НАБРОСКИ СИБИРСКАГО ПОЭТА.[править]
Прежде всего, имѣю честь доложить читателю, что положеніе наше съ нимъ самое завидное: не утруждая себя первобытными порядками и непріятностями сибирскихъ дорогъ, намъ предстоитъ возможность переноситься изъ города въ городъ и, подобно пчелѣ, собирать съ любого цвѣтка медъ, хотя и не особенно благовонный. Разстоянія для насъ будутъ нипочемъ, и цвѣтовъ мы жалѣть не будемъ, ибо, какъ извѣстно, наша Сибирь постоянно цвѣтетъ… будь это принято даже въ смыслѣ плѣсени. Къ сожалѣнію, далеко не процвѣтаютъ только многіе сибирскіе города; по крайней мѣрѣ, въ этомъ можетъ убѣдить насъ изданная на-дняхъ хозяйственнымъ департаментомъ министерства внутреннихъ дѣлъ книга подъ заглавіемъ: «Экономическое состояніе городскихъ поселеній Сибири». Разбирая названную книгу, "Новое Время замѣчаетъ, между прочимъ:
«Общій же выводъ изъ чтенія описанія различныхъ городовъ можно сдѣлать тотъ, что только тѣ города въ Сибири развиваются, которые лежатъ въ южной ея степной полосѣ; чѣмъ далѣе къ сѣверу, тѣмъ развитіе медленнѣе. О городахъ-же на дальнемъ сѣверѣ, созданныхъ болѣе по административнымъ соображеніямъ, и говорить нечего — положеніе ихъ ужасно».
Допустимъ, что это такъ; но намъ крайне любопытно было бы знать, о какихъ это городахъ южной степной полосы говоритъ петербургская газета? Ужъ не о такихъ ли, какъ Атбасаръ, Кокчетавъ, Павлодаръ и т. п.? Помилуйте! да какое же тамъ развитіе? Вѣдь это именно и тутъ: Сибирь рѣшительно прогресируетъ! Въ старину думали, что нельзя строить жилищъ на пескѣ, а теперь и вода можетъ служить опорной точкой… для будущаго домостроительства. Невольно скажешь:
Какъ ловки аптекаря-то,
Посудите, господа:
Пусть-бы aquae distil lata,
А то просто вѣдь — вода!
Если ужъ пошло дѣло на курьёзы, то вотъ вамъ, въ заключеніе. и еще одинъ, чисто-сибирскаго свойства. Мы слышали, что въ богоспасаемомъ градѣ Ушаковскѣ (а если такого не окажется, то, вѣроятно, гдѣ-нибудь въ другомъ) давали недавно торжественный обѣдъ по случаю возвращенія въ объятія сего града его начальника. При этомъ, однимъ изъ обывателей была произнесена, примѣрно, слѣдующая рѣчь:
«Гг. общественники! и, собутыльники! Извѣстно-ли вамъ, чѣмъ мы обязаны нашему достоуважаемому NN? Мы ему обязаны тѣмъ, что городъ нашъ по сію пору не разрушило землетрясеніе, что онъ стоитъ на мѣстѣ, и его не коснулся ни гладъ, ни моръ, ни паводпеніе…»
Тутъ нѣсколько голосовъ прервали оратора восклицаніемъ: — «За то коснулись пожары!» Но онъ невозмутимо продолжалъ:
«Безъ достоуважаемаго и благодѣтельнаго NN, у насъ не было бы золота, — онъ открылъ его; не было бы фабрикъ и промышленности, — онъ насадилъ ихъ! Безъ него мы не имѣли просвѣщенія и ходили подобно дикимъ звѣрямъ, поѣдая другъ друга. Онъ просвѣтилъ насъ, онъ ходатайствовалъ за паши нужды (хоша это и не увѣнчалось успѣхомъ), — и все это онъ совершилъ…»
«Единымъ своимъ краснорѣчіемъ!» подхватили нѣсколько голосовъ.
Вотъ что называется расчувствоваться: хвалить, такъ ужъ хвалить! Только не черезъ край ли хвачено, гг. обшественники? Говорятъ, что торжество заключилось тостомъ въ честь какого-то артиста, сидящаго въ тюрьмѣ за подлоги, — тостомъ, конечно, достойнымъ пьяной компаніи. Какъ видно, на сибирскомъ обѣдѣ недоставало только поэта. Но мы, изъ понятнаго чувства патріотизма, беремся сейчасъ же восполнить этотъ крупный пробѣлъ. Наполняю бокалъ облепиховой наливкой и умиленно провозглашаю:
О, ты, всешустрый, всемогущій,
Начальникъ, нянька и отецъ!
Не вѣрь компаніи сей пьющей,
Какъ изолгавшейся въ конецъ.
Ужъ сколько лѣтъ одно и то же
Она сорокою твердитъ,
И рѣчь ея (прости мнѣ Боже!)
Протухлымъ омулемъ разитъ.
Не вѣрь ей, свѣточъ просвѣщенья!
Едва лишь кончится твой срокъ,
Она тебя безъ сожалѣнья
Ругнетъ и вдоль и поперекъ.
Ты не послѣдній и не первый,
Кого провелъ сей ѳиміамъ:
Сегодня онъ щекочетъ нервы,
А завтра очи выѣстъ намъ…
Но тутъ, предполагается, меня шумно прерываютъ,! а остальное потрудитесь ужъ вы сами, землякъ-читатель, дополнить воображеніемъ.