НЭС/Мифра

Материал из Викитеки — свободной библиотеки

Мифра (Mithra, произносится приблизительно как мисра) — древнее иранское божество, восходящее, как и древне-индийский Митра (см.), к индо-иранскому периоду. Религиозная реформа Заратустры не внесла М. в число высших богов — Амешаспентов (Амшаспандов), но чествование его было глубоко укоренено в народе, и, несмотря на стремления реформы затушевать образ народного бога, М. не утратил своего значения и даже после Агурамазды мог считаться высшим иранским божеством. О распространенности культа М. в древней Персии свидетельствуют клинообразные надписи Артаксеркса Мнемона и Артаксеркса Оха, упоминающие М. на ряду с богиней Анагитой, и греческие писатели (Геродот, Ксенофонт и др.). С первым появлением арийцев в Мал. Азии связано и проникновение туда (еще в XIV в. до Р. Хр.) культа М. Самую подробную характеристику М. дает обширная, посвященная ему молитва в Зендавесте, так назыв. Mihir yasht. М. здесь называется созданьем Агурамазды, но столько же достойным чествования, как и сам создатель. М. — бог света, покровитель мира, блюститель нравственного порядка, защитник своих поклонников на войне и высокий посредник между Агурамаздой и людьми. Ранним утром он восходит на священную гору и, сверкая золотом, озаряет горные вершины, а затем всю арийскую страну. Он умножает воду, взращивает деревья, дает урожай и вообще содействует процветанию мира. Он вечно бодрствующий, вездесущий, всезнающий бог, блюститель нравственного устава и закона Мазды, карающий всех его нарушителей, которые не могут ни обмануть его, ни уйти от его гнева. Особенно сильно обрушивается его гнев на нарушителей договоров и лжецов. Таким образом древний бог физического света, отличаемый, впрочем, от солнца, стал богом нравственного света, чистоты, добра и знания. В вечной борьбе добра и зла он помогает своим поклонникам, при чем победа достигается не одними жертвоприношениями, но духовными подвигами и обузданием плоти. Сам М. представлялся приносящим мистическую жертву, чрез которую торжествует добро. Свидетельства древних западных писателей о М. довольно многочисленны, но не вполне согласны с характеристикой его в Зендавесте. Плутарх («De Is. et Osir.», с. 46) называет его посредником между Ормуздом и Ариманом. Курций различает М., как световое божество, от солнца и огня; Страбон прямо отожествляет его с солнцем. Это отожествление установилось на Востоке в тот период, когда культ М. широко распространился за пределами Персии, вследствие завоевания Ахеменидами Вавилонии и Ассирии. Здесь М., несомненно, слился с Шамашем, как Агурамазда — с Белом и Анагита — с Иштар. Распространившись в Мал. Азии, как в эпоху владычества Персии, так и в эпоху эллинизма, когда целый ряд местных династий (в Коммагене, Понте, Армении, Каппадокии) связывал себя с ахеменидами, усиленно поддерживая, совместно с аристократией, маздеизм и специально культ М., культ М. перешел (по словам Плутарха — чрез киликийских пиратов, взятых в плен Помпеем около 70 г. до Р. Хр.) в Европу. Это не был, однако, культ иранского М. в чистом виде: в Мал. Азии он воспринял в себя ряд элементов оргиастических культов великой женской богини и ее мужских коррелятов (Сабазия, Аттиса и др.). Греческая философия, особенно стоя, влила в этот культ не мало чуждых ему элементов; греко-иранское жречество создало ряд культовых книг на греческом языке, греческое искусство создало канонический образ М. В этом полугреческом виде культ М. проникнул в Италию и на Запад. Чествование М. утвердилось в Риме гораздо позже, чем остальные восточные культы — когда Рим, начиная с Флавиев, стал твердой ногой в полу-иранской Мал. Азии; только с этого времени М. становится знакомым и любимым богом как войска, так и гражданского населения, главным образом приморских городов. Главную роль в его распространении играли войска, для которых культ воинственного бога, обещавшего своим адептам жизнь за гробом, чисто-мужской, суровый и воинственный характер группировавшихся около бога общин, был глубоко привлекателен. На Дунае, на Рейне и в Британнии, т.-е. в наиболее опасных местах военной границы, солдаты особенно привержены были культу М., о чем свидетельствуют десятки святилищ и сотни различных памятников, связанных с иранским богом. На ряду с солдатами и ветеранами, могучим проводником культа М. были в приморских городах восточные купцы, в больших императорских и частных имениях — сельскохозяйственные рабы из внутренней Мал. Азии и сев. Сирии, в других местностях — императорское мелкое чиновничество, рабы и отпущенники цезарей. С особой силой расцвел культ М., когда адептами его стали сами императоры, двор и высшее чиновничество, что наблюдается со времени Коммода и держится вплоть до эпохи Юлиана. Причиной этого явления была эволюция римского общества и самих императоров во взглядах на религиозную легитимацию императорской власти. Обоготворение гения императора, почивших императоров, а затем и носителя императорской власти, как личного бога, не давало убедительного для огромной массы населения религиозного обоснования императорской власти. На место личного обожествления, на которое так напирают императоры типа Калигулы, Нерона и Домициана, становится, чем далее, тем более, упрочившееся в эпоху Антонинов учение о божественности императорской власти, о ближайшей связи императора с богами или, согласно стоическому учению, — с богом. Недаром все императоры, начиная с Антонина, включают в свой титул эпитет pius, и каноническим изображением императора с того же времени становится изображение его в виде поклоняющегося божеству всадника. Это философское представление вряд ли, однако, могло удовлетворить массы и войска. Поэтому с ним тесно связывается иранское религиозное представление о царской власти милостию бога, об императоре, получающем свою власть из рук высшего бога, который, чем далее, тем более, под влиянием сирийских идей солярного генотеизма, сливается с великим божеством солнца, одною из форм которого был М. Императоры принимают в свой титул эпитеты этого верховного бога — invictus (непобедимый) и aeternus (вечный) — и разными путями ставят себя в ближайшую связь с высшим божеством Солнца, то как верховный жрец его (Гелиогабал), то как воплощение бога на земле (Аврелиан). Императоры этими путями ищут для себя религиозной базы, преимущественно в войске, на которое, главным образом, опирается императорская солдатская власть III в. по Р. Хр. М. — солдатский бог по преимуществу, играет в этих попытках видную, иногда решающую роль, еще теснее соединяется с верховным божеством Солнца, и его культ, переплетаясь с культом Солнца, делается государственной религией империи в III в. по Р. Хр. Победа христианства над М., определенно сказавшаяся уже в III в., показывает, что и эта легитимация была недостаточно прочна. Более универсальное, более простое, захватившее все слои общества христианство дало, наконец, то, чего лихорадочно искал III в. — прочную легитимацию империи, как власти Божьей милостью, религиозную легитимацию, совпавшую с этической и философской легитимацией стои. Содержание, формы и идеи религии М., сущность ее мистерий, равно как и создавшийся постепенно миф о боге М. известны нам очень неполно, частью из некоторых литературных текстов (между прочим — из христианской полемики), частью, и главным образом, из многочисленных надписей, культовых рельефов и статуй, культовой утвари и рассеянных по всей римской империи руин храмов и капелл, посвященных М. Особенно много дают рельефы, составлявшие главный объект культа в святилищах; основное изображение М., убивающего быка, окружено здесь рядом других изображений частью символического характера, частью сцен из мифа о М. Космология и теогония религии М. очень сложны: элементы маздеизма смешались здесь с вавилонскими и сирийскими, с астрологией и греческой философией. Высшее божество — Время, Эон, Кронос, Сатурн; оно рождает космические божества и всю серию остальных богов. Рядом с ними действует злая сила — Ариман-Плутон, с ратью демонов. Посредником между высшим богом и людьми является М., бог-борец и заступник. Он рожден из скалы, немедленно вступает в борьбу с Солнцем, заключает с ним договор, приобщает его себе и дает ему лучистый венец. Затем он побеждает космического быка и убивает его; умирающий бык дает плодородие земле; появляются люди; М. — их благодетель. В конце своих подвигов М. совершает ритуальную трапезу с Солнцем и возвращается на небо. Но и оттуда М.-непобедимый продолжает помогать людям в их борьбе с Ариманом, особенно после смерти человека, когда злые и добрые силы борются за его душу. Душа посвященного медленно, в семь этапов, соответственно семи чинам мистов, поднимается к небу, оставляя в каждом этапе один из главных грехов. В конце концов, предстоит возвращение М., уничтожение зла огнем, мировой пожар и возрождение вселенной. Организация культовых общин, в которые допускались одни мужчины, тесно связана с мистериями и служением М. Посвящение в каждую степень сопровождалось рядом обрядов, многие из которых взяты из оргиастических мистерий Мал. Азии; среди этих обрядов имеется и крещение — водою или кровью, — и причащение, и скрытие и открытие миста. Одним из главных обрядов была мистическая трапеза. Каждый мист проходил 7 ступеней или мистических чинов: ворона, скрытого, солдата, льва, перса, солнцебега (гелиодром), отца. Во главе общины стоял pater patrum. Служение М. происходило в особых мифреях — по большей части естественных или искусственных пещерах, где заднюю стену занимало культовое изображение М., убивающего быка, а верующие группировались на двух подиях по боковым стенам пещеры. Все церемонии совершались особыми священнослужителями. Служение производилось при факелах и лампах, состояло из ряда плохо известных нам обрядов и носило, несомненно, экстатический характер. Общины были тесно сплочены, но не объединились в общую церковь; каждая из них вела отдельное существование. Внутри мифриацизма существовал ряд обособленных сект. Об одной из них, особенность которой состояла в раздвоении М. и в тесном слиянии с великой женской богиней Мал. Азии и Сирии, свидетельствуют найденные в большом количестве в дунайских провинциях вотивные таблички из свинца и камня. Образцовое исследование всех вопросов, связанных с М., дал F. Cumont, «Textes et monuments figurés rélatifs aux mystères de Mithra» (2 тт., П., 1896 и 1899); его же, «Les mystères de Mithra» (ряд изданий по-французски и по-немецки); его же, «Les religions orientales dans le paganisme romain» (несколько изданий по-французски и по-немецки). — Ср. Dill, «Roman Society from Nero to M. Aurelius» (Л., 1911, 585 слл.); Wendland, «Die hellenistisch-römische Kultur in ihren Beziehungen zum Judentum und Christentum» (2-е и 3-е изд., 1912, 430 слл.); М. Ростовцев, «Представление о монархической власти в Скифии и на Боспоре» («Изв. Имп. Арх. Ком.», вып. 49).

В. Миллер (†). и М. Р.