Нептун, у греков Посидон (Ποσειδῶν со многими диалектическими вариантами; происхождение имени не выясненное). 1) По своему основному значению Н. — бог моря, и притом — так как жизнь моря сказывается в его волнении — моря бурного, взволнованного. Таким преимущественно знает его Гомер. В глубине моря стоит его золотой дворец («Ил.», XIII, 18 сл.). Он повелевает волнам своим волшебным трезубцем, который первоначально, вероятно, представлялся рыбацкой острогой, часто употреблявшейся при ловле тунцов, но уже у Гомера стал настоящим символом власти Посидона, соответствовавшим перуну Зевса. И тот, и другой были скованы киклопами. Об его власти дает наилучшее понятие описание в «Одиссее», V, 291 сл. (Жук.): «Так он сказал и, великие тучи поднявши, трезубцем воды взбуровил и бурю воздвиг, отовсюду прикликав ветры противные; облако темное вдруг обложило море и землю, и тяжкая с грозного неба сошла ночь». Эти темные облака, венчающие картину морской бури, вероятно, и доставили ему эпитет «чернокудрого» (κυανοχαίτης); этим же определяется его вспыльчивость и страстность, которая сказывается в его отношениях к прогневившим его смертным — Одиссею, Аянту Локрийскому — и даже к его старшему брату Зевсу. Низшие морские божества повинуются ему, как своему господину, особенно тритоны, божества бурных и гремящих, и нереиды, божества мирных и игривых волн; одна из нереид, Амфитрита, дается ему даже в супруги, не выступая, впрочем, в особо выдающейся роли ни в мифах, ни в культах. Другим его символом является дельфин, частый спутник кораблей в южных морях; он нередко исполняет его поручения (ср. красивую легенду об Арионе), преимущественно ласковые и спасительные. Для грозных и гибельных он высылает многочисленные чудовища, которыми изобилует морская глубина — дикого быка, испугавшего коней Ипполита, или морского змея, долженствовавшего поглотить Гесиону, дочь вероломного троянского царя Лаомедонта. Тот ужас, который море внушало в раннюю эпоху человеческой культуры, повел к тому, что всякого рода беззаконные исполины считались сыновьями Посидона: Полифем в «Одиссее», богоборцы Алоады, взгромоздившие Оссу на Олимп и Пелион на Оссу, разбойники Синид и Амик, гигант Антей, безудержный Галирротий (олицетворенный «прибой волн») и т. д. Содействовали этому и описанные ниже качества бога. Культ Посидона был первоначально исключительно связан с морем; о жителях далеких от берега мест предполагалось, что они его не знают; Одиссей получает от Тиресия поручение завести его культ среди них, чтобы этим умилостивить его. В историческое время этот культ широко распространился и в материковой Греции; но все же главным остался культ приморского Посидона на коринфском Истме, соединенный с блеском «истмийских» игр. — 2) Из основного представления о Посидоне, как морском боге, естественно развивается производное — о Посидоне-земледержце и колебателе земли (γαιήοχος ἐννοσίγαιος): для грека материк — огромный остров, окруженный морем, и удары прибоя в скалистые берега, особенно во время бури, не могли не вызвать убеждение, что и великие землетрясения — последствия такой же работы бога, держащего землю в своих объятиях. Уже о вышеназванном Галирротии, олицетворенном «морском прибое», мифы рассказывали, что он после неудачного для его отца спора с Афиной из-за аттической земли, стал разрушать ее насаждения. В 464 г. Спарта была разрушена землетрясением; так как перед тем побежденные мессенские илоты, искавшие спасения у алтаря Посидона на лаконском мысе Тенаре, были насильно спартанцами уведены и казнены, то это землетрясение было приписано гневу Посидона. Этот тенарский Посидон назывался Укрепителем (Ἀσφάλειος): кто может колебать землю, тот может и даровать ей устойчивость. Позднее разрушение ахейских городов Гелики и Буры (в 373 г.) землетрясением тоже было приписано вмешательству Посидона, разгневанного на них за то, что они не дали малоазиатским ионийцам возможности взять копии с кумира Посидона Геликонского для учреждения у себя его культа. Посидону приписывались и сильные изменения поверхности земли, заставлявшие предполагать вмешательство разрушительных сил; думали, напр., что проливы Боспор, Геллеспонт, Мессинский, созданы трезубцем Посидона; хаотический вид островов Архипелага навел на мысль о связной земле, разрушенной некогда тем же трезубцем. Остров Кос считался возникшим из громадной скалы, брошенной Посидоном на гиганта Полибота. Угроза Посидона в «Одиссее» «покрыть горою город феакийцев» всего естественнее понимать в этом самом смысле. Геологические явления, которые новейшая наука называет, в противоположность «нептуническим», плутоническими, приписывались, таким образом, именно деятельности Посидона. В интересную связь привел обоих богов Гомер в «Илиаде», XX, 57 сл. (это место — самое древнее подробное свидетельство о Посидоне — колебателе земли):
а долу под ними потряс Посидаон |
3) Нелегко нам понять совместительство морского элемента у Посидона с его характером как бога-покровителя коней (Ποσ. Ἴππιος). Объяснение, согласно которому движущиеся волны бурного моря напоминали древним ритм галоппирующей лошади, могло бы показаться простой поэтической метафорой, если бы оно не подтверждалось аналогичным представлением о Деметре: ведь и она, богиня волнующейся нивы, в своем териоморфическом образе представлялась в древнейшую эпоху кобылой. Как бы то ни было, конь был именно териоморфическим образом Посидона так же, как бык — Зевса; как таковой он — согласно мифу, созданному в первобытно-грубую эпоху греческой религии, создал с кобылой, Деметрой героического коня Эриона, прославившегося в походе Семи против Фив. И если нам говорят, что он и Медузу сделал матерью коня Пегаса, то мы и здесь должны допустить такой же териоморфизм. В историческую эпоху греческой религии эти териоморфизмы являются уже грубыми пережитками; но Посидон остался богом-покровителем и укротителем коней, небесным патроном всего конного дела. Уже в «Илиаде» он выпрягает коней Зевса; он же дает Антилоху, своему правнуку (см. § 4), наставления по конному делу, а когда этот витязь хитростью вырывает у Менелая приз в состязании коней, то Менелай требует от него клятвы именем Посидона в том, что он действовал без злого намерения. В Афинах клятвы по делам, касавшимся лошадей, давались именем Посидона. В греческом сознании жило еще воспоминание о времени, когда конь был вольным, диким животным, неподвластным человеку; человек его подчинил благодаря изобретению «укрощающей» узды — и этим изобретением он был обязан Посидону. В афинском предместье Колоне, родине Софокла, полагали, что именно там Посидон и научил людей этому полезному делу; там поэтому стоял его алтарь, и местечко само носило прозвище «конного» (Κολωνὸς Ἵππιος). Соответственно этому и в споре из-за Аттики Афина создает маслину, а Посидон — коня. Очень многочисленны мифы, в которых он выступает как покровитель конного дела, дающий героям успех во всех предприятиях, касающихся коней. А так как содержание коней было естественною привилегиею богатых и знатных людей, то и Посидон стал богом специально рыцарской аристократии; в почетном посольстве к Пифетеру, которое описывает Аристофан в своих «Птицах», Посидон является представителем аристократической партии Олимпа, в противовес демократу Гераклу. — 4) Основание ионийцами заморских колоний в эпоху, приблизительно одновременную с переселением дорийцев, повело к усилению у них культа морского бога Посидона, как их общего бога; а как общий бог ионийцев, Посидон естественно превратился в бога-родоначальника ионийских родов, почитаемого как таковой независимо от какой бы то ни было области проявления его власти. Главным центром этого культа был «всеионийский» храм Посидона на мысе Микале близ Приены и Милета, религиозный центр всего ионийского двенадцатиградия в Малой Азии; таким же центром для ионийцев Архипелага был, вероятно, культ Посидона и Амфитриты на острове Теносе (одна из Киклад), а для ионийцев материка — храм Посидона на островке Калаврии близ Аргосского побережья. Древние цари ионийских городов в Малой Азии производили себя от Нелея, сына Посидона. Отголоски этого значения Посидона, как родоначальника ионийцев, имеются и в «Илиаде»; сюда же можно отнести помощь, которую этот бог оказывает грекам под Троей; подтверждение им принципа приравнения старшего брата к отцу, важное для решения династических споров в монархиях (XV, 205), и, наконец, роль его внука Нестора как восхвалителя и укрепителя родового строя (II, 361 сл.). Специально ионический характер Посидона отразился и на аттических культах, по мере того как сама Аттика стала сознавать себя ионической страной и метрополией ионийских городов в заморской и островной Греции. Тогда Посидон стал божественным отцом Фесея, основателя афинского государства и объединителя аттической земли; тогда, вероятно, возник и миф о споре Посидона и Афины из-за Аттики, увековеченный позднее Фидием на западном фронтоне Парфенона. В этом споре оба божества (представители ионической и автохтонической Аттики) соперничают дарами облюбованной земле; Афина дарит ей маслину, Посидон, по одному варианту — ключ морской воды на Акрополе, по другому — коня (согласно обоим своим главным значениям, описанным выше, в (§§ 1 и 3). Когда Афины, после персидских войн выступили покровительницами малоазийских и островных ионийцев, роль Посидона, как общего родоначальника, была особенно подчеркнута; сюда относится новонайденная баллада Вакхилида «Фесей или молодежь» и связанная с ней картина Микона того же содержания, в Пестрой стое в Афинах. — В настоящем очерке мы ограничились славными чертами мифического естества Посидона. При религиозной расщепленности греков существовало множество местных культов Посидона, которые все подчинить общей идее невозможно. — 5) Миф о Посидоне возник под влиянием его значения, как морского бога и представителя влажной стихии, сопоставляемой с воздухом-эфиром — с одной стороны, и землею — с другой. Эта троичность обусловила представление о трех божественных братьях, поделивших между собою мироздание — Зевсе, Посидоне и Аиде; первому достался эфир, второму — море, третьему — недра земли, а поверхность земли, с Олимпом, была признана общим их достоянием. По этому космогоническому представлению Зевс явился старшим братом, Посидон — младшим; его мы видим у Гомера в указанном месте XV п. «Илиады». Напротив, согласно феогоническому представлению Гесиода, Посидон должен был оказаться старше своего брата Зевса, чтобы последний мог явиться его спасителем после его поглощения Кроносом. Во всяком случае, он, подобно Зевсу и Аиду, — сын Кроноса и Реи. Кронос, свергший с престола своего отца Урана и боящийся той же участи со стороны своих сыновей, поглощал их по мере того, как Рея их рожала, пока она не надумала спасти последнего, Зевса, предложив Кроносу камень вместо него (о значении этого грубого гесиодовского мифа см. Юпитер). Поклонники Посидона, однако, не могли примириться с мыслью, что их бог был временно поглощен Кроносом, и создали миф, параллельный мифу о спасении Зевса. Рея, по этому мифу, предложила Кроносу жеребенка вместо новорожденного Посидона, в чем можно видеть пережиток териоморфического представления о самом боге. В титаномахии и гигантомахии он сражается на стороне своего брата Зевса. Как возник странный миф о «дворцовой революции» Посидона, Геры и Афины против Зевса, рассказанный в I п. «Илиады» (ст. 399 сл.), об этом возможны только догадки; вероятно, это — далекий отголосок титаномахии. Как царь морей, Посидон имеет женой нереиду (т.-е. олицетворенную волну) Амфитриту; его сопровождает длинная вереница тритонов и других морских чудовищ, которую особенно любили изображать позднейшие художники, желавшие создать морской «фиас», параллельный земному фиасу Диониса. Помимо законной и постоянной жены мифы дают ему еще множество кратковременных любовниц, и смертных, и бессмертных. В этом сказались соображения двоякого характера: 1) чисто-мифологические, согласно которым великаны и чудовища охотно признавались порождениями Посидона, и 2) генеалогические, т.-е. желание греческих знатных родов — преимущественно ионийских, но, по часто неуловимым для нас причинам, также и других, — производить себя от него. Особенно красивым вышел миф об избраннице Посидона Тиро̀, которая стала от него матерью Пелия и Нелея — миф, известный уже Гомеру («Одисс.» XI, 235 сл.), но особенно изукрашенный Софоклом в его трагедии «Тиро̀» (см. Софокл, пер. Зелинского, III, 197 сл.). — Вообще образ Посидона — один из прекраснейших в греческой религии, грозный, но почтенный, как и само море, представителем которого он был. — Ср. статью о нем E. H. Meyer’а в мифологическом словаре Рошера и очерки у Preller-Robert’а («Gr. Myth.», I, 566 сл.) и Farnell’я, «Cuets of Greek states» (IV, 1 сл. со множеством иллюстраций).
Ф. З.
В архаическом искусстве Нептун-Посидон изображается бородатым и характеризуется лишь присущими ему аттрибутами — трезубцем и рыбою, обыкновенно в длинном одеянии; лишь в средине V в. вырабатывается тип нагого или полунагого Посидона. Полуобнаженным представлен он на фризах Парфенона и так назыв. Фесейона. Идеал Посидона, как морского владыки, развился в IV в. до Р. Хр. От этого времени сохранился ряд изображений Посидона; среди них самые известные — латеранская статуя (см. Греческое искусство, т. IX, табл. IX) и восходящая к искусству Лисиппа голова в Ватиканском музее. Лучшая статуя Посидона из эллинистической эпохи — найденная на Мелосе. Из мифов, примыкающих к Посидону, в искусстве чаще всего воспроизводились спор Посидона с Афиною (зап. фронтон Парфенона), Посидон в борьбе с гигантами (черно- и красно-фигурные вазы), брак Посидона и Амфитриты (рельеф в Мюнхене).