Театръ. Декабря 19. Великодушіе, или Рекрутской наборъ, драма въ 3 актахъ. Г. Сочинитель въ предувѣдомленіи своемъ жалуется, что "нашлись люди, и притомъ еще писатели, которые порочили сію драму и точно, за то, что нѣтъ къ ней ни одного благороднаго. Замѣчаніе въ самомъ дѣлѣ весьма несправедливо и даже незаслуживающее опроверженія! Не ужели надо, не имѣть грамату на дворянство, или по крайней мѣрѣ чинъ оберъ-офицерской, чтобы удостоиться вниманія драматическихъ писателей? Статься можетъ, что г-ну Сочинителю говорено было не о благородствѣ, а о воспитаніи, или о городской жизни, или о состояніи людей образованныхъ и богатыхъ. Но и въ семъ случаѣ возраженіе было бы не у мѣста. Между крестьянами есть множество людей благомыслящихъ и добродѣтельныхъ; и крестьяне умѣютъ чувствовать силу добра; и крестьяне имѣютъ страсти, пороки и причуды; и въ крестьянскомъ быту нерѣдко случаются примѣры великодушія: вотъ и матерія для драмы или для комедіи. Правда что сочинитель, изображающій поступки сельскихъ жителей, болѣе затрудняется при выборѣ и составленіи частей драмы; подражая простому ихъ языку, онъ долженъ остеречься отъ низкихъ поговорокъ, отвратительнаго балагурства, невразумительныхъ образованнымъ людямъ словъ; но побѣжденныя трудности служатъ къ чести автора, и тѣмъ болѣе что сіи трудности суть единственно драматическія; ибо драматическій писатель изображаетъ людей такими, каковы они суть въ натурѣ, а не творитъ ихъ по своему идеалу, какъ то дѣлаютъ творцы пастушескихъ идиллій, упомянутые критики лучше бы сдѣлали, еслибы на примѣръ замѣтили г-ну Сочинителю, что Герасимѣ его, доброй и умной крестьянинъ, витійствуетъ некстати о превосходствѣ земледѣльческаго состоянія. Бурмистръ намекаетъ Герасиму о невыгодахъ работы извощичей, которою начался разговорѣ; а Герасимъ безъ всякой надобности горячится и защищаетъ работы крестьянскія столь сильными доводами, что передъ ними ничто устоять не можетъ. «Изъ которой земли я сдѣланъ, съ тою же землею и обхожуся — говоритъ Герасимъ — и такъ съ ней свыкся, что не боюсь того часа, когда въ нее идти; а это не шутка!» Или могли бы критики замѣтить, что г. Сочинитель называетъ Поборина, приказнаго служителя, подъячимъ, хотя подъячихъ давно уже нѣтъ въ Россіи; обыкновеніе же въ просторѣчіи называть служащихъ въ статской службѣ подъячими не можетъ быть здѣсь оправданіемъ; одни употребляютъ слово сіе для насмѣшки, другіе по незнанію. Или на примѣрѣ за чѣмъ бы почтенному старику Абраму къ наставленіямъ своему сыну прибавлять еще: «Доброй командирѣ въ полку, что свѣтелѣ мѣсяцѣ на небѣ! всѣ звѣздочки при немъ яснѣй горятъ.» Говори онъ просто, по крестьянски; но неговори ничего лишняго. — Актеры разыгрываютъ драму сію весьма удачно. Кажется, всѣ роли идутъ надлежащимъ порядкомъ.
Декабря 20 Аріана, новая трагедія въ 5 актахъ, въ стихахъ. Переводчика мы незнаемъ, по крайней мѣрѣ знаемъ сочинителя Аріаны. Она принадлежитъ французскому трагику Корнелю, однакожъ не Петру, а Ѳомѣ или Томасу, брату перваго. Обѣ немъ говорили, что онъ очень бы прославился, когдабъ не имѣлъ у себя брата. Изъ множества сочиненныхъ имъ трагедій, весьма уважаемыхъ въ свое время, нынѣ остаются извѣстными только двѣ: Графъ Ессексъ и Аріана. Для насъ Русскихъ имя сіе кажется незнакомымъ; однакожъ вѣроятно всякой слышалъ объ героинѣ сей трагедіи — ето Аріадна, оставленная Тезеемъ на островѣ Наксѣ, а по милости французовъ являющаяся теперь на Русской сценѣ подъ именемъ Аріаны. Любителямъ театра знакомы три героини трагедій, покинутыя своими любовниками: Аріадна, Дидона и Береника; но первая болѣе всѣхъ достойна жалости. Она любитъ Тезея, которому оказала величайшія благодѣянія, для котораго оставила свою родину и которой заплатилъ ей ужасною неблагодарностію; она любитъ сестру свою Федру, открываетъ ей всѣ мысли свои, всѣ движенія своего сердца — и эта сестра измѣняетъ ей, вздыхаетъ о Тезеѣ и соглашается на его. предложенія. А развѣ Дидона также не покинута Енеемъ? Но Дидона не обманута сестрою, и набожный Еней оставляетъ ее по волѣ судьбы всемогущей; напротивъ того Тезей добровольно, умышленно покидаетъ свою Аріадну. Къ числу важныхъ недостатковъ сей трагедіи принадлежитъ ничтожность нѣкоторыхъ лицѣ, — выведенныхъ на сцену, особливо же Накскаго Царя Енара и Тезеева друга Пиритоя, которымъ вообще въ трагедіи почти нечего дѣлать. Игры много для одной только Аріадны. Ее представляла г-жа Семенова съ обыкновеннымъ своимъ искусствомъ. Многіе, отдавая впрочемъ должную справедливость отличному ея таланту, замѣчаютъ въ ней заимственныя совершенства. Думаемъ, что сіе замѣчаніе относится къ чести дарованій г-жи Семеновой: талантъ образуется подражаніемъ образцамъ хорошимъ, а выборъ сихъ образцовъ показываетъ необыкновенной вкусъ художника. Пусть г-жа Семенова нѣкоторые стихи читаетъ протяжно по примѣру извѣстной дѣвицы Жоржъ; пусть подражаетъ она нѣкоторымъ ея тѣлодвиженіямъ: но всякой зритель съ удовольствіемъ видитъ, что г-жа Семенова переняла хорошее, а не дурное, и употребляетъ оное всегда кстати. Я незабуду словъ одной весьма почтенной особы, которая сказала о г-жѣ Семеновой, что «душа, живость игры ея, сильное чувство ни у кого не заняты, и что надобно родишься съ сими способностями.» Д. Д.
[Дашков Д. В.] Московския записки. Театр / Д.Д. // Вестн. Европы. — 1812. — Ч. 61, N 1. — С. 58-62.