Театръ. Января 3 и 10 Меропа, новая трагедія въ 5 актахъ, въ стихахъ. У Французовъ идетъ превеликой споръ о Meропѣ; одна сторона ставитъ ее выше всѣхъ драматическихъ произведеній, и самъ Лагарпъ говоритъ съ колѣнопреклоненіемъ объ ея соверщенствахъ; другіе находятъ въ ней множество недостатковъ, и даже по ежедневнымъ вѣдомостямъ о представляемыхъ въ Парижѣ трагедіяхъ совсѣмъ невидно, чтобы теперь играли ее въ упомянутой столицѣ. Заирѣ и Альзирѣ иногда оказывается сія почесть. Меропѣ нѣтъ даже и помину. Кажется, Мессенская царица имѣетъ у себя очень сильныхъ неприятелей. Оставляя толки и догадки, до насъ непринадлежащія, мы возьмемъ среднею дорогу и согласимся съ мнѣніемъ тѣхъ, которые называютъ. Меропу самою лучшею, изъ Вольтеровыхъ трагедіи. Вольтеръ счастливо попалъ на хорошую басню. Она самая простая: Полифонтъ, ненасытный честолюбецъ и умертвившій Мессенскаго царя Кресфонта и двухъ сыновъ его, чтобы утвердиться на престолѣ, вознамѣрился сочетаться съ царицею, Меропою; онъ конечно и успѣлъ бы принудить, ее къ сему ненавистному браку, еслибъ оставшійся въ живыхъ третій сынъ Кресфонта и Меропы не умертвилъ тирана въ отмщеніе за смерть своего родителя. Древніе трагики умѣли сдѣлать изъ сего происшествія прекраснѣйшую трагедію. Мы читаемъ въ Аристотелевой Піитикѣ (XIII, 80) что, Меропа узнаетъ сына своего въ ту самую минуту, когда готовится лишить его жизни, уже занести убійственную руку на невиннаго, и сіе театральное положеніе, по свидѣтельству знаменитаго наставника Александрова, принадлежало числу самыхъ трогательнѣйшихъ. Такъ Ифигенія узнаетъ своего брата Ореста въ то самое время, когда хочетъ принести его на жертву. Повторимъ здѣсь замѣчаніе того же Аристотеля, что піиты невыдумывали сихъ разительныхъ положеній, но заимствовали ихъ изъ историческихъ преданій. Вымыслы и самые правдоподобные, не могутъ произвести такого сильнаго дѣйствія въ душѣ, зрителя какъ истина, всѣмъ извѣстная. Вольтеръ, составивъ свою Меропу изъ трагедіи Маффея не посовѣстился искуснымъ образомъ, подъ прикрытіемъ самыхъ лестныхъ привѣтствій и похвалъ, увѣдомить автора, что Италіянская Меропа его никуда негодится. Нельзя неотдать справедливости Вольтеру — онъ умѣлъ управляться съ своею славою, которая обыкновенно трубила по его приказанію. — Когда играла Меропу французская актриса Жоржъ, то ее надлежало хвалить между прочимъ и для того, чтобъ непоказаться невѣждою. Г-жу Семенову — хотя она и Русская и хотя все достоинство ея искусства состоитъ въ прекрасной игрѣ — хвалятъ, единственно потому что истинной талантъ ея восхищаетъ просвѣщенныхъ любителей театра. Въ роли Егиста явился новой актеръ г. Дубровскій. Нѣкоторымъ зрителямъ весьма хотѣлось бы видѣть его равнымъ по искусству г-жѣ Семеновой. Желаніе весьма выгодное; но на первой случай можно довольнымъ быть и тѣмъ, что г. Дубровскій, какъ молодой человѣкъ, подаетъ о себѣ хорошую надежду. Онъ дѣйствуетъ по хорошимъ началамъ, и можетъ постепенно успѣвать болѣе и болѣе, ежели будетъ слѣдовать правиламъ и не полагаться на удачу.
[Дашков Д. В.] Московския записки. Театр / Д.Д. // Вестн. Европы. — 1812. — Ч. 61, N 2. — С. 156-158.