Голубинский Е. Е. Митрополит всея России Максим // Богословский вестник 1894. Т. 2. № 5. С. 197—205 (1-я пагин.).
Митрополит всея Россіи Максимъ
[править]Преемникомъ митр. Кирилла былъ Максимъ, поставленный снова изъ Грековъ, какъ это было обычно въ періодъ домонгольскій.
Сорокъ лѣтъ тому назадъ, тотчасъ послѣ ужаснаго нашествія Монголовъ на Россію, когда еще составляло нерѣшонный вопросъ, что будетъ съ нею, — погибнетъ ли она отъ меча страшныхъ Азіатскихъ дикарей или останется цѣла, у Грековъ не нашлось охотниковъ идти къ намъ, чтобы занять каѳедру нашей митрополіи. Но Русь осталась цѣла и оказалось, что подъ игомъ страшныхъ дикарей возможно существованіе, — что въ частности къ церкви покореннаго народа они относятся съ полною терпимостію и съ своимъ рѣшительнымъ покровительствомъ. Тогда у Грековъ снова нашлись охотники занимать каѳедру Русской митрополіи, а патріархъ снова хотѣлъ пользоваться своимъ мнимымъ правомъ избирать Русскихъ митрополитовъ самому, т. е. избирать ихъ изъ своего собственнаго клира.
Исторіи поставленія митр. Максима мы вовсе не знаемъ. Вѣроятно, послѣ смерти Кирилла Русскіе не рѣшились сами избрать преемника ему и дали знать объ освобожденіи каѳедры митрополичьей въ Константинополь, а отсюда имъ отвѣчали, что будетъ присланъ въ Россію митрополитъ избранный патріархомъ изъ его Греческаго духовенства. По не невозможно и то, что еще при жизни Кирилла было прислано Русскимъ предупрежденіе отъ патріарха, чтобы въ случаѣ его смерти они не избирали преемника ему, а ждали послѣдняго изъ Греціи.
Максимъ былъ поставленъ въ митрополиты Русскіе и прибылъ на свою паству въ Кіевъ въ 1283-мъ году, на второй годъ послѣ смерти Кирилла.
Тотчасъ послѣ своего прихода въ Кіевъ, въ томъ же
1283мъ году, митрополитъ путешествовалъ въ Орду, къ хану Тода-Мангу (преемнику Менгу-Трмирову съ 1281-го года). Что было причиной путешествія, лѣтописи не говорятъ. Относительно предположенія нѣкоторыхъ нашихъ изслѣдователей, будто ханомъ Тода-Мангу было постановлено, чтобы каждый вновь занимавшій каѳедру митрополитъ, какъ глава духовенства, являлся въ Орду для испрошенія на свой санъ утвердительной грамоты, мы уже говорили выше[1], что оно не можетъ быть принято, такъ какъ неизвѣстно ни ярлыка, даннаго самому Максиму въ его путешествіе въ Орду, ни ярлыковъ, даванныхъ его преемникамъ при занятіи ими каѳедры[2]. Не обязанный являться къ хану въ качествѣ новаго митрополита, Максимъ Могъ предпринять путешествіе въ Орду тотчасъ послѣ своего прибытія на Русь по какимъ либо особеннымъ нуждамъ церковнымъ. Но болѣе вѣроятно предполагать, что онъ поспѣшилъ предпринять путешествіе къ хану не по нуждамъ церковнымъ, ознакомиться съ которыми еще не имѣлъ времени, а по порученію своего Константинопольскаго императора (Андроника Старшаго, только что занявшаго мѣсто своего умершаго отца Михаила Палеолога), для какихъ нибудь Греческихъ политическихъ дѣлъ, ибо императоры, какъ говорили и указывали мы выше (путешествіе въ Константинополь епископа Сарайскаго 1272-го года) находились тогда въ сношеніяхъ съ ханами.
По возвращеніи изъ Орды митрополитъ въ слѣдующемъ 1284-мъ году позвалъ къ себѣ въ Кіевъ на соборъ всѣхъ Русскихъ епископовъ. Призваніе всѣхъ епископовъ заставляетъ предполагать, что причиною собора было что нибудь особенное и важное; но наши лѣтописи, по своему истинно и до слезъ прискорбному, позволительно выразиться — ужасному, обычаю молчать обо всемъ, касающемся церкви, не говорятъ о причинѣ ни единаго слова Можетъ быть, митрополитъ привезъ что нибудь важное, требовавшее призыва всѣхъ епископовъ, отъ хана изъ Орды; можетъ быть, прежде Орды онъ привезъ что нибудь подобное отъ патріарха…; въ концѣ концовъ мы не имѣемъ ни малѣйшаго положительнаго даннаго, чтобы сдѣлать какое нибудь предположеніе. Болѣе чѣмъ вѣроятно, что намъ сообщается о важномъ церковно-историческомъ фактѣ, но сообщается такимъ образомъ, что все равно и даже пожалуй лучше было бы, если бы и не сообщалось…
Въ 1285-мъ году митр. Максимъ отправился изъ Кіева въ Суздальскую область или сѣверную, Владимирскую, Русь, и такъ какъ здѣшній великій князь, которымъ продолжалъ быть Димитрій Александровичъ Переяславскій, находился тогда въ Новгородѣ, то, заходя или не заходя во Владимиръ, прошолъ въ него. Изъ Новгорода онъ заходилъ во Псковъ.
По поводу этого путешествія митр. Максима Никоновская лѣтопись дословно повторяетъ о немъ то, что говоритъ о митр. Кириллѣ, а именно, что онъ «по обычаю своему хожаше по всей землѣ Рустей, учаше, наказуяше, управляше». И представляется весьма вѣроятнымъ думать, что лѣтопись говоритъ дѣйствительную правду, — что митр. Максимъ, по причинѣ неудобствъ постояннаго пребыванія въ Кіевѣ, болѣе или менѣе часто оставлялъ его, чтобы, по примѣру своего предшественника Кирилла, предпринимать путешествія по Руси, имѣвшія видъ и значеніе верховно-пастырскихъ ея обозрѣній. Положительныя свѣдѣнія, которыя мы имѣемъ о путешествіяхъ и мѣстахъ пребыванія митр. Максима послѣ 1285-го года, состоятъ въ томъ, что въ продолженіе 1288-го и 1289-го годовъ онъ находился въ Кіевѣ, — что въ 1295-мъ году онъ пріѣзжалъ во Владимиръ, — что въ 1300-мъ году онъ навсегда переселился изъ Кіева во Владимиръ, изъ котораго въ томъ же году ходилъ въ Новгородъ, и наконецъ — что когда-то во время своего пребыванія на каѳедрѣ онъ посѣтилъ область Галичско-волынскую {Никоновская лѣтопись подъ нашимъ годомъ: «позвани быша епископы вси Рускія въ Кіевъ къ Максиму митрополиту Кіевскому и всея Русіи».
Послѣднее извѣстіе находимъ въ Кипріановомъ житіи св. Петра, въ которомъ разсказывается, что Петръ поднесъ Максиму икону Богородицы своего письма, когда этотъ приходилъ въ Волынскую землю для ея посѣщенія и обозрѣнія.}.
Извѣстій о церковно-правительственной дѣятельности митр. Максима мы имѣемъ еще менѣе, чѣмъ о дѣятельности его предшественника Кирилла, а именно — не имѣемъ вовсе никакихъ. Сохранился до насъ одинъ письменный; памятникъ его правительственной дѣятельности. Это — его грамота, содержащая въ себѣ наставленіе или предписаніе (уставъ) относительно поста среды и пятка и увѣщаніе къ вступленію въ супружеское сожитіе не иначе, какъ посредствомъ законныхъ церковныхъ браковѣнчаній[3].
Выше мы сказали, что наша разность съ Греками относительно соблюденія поста въ среду и пятокъ обратила на себя вниманіе митр. Кирилла и что епископъ Сарайскій Ѳеогностъ задавалъ по сему поводу вопросъ Константинопольскому патріаршему собору. Отвѣтъ данъ былъ епископу въ томъ смыслѣ, что Русскою церковію должны быть соблюдаемы порядки церкви Греческой[4]. Митр. Максимъ въ своей граматѣ, вслѣдствіе ли нарочитаго порученія отъ патріарха, который изъ вопроса епископа Ѳеогноста узналъ о нашей разности съ Греками, или по своей собственной ревности привести насъ въ согласіе съ ними, или же наконецъ — въ слѣдствіе заявленнаго самими Рускими желанія относительно сего послѣдняго, снова настоятельнымъ образомъ предписываетъ къ соблюденію порядки церкви Греческой, излагая ихъ съ большею обстоятельностію, нежели какъ это сдѣлано въ отвѣтѣ собора епископу. Уставъ митр. Масима о постѣ среды и пятка есть слѣдующій: постъ отмѣняется: въ святую недѣлю Пасхи, въ среду преполовенія — для тѣхъ, кто не желаетъ поститься, въ недѣлю Св. Духа по пянтикостіи, хотя особенно ревностные христіане въ эту недѣлю постятся, въ Рождество Христово, если оно случится въ тотъ или другой изъ нашихъ дней, и потомъ отъ Рождества Христова до Васильева дни, въ Богоявленіе Господне и въ недѣлю предъ мясопустами; постя ослабляется: въ праздникъ апостоловъ Петра и Павла, въ Преображеніе Господне, въ Успеніе Богородицы и въ праздникъ апостола Филиппа, — въ эти праздники, если они случатся въ среду или пятокъ, не дозволяется ѣсть мяса, но дозволяется ѣсть рыбу. Къ предписанію о постѣ среды и пятка митрополитъ присоединяетъ предписаніе о канунахъ Рождества Христова и Богоявленія и именно говоритъ: въ какой бы день ни случился канунъ Рождества Христова, не должно ѣсть мяса ни рыбы; если случится въ субботу или въ воскресенье, то, не нарушая устава (о постѣ, непощеніи въ субботу и воскресеніе?), должно ѣсть хлѣбъ и вино по службѣ Іоанна Златоустаго послѣ вечерни; относительно кануна Богоявленія наблюдается то же самое.
Такъ какъ слѣдующее за уставомъ о постѣ увѣщаніе о вступленіи въ супружеское сожитіе не иначе какъ посредствомъ церковнаго вѣнчанія не имѣетъ съ нимъ никакой логической связи и представляетъ нѣчто неожиданное, то можетъ быть подозрѣваемо, что оно не принадлежитъ митр. Максиму и присоединено къ его уставу какимъ нибудь безграмотнымъ писцомъ по какой нибудь случайной причинѣ. Но съ другуй стороны не возможно и то, что митрополитъ, не заботясь о логической связи, хотѣлъ воспользоваться случаемъ обнародованія грамоты съ уставомъ о постѣ, чтобы сдѣлать и это увѣщаніе, которое было находимо имъ за очень нужное. Вотъ это увѣщаніе: «Пишу же и се вамъ, дѣтемъ моимъ, да вси чада моя, порожденіи въ купели новосвященнѣй, держите жены отъ святыя соборныя и апостольскія церкви, занеже жена спасенія ради человѣческаго бысть; аще же ихъ держите въ блудъ, безъ благословенія церковнаго, то что ты въ помощь есть? Но молися имъ (молитеся? т. е. священники) и нуди ихъ, аще и старіи суть и младіи, да вѣнчаются въ церкви».
Относительно участія митр. Максима въ государственныхъ дѣлахъ Руси намъ извѣстно то, что въ 1304-мъ году, когда по смерти великаго князя Андрея Александровича Городецкаго долженъ былъ занять великокняжескій престолъ по праву старшинства Михаилъ Ярославичъ Тверской, дитрополитъ унималъ искать великокняжескій престолъ подъ законнымъ кандидатомъ Московскаго князя Юрія Даниловича. Что касается до успѣховъ этого пастырски-миротворнаго вмѣшательсва въ распри князей, то Московскій князь, ожесточеннѣйшая борьба котораго съ Михаиломъ Ярославичемъ наполняетъ потомъ почти все время правленія преемника Максимова св. Петра, не послушалъ настоятельныхъ увѣщаній митрополита.
Историческую извѣстность митр. Максима составляетъ то, что въ 1300-мъ году онъ перенесъ столицу Русской митрополіи изъ Кіева во Владимиръ. Предшественникъ его Кириллъ много разъ приходилъ изъ Кіева въ сѣверную, Владимирскую, Русь и вообще не жилъ въ немъ постоянно, а только по временамъ и, можетъ быть, даже наименьшею частію; самъ онъ до 1300-го года приходилъ во Владимирскую Русь по крайней мѣрѣ два раза и также, по всей вѣроятности, жилъ въ Кіевѣ только временно, урывками: но тѣмъ не менѣе Кіевъ продолжалъ составлять столицу митрополіи, — въ немъ оставался хозяйственный домъ и дворъ митрополитовъ; въ немъ оставались ихъ клирошане или чиновники; митр. Кириллъ умеръ въ сѣверной Руси, но тѣло его отвезено было для погребенія въ Кіевъ, къ его каѳедрѣ. Въ 1300-мъ году митр. Максимъ формально перенесъ столицу митрополіи изъ Кіева во Владимиръ, переселившись изъ перваго во второй «со всѣмъ своимъ житьемъ», какъ говорятъ лѣтописи, и съ своими клирошанами или чиновниками. Нѣтъ сомнѣнія, что Максимъ, такъ же какъ и Кириллъ, съ самаго начала своего правленія признавалъ очень неудобнымъ то, чтобы столица митрополіи оставалась въ Кіевѣ; но рѣшеніе перенести ее изъ послѣдняго во Владимиръ было вызвано въ немъ внезапно случившимися обстоятельствами, ибо еще въ 1295-мъ году онъ поставилъ во Владимиръ епископа и слѣдовательно — не думалъ о собственномъ въ него переселеніи. Въ 1299-мъ Кіевъ подвергся такому разграбленію отъ Татаръ, что разбѣжался весь городъ; вмѣстѣ съ другими принужденъ былъ бѣжать и митрополитъ, — и онъ рѣшился бѣжать навсегда[5]…
Максимъ перенесъ каѳедру своей митрополіи изъ Кіева въ стольный городъ Руси Владимирской, а не Галичской, какъ само собою подразумевается, потому, что въ первой, а не во второй Руси, — въ «Руси Великой», а не «Малой», какъ уже, можетъ быть, тогда называли, а во всякомъ случаѣ скоро за тѣмъ начали называть Греки двѣ Руси — сѣверную и южную, онъ видѣлъ главнѣшую и важнѣйшую часть своей митрополіи.
Перенесши каѳедру митрополіи изъ Кіева во Владимиръ, Максимъ перевелъ здѣшняго епископа въ Ростовъ, на бывшую тогда праздною каѳедру послѣдняго. Что касается до Кіева съ его собственною епархіей, то митрополитъ не поставилъ въ него епископа, а оставилъ его за собой, въ качествѣ своей старшей столицы, такъ что съ этого времени у митрополитовъ стало двѣ епархіи, при чемъ епархія Кіевская начала состоять подъ вѣдѣніемъ ихъ намѣстниковъ {Перенесеніе митрополитомъ Максимомъ каѳедры митрополіи изъ Кіева во Владимиръ (собственно — не каѳедры, которая осталась, въ Кіевѣ, а столицы, сѣдалища, κἀϑισμα, см. ниже) представляло собою случай перенесенія митрополитомъ своей каѳедры изъ подпавшаго власти варваровъ своего стольнаго города въ одинъ изъ епископальныхъ городовъ своей митрополіи. Относительно сего случая Вальсамонъ пишетъ (въ толкованіи на 82 пр. Карѳаг. собора, — у Ралли и П. III, 486), что нѣкоторые митрополиты считали себя въ правѣ дѣлать это самовольно, — что другіе признавали нужнымъ соборное разрѣшеніе, а иные — царское повеленіе, и что по его собственному мнѣнію — необходимо то и другое. Принадлежалъ ли митр. Максимъ къ первой категоріи митрополитовъ или по чему либо другому, только онъ перенесъ каѳедру митрополіи изъ Кіева во Владимиръ безъ спроса въ Константинополѣ, и патріархомъ было формальнымъ образомъ признано это перенесеніе только въ 1354-мъ году, при поставленіи въ митрополиты св. Алексѣя. — Во Владимирскомъ Успенскомъ соборѣ находится икона Максимовской Божіей Матери, на которой Божія Матерь изображена преподающею омофоръ митрополиту Максиму. Въ подписи на иконѣ читается: «Сей святый чудотворный образъ пресвятыя Богородицы написанъ бысть въ лѣто 6807 (1299), по видѣнію Максима митрополита Владимирскаго и всея Руссіи (sic) чудотворца, Греченина родомъ: егда ему пришедшу отъ Кіева во Владимиръ и отъ путнаго шествія въ келліи своей мало уснувъ, абіе видитъ яко наявѣ свѣтъ великъ и необыченъ и въ томъ свѣтѣ явися ему пречистая Дѣва Богородица, держащая на рукѣ Превѣчнаго Младенца, и глагола: рабе мой Максиме, добрѣ пришелъ еси сѣмо посѣтити градъ мой, и подаде ему омофоръ, глаголя: пріими сеи омофоръ и паси въ градѣ моемъ словесныя овцы; онъ же пріемъ, возбудися отъ сна и въ келліи никого же видѣ, а омофоръ обрѣтеся въ руцѣ его…. и прославися сіе чудо во всей Русской землѣ и въ Палестинѣ, и повелѣ (митрополитъ) написати сей образъ тѣмъ подобіемъ, якоже видѣ». (Доброхотова Памятники древности въ Владимирѣ Кляземскомъ, стр. 74, § 2). Чудесное видѣніе, бывшее митрополиту Максиму, должно было служить въ глазахъ Русскихъ людей оправданіемъ его поступка.}.
Перенесеніе митр. Максимомъ столицы митрополіи изъ Кіева во Владимиръ подало первый поводъ къ тѣмъ попыткамъ раздѣленія Русской митрополіи на двѣ особыя митрополіи, которыя въ слѣдствіе имѣвшихъ скоро за тѣмъ случиться политическихъ событій во всякомъ случаѣ становились неизбѣжными.
Между двумя Русскими великими княженіями — Владимирскимъ и Галичскимъ Кіевъ занималъ такое такъ сказать нейтральное положеніе, что пока столица митрополитовъ оставалась на своемъ старомъ мѣстѣ, они могли быть митрополитами обѣихъ княженій или всей Руси. Но когда Максимъ перенесъ свою столицу изъ Кіева въ столный городъ Владимирскаго великаго княженія, то великое княженіе Галичское оказалось въ церковномъ отношеніи уже не равноправною съ первымъ частью митрополіи, а только какъ бы нѣкоторымъ къ ней придаткомъ. Совершенно естественно было, чтобы великимъ князьямъ Галичскимъ не понравилась такая церковная роль ихъ страны и чтобы они предприняли старанія о пріобрѣтеніи себѣ своего особаго митрополита. Эти старанія они дѣйствительно и начали тотчасъ же послѣ того, какъ Максимъ переселился изъ Кіева во Владимиръ, и такъ какъ имѣли въ нихъ успѣхъ, то и первый случай раздѣленія Русской митрополіи на двѣ особыя митрополіи имѣлъ мѣсто при самомъ же Максимѣ. Въ нѣкоторыхъ спискахъ каталога архіерейскихъ каѳедръ, составленнаго при импер. Андроникѣ Палеологѣ Старшемъ (1282—1327), читается о Галиціи историческое замѣчаніе: «Галиція, бывшая епископіей Россіи, возведена въ митрополію императоромъ киръ Андроникомъ Палеологомъ при святѣйшемъ патріархѣ киръ Аѳанасіи въ 6811 (1303) году» {Γάλιτξα, ἐπισκοπὴ οὑσα τῆς Ρωσίας, ετιμήϑη εἰς μητρόπολιν καρὰ τοῦβασιλὲως κυροῦ Ανδρονίκου τοῦ Παλαιολόγου ἐπὶ τοῦ ἁγιωτάτου πατρίαρχου κυροῦ Αϑανασίου, ἐν ἔτει ξωιά — у Ралли и II. V, 494, прим. 1. — Митр. Кипріанъ въ житіи св. Петра говорить о попыткѣ Галичскаго великаго князя Юрія Львовича получить для Галиціи особаго митрополита, сдѣланной послѣ смерти митр. Максима, какъ о первой попыткѣ. Но, съ одной стороны, митр. Кипріанъ могъ не знать о дѣйствительномъ первомъ поставленіи особаго Галичскаго митрополита; съ другой стороны — зная могъ притворяться незнающимъ, ибо въ интересѣ Московскихъ митрополитовъ было то, чтобы исторія Галичской (Галичско-литовской) митрополіи была возможно менѣе извѣстна, дабы противъ каждаго поставленія особаго Галичскаго митрополита можно было протестовать какъ противъ небывалаго и неслыханнаго нововведенія.}. Исторіи этого перваго открытія особой Галичской митрополіи пока мы вовсе не знаемъ. Позднѣйшія Галичскія свидѣтельства утверждаютъ, что первымъ особымъ митрополитомъ Галицкимъ былъ Нифонтъ[6]. Если онѣ говорятъ правду, то этого Нифонта и должно принимать за митрополита, поставленнаго въ 1303-мъ году. Галичскимъ великимъ княземъ или королемъ былъ въ семъ году Юрій Львовичъ, внукъ Даніила Романовича.
Митр. Максимъ скончался въ концѣ 1305-го года, по однимъ лѣтописямъ — 6-го Декабря, по другимъ — 16-го. Тѣло его было положено во Владимирскомъ Успенскомъ соборѣ[7].
- ↑ Въ статьѣ о порабощеніи Руси Монголами. См. Богосл. Вѣсти. 1893 г. Іюль, стр. 41. прим.
- ↑ Не говоримъ, что ни объ одномъ изъ преемниковъ Максима неизвѣстно, чтобы они путешествовали въ Орду тотчасъ по занятіи каѳедры, ибо тутъ возможно было бы предположеніе, что всѣ они прямо изъ Константинополя проходили черезъ Орду.
- ↑ Напечатана въ Исторіи преосв. Макарія, т. IV, прилож. XXIV, и въ Памятникахъ канонич. права, col. 139.
- ↑ Въпросъ (19 й). Достоить ли въ апостольскія праздники въ среду и пятокъ мяса ясти? Отвѣтъ. Не разорится и среда и пятокъ ни господьскымъ праздникомъ, кромѣ великихъ дній святыя недѣли, — въ среду и пятокъ да ядять, и на Сінествіе Святаго Духа и егда приключится Рождество Христово или Богоявленіе и егда бынаеть недѣля о мытари и фарисеи; опроче сихъ 5 праздникъ да не разорять среды и пятка, се бо възбранено отнудь божественными каноны"…
- ↑ Что митр. Максимъ бѣжалъ изъ Кіева въ 1299-мъ году, это даетъ знать Новгородская лѣтопись подъ симъ годомъ (конецъ года): Въ Новгородѣ въ семъ году не было извѣстно, гдѣ находится митрополитъ, т. е., бѣжавъ изъ Кіева, онъ совершалъ путь во Владимиръ неизвѣстными Новгородцамъ мѣстами. Во Владимиръ онъ прибылъ, по нѣкоторымъ лѣтописямъ (Воскрес.), 18 Апрѣля 1300-го года.
- ↑ См. въ Памятни. канонич. права, приложи. col. 125.
- ↑ Въ Воскресенск. лѣтописи относительно мѣста въ соборѣ, гдѣ былъ положенъ Максимъ, сказано: «въ соборнѣй церкви святыа Богородица, во храмѣ (придѣльномъ) Христова мученика Пантелеймона», — Собр. лѣтъ VII, 184. (Тоже въ Степенной книгѣ, I, 403).