных актов, стоит такой вопрос: безусловно ли правило о недопустимости опровержения свидетельскими показаниями содержания формальных актов?
Приданием формально совершаемым актам особой силы закон имеет в виду оградить интересы лиц, совершающих такие акты, делая более затруднительным возможность колебания тех юридических отношений, которые устанавливаются совершающими ту или другую сделку. Но все то, что устанавливается волею частных лиц может иметь обязательную силу только для этих лиц и ни для кого более. Допустить, чтобы все то, что договаривающиеся лица устанавливают по взаимному соглашению формально совершаемым актом, обязательно для всякого постороннего лица, — было бы равносильно оставлению прав и интересов этих посторонних лиц без всякой охраны. Вот, ввиду сего следует признать, что рассматриваемым законом ограничиваются лишь права лиц, участвовавших в совершении акта и всех их правопреемников поскольку они вступили в их права. Права же третьих лиц, т. е. лиц, не участвовавших в акте, нисколько не ограничиваются рассматриваемым законом, почему, если каким бы то ни было актом домашним или формальным, затрагиваются их интересы или нарушаются их права, — они совершенно свободно могут опровергать всеми законными способами содержание такого акта, доказывая несоответствие его содержания действительности.
На этом основании сенат признал, что наследники лица, выдавшего на свое родовое имение безденежную закладную, дабы безвозмездно передать это имение чужеродцу, вправе доказывать безденежность этой закладной не только письменными актами, но и свидетельскими показаниями, так как, опровергая означенную закладную, они защищают не те права, которые перешли к ним от залогодателя, по праву наследования, а свои собственные права, права рода на принадлежащее сему последнему имение (96 № 93).
Итак: содержание письменных документов могут оспаривать, как лица, участвующие в акте, так и те третьи лица, интересы коих этим актом так или иначе нарушаются (72 № 1215; 76 № 126; 78 № 5; 80 № 34; 83 № 21; 86 № 52; 96 № 93 и мн. др.). Последние могут опровергать содержание и формальных актов свидетельскими показаниями (те же решения). Но те третьи лица, права и интересы коих ни в чем не нарушаются данным актом, вообще не имеют права оспаривать его (82 № 150).
Что такое акты формальные.VI. Последнее, что мы должны сказать в разъяснение этой статьи, это по вопросу — что следует разуметь под актом установленным порядком совершенным или засвидетельствованным.
Актами, совершенными установленным порядком, почитаются всякого рода акты, совершаемые общественной властью или при содействии ее точным исполнением всех на этот предмет предписаний закона. Всякое отступление от этих предписаний лишает акт силы формального и делает его актом домашним. Так: если при совершении духовного завещания нотариальным порядком упущена какая-либо формальность, завещание не признается нотариальным (ст. 1035а з. гр.). Договоры сельских обывателей, вносимые в имеющиеся при волостном правлении книги сделок и договоров, признаются формально совершенными тогда лишь, когда они совершены во всем согласно с законом (75 № 1043 ср. с 74 № 196) и т. п.
Но кроме сего, под актами, совершенными установленным порядком, закон подразумевает и некоторые из таких актов, которые совершаются хотя и без участия или содействия общественной власти, но с точным соблюдением всех тех предписанных законом условий, при точном только соблюдении коих акт почитается совершенным установленным порядком и имеет силу формального.
Акты, исходящие от правительственной власти: а) акты состояния;VII. К актам, исходящим от правительственной власти, прежде всего должны быть относимы акты состояния, как-то: метрические книги, выписи из них и метрические свидетельства (79 № 152); акты о принадлежности к какому-либо сословию, как-то: дворянские родословные, городские обывательские, ревизские сказки; акты, утверждающие состояние обществ и заведений, как, напр., — жалованные грамоты, привилегии и т. п.
б) акты присутственных мест.VIII. Затем, к актам, исходящим от общественной власти, причисляются акты присутственных мест и должностных лиц, как-то: протоколы судебных мест (82 № 106), судебные решения (73 № 29); составляемые членами суда при поверке доказательств протоколы (92 № 27); письменное удостоверение должностного лица о его служебной деятельности (85 № 32); акты полицейского осмотра (67 № 143); акты, выдаваемые полицией в удостоверение какого-либо события (68 № 97), за исключением тех частей этих актов, которые относятся не к удостоверению бытия или небытия известного события, а личное мнение лица, производившего освидетельствование о состоянии данного предмета, так как заключение по этим вопросам принадлежит суду или непосредственно или при содействии сведущих людей (76 № 544; 79 № 252).
Акты, совершаемые при участии общественной власти.IX. К актам, установленным порядком засвидетельствованным, прежде всего причисляются все крепостные акты, а равно совершенные нотариальным или явочным порядком, явленные к засвидетельствованию (76 № 441; 97 № 62), но не те, кои представляются только для засвидетельствования подлинности подписей (75 № 993; 96 № 63); сделки, внесенные в книги волостных правлений с точным соблюдением предписанных форм (74 № 196). При нарушении какой-либо формы, эти сделки имеют значение актов домашних (74 № 624; 75 № 1043; 76 № 53 и др.).
в) акты, совершенные установленным порядком.X. К актам, совершаемым без участия общественной власти, но почитаемым совершенными установленным порядком, причисляются: векселя, если они совершены согласно с правилами вексельного устава (71 № 871; 76 № 552; 80 № 93; 83 № 27 и мн. др.), хотя бы они были не явлены и не протестованы (77 № 1586; 78 № 24; 91 № 60; 99 № 100 и мн. др.); договоры заключенные и подписки взятые целым присутственным местом, но не отдельными членами оного или комиссионерами (96 № 68), выдаваемые железными дорогами накладные и дубликаты на принятии к отправке грузов (05 № 18).
Домашние акты.XI. Вот за исключением этих актов, признаваемых законом формальными, все прочие будут домашними. Следовательно, под домашними актами должны быть подразумеваемы всякого рода сделки и договоры, которые совершаются частными лицами для установления между ними известных юридических отношений, не принимая никаких установленных в законе мер к тому, чтобы удостоверить не только подлинность совершенного ими договора, но их личную право- и дееспособность. Посему, содержание только этих актов и может быть опровергаемо свидетельскими показаниями.
Доказывание предшествующих и последующих событий.XII. Здесь необходимо заметить, что в практике часто встречаются примеры стремления опровергать содержание не только домашних, но и формальных актов, делая ссылку на свидетелей не в опровержение содержания акта, а в разъяснение обстоятельств, предшествовавших или сопровождавших совершение данного акта. Этим совершенно неосновательным попыткам доказать свидетельскими показаниями несоответствие содержания формального акта действительности начало положил правительствующий сенат, преподав в неясных выражениях такое разъяснение: «свидетельскими показаниями нельзя доказывать такие события, которые по закону должны быть удостоверяемы на письме, но не воспрещается и путем допроса свидетелей выяснять события, предшествовавшие совершению сделки и сопровождавшие ее» (69 № 558; 73 № 554; 77 № 196; 96 № 63 и мн. др.), но при этом долгое время не разъяснял, какие же события, предшествовавшие совершению сделки или сопровождавшие ее, могут быть удостоверяемы свидетельскими показаниями. Последствием сего было то, что не только стороны ссылались на свидетелей, но и судебные установления допускали допрос свидетелей, показания коих направлялись ни к чему иному, как к опровержению содержания формальных актов. Так: вместо того, чтобы доказать безденежность заемного обязательства, явленного по написании у нотариуса, или векселя, тяжущиеся ссылались на свидетелей в подтверждение того, что данное обязательство или вексель выданы не в удостоверение сделанного должником займа, а в обеспечение исправного исполнения какого-либо другого договора, что, само собою разумеется, являлось не чем иным, как доказыванием несоответствия содержания тех обязательств в действительности: в акте сказано занял и должен уплатить, а свидетели удостоверяют, что займа не было и выдавший обязательство ничего не должен. И вот, для того, чтобы усмотреть неправильность такой практики, потребовалось целых тридцать лет. Только в 1896 г. правительствующий сенат разъяснил, что свидетельские показания недопустимы по закону в подтверждение и разъяснение таких обстоятельств, предшествовавших или сопровождавших совершение сделки, коими опровергается самое содержание акта, и на этом основании признал невозможным устанавливать на основании свидетельских показаний притворность формальной сделки, т. е. доказывать, что между сторонами заключена не та сделка, которая изложена в акте, а другая (96 № 47).
Под теми обстоятельствами, предшествовавшими или сопровождавшими сделку, которые можно устанавливать свидетельскими показаниями, должны подразумеваться такие события, которые ни в чем не опровергают содержания акта, а свидетельствуют о его недействительности, его ничтожности, несмотря на то, что воля и намерения сторон правильно выражены в нем. Для пояснения сказанного приведем несколько примеров:
а) против иска по обязательству, выданному наследодателем ответчика, последний возражает, что во время выдачи этого обязательства, наследодатель его находился в состоянии расстройства умственных способностей, в подтверждение чего и сослался на свидетелей (ср. 70 № 1886).
б) истица ссылалась на свидетелей в подтверждение того, что ее поверенный, коему она поручила продать свое недвижимое имение на условиях наиболее выгодных для нее, вошел в стачку с покупщиком, вместе с которым уверил ее, что все ее имение не стоит более 15000 р., так как ввиду проведения железной дороги в данной местности цены на землю должны сильно понизиться; между же тем, немедленно по совершении купчей крепости, покупщик запродал то имение другому за 45000 руб.
в) возражая против иска, основанного на подписанной должником записи в лавочной книге отпущенного ему товара, должник сослался на свидетелей в подтверждение согласия истца на принятие обратно всего того, что для покупщика окажется излишне взятым, и что часть взятого была возвращена продавцу.
Во всех этих случаях содержание акта не оспаривалось: наследник не опровергал того, что обязательство было выдано на означенную в нем сумму и таковая получена была от истца, но доказывал недействительность этого обязательства, вследствие выдачи его лицом недееспособным; собственница имения, предъявившая иск об уничтожении купчей, не оспаривала того, что ее имение продано и за означенную в купчей цену, но доказывала недействительность этой купчей вследствие стачки ее поверенного с покупщиком; покупатель товара не спорил против того, что ему был отпущен весь тот товар, который значится в записи, им подписанной, но доказывал, что часть взятого им товара возвращена и потому истец не вправе требовать уплаты стоимости возвращенного, — причем ни одно из этих доказываемых ссылкою на свидетелей обстоятельств не требует по закону письменного удостоверения, вследствие чего допущение свидетелей в подтверждение всех этих обстоятельств нисколько не противно ни 1011 (409), ни 106 (410) ст.
Но возможны такие случаи:
г) Ссылка на свидетелей была сделана в подтверждение факта уплаты долга по формально совершенному заемному обязательству, которое не было возвращено должнику потому единственно, что заимодавец при свидетелях заявил, что он не может разыскать это обязательство, но обещает возвратить впоследствии. Здесь эта ссылка не уважительна, ибо хотя она сделана в подтверждение обстоятельства, сопровождавшего уплату долга и нисколько не направленную к опровержению содержания заемного обязательства, положенного в основу иска, но это обстоятельство — уплата долга по займу — требует письменного удостоверения и не может быть доказываемо свидетелями (77 № 5; 80 № 30 и др.).
д) Не может быть уважена ссылка на свидетелей в подтверждение того, что покупщик не уплатил продавцу всей той покупной суммы, получение которой продавцом удостоверено купчей крепостью, обещая уплатить недостающие 500 р. через два или три дня, так как здесь свидетельские показания должны служить к опровержению содержания крепостного акта, в коем удостоверено, что продавец получил всю означенную в ней сумму.
Итак, все, что мы сказали в разъяснение правила 106 ст., может быть формулировано так:
1) при разрешении вопроса о допустимости или недопустимости свидетельских показаний в опровержение содержания письменных актов, все внимание должно быть обращено исключительно на форму спорного акта: если акт совершен домашним порядком и в установленном порядке не засвидетельствован, — свидетельские показания допустимы; если же он совершен или засвидетельствован в установленном порядке — то недопустимы, и
2) при разрешении такого же вопроса о допустимости свидетелей для разрешения событий, предшествовавших совершению акта, или сопровождавших оное, форма акта не имеет значения, и все внимание должно быть обращено на то, может ли данное событие по законам гражданским быть доказываемо свидетельскими показаниями, или не может; если может — свидетели допустимы, если не может, — недопустимы.
1061. Сомнение в подлинности акта должно быты заявлено стороною немедленно по предъявлении ей акта. Против заявленного сомнения в подлинности акта сторона, предъявившая акт, обязана в то же заседание дать отзыв: желает ли она воспользоваться этим актом. Если она не даст отзыва или сама откажется от заподозренного акта, то он исключается из числа доказательств; когда же она объявит желание воспользоваться актом, то производится исследование его подлинности порядком, установленным в статьях 547, 549—553. 1912 июня 15 (Собр. Узак. 118). II, ст. 1061.
107. Исключена. Там же, VI.
108. Сомнение в подлинности акта не может быть заявлено лицом, от имени коего акт выдан или составлен, если он тем лицом подписан. 1864 Ноябр. 20 (41477) ст. 108.
109. Заявление сомнения в подлинности актов крепостных, нотариальных и засвидетельствованных установленным порядком не допускается. Там же, ст. 109; 1866 Апр. 14 (43186).
1091. По окончании исследования, акта, заподозренного в подлинности, и по выслушании сторон, мировой судья признает акт подлинным или исключает его из числа доказательств. 1912 июн. 15 (Собр. узак. 118) II, ст. 1091.
Способы оспаривания подлинности актов.Этой статьей открывается ряд правил, коими определяется порядок заявления, рассмотрения и разрешения споров против подлинности актов. Споры эти могут быть заявляемы двояко: тяжущийся, не признающий подлинности предъявленного против него акта, может или прямо объявить, что он отрицает подлинность оного, или только выразить сомнение в его подлинности. Различие между этими двумя способами оспаривания подлинности актов весьма большое как в отношении порядка разрешения споров сего рода, так и в отношении последствий разрешения их. В настоящей 1061 и следующих 108—1091 статьях содержатся правила, определяющие порядок исследования подлинности актов, против коих заявляется простое сомнение.
Сомнение в подлинности акта.II. Заявлением сомнения тяжущийся прямо не отрицает подлинности акта и не высказывает подозрения в его неподлинности. Он объявляет только то, что ему неизвестно, действительно ли этот акт выдан тем лицом, от имени коего он составлен, или действительно ли он выдан в тот день, которым помечен. Но если представивший акт докажет подлинность оного, он признается обязательным для заявившего сомнение.
Кто может заявлять сомнение.III. Право заявлять сомнение может принадлежать не каждому тяжущемуся; те же, коим оно принадлежит, могут заявлять его не против всех документов. Это очевидно из самого понятия о сомнении, в основание которого полагается неведение о событиях, имевших место не только без всякого участия заявляющего сомнение, но и при отсутствии его. Нельзя допустить, чтобы тяжущийся сомневался в том, им ли совершено то или другое действие, им ли подписан и выдан документ, на котором противная сторона основывает свое право. Вот почему в статье 108 сказано, что сомнение не может быть заявляемо лицом, коим документ подписан.
Но с другой стороны возбуждать всякого рода споры против письменных документов могут только те, чьи права нарушаются этими документами. Лицами же, коих права могут быть нарушаемы чужими актами, прежде всего должны почитаться правопреемники лица, подписавшего акт. Так, наследники, к коим предъявляется иск по обязательству, выданному и подписанному их наследодателем; несомненно заинтересованы в том, чтобы им было доказано, что обязательство то действительно подписано их наследодателем, за долги которого закон обязывает их ответствовать (ст. 1259 зак. гр.).
Против каких актов нельзя заявлять сомнение.IV. По правилу 109 ст. не дозволяется заявлять сомнение в подлинности актов крепостных, нотариальных и засвидетельствованных установленным порядком. Основание для такого воспрещения вполне понятно: совершение или засвидетельствование актов делается именно с той целью, чтобы не было сомнения в их подлинности. Посему, дозволить заявлять сомнение против формальных актов было бы равносильно отрицанию всякого значения участия общественной власти при совершении либо засвидетельствовании актов.
Итак, сомнение в подлинности актов может быть заявляемо только против домашних документов и притом только тех, кои подписаны не собственноручно заявляющим сомнение.
Но если лицам, не участвовавшим в акте, закон дозволяет заявлять сомнение в подлинности сего акта, то как здесь следует понимать слово участие, — в смысле ли только фактическом, или же и юридическом? т. е. предоставляется ли это право представителям лица, подписавшего акт, и представляемым им? — Относительно представителей правительствующий сенат разрешает этот вопрос отрицательно: «поверенные не вправе заявлять сомнение в подлинности актов, подписанных их доверителями» (70 № 57). И это совершенно верно. Поверенный представляет лицо доверителя и уже по одному этому не может иметь прав более, чем их имеет сам доверитель: чего не может делать доверитель, того не может делать и поверенный.
Точно также отрицательный ответ должен быть дан и на обратный вопрос: доверитель не вправе заявлять сомнение против подлинности акта, выданного от его имени уполномоченным на то поверенным, так как всякое действие совершаемое поверенным в пределах данного ему уполномочия, почитается действием, совершенным самим доверителем. Но поверенный может и злоупотребить оказанным ему доверием, может, например, выдать от имени доверителя обязательство после прекращения доверенности, пометив оное задним числом, — ужели же и в этом случае сомнение в подлинности не может быть заявлено? — Нет, если спор из сего обязательства возникает между доверителем и тем лицом, коему поверенный выдал обязательство. Если же из такого обязательства возникает спор между доверителем и поверенным, обвиняемым в злоупотреблении доверенностью, то вполне справедливо возложить на поверенного обязанность доказать, что обязательство выдано им при действии доверенности. Так это разъяснено и правительствующим сенатом (95 № 34).
Прротив чего в акте можно заявлять сомнение.V. Сомнение в подлинности чего в данном акте может быть заявляемо: против всего ли акта, против подписи только или против той или другой части текста? — Заявление сомнения против подлинности подписи не может быть рассматриваемо иначе, как заявление сомнения против всего акта. Если я сомневаюсь в том, что подпись на акте сделана действительно тем лицом, от имени коего акт выдан, то я сомневаюсь в действительности выдачи всего акта. Заявление сомнения в подлинности всего акта, очевидно, знаменует собою сомнение в том, что акт выдан и подписан тем лицом.
Но иначе должно смотреть на заявление сомнения в подлинности какой-либо части текста, когда вместе с тем не заявляется сомнения в подлинности подписи. Раз акт подписан тем, от имени коего он составлен и выдан, все изложенное в нем не должно подлежать сомнению. Если же является подозрение в том, что, несмотря на подлинность подписи, содержание акта не согласно с волею подписавшего его, то это уже подлог, о чем всегда может быть заявлен спор (см. 1092 ст.).
Итак, сомнение в подлинности против отдельных частей акта не может быть заявляемо, раз подлинность подписи не оспаривается. Но из этого закон делает исключение в пользу числа, коим помечается день составления акта.
Время и порядок заявления сомнения.VI. Тяжущийся, желающий заявить сомнение в подлинности акта, должен сделать это немедленно по предъявлении ему акта. Так гласит закон, но не указывает, когда и как судья должен предъявлять тяжущимся акты, против подлинности коих могут быть заявляемы споры. Без малейшего затруднения это требование закона может быть исполнено в том лишь случае, когда тяжущийся, против которого представляется какой-либо документ, явится к разбору дела для представления своих объяснений. Но он может и не явиться в заседание потому ли, что предоставляет судье постановить против него заочное решение, или потому, что заявил ходатайство о разборе дела в его отсутствие. Как, спрашивается, в подобных случаях судья должен предъявлять тяжущимся акты, представляемые противною стороною? — На этот вопрос в законе нет ответа, каковое молчание не может быть изъяснено иначе, как в том смысле, что в рассматриваемых случаях предъявление актов не требуется и судья не вправе делать какие-либо распоряжения по этому предмету. Допустить противное здесь невозможно и не только потому, что закон не указывает, в каком порядке это должно быть делаемо, но и потому, что всякая для сего отсрочка заседания, всякая попытка удостовериться в том, не заявит ли сторона сомнения, свидетельствовали бы о том, что сам судья имеет сомнение в подлинности того или другого акта, а между тем сам судья не вправе возбуждать такое сомнение (69 № 411; 72 № 281; 74 № 228).
С другой стороны, невозможно предполагать, чтобы сторона, не являющаяся к разбору ее дела в камеру судьи, лишалась права на заявление сомнения потому только, что по ее вине акты, предъявленные противником ее, не могут быть предъявляемы ей, ибо это было бы не что иное, как лишение ее одного из средств защиты.
Нужно, поэтому, допустить, что тяжущийся, не являющийся в заседание суда, всегда вправе потребовать предъявления ему всех документов, представленных противною стороною, как только он узнает об этом, например, из копии решения, постановленного в его отсутствии, и сообщенной ему на основании закона или по его требованию. Конечно, для сего он должен явиться в суд, где и может заявить свое сомнение, если дело не решено еще, а в противном случае заявить его в апелляции или в объяснении на апелляцию.
Допустим, что сомнение заявлено в той или другой форме. Тут, прежде всего, мировой судья должен установить, имеет ли право тяжущийся, на основании 108 и 109 ст. заявлять сомнение, и если имеет, то своевременно ли оно заявлено. При разрешении хоть одного из этих вопросов отрицательно, мировой судья обязан оставить это заявление без уважения и продолжать производство обычным порядком. При утвердительном же ответе на оба вопроса, судья должен требовать от представившего акт тяжущегося отзыв о желании или нежелании его воспользоваться тем актом.
Истребование отзыва.VII. В деле истребования отзыва мы, благодаря неясности редакции 1061 ст., встречаемся с таким же, если не большим затруднением, как и в деле предъявления стороне актов. Действительно: в законе сказано: «против заявленного сомнения в подлинности акта, сторона, предъявившая акт, обязана в то же заседание дать отзыв». Что же это такое — то же заседание? — Этот вопрос легко разрешается опять в том единственном случае, когда обе стороны присутствовали в том заседании, в котором одна из них заявляет сомнение. А если этого нет? Если в заседании суда нет стороны, предъявившей акт? Как же должен поступить судья? Нельзя же предположить, что в подобных случаях нет надобности в отзыве, ибо невозможно допустить, чтобы это отсутствие отзыва имело те же последствия, что недача его вовсе тяжущимся.
Итак, отзыв должен быть истребован, но как? В тех случаях, когда сторона, обязанная дать отзыв, не присутствует при разборе дела по праву, предоставленному ей 1451 или 1452 ст., имеется такой исход: на основании тех же 1451 и 1452 ст., мировой судья может истребовать личной явки не явившегося тяжущегося, по явке которого отзыв будет отобран; если же по этому вызову не явится сторона, обязанная дать отзыв, то, если это истец, дело должно быть прекращено (1452 ст.), если ответчик, то неявка его должна быть сочтена за отказ от дачи отзыва.
Гораздо затруднительнее разрешается занимающий нас вопрос, когда сторона, обязанная дать отзыв, не является и не просит о разборе дела в ее отсутствии, как это бывает, когда суд должен постановить заочное решение, вследствие неявки ответчика, или когда при неявке истца ответчик просит рассмотреть дело в его отсутствие, и когда явившаяся сторона заявляет сомнение.
Здесь возможен один исход: отсутствующему тяжущемуся должно быть послано уведомление о заявляемом сомнении в подлинности представленного им документа и требование о даче отзыва не позже такого-то дня, на который переносится заседание.
Вообще, как наличному, так и отсутствующему тяжущемуся мировой судья должен объявить, что он обязан дать отзыв, желает или не желает он воспользоваться своим актом, ибо без предъявления тяжущемуся такого требования он не может быть обвинен в недаче отзыва.
Последствия дачи и недачи отзыва.VIII. Если на требование суда тяжущийся не дает никакого ответа или ответит, что он не желает пользоваться заподозренным актом, таковой исключается из числа доказательств и дело должно быть разрешено так, как будто документ и не был представлен к делу.
Но если тяжущийся ответит утвердительно на предложенный ему вопрос о желании воспользоваться своим документом, то, как сказано в законе, «производится исследование его подлинности».
Однако, для того, чтобы мировой судья мог приступить к исследованию подлинности документа, ему должны быть представлены для сего данные. Какие же это данные и кто их должен представить? Этот вопрос сводится к другому: на которую из сторон должно быть возложено бремя представления доказательств, необходимых для разрешения возникшего спора, — на ту ли, которая представила заподозренный акт и которая обязана доказать его подлинность, или на ту, которая заявляет сомнение в подлинности и которая, посему, должна представить доказательства, опровергающие подлинность акта?
Доказательства подлинности акта.IX. Этот последний вопрос разрешается в том смысле, что сторона, представившая акт, обязана доказать его подлинность (74 №№ 124, 902). Это потому, что по общему правилу каждая из сторон должна доказать свое право. А как заявлением сомнения не утверждается, что заявляющему оное принадлежит какое-либо право, а высказывается лишь неуверенность в том, что противная сторона имеет надлежащие доказательства своего права, то эта последняя и должна доказать подлинность того доказательства, которое ею представлено в подтверждение ее права.
Итак, получив отзыв тяжущегося о желании его воспользоваться представленным им актом, мировой судья должен объявить этому тяжущемуся, что он обязан представить доказательства, которыми находит возможным доказать подлинность того акта, и для сего назначит ему срок.
Какие же это доказательства?
В 1061 ст. сказано, что исследование подлинности производится порядком, указанным в 547, 549—553 статьях. По первой же из этих статей, исследование производится освидетельствованием акта и сличением содержания его с другими документами; допросом свидетелей и сличением почерка подписи на том акте с несомненными подписями на других актах. Вот, тяжущемуся и предоставляется избрать любой из этих способов, или даже несколько, и сообразно сему, представить суду те документы, с которыми должно быть произведено сличение подписей или проверка содержания, или же сослаться на свидетелей.
Производство исследования.X. Подробное разъяснение правил, определяющих порядок исследования подлинности актов, составляет предмет комментирования II книги уст. гр. суд. и сделано нами во II томе нашего Гражданского Процесса, посему, здесь мы должны ограничиться лишь приведением основных положений, вытекающих из правил 549—553 статей.
Тяжущийся, требующий в подтверждение подлинности представленного им документа освидетельствовать оный и сверить его содержание с другими актами, должен представить таковые или указать, где они находятся и как могут быть представлены к делу (ср. объяснен. к 76 ст.). Так: ответчик заявляет сомнение в подлинности надписи, по которой выданное им заемное обязательство другому лицу передано в собственность истца. В подобных случаях заявление сомнения вполне допустимо (74 № 60). Опровергая это сомнение, истец, в доказательство подлинности заподозренной надписи, представляет формально совершенную мировую сделку, по которой заимодавец должника погасил свой долг истцу, уплатив ему часть оного наличными, а часть обязательствами, выданными другими лицами и в числе их ответчиком. Здесь все исследование сводится к установлению того, достаточно ли ясно представленный истцом формальный акт свидетельствует о том, что ему было передано кредитором должника именно то обязательство, которое он предъявил ко взысканию.
Ссылаясь на свидетелей, тяжущийся обязан указать те обстоятельства, которые свидетели должны удостоверить в подтверждение подлинности акта. Неуказание этих обстоятельств, равно как указание таких фактов, которые нисколько не выясняют спорного предмета, дают право судье отклонить такую ссылку, что само собою понятно.
Требующий произвести сличение почерков подписей на заподозренном документе и на других несомненных актах должен представить таковые или указать, где они находятся. Но судья вправе произвести сличение с этими документами тогда только, когда на это изъявит свое согласие противная сторона, так как выбор бумаг, с коими должно производиться сличение, закон предоставляет взаимному согласию спорящих, и только при отсутствии такого согласия сам судья может избрать из представленных ему сторонами те, которые он находит наиболее подходящими к тому, как по несомненности их совершения, так и по близости или отдаленности времени написания их и документа, подлежащего исследованию (552 ст.). Для сего и противная сторона имеет право представить те документы, которые, по ее мнению, наиболее годны к установлению истины.
При избрании бумаг самим судьей вследствие несостоявшегося согласия сторон, должны быть избираемы документы несомненные. Но под этим не следует подразумевать одни формальные акты. Несомненными могут быть и дополнения, коль скоро подлинность их не оспаривается (68 № 733).
Самое сличение закон дозволяет производить и чрез сведущих людей (553 ст.), но это не обязательно для судьи, если он не усматривает в том надобности и ни одна из сторон не требует этого. Если же решено пригласить сведущих лиц, то это должно быть сделано по правилам, для сего установленным, о чем мы скажем в своем месте (объясн. к. 123 ст.).
Само собою разумеется, что противная сторона всегда вправе опровергать представленные другою стороною доказательства и представлять свои. Но все эти споры должны быть разрешаемы по общим правилам об оценке доказательств. Следует, однако, заметить, что когда мировой судья, по исследовании акта одним из указанных ему способов, придет к твердому убеждению, что акт должен или не должен быть признан подлинным, то он вправе прекратить исследование и не производить его другим указанным сторонами способом (75 № 822), но это тогда только, когда исследование одним способом дает вполне точный и определенный результат.
Результаты исследования.XI. Результаты, или лучше сказать, последствия исследования очень просты. Сторонам должно быть предъявлено все, что добыто исследованием, и они могут представить свои объяснения, по выслушании которых судья решает спор признанием или непризнанием акта подлинным. В последнем случае он исключается из числа доказательств и дело должно быть решено на основании других имеющихся в нем данных.
1092. Спор о подлоге акта может быть предъявлен во всяком положении дела. Там же, II, ст. 1092.
Что такое подлог в актах.I. Подлогом в актах называется заведомо ложное удостоверение какого-либо юридического действия, отношения или права посредством фальшивого документа. Действительно: прежде всего обратим внимание на то, что в уголовном праве различается два вида подлогов — подлог внешний или материальный, когда акт фальсифицируется посредством подделки подписей и печатей, и подлог внутренний, или интеллектуальный, когда фальсификация заключается не в подделке подписей или печатей, которые являются подлинными, а во включении в акт, подписываемый теми лицами, от которых он исходит, заведомо неверных выражений воли, или не существующих событий и т. п. (71 № 184; 78 № 893). Так: нотариус вписывает в заемное обязательство, выдаваемое малограмотным, не ту сумму, которую он в действительности занимает и обязуется уплатить, а бо̀льшую; кредитор, коему выдан акт, переправляет означенную в нем сумму на другую (73 № 893); члены консистории выдают свидетельство в том, что в метрических книгах значится, что такой-то родился от таких-то родителей, а на самом деле записи о его рождении в тех книгах вовсе нет, и т. п. Очевидно, и тот и другой подлог имеют целью удостоверить несуществующие в действительности отношения, права и события или действия. Далее: под это определение весьма легко подводятся все те виды подлогов, которые рассматриваются нашим уложением о наказаниях; чиновник выдает удостоверение о таком событии, которого или вовсе не было, или было в ином виде; судебное установление выдает копию несуществующего решения, или извращает совершенно подлинник; по указанию мужа, живущего с посторонней женщиной, в метрики вписывается ребенок, рожденный от этой женщины, рожденным от его законной жены; кредитор изменяет в выданном ему должником заемном обязательстве цифру следующего ему долга на бо̀льшую, или, выдавая малограмотному такое обязательство, вписывает в него цифру меньшую занятой суммы, а прочитывает ту, которую занял; лицо находит бумагу другого лица с его бланковою подписью и вписывает в нее какое-либо обязательство от имени этого лица на имя свое, или какого-либо третьего лица; кто-нибудь прямо подделывает акт, учиняя фальшивые подписи других лиц, прикладывая фальшивые печати, и т. п. и т. п. Каждый из этих актов точно так же будет заключать в себе заведомо ложные удостоверения или каких-либо юридических действий, или каких-либо отношений и прав. Наконец: под это понятие не подходят те подделки документов, которые, по нашему законодательству, хотя и рассматриваются как деяния преступные, но не как подлоги. Например: кто-либо подделывает древний исторический акт, или даже юридический, но не с целью присвоить себе или кому-либо другому не принадлежащие им права, или удостоверить несуществующие события или действия, а с целью продать этот акт любителю древности за подлинный; это будет подделка, за которую виновный подлежит наказанию, но не как за подлог, а как за мошенничество; или — А пишет В от имени С письмо, в котором сообщает ему о компрометирующих действиях D с целью повредить ему в мнении С; и это будет подделка, но она законом преследуется не как подлог, а как клевета, возводимая на D; или А за своею подписью сообщает в редакцию газеты заведомо ложные сведения о преступных действиях В тоже с целью повредить ему в общественном мнении, — опять не подлог, а обман, диффамация, или клевета и т. п., ибо в этих последних фальшивых документах, хотя и заключается заведомая ложь, но ею не удостоверяются какие-либо юридические действия, отношения или права, создающие для кого-либо несуществующие гражданские правоотношения. Таким образом под подлогом должно разуметь те только подделки (внешние или внутренние), которыми ложно удостоверяются именно юридические действия, отношения и права, создающие небывалые в действительности правоотношения.
Но здесь следует заметить, что если для целей уголовного правосудия необходимо, чтобы лицо, обвиняемое в совершении подлога или в пользовании подложным актом, составленным кем-либо другим, знало, что акт в том или другом отношении подложен, т. е. чтобы оно действовало заведомо, то в гражданском процессе этот признак заведомости не должен иметь никакого значения. В гражданском процессе суду нет никакой надобности знать, кто учинил подлог, и знал ли тяжущийся, представивший подложный акт, о его подложности, или ничего не знал, приобретая его, напр., от третьего лица в полной уверенности в его подлинности, а важно лишь то, действительно ли акт подложен или неподложен, ибо только при условии подлинности его он может служить доказательством и быть положенным в основание судебного решения. Посему, для признания акта неподлинным в гражданском суде достаточно убеждения в том, что посредством той или другой фальши в акте в него включены ложные удостоверения о каких-либо юридических действиях, отношениях или правах, а иногда и отсутствия убеждения в том, что акт не заключает в себе такой лжи и фальши.
Против чего можно заявлять спор о подлоге.II. Из сказанного следует, что спор о подлоге акта может быть заявляем не только против подписи, но и против всякой существенной части текста указанием на подделку какого-либо отдельного слова или цифры (71 № 184; 73 № 893 гр. д. и 70 № 247 уг. д.), даже против всего текста с подлинною подписью, когда доказывается, что при подписании акта лицо, выдавшее оный, умышленно было введено в заблуждение представлением ему для подписания не того акта, на выдачу которого он изъявил согласие, а другого, составленного без его ведома и согласия.
Кто может заявлять этот спор.III. Право заявлять спор о подлоге принадлежит каждому, чьи права и интересы нарушаются подлогом. Следовательно, он может быть заявляем как лицом, от имени коего акт составлен, так и каждым из его правопреемников, и каждым посторонним лицом, если подлог направлен против него. Но, само собою разумеется, право на возбуждение спора о подлоге не может принадлежать суду и отдельным судьям, которые не вправе не признавать предъявленные им акты подлинными, если подлинность их не заподозревается никем из участвующих в деле лиц.
Из этих последних не может, по разъяснению сената, объявлять подложною подпись на акте, тот, кто сам признал ее подлинной (96 № 18). Однако, это разъяснение должно быть понимаемо в том смысле, в каком закон понимает бесповоротность признания. Тяжущийся, сделавший признание, может взять обратно оное, если оно не относится к его личным действиям или, когда он может доказать, что был введен в заблуждение неведением такого обстоятельства, которое открылось только впоследствии (ст. 481). Вот, если в наличности будет хоть одно из этих условий, тяжущийся, признавший подлинность подписи, может взять назад свое признание и объявить спор о подлоге. Так: ответчик, к коему был предъявлен иск по обязательству его наследодателя, признал подпись на нем подлинною; но вслед затем обнаруживается, что обязательство то написано на гербовой бумаге, поступившей в обращение спустя три года после смерти наследодателя. Не признать за тяжущимся права взять в подобном случае свое признание обратно — нет законного основания.
Время заявления споров о подлогах.IV. Закон не ограничивает тяжущихся заявлять споры о подлоге каким-либо определенным периодом времени: — «спор о подлоге акта может быть предъявлен во всяком положении дела», сказано в рассматриваемой статье. Но, под словами — «во всяком положении дела» — должно быть понимаемо в смысле нахождения дела в производстве первых двух инстанций, т. е. пока дело не решено окончательно. Раз постановлено окончательное решение, производство прекратилось, и суд гражданский уже лишен возможности начать новое производство. Посему, по постановлении окончательного решения, тяжущийся не лишен вообще права доказывать подложность акта, но не в суде гражданском (68 № 172; 72 № 1003).
Не может быть заявляем этот спор при производстве дела в сенате (72 № 1003; 74 № 2). Если же по отмене сенатом состоявшегося по делу решения, дело будет передано в другую апелляционную инстанцию для нового его рассмотрения, по существу, — тяжущиеся опять приобретают право на заявление спора.
Прекращение права заявлять споры о подлоге.V. Хотя, по, сказанному в предыдущем объяснении, право на заявление спора о подлоге не ограничено каким-либо сроком, но оно может принадлежать тяжущемуся дотоле, пока не утрачено им. Оно должно быть признаваемо утраченным с признанием акта подлинным, если нет основания не считать это признание бесповоротным (ср. III объяснен.).
Право должно почитаться утраченным и тогда, когда по возбуждении спора и по надлежащем исследовании акта спор будет устранен потому ли, что признан недоказанным или потому, что доказана подлинность акта. Допустить здесь повторение того же спора было бы равносильно затягиванию дела на бесконечное время. Вот почему, правительствующий сенат не допускает в подобных случаях возобновлять спор и приостанавливать производство даже прямым обвинением кого-либо в подлоге (72 № 123; 79 № 208).
Но для признания права утраченным необходимо, чтобы спор был разрешен и устранен. Всякое прекращение производства всего ли дела, вследствие, например, неявки истца после того, как спор возбужден ответчиком, или по 277 ст. уст. уг. суд., когда ввиду прямого обвинения дело было передано в уголовный суд (см. объясн. к 110 ст.) и т. п., без разрешения самого спора не лишает тяжущегося права возбудить вновь тот же спор и требовать исследования заподозренного акта.
Иначе сенат разрешает вопрос о том: препятствует ли заявлению спора о подлоге признание того же акта подложным по исследовании его ввиду заявленного тем же тяжущимся сомнения в подлинности того акта. По разъяснению сената, вопрос этот разрешается отрицательно. Производство по заявленному сомнению не имеет ничего общего с производством по спору о подлоге (р. 1869 № 591 и р. 16 января 1913 г. по д. Дулициных), а потому, кто заявил сомнение в подлинности, и это заявление опровергнуто, — он вправе заявить спор о подлоге и требовать вторичного исследования. Трудно признать правильность этих разъяснений и тем более, что они противоречат другим его разъяснениям: состоялось судебное определение о признании акта подлинным; оно не оспорено в установленном порядке, и вдруг не обязательно для заявившего сомнение и своевременно не представившего доказательств, коими мог бы опровергать доказательства противной стороны.
Затем, сенат признает утрату рассматриваемого права заявлением тяжущегося, представившего заподозренный акт, о том, что он не желает пользоваться этим актом и исключением вследствие сего этого акта из числа доказательств (84 № 45).
Форма заявления спора.VI. Относительно формы заявления спора о подлоге следует иметь в виду ее внешнюю и внутреннюю стороны.
Касательно внешней стороны надо заметить, что по смыслу 556 ст., обязательной и для мировых установлений (71 № 476; 81 № 164), заявление это может быть делаемо и на словах, и на письме. На словах оно может быть делаемо при разборе дела, по которому представлен заподозренный акт, и судья обязан записать его в протокол. Для заявления на письме должно быть подано особое о сем объявление с приложением копий оного для сообщения стороне, предъявившей акт, объявляемый подложным. Но оно может быть делаемо и в каждой процессуальной бумаге, копия которой подлежит сообщению противной стороне, каковыми в мировых установлениях являются апелляционные жалобы и объяснения на них (69 № 591; 74 № 128; 75 № 141). Но едва ли возможно отказать тяжущемуся в принятии от него заявления в такой процессуальной бумаге, приложения к которой копии ее не требуется. Таковы в мировых установлениях прошения, в коих заявляются встречные иски и отзывы на заочные решения, если при такой бумаге представляется копия для противной стороны. При непредставлении копии судья вправе не давать хода сделанному стороной заявлению, ибо иначе приходилось бы оставлять поданную бумагу без движения именно за непредставлением копии, а на это закон не уполномочивает мирового судью, и не дает ему права ни приостанавливать для сего производства, ни возвращать прошения или отзыв за непредставление копии.
Итак, заявление спора о подлоге в такой бумаге, представление копии которой не установлено законом, может быть не принято тогда только, когда не представляется копии оной.
Что касается внутренней стороны заявления, то здесь необходимо одно: объявление акта подложным должно быть прямое, категорическое, не оставляющее сомнения в том, что тяжущийся заявляет спор о подлоге (69 № 543; 70 № 760 и др.). В каких выражениях это должно быть сделано, это безразлично, но нужно, чтобы из выражения этого ясно было, что подлинность акта в целом или в части прямо отрицается. Посему, всякие неопределенные выражения, одни намеки, нерешительные указания на возможность подлога не должны быть принимаемы за объявление рассматриваемого спора.
Тем более не должны быть принимаемы за объявление спора всякого рода возражения против действительности акта, указания на несоответствие содержания его действительности, о чем говорено выше (см. объясн. к 106 ст.) на неимение им доказательной силы и т. п. Так, правительствующим сенатом не признано объявлением спора: отрицание долга по расписке, писанной от имени неграмотного и не засвидетельствованной установленным порядком (70 № 1207; 73 № 89); заявление тяжущегося, что он не просил расписаться за себя (69 № 543), что представленная расписка не служит доказательством принятия имущества на хранение (73 № 1539), что содержание представленного к делу приговора сельского общества не было предметом обсуждения последним (86 № 266), что изложенный в акте договор недействителен в силу закона (75 № 215); и т. п. и т. п.
Напротив того, он признал, что за объявление спора о подлоге могут быть принимаемы такие выражения: «я этого документа не выдавал и никому ничего не должен по нем» (69 № 479; 72 № 607; 79 № 139); «считаю документ подложным и прошу передать дело прокурору» (74 № 502) и т. п.
1093. Спор о подлоге, предъявленный против такого акта, от которого не зависит сущность решения, не останавливает производства дела. Там же, ст. 1093.
1094. Когда против акта, существенного при решении дела, предъявлен спор о подлоге без указания обвиняемого, то мировой судья предлагает стороне, представившей акт, дать положительный отзыв, намерена ли она воспользоваться заподозренным актом, причем назначает, в случае надобности, для дачи отзыва определенный, не свыше семидневного, срок. Неисполнение стороною сего требования влечет за собою устранение заподозренного акта из числа доказательств. Там же, ст. 1094.
1095. По получении отзыва о желании воспользоваться оспоренным актом, мировой судья предоставляет предъявившему спор представить в семидневный срок доказательства подлога, с предварением, что, в случае непредставления доказательств в срок, спор о подлоге будет устранен. Там же, ст. 1095.
Обязанности судьи по заявлении спора о подлоге.I. Тяжущиеся вправе заявлять споры о подлоге всякого рода актов, как домашних, так и формальных, совершенных и засвидетельствованных установленным порядком, не исключая ни крепостных, ни актов правительственных мест, в том числе и всякого рода процессуальных бумаг (ср. 79 № 42; 81 № 23). Но принимать в уважение всякое такое заявление и входить в рассмотрение и разрешение каждого такого спора — суд не обязан. Обязанность суда разрешать возбуждаемые тяжущимися споры безусловна в тех лишь случаях, когда подложным объявляется такой акт, который имеет существенное для дела значение, ибо раз возбуждается спор против такого акта, от которого сущность и правильность решения нисколько не зависит, суду нет никакого основания приостанавливать все производство и заниматься разрешением совершенно ненужного для дела вопроса. Таков смысл и правила первой из рассматриваемых статей, в которой сказано: «спор о подлоге, предъявленный против такого акта, от которого не зависит сущность решения, не приостанавливает производства».
Итак, первая обязанность суда, коему заявлен спор о подлоге, заключается в выяснении вопроса: имеет ли заподозренный акт существенное для дела значение.
Акты, имеющие и не имеющие существенного значения.II. Но тогда — какие акты должны быть признаваемы существенными для дела? Правительствующий сенат дает такой, далеко неопределенный ответ: существенными для дела должны признаваться не только те акты, которые положены в основание иска, но и все прочие, которые имеют какое-либо значение при разрешении дела (78 № 157). Из этого определения прежде всего следует, что всякий акт, который положен в основание иска, должен почитаться существенным. Между тем, по разъяснению того же правительствующего сената, суд не обязан исследовать подлинность недействительных актов (72 № 773; 74 № 855; 80 № 119), хотя нет сомнения, что в основание иска могут быть полагаемы и недействительные акты.
Правильнее, поэтому, признать, что суд вправе не входить в поверку подлинности такого акта, от которого решение никоим образом зависеть не может, и дело должно быть решено так, как будто этот акт никогда не существовал.
а) акты недействительные;III. Такими несущественными для дела актами должны быть признаваемы все недействительные акты и все утратившие свою силу, как, например: обязательство, выданное кем-либо в несовершеннолетии; обязательство, погашенное давностью или силою судебного решения и т. п.
Но тут устранить спор против такого акта суд, конечно, всегда вправе, если сторона, объявляющая акт подложным, в то же время объявляет его и недействительным, как, например: против иска по обязательству, писанному от имени неграмотного, подпись за которого никем не засвидетельствована, ответчик возражает: «я ничего не должен истцу; денег у него не занимал и никакого обязательства ему не выдавал, а то, которое он представил, — подложно». Здесь вместе с заявлением спора о подлоге сделано указание и на недействительность обязательства, почему, установив недействительность обязательства, суд имел полное основание не входить в разрешение спора о подлоге. Но тяжущийся может и не ссылаться на недействительность акта или на утрату им своей силы, а ограничиться заявлением спора о подлоге, как, напр.: — иск по обязательству, явно погашенному давностью, на что ответчик не указывает, а заявляет спор о подлоге. Нужно ли давать этому заявлению установленный ход? — Несомненно, ибо сам суд ни в каком случае не может возбуждать вопроса о давности (ст. 132 и 706), а без этого документ не может быть признан недействительным.
б) акты, не имеющие значения для дела.IV. Никакого основания нет к разрешению спора о подлоге таких актов, которые или вовсе не имеют никакого отношения к делу и представляются тяжущимся по непониманию дела, или хотя и имеют некоторое отношение, но не имеют никакого влияния на сущность решения, как, например: возражая против иска по обязательству, ответчик представляет расписку истца, удостоверяющую окончание между ними расчетов по такое-то число и обязанность его уничтожить все обязательства ответчика, какие у него окажутся. Против этой расписки истец заявляет спор о подлоге, а между тем расписка эта, как значится на ней, выдана была за два года до выдачи обязательства, на котором иск основан. Ясное дело, что исследование подлинности этой расписки не приведет ни к чему, ибо ею удостоверяется прекращение всех тех отношений, которые существовали между тяжущимися до выдачи ее, а не все и будущие.
Как понимать: — «Не останавливает производства дела».V. Допустим теперь, что акт, объявленный одной из сторон подложным, мировой судья признает недействительным или не имеющим для дела значения, как же он должен поступать с этим актом? В законе нет ответа на этот вопрос; там сказано: «не приостанавливает производство дела», из чего можно заключить, что мировой судья не должен только приостанавливать производство по делу, пока не будет разрешен спор о подлоге; этот же спор он все-таки обязан разрешить. Но такое заключение неверно. Судья вовсе не обязан исследовать подлинность актов, не имеющих значения для дела, и если заявляющий спор о подлоге не указывает лица, которое, по мнению заявляющего, учинило подлог, он должен ограничиться одним определением об оставлении заявленного спора без последствия.
Если же вместе с объявлением спора указывается и лицо, обвиняемое в подлоге, судья не может уже игнорировать такое обвинение и должен поступить по правилу 110 ст., но производство по делу не должен приостанавливать.
Спор против акта, имеющего в деле значение.VI. Теперь обратимся к рассмотрению случая, когда подложным объявляется акт, имеющий существенное для дела значение. Здесь следует различать два случая: указывает ли заявляющий спор то лицо, которое он обвиняет в совершении подлога или не указывает. Если лицо это указано, судья, должен поступать по правилу 110 ст.; если же не указано, — он прежде всего должен объявить представившему заподозренный акт о том, что заявлен подлог и что в течение семи дней со дня получения сего объявления он должен дать отзыв, желает ли он воспользоваться тем актом, или нет.
Это объявление должно быть действительным, т. е. наличному тяжущемуся оно должно быть сделано тут же, с передачей ему копии той бумаги, в которой заявлен спор, если заявление была сделано на письме, и с подробным объяснением последствий непредставления отзыва. Все это должно быть констатировано записью в протокол. Тяжущемуся отсутствующему копия бумаги, в которой заявлен спор, или копия протокола, должна быть послана по месту его жительства при особом объявлении, в котором должны быть подробно указаны последствия непредставления отзыва.
Если тяжущегося, представившего заподозренный документ, представляет на суде такой поверенный, в доверенности коего нет прямого полномочий заявлять споры о подлоге и отвечать по ним, означенное объявление должно быть послано самому тяжущемуся.
Между тем производство по делу приостанавливается.
Последствия дачи и недачи отзыва.VII. Тяжущийся волен дать и не дать требуемый от него отзыв. Недача его в установленный семидневный срок влечет за собою одно последствие — исключение заподозренного акта из числа доказательств. Но тут может возникнуть такой вопрос: подлежит ли принятию отзыв, представленный по истечении срока, если на это но указывается противною стороною?
Ответ должен быть отрицательный. Срок этот установлен в видах ограждения интересов правосудия, почему за соблюдением его должен следить сам суд. Но как срок преклюзивный, он может быть и продолжен и восстановлен по просьбе тяжущегося, если он докажет, что замедление произошло не по его вине.
Если тяжущийся даст отзыв, объявляя в нем, что он берет обратно представленный им документ, мировой судья, как и в случае недачи отзыва, должен постановить определение об исключении документа из числа доказательств, и затем продолжать дело так, как будто документ этот не был представляем.
Истребование доказательств подлога.VIII. Иные последствия дачи отзыва о желании тяжущегося воспользоваться представленным им документом. О таком решении мировой судья объявляет заявившему спор, предлагая ему представить, тоже в семидневный срок, доказательства подлога и предупреждая, что, в случае непредставления сих доказательств, заявленный им спор будет устранен, так как доказать подложность акта закон возлагает на того, кем заявляется спор (ст. 544).
И это объявление должно быть действительным, т. е. или объявлено присутствующему тяжущемуся лично мировым судьей, или послано по месту его жительства и там вручено с соблюдением правил о вручений всех вообще процессуальных бумаг.
Последствия непредставления доказательств.IX. Если тяжущийся не представит в течение назначенного ему срока доказательств, или, лучше сказать, не укажет на них, мировой судья, по установлении факта пропуска срока, постановляет определение об устранении заявленного спора и продолжает производство по делу. Тут заподозренный акт должен почитаться подлинным и новое заявление такого же спора не должно быть допускаемо.
Последствия представления доказательств, или ссылка на них, указаны в следующих статьях, к рассмотрению коих мы и перейдем теперь.
1096. По рассмотрении и поверке представленных доказательств, а когда нужно и по исследовании заподозренного документа порядком, установленным в статьях 547, 549—553, мировой судья постановляет определение или об устранении спора о подлоге, или же о признании акта подложным и об исключении его из числа доказательств. Там же ст. 1096.
1097. Мировой судья может потребовать, чтобы лицо, почерк коего подлежит сличению, написало в его, судьи, присутствии несколько строк или слов. Отказ от исполнения требования судьи или намеренное изменение почерка могут быть приняты судьею за доказательство против сего лица. Там же, ст. 1097.
1098. Сверх способов, указанных в статьях 547, 549—553, исследование акта может быть произведено судебно-фотографическим, химическим или иным техническим способом. В случае надобности, мировой судья может отослать акт для исследования к мировому судье ближайшего уездного или губернского города, а для судебно-фотографического исследования — в лабораторию при прокуроре С.-Петербургской судебной палаты. Там же, ст. 1098.
Доказательства подлога.I. Переходя к рассмотрению вопроса о способах доказывания подлога актов, прежде всего мы должны выяснить, какие доказательства может представлять тяжущийся, заявивший спор о подлоге. В законе нет на это указания, следовательно, нужно думать, что права тяжущихся в выборе доказательств подлога ничем не ограничены. Другими словами, для доказывания факта подложности документов нет предустановленных законом доказательств, почему тяжущиеся могут представлять всякого рода доказательства, допускаемые законом.
Из того же, что в законе сказано: «сверх способов, указанных в 547, 549—553 ст., исследование может быть произведено и судебно-фотографическим, химическим и иным техническим способом», — вытекает то заключение, что тяжущиеся могут ограничиваться и не ограничиваться указанием на способы, постановленные в названных статьях. Необходимо, однако, иметь в виду, что, если тяжущийся, заявивший спор о подлоге, обязан представить доказательства, а в случае непредставления заявленный им спор устраняется, то значит избрание того или другого способа доказывания всецело принадлежит тяжущемуся, и ни в каком случае не суду, по его усмотрению.
Посему, производство исследования актов способами фотографическим, химическим или каким-либо иным, может быть допускаемо только тогда, когда этого потребует та или другая сторона. Это подтверждается как тем, что избрание одного из этих способов по инициативе самого суда было бы не что иное, как прямое нарушение закона, воспрещающего мировому судье собирать доказательства, на которые нет указания со стороны тяжущихся, так и тем, что при отсутствии требования тяжущихся мировой судья не мог бы произвести исследование по неимению на то средств.
Требование, чтобы заявивший спор написал несколько слов.II. Кроме всех означенных в 547 статье способов исследования подлинности актов, кроме фотографического и химического способов, правилом 1097 вводится особый и вполне своеобразный способ удостоверения в подлинности подписей на актах. В этой статье изображено: «мировой судья может истребовать, чтобы лицо, почерк коего подлежит сличению, написало в присутствии его несколько строк или слов. Отказ от исполнения требования судьи, а также намеренное изменение почерка могут быть приняты судьей за доказательство против сего лица».
Нельзя не признать нецелесообразности, неполноты, неясности и, непрактичности этого правила, способного порождать только сомнения, недоумения, вопросы, нарекания и несправедливость. Действительно:
Правило это может иметь применение только в редких, исключительных случаях, а именно: когда само то лицо, именем которого подписан акт, заявляет, что эта подпись сделана не им. Во всех прочих случаях, когда заявляется спор о подлоге подписи лица уже не существующего или не участвующего в деле, когда оспаривается не подлинность подписи, а указывается на подлог в тексте акта, на подделки и переделки в нем, и т. п., о применении этого правила не может быть и речи.
Невозможно допустить, чтобы оно было применимо в тех случаях, когда спор о подлоге заявляется поверенным тяжущегося, лично не принимающего участия в деле, и особенно в тех случаях, когда он живет где-нибудь далеко от камеры судьи, ибо для применения рассматриваемого правила судье приходилось бы вызывать его в свое присутствие, не имея никаких средств принудить его явиться или, в случае неявки, признать заподозренную подпись подлинною, так как такое последствие установлено законом только в случае отказа написать Несколько строк или намеренного изменения почерка.
Затем невозможно допустить, чтобы судья имел право заставлять тяжущегося писать в его присутствии, когда для сличения почерков имеются в деле другие акты, содержащие в себе несомненные подписи тяжущегося и притом более близкие по времени к тому моменту, когда была учинена оспариваемая подпись.
Далее: по чьей инициативе судья может требовать от тяжущегося написания нескольких строк или слов? Допустить, что требование это он может предъявить по своему собственному усмотрению, невозможно потому, что ведь это будет разыскание доказательств и во всяком случае указание тяжущемуся на доказательство, которое он может представить, на что судья не имеет права и при разрешении спора о подлоге (75 № 822). Сторона, представившая заподозренный акт, не вправе требовать обязания своего противника представлять такие доказательства в подтверждение его прав, на которые он сам ссылается. Сам доказывающий подлог, конечно, может сослаться и на такой род доказательств, но ведь разбираемый закон говорит не о праве тяжущегося, а о праве судьи, устанавливая и последствия неисполнения требования судьи.
Остается одно предположение, находящее себе оправдание в законе, а именно в статье 551, по которой «выбор бумаг и актов для сличения почерков предоставляется взаимному соглашению тяжущихся, а если его не последует — усмотрению суда». Вот, когда стороны или одна, из них требуют произвести сличение почерков, но не приходят к соглашению относительно выбора бумаг, с которыми должно произвести сличение, — мировой судья вправе сам выбрать необходимые для сего бумаги, а при недостатке их, или при сомнении в их подлинности, либо вообще пригодности их для достижения цели, вправе потребовать от оспаривающего подпись дать образцы своего почерка.
Но и этим не исчерпываются, все возможные здесь вопросы и недоумения. Тяжущийся может исполнить предъявленное требование и может не исполнить. При неисполнении — судья устраняет спор, т. е. признает акт подлинным, чем дело и окончится. Если же отказа не последует, несколько строк или слов будут написаны, должно быть произведено сличение. Представим себе, что оспариваемый почерк не имеет сходства с только что представленным судье, из чего возникает вопрос: не намеренно ли испытуемый тяжущийся изменил свой почерк, — кто же должен разрешить этот последний вопрос? Невозможно допустить, чтобы это лежало на обязанности судьи; какие у него могут быть данные для правильного разрешения этого вопроса. Приходится заключать, что разрешение и этого вопроса должно быть предоставлено тем сведущим лицам, которые приглашены для производства сличения.
Резюмируя все сказанное по поводу правила 1097 ст., необходимо прийти к такому, единственно находящему себе оправдание в законе, заключению: Правило 1097 ст. может быть применяемо лишь при наличности следующих условий: 1) когда заявляется спор против подписи акта самим тем лицом, именем которого акт подписан; 2) когда по требованию сторон производимся сличение почерков заподозренной подписи с другими актами, и 3) когда, на основании 551 и 552 ст., выбор бумаг для производства сличения должен быть сделан самим мировым судьей.
Применение правил 547 ст.III. В чем должно заключаться исследование заподозренного акта, когда для сего указывается один или несколько способов, поименованных в 547 ст., было сказано при рассмотрении 1061—1095 ст. (IX—XI объясн.). Здесь должны указать на полную целесообразность 1098 ст., по которой — «в случае надобности, мировой судья может отослать акт для исследования к мировому судье ближайшего уездного или губернского города». Правило это нельзя не признавать вполне целесообразным на все те случаи, когда для исследования акта необходимы такие средства, которыми производящий дело мировой судья располагать не может, как например, когда требуется участие экспертов, которых нет в местности, где находится камера судьи.
Но, само собою разумеется, один мировой судья должен отослать акт другому, а этот другой обязан принять его и произвести исследование лишь при условиях невозможности или крайнего затруднения для самого судьи произвести известные действия. Раз этого нет, раз у судьи имеются все необходимые для исследования средства, он сам обязан произвести исследование и не вправе возлагать эту обязанность на другого судью.
Приходя к заключению о необходимости передать исследование другому судье, мировой судья должен установить, какому другому судье целесообразнее, передать дело. Закон предоставляет ему выбирать судью ближайшего уездного или губернского города; но тут дело не в одной близости, а в том, главным образом, где исследование может быть произведено с большим успехом. Посему, здесь слово «ближайший» не следует толковать в том смысле, что судья имеет право передавать дело судье только ближайшего к его камере города, т. е. если ближе уездный город, — судье уездного города; если ближе губернский — судье губернского города. Он вправе послать дело в губернский город, несмотря на то, что несколько уездных ближе к его камере, но там нет тех данных, которые необходимы для производства исследования.
Что касается порядка передачи дела, то он должен заключаться не в чем ином, как в сообщении копии определения о производстве исследования с приложением к ней заподозренного акта и всех тех документов, с которыми надлежит произвести сличение почерков, если исследование заключается в сличении почерков. Вместе с тем, должны быть указаны имена и адреса тяжущихся, которые должны быть извещены о месте и времени производства исследования, и которые вправе явиться и присутствовать при всех поверочных действиях на общем основании.
Для производства судебно-фотографического исследования заподозренный акт должен быть препровожден в лабораторию при прокуроре С.-Петербургской судебной палаты.
1099. Тяжущийся, предъявивший спор о подлоге, подвергается взысканию штрафа от десяти до ста рублей, если мировой судья признает спор его незаслуживающим уважения. Там же, ст. 1099.
Штраф за недоказанный подлог.По исследовании акта, сказано в 1096 ст., мировой судья постановляет определение или об устранении спора о подлоге, или же о признании акта подложным и об исключении его из числа доказательств. По правилу же настоящей статьи, устранение спора о подлоге признанием его не заслуживающим уважения влечет за собою оштрафование заявившего этот спор и не доказавшего его. Размер штрафа определяется мировым судьей по его усмотрению, но не менее 10 и не более 100 руб. Однако, применение правила настоящей статьи, как это усматривается из ее буквального смысла, может иметь место в том единственном случае, когда по производстве исследования мировой судья признает заявленный спор о подлоге не заслуживающим уважения и постановит определение об устранении его. Следовательно, если почему-либо такое определение не будет постановлено, потому ли, напр., что стороны прекратили дело миром, или потому, что представивший акт взял его обратно, либо потому, что заявивший спор отказался от него или в определенный срок не представил доказательств подлога, судья не вправе налагать штрафа, как это разъяснено и правительствующим сенатом (73 № 325; 00 № 69).
110. Если заявивший спор о подлоге акта прямо обвиняет кого-либо в сем подлоге, а равно и в случае, когда акт после поверки его мировым судьею признан подложным и потому подлежащим исследованию, мировой судья сообщает определение свое по сему предмету, вместе с самым актом, прокурору местного окружного суда. Там же, I, ст. 110.
Передача дела в уголовный суд.I. В двух случаях закон обязывает мирового судью передавать заподозренный в подлинности акт в уголовный суд чрез прокурора, когда заявляющий спор о подлоге прямо обвиняет кого-либо в совершении подлога, или же когда по исследовании акта подлог будет признан доказанным и акт подложным. В первом случае передача делается с целью возбуждения уголовного преследования против обвиняемого в совершении подлога, а во втором — для обнаружения виновного.
Прямое обвинение.II. Заявлять прямое обвинение можно во всяком положении дела, пока не последовало определение об устранении спора о подлоге и, следовательно, о признании акта подлинным (72 № 123; 79 № 208), Допустить, чтобы и после, этого тяжущиеся имели право требовать исследования акта в уголовном порядке было бы равносильно предоставлению тяжущимся затягивать дела по своему произволу. Посему, тяжущийся, заявивший спор о подлоге, может тут же, т. е. при самом заявлении сего спора, объявить, что он обвиняет такого-то в учинении подлога; может это сделать и впоследствии до постановления судьею названного определения; заявление же делаемое в гражданском суде после сего определения, мировой судья должен оставить без уважения по несвоевременности, чрез что тяжущийся не лишается права возбудить уголовное дело установленным порядком, но только после окончания гражданского дела
Не всякое, однако, заявление прямого обвинения может влечь за собою обязанность судьи передавать заподозренный акт прокурору. Дело в том, что, как оказано выше, передача эта делается с целью возбуждения уголовного преследования против обвиняемого в совершении подлога. Уголовное же преследование не подлежит возбуждению в случае смерти обвиняемого, а начатое до того прекращается (ст. 16 уст. уг. суд.), — установление же гражданских последствий преступного деяния переходит на обязанность гражданского суда, которому принадлежит и право установления факта того деяния (73 № 1608; 74 № 119; 80 № 182; 81 № 140 и др.).
Из сего следует, что при всяком заявлении прямого обвинения кого-либо в совершении подлога, мировой судья обязан передавать заподозренный акт прокурору, если только у него нет вполне достоверных сведений о том, что обвиняемого нет более в живых. В последнем случае передача совершенно бесцельна; тут роль уголовного суда должна ограничиться постановлением определения о прекращении уголовного дела и возвращением акта мировому судье, который и должен проверить представленные доказательства так, как будто прямого обвинения не было заявляемо. Посему, если мировому судье доподлинно известно, что обвиняемого в подлоге нет в живых, — ему нет надобности передавать дело в уголовный суд и он сам обязан проверить представленные ему доказательства и, если этого требуют стороны, произвести установленное исследование.
Затем, при отсутствии несомненных данных, удостоверяющих смерть обвиняемого, дело подлежит передаче прокурору совершенно независимо от того, кто обвиняется в учинении подлога, — участвующее ли в деле лицо, или совершенно постороннее делу.
Признание акта подложным.III. Закон предписывает мировому судье передавать прокурору и те акты, которые по надлежащем исследовании признаются им подложными. Это правило для мировых установлений безусловно, т. е. оно не допускает никаких исключений, подобных указанным в правиле 563 ст., по которой общие судебные места не обязаны передавать в уголовный суд признаваемые ими подложными акты, когда обвиняемого нет более в живых или когда совершение подлога погашено давностью. Это правило в мировых установлениях не имеет применения.
1101. Передавая прокурору дело о подлоге по случаю прямого обвинения в нем кого-либо, мировой судья или приостанавливает у себя все гражданское производство до окончания дела в уголовном порядке, или, по ходатайству той или другой стороны, продолжает производство дела в тех частях, в коих решение не зависит от заподозренного акта. Там же, ст. 1101.
Приостановление производства только в части иска.Всякое заявление спора о подлоге акта, за исключением тех случаев, когда заявляется спор против акта, не имеющего существенного для дела значения, обязывает мирового судью приостанавливать производство по делу до разрешения вопроса о подложности акта. То же самое обязан делать мировой судья, когда вместе с заявлением спора заявляется прямое против кого-либо обвинение, вследствие чего дело подлежит передаче в уголовный суд: мировой судья обязан приостановить производство до разрешения возбужденного обвинения в уголовном суде. Правило это постановлено с тою целью, чтобы устранить возможность дробления одного иска на части, что неизбежно в тех случаях, когда подложным объявляется акт, от которого зависит лишь часть решения, как, например, в таком случае: против иска по долговому обязательству делается возражение о погашении части долга уплатою ее под представляемую платежную расписку; против этой расписки заявляется спор о подлоге, подлежащий исследованию. Если тут не приостановить все дело, то его пришлось бы разрешить в части, против которой ответчик не делает возражения, а в остальной части мировому судье приходилось бы постановить другое решение по разрешении спора о подлоге. Таким образом, предъявленный иск пришлось бы делить на части и по одному делу постановлять два решения, чего вообще наш устав гражданского судопроизводства не допускает.
То же самое, конечно, должно иметь место и в случае прямого обвинения кого-либо в совершении подобного акта. Но тут предполагается, что уголовное производство займет более продолжительное время, от чего не могут не страдать интересы тяжущихся. Вот ввиду этого закон и допускает изъятие из общего правила: мировой судья может продолжать дело, если сущность всего решения не зависит от заподозренного акта и хотя одна из сторон ходатайствует о продолжении по делу.
Итак, при наличности обоих этих условий (сущность всего решения не зависит от акта, подлежащего исследованию, и одна из сторон просит о продолжении производства), мировой судья вправе приостановить производство в одной части и продолжать в другой. Если же нет хоть одного из этих условий в наличности, о продолжении дела не может быть речи, почему мировой судья не вправе по своей инициативе приостановить производство только в части.
Но с другой стороны, если оба означенные условия имеются в наличности, мировой судья не вправе отказать тяжущемуся в продолжении производства даже и в том случае, когда просьба об этом будет заявлена после того, как состоится определение о приостановлении. Во всяком случае, отказывая тяжущемуся в просьбе о продолжении производства, судья обязан подробно изложить в своем определении те соображения, по коим он не признает возможным удовлетворить эту просьбу.
В тех случаях, когда производство приостанавливается в части, а в другой части дело разрешается по существу, — в приостановленной части оно должно быть разрешено тотчас, как получится уведомление уголовного суда о результатах его производства. Само же собою разумеется, что приступая к новому разбору дела, мировой судья обязан уведомить обе спорящие стороны на общем основании.
111. Когда дело о подлоге обращено к порядку уголовному, вследствие прямого обвинения кого-либо в совершении сего подлога, и в решении уголовного суда, коим подсудимый оправдан, не будет постановлено, признается ли акт подлинным или подложным, то акт сей, по просьбе той или другой стороны, может, быть подвергнут исследованию и рассмотрению мирового судьи для определения его подлинности. Там же, I, ст. 111.
Последствия уголовного производства.I. По окончании уголовного производства постановлением ли приговора по существу или определения о прекращении дела по какому бы то ни было основанию, уголовный суд обязан уведомить мирового судью о результатах своего производства, а если подлежащий его исследованию акт не признан подложным, то и возвратить таковой судье. Все это необходимо для окончания приостановленного мировым судьей гражданского производства, которое он обязан возобновить, рассмотреть по существу и постановить решение.
а) признанием акта подложным или подлинным.II. Когда уголовное дело заканчивается постановлением приговора, то в последнем, вместе с разрешением вопроса о виновности или невиновности лица, обвиняемого в подлоге, может быть сказано и о судьбе акта, т. е. в нем может быть сказано, что акт этот признан подлинным или подложным. Если на поставленный присяжным заседателям вопрос о. доказанности события подлога будет дан утвердительный ответ, то акт должен быть признан подложным, а при отрицательном — подлинным (87 № 31). В обоих этих случаях, ответом присяжных заседателей вполне устраняется всякое сомнение в отношении судьбы акта, ибо по силе 30 ст. уст. уг. суд. решение уголовного суда по вопросу, имело ли место событие преступления, обязательно для суда гражданского. Посему, по получении копии уголовного приговора, мировому судье не остается ничего, более, как: или исключить тот акт из числа доказательств, если он признан подложным, или положить его в основу своего решения, если он признан подлинным.
б) при неопределении судьбы акта.III. Но уголовный суд может и не разрешить означенного вопроса, потому ли, что присяжным заседателям не был предложен отдельный вопрос о событии преступления, или потому, что дело прекращено по одной из причин, указанных в 16 или 277 ст. уст. уг. суд. В таком случае вопрос о силе и значении акта может почитаться разрешенным лишь в случае признания обвиняемого виновным в совершении подлога, что, конечно, могло последовать по признании подлога доказанным; во всех же прочих случаях он останется открытым, ибо, постановляя определение о прекращении дела, уголовный суд не вправе разрешить вопрос о подлоге, а одно оправдание подсудимого не служит доказательством признания акта подлинным; подсудимый может быть оправдан, несмотря на полную очевидность совершения преступного деяния, которое могло быть совершено и не им.
Вот этот случай и предусматривается настоящей статьей; обвиняемый в подлоге оправдан, а значение акта не определено. Это обстоятельство и возлагает на гражданский суд обязанность исследовать вопрос о подлоге (70 № 1206; 73 № 385).
Однако, по буквальному смыслу разбираемой статьи, исследование это может быть делаемо только тогда, когда та или другая сторона заявят о том просьбу. Значит, без просьбы о том той или другой стороны, мировой судья не вправе входить в обсуждение вопроса о подлинности или подложности того акта: он должен признать его подлинным. Это последнее заключение покоится на том предположении, что раз тяжущийся, заявивший спор о подлоге и прямое обвинение, не требует исследования заподозренного им акта, это означает, что в оправдании обвинявшегося лица он видит и признание подлога недоказанным, почему и не считает нужным просить о новом исследовании.
в) по прекращении уголовного дела.IV. Этим только и оправдывается то, — почему закон предусматривает один случай неразрешения уголовным судом вопроса о подложности акта и ни слова не упоминает о прочих таких же случаях, т. е. о случаях, когда акт возвращается в гражданский суд без исследования его судом уголовным в виду прекращения уголовного производства. В этих случаях нет основания для того предположения, что заявивший спор о подлоге видит в прекращении уголовного преследования признание подлога недоказанным. Посему, если уголовный суд прекращает уголовное дело по какому бы то ни было основанию, то существенный для гражданского суда вопрос о подлинности или подложности акта остается неразрешенным и подлежит его, гражданского суда, разрешению, совершенно независимо от того, просят ли стороны о производстве исследования или не просят.
Порядок исследования акта по его возвращении из суда уголовного.V. Итак по возвращении мировому судье акта, если вопрос о подлинности или подложности его не разрешен судом уголовным, судья должен приступить к исследованию его подлинности ex officio, — по собственному почину, если уголовное производство было прекращено до разрешения дела по существу обвинения, — и по просьбе той или другой стороны, если дело окончено оправдательным приговором без определения значения акта.
В обоих этих случаях мировой судья прежде всего должен потребовать от заявившего спор представления в семидневный срок доказательств подлога, если до того они не были представлены, и по представлении их — исследовать акт тем способом, который ему будет указан тяжущимися.
Судьба акта, признанного в гражданском суде подложным.VI. Здесь не лишнее считаем заметить, что акт, признанный гражданским судом подложным в установленном для сего порядке, должен признаваться подложным и тогда, когда уголовный суд, по передаче ему сего акта на основании 110 ст., признает подлог недоказанным или не подлежащим исследованию по отсутствию состава преступления, так как закон не предоставляет уголовному суду права перевершать определения гражданского суда: раз этим последним, по надлежащем исследовании, акт признан подложным и определение его по сему предмету вошло в законную силу, — вопрос о подлинности акта должен почитаться окончательно разрешенным, и уголовному суду остается разрешить лишь вопрос — кем учинен подлог и виновен ли в этом учинивший его (01 № 75; 02 № 40).
VII. Засим нам остается рассмотреть последствия нарушения правил о подлоге судом. Для установления же, в чем могут заключаться эти нарушения, необходимо свести воедино обязанности судьи, возлагаемые на него этими правилами. По сказанному же:
Право заявлять споры против подлинности актов принадлежит тяжущимся, но отнюдь не суду. Вследствие сего, возбуждение самим судьей сомнения в подлинности акта или подозрения в подлоге должны быть рассматриваемы как нарушения закона (68 № 172; 69 № 411; 70 № 99; 74 № 283).
Коль скоро тяжущийся заявляет спор о подлоге, мировой судья не вправе оставить его без обсуждения, а акт, за исключением случаев, когда таковой не имеет существенного для дела значения, без исследования под каким бы то ни было предлогом, как-то: потому, что уголовный суд прекратил дело по обвинению в совершении подлога по отсутствию доказательств (76 № 27; 78 № 205); что совершение подлога погашено давностью (84 № 70); что лицо, обвиняемое в подлоге, не находится более в живых (74 № 128); что по случаю утраты заподозренного акта невозможно произвести сличение почерков (79 № 240); что спор заявлен в апелляции, а не в отдельной бумаге (74 № 128); что спор заявлен не против всего акта, а против его отдельной части (71 № 184; 73 № 893) и т. п. и т. п.
Но с другой стороны он не должен приступать к исследованию, не истребовав от стороны, представившей акт, отзыва о желании или нежелании ее воспользоваться тем актом, или когда она заявит, что берет тот акт обратно. Точно также он не вправе приступить к исследованию или продолжать начатое, когда заявляется прямое обвинение, обязывающее его передать дело прокурору.
Приступив к исследованию или постановив передать дело в уголовный суд, он не вправе не приостановить производства, разве, согласно просьбе сторон, возможно было войти в рассмотрение дела в тех частях оного, которых заподозренный акт не касается.
По заявлении прямого обвинения, а равно и по признании после надлежащего исследования акта подложным, он не вправе не передать тот акт в уголовный суд. В последнем случае, т. е. когда судья признает акт подложным, акт этот не может быть не передан в уголовный суд даже и тогда, когда сторона, представившая его, заявит желание взять его обратно (69 № 342).
Судья не вправе подвергать штрафу тяжущегося, заявившего спор, если исследования акта не было и спор не признан недоказанным (75 № 125), а равно, когда за примирением сторон спор о подлоге не мог быть разрешен (00 № 69).
Наконец, мировой судья не вправе присудить иск, основанный на акте, который по его исследованию был признан подложным (01 № 75; 02 № 40).
Вот те обязанности мирового судьи, неисполнение коих должно почитаться нарушением правил о производстве дел по спору о подлоге.
Что касается последствий сих нарушений, то они не могут состоять в чем-либо ином, кроме отмены постановлений судьи, если таковые будут обжалованы заинтересованною стороною, почему нам остается выяснить один только вопрос — в каком порядке эти постановления могут быть обжалуемы?
И здесь, как и во всех других случаях нарушения судом предписанных законом правил, на те определения, коими заканчивается производство, могут быть обжалуемы в частном порядке; на все же прочие жалобы могут быть приносимы только вместе с апелляцией.
Едва ли, однако, справедливо не допускать частные жалобы на определения мировых судей о приостановлении производства по случаю заявления спора о подлоге. Хотя, по сказанному выше, заявление спора о подлоге должно влечь за собою приостановление производства, но ведь это правило не безусловно. Сам закон указывает случаи, когда производство не должно быть приостанавливаемо и когда оно может быть продолжаемо по просьбе той или другой стороны. Вот, неуважение просьбы стороны о продолжении процесса в подобных случаях, не может не открывать для тяжущихся права обжаловать определение судьи, иначе интересы их не будут ограждены в надлежащей степени.
Что касается вопроса, какие последствия должно влечь за собою всякое неправильное распоряжение судьи, то об этом нет надобности говорить: мировой съезд, признавая обжалованное распоряжение неправильным, обязан отменить оное и сам сделать то, что обязан был сделать мировой судья, но не сделал, разве бы требовалось совершение такого действия, которое может быть совершено только судом первой степени. В этом случае он должен возвратить дело судье, предписав ему сделать то, что надлежит сделать. Так: находя неправильным приостановление производства по причине заявления спора о подлоге акта, не имеющего для дела значения или явно недействительного, съезд вправе отменить распоряжение судьи и предложить ему войти в рассмотрение дела по существу.