На Балканахъ 1).
[править]1) Статья написана еще до начала военныхъ дѣйствій между бывшими союзниками.
I.
[править]Одна война на Балканскомъ полуостровѣ окончена, и уже горитъ заря новой войны. Вчерашніе союзники, которые только что съ одушевленіемъ рука, объ руку шли на «освободительную войну» противъ общаго врага, сегодня стоятъ во всеоружіи другъ противъ друга, съ ненавистью въ сердцѣ, съ сердитыми «нотами» на устахъ.
Не въ первый разъ имѣетъ исторія дѣло съ подобными случаями. До 1864 г. герцогство Шлезвигъ и Гольштинія, населенныя но большей части нѣмцами, находились подъ властью датской короны. Не мало говорилось тогда въ нѣмецкой прессѣ и съ трибунъ о датскомъ игѣ, о страданіяхъ нѣмцевъ подъ его тяжестью. И вотъ съ благородной цѣлью освобожденія омываемыхъ двумя морями герцогствъ Пруссія и Австрія заключили союзъ и вмѣстѣ объявили войну Даніи. Маленькое королевство не совладало съ объединенными силами двухъ могущественныхъ союзниковъ; герцогства были «освобождены». И тотчасъ же начались раздоры между вчерашними союзниками. На нѣкоторое время, однако, война была отодвинута, но черезъ два года она вспыхнула, и побѣдоносная Пруссія взяла себѣ всю награду за благородство и безкорыстіе.
Теперь повторяется то же самое. Велась общая война съ цѣлью освободить стонущихъ подъ турецкимъ игомъ братьевъ. Не мало говорилось, — и до сихъ поръ говорится, — о безкорыстномъ и благородномъ характерѣ этой войны…
Но вотъ война окончена, и добродѣтельное безкорыстіе требуетъ себѣ награды. Турція разбита на-голову и потеряла почти всѣ свои европейскія владѣнія, а также Критъ и остававшіеся еще подъ ея властью острова Эгейскаго моря. Союзникамъ досталась громадная территорія въ 160.000 кв. километровъ на материкѣ Балканскаго полуострова и свыше 10.000 километровъ на островахъ, т. е. больше Болгаріи и Сербіи, вмѣстѣ взятыхъ, съ населеніемъ по крайней мѣрѣ въ 5 милл. душъ, т. е. значительно превосходящимъ населеніе каждаго изъ союзниковъ въ отдѣльности.
Какъ подѣлить эту территорію, доставшуюся побѣдителямъ въ видѣ приза?
Всего проще, казалось бы, спросить жителей освобожденныхъ, странъ, чего они хотятъ; вѣдь война велась ради ихъ освобожденія. Для такого опроса есть выработанные и иногда употреблявшіеся пріемы. Можно созвать собраніе представителей отъ населенія, избранныхъ всеобщимъ голосованіемъ. Можно произвести плебисцитъ, т. е. поголовный опросъ населенія. Или, — всего правильнѣе, — прибѣгнуть къ обоимъ способамъ вмѣстѣ: сперва созвать народныхъ представителей, а потомъ поставить на непосредственное народное голосованіе выработанный ими проектъ разрѣшенія спорнаго вопроса. Но побѣдители съ презрѣніемъ отбрасываютъ мысль объ опросѣ населенія.
— Требованіе плебисцита — это вообще не реальная политика, — вмѣстѣ возражаютъ обѣ спорящія стороны, Болгарія и Сербія одинаково.
Въ маѣ 1913 года въ Петербургѣ, въ Обществѣ Славянскаго Научнаго Единенія была прочитана бѣлградскимъ профессоромъ А. И. Величемъ лекція на тему: «Союзники на Балканахъ и ихъ взаимоотношенія». Бѣлградскому профессору, ярко развивавшему сербскую точку зрѣнія, возражалъ съ болгарской точки зрѣнія профессоръ софійскій (бывшій болгарскій министръ народнаго просвѣщенія) Шипмановъ: тому и другому вмѣстѣ возражали находившіеся въ Петербургѣ македонцы, также нѣкоторые русскіе, и лекція обратилась въ ожесточенную и очень интересную борьбу различныхъ интересовъ и симпатій. И вотъ когда нѣкоторыми русскими подъ апплодисменты македонцевъ было высказано пожеланіе, чтобы былъ произведенъ опросъ населенія, то Беличъ отвѣтилъ:
— Я съ своей стороны вполнѣ согласился бы на плебисцитъ, такъ какъ увѣренъ въ его благопріятномъ для насъ (сербовъ) рѣшеніи, — но вѣдь это не реальная политика.
Шипмановъ, только что ожесточенно нападавшій на Белина, вполнѣ присоединился къ нему.
— Я съ своей стороны ничего не имѣю противъ плебисцита и совершенно увѣренъ въ благопріятномъ для насъ (болгаръ) исходѣ плебисцита, но вѣдь это не серьезное предложеніе; политика такъ не дѣлается; это благодушная утопія мечтателей.
Итакъ — обѣ стороны увѣрены въ благопріятномъ исходѣ плебисцита, обѣ съ своей стороны на него согласны, и вмѣстѣ съ тѣмъ обѣ не согласны. Боевая греческая печать предлагала плебисцитъ въ Янинѣ (гдѣ она дѣйствительно имѣетъ всѣ основанія вѣрить въ его благопріятный исходъ), благоразумно умалчивая о плебисцитѣ въ спорной и сомнительной Македоніи. Это заявленіе, которое можетъ считаться полуофиціальнымъ. А вотъ и заявленіе вполнѣ офиціальное. Сербскій премьеръ Пашинъ въ своей рѣчи въ скупщинѣ 15 мая сказалъ, что если при опредѣленіи сербско-черногорской границы между правительствами не будетъ полнаго согласія, то нужно будетъ прибѣгнуть къ плебисциту (онъ сказалъ: референдуму, но, очевидно, именно въ томъ смыслѣ, въ какомъ обыкновенно употребляется слово плебисцитъ). Такимъ образомъ опросъ народа съ тонки зрѣнія греческаго или сербскаго правительства возможенъ и желателенъ тамъ, гдѣ онъ выгоденъ или безопасенъ для нихъ, но ни въ какомъ случаѣ не тамъ, гдѣ онъ можетъ привести къ непріятнымъ результатамъ; тамъ онъ — не реальная политика.
Печальнѣе всего, что П. Н. Милюковъ, лучшій въ Россіи знатокъ Балканскаго полуострова, превосходно понимающій полное несоотвѣтствіе стремленій правительствъ и правящихъ круговъ балканскихъ союзниковъ истиннымъ интересамъ и стремленіямъ македонцевъ и албанцевъ, этотъ самый Милюковъ, перенося и на Балканы свою любовь къ мелкимъ политическимъ соглашеніямъ, изъ той реальной политикѣ, которая въ дѣйствительности есть лишь политиканство, произноситъ тотъ же самый вердиктъ:
— Не реальная политика[1].
Конечно, не реальная политика. Реальная политика, т. е. политика королей Фердинанда, Петра, Георга (или теперь Константина), Николая Нѣгоша и поддерживающихъ ихъ правящихъ круговъ балканскихъ государствъ, конечно, не можетъ согласиться на плебисцитъ, по крайней мѣрѣ на плебисцитъ, произведенный въ широкихъ размѣрахъ. Не могутъ согласиться именно потому, что, начиная войну, ведя ее, кончая ее, всѣ они думали не объ освобожденіи страдающихъ подъ чужеземнымъ игомъ братьевъ, а о своихъ династическихъ и своекорыстныхъ интересахъ. А плебисцитъ, который въ нѣкоторыхъ опредѣленныхъ мѣстахъ могъ бы оказаться для нихъ выгоднымъ, въ общемъ неизбѣжно далъ бы результатъ, не совпадающій съ этими интересами.
Для нихъ поэтому плебисцитъ не реальная политика, и они съ своей точки зрѣнія, конечно, совершенно правы. Но демократическіе слои балканскихъ народовъ, которые будутъ страдать отъ ново создавшихся политическихъ условій, и сочувствующіе имъ такіе же слоя русскаго народа, тоже, съ своей точки зрѣнія, совершенно правы, когда говорятъ: единственный разумный исходъ «освободительной» войны это опросъ населенія, и если бы война балканскихъ союзниковъ съ Турціей была освободительной, но плебисцитъ былъ бы реальной политикой. Онъ — не реальная политика только потому, что оконченная теперь война была вовсе не освободительной, а войной династической, войной коммерческихъ или иныхъ интересовъ Сербіи, Болгаріи, Черногорія и Греціи.
Чего же. однако, хотятъ побѣдители?
ІІ.
[править]Свои точки зрѣнія они опредѣлили съ достаточной полнотой: рѣчи министровъ въ парламентахъ, офиціальныя ноты правительствъ другъ къ другу, офиціальныя или офиціозныя сообщенія телеграфныхъ агентствъ, наконецъ, газеты и брошюры представляютъ богатый матеріалъ для ихъ уясненія.
Оказывается, что 29 февраля 1912 года, т. е. за цѣлыхъ 7 мѣсяцевъ до начала войны и за 2 мѣсяца до заключенія союза между четырьмя балканскими государствами, Болгарія и Сербія заключили договоръ. Договоръ этотъ говорилъ о дѣлежѣ добычи, которую разсчитывали получить будущіе побѣдители въ будущей, тогда уже рѣшенной войнѣ. Договоръ хранился въ строгой тайнѣ отъ великихъ европейскихъ державъ (можетъ быть, кромѣ Россіи), и, повидимому, онъ составлялъ секретъ даже и для Греціи. Послѣ начала войны о немъ ходили слухи, но содержаніе его все еще оставалось неизвѣстнымъ. Затѣмъ постепенно начали проникать въ печать свѣдѣнія о томъ или иномъ пунктѣ его. О договорѣ спорили, договоромъ другъ друга попрекали: вы нарушили договоръ, говорила одна сторона другой.
— А вы такъ никогда и не думали его исполнять, — отвѣчала другая.
Такими взаимными любезностями обмѣнялись профессора Шипмановъ и Величъ на тѣхъ засѣданіяхъ петербургскаго Общества Славянскаго Единенія, о которыхъ я уже упоминалъ, да и не они одни: вся печать балканскихъ государствъ и всѣ дипломатическія ноты ихъ правительствъ на разные лады повторяютъ тѣ же попреки. Жалуясь, такимъ образомъ, другъ на друга, взывая къ русскому и европейскому общественному мнѣнію, какъ судьѣ, обѣ стороны до нынѣ хранятъ въ карманѣ этотъ таинственный договоръ. Впрочемъ, отвѣтственность за сохраненіе его въ тайнѣ, лежитъ только на одной сторонѣ, именно на Сербіи. Болгары не разъ приглашали опубликовать его, но, опираясь на пунктъ договора, въ силу котораго его опубликованіе можетъ бытъ произведено лишь по взаимному согласію, сербское правительство упорно его скрываетъ, ссылаясь на то, что и многіе другіе международные договоры составляютъ секретъ[2].
Значительная часть договора, поскольку мы его теперь знаемъ, занята соглашеніями о томъ, сколько войскъ и куда должна направить та и другая сторона. Эта часть договора насъ въ настоящую минуту не интересуетъ. А вотъ что касается раздѣла добычи.
Сербія получаетъ, такъ называемую, Старую Сербію до Шаръ-Дага (иначе Шаръ Шанины). О сѣверной Албаніи съ выходомъ къ Адріатическому морю, т. е. съ портомъ Дураццо, въ договорѣ, какъ кажется, прямо не было упомянуто, но отсутствіе точнаго указанія на западную границу будущихъ сербскихъ владѣній заставляетъ предполагать, что она тоже имѣлась въ виду. Болгарія получаетъ земли къ востоку отъ р. Струмы и Родоискихъ горъ, т. е. Ѳракію. Македонія «въ случаѣ, если обѣ стороны придутъ къ убѣжденію, что образованіе изъ этой территоріи автономной провинціи является невозможнымъ» подлежитъ раздѣлу на слѣдующемъ основаніи: Сербія обязуется не требовать для себя никакихъ земель къ югу отъ прямой линіи: Паланка (на болгарской границѣ) — Охрида (на Охридскомъ озерѣ); остальное слѣдовательно получаетъ Болгарія (очевидно, имѣлось въ виду также удовлетвореніе одною ея частью Греціи, хотя прямо о ней въ договорѣ упомянуто не было). Такимъ образомъ Македонія разрывается на двѣ или (съ греческой) на три части: большая ея часть достается Болгаріи, меньшая признается спорной, при чемъ Сербіи предоставляется предъявить на нее притязанія, и окончательное рѣшеніе должно быть предоставлено третейскому суду Россіи. Слѣдовательно, въ случаѣ благопріятнаго для Сербіи рѣшенія суда она получаетъ: всю Старую Сербію, сѣверъ Албаніи съ Дураццо и небольшую часть сѣверной Македоніи.
Съ сербской стороны были сдѣланы попытки оспорить это изложеніе договора, но, судя по той точности, съ которой Болгарія излагаетъ соотвѣтственную статью договора, и по той сбивчивости и неясности, которая звучитъ въ сербскихъ возраженіяхъ, надо думать, что дѣло обстоитъ именно такъ {Для читателей, недостаточно знакомыхъ съ географіей Балканскаго полуострова, я здѣсь сдѣлаю нѣкоторыя указанія. Завоеванная союзниками турецкая территорія на материкѣ Балканскаго полуострова состоитъ изъ четырехъ главныхъ историческихъ областей: Старая Сербія, Албанія, Македонія, (Эракія. Термины эти отличаются значительною неопредѣленностью; границы областей весьма спорны и различными политиками и учеными проводятся самымъ причудливымъ образомъ. Вообще, онѣ не совпадаютъ съ административными границами турецкихъ вилайетовъ (губерній) и санджаковъ (уѣздовъ), на которые дѣлятся вилайеты.
Въ составъ Старой Сербіи входятъ: Ново-Базарскій санджакъ, который, обыкновенно, называется просто санджакомъ, — это узкая полоса земли между Сербіей и Черногоріей, когда-то составлявшая одинъ изъ санджіакоівъ Боснійскаго вилайете, послѣ перехода Босніи къ Австріи еще въ 1878 г.), выдѣленный изъ него и оставшійся турецкимъ. Далѣе въ нее же входитъ сѣверо-восточная часть вилайета Коссовскаго (иначе Ускюбскато) до горнаго хребта Шаръ-Дагь или Шаръ-Планина. Сербскіе политики стремятся проводить границы Старой Сербіи гораздо южнѣе Шаръ-Планины. Главные города Старой Сербіи: Новый Базаръ, — Призренъ, Митровица.
Албанію составляютъ два вилайета, лежащіе по. побережью Адріатическаго моря между Черногоріей и Греціей: Скутарійскій и Янинскій, кромѣ южной части этого послѣдняго (в-мѣстѣ съ самымъ городомъ Янина), населенной греками, составляющей прямое продолженіе греческаго Элгара и потому обыкновенно къ Албаніи не причисляемой. Зато къ Албаніи же относятся западныя части Коссовскаго вилайета и вилайета Монастырскаго (Битолійскаго) вплоть до озера Охридскаго и почти до р. Чернаго Дрина, а частью нѣсколько на востокъ отъ Чернаго Дрина. Македонцы на недавно изданной имъ въ Петербургѣ картѣ Македоніи (карта Македоніна по программа на македонските народници. Издал во Петроградъ 1913 г.". Д. Д. Павле-Чуповски) проводятъ эту -границу гораздо западнѣе, отдавая -въ пользу Македоніи все Охридское озеро и все западное побережье р. Чернаго Дрина, оставляя за нею, такимъ -образомъ, не только всю половину Коссовскаго вилайета къ югу отъ Шаръ-Дата, но также и весь Монастырскій (Битолійскій) вилайетъ (кромѣ крайняго юга его, относимаго ими въ пользу Греціи). Однако, одинъ изъ лучшихъ знатоковъ этнографическаго состава Балканскаго полуострова, проф. Флоринскій, на изданной въ 1911 г. СПБ. Славянскимъ Благотворительнымъ Обществомъ «Этнографической картѣ Западнаго Славянства» отодвигаетъ границу албанскаго населенія значительно далѣе на востокъ. Его указанія мнѣ кажутся гораздо болѣе авторитетными; во всякомъ случаѣ онъ скорѣе склоненъ былъ бы преувеличивать численность и права славянъ, чѣмъ албанцевъ. Главные города Албаніи; Скутари, Дураццо (портъ). Македонцы, впрочемъ, не отрицаютъ того, что они въ данномъ случаѣ руководствовались не этнографическими соображеніями, а стремленіемъ отыскать болѣе удобную границу (то водораздѣлу и по рѣкѣ).
Македонію составляютъ юго-восточная часть Коссовскаго вилайета (къ югу отъ Шаръ-Дата и къ востоку отъ границы Албаніи), Монастырскій вилайетъ, кромѣ запада, относящагося къ Албаніи, и юга, составляющаго вмѣстѣ съ Югомъ Салоникскаго вилайета прямое продолженіе греческой Ѳессаліи; весь Салоникскій вилайетъ, кромѣ крайняго юга. Къ Македоніи же относится прибрежный островъ Ѳазосъ и весь полуостровъ Халкидика съ Аѳонскимъ монастыремъ. Ее орошаютъ двѣ главныхъ рѣки: Вардаръ и Струма. Главные города въ Македоніи: къ востоку отъ Вардара Салоники (портъ), Серезъ, Кавала Спортъ). По р. Вардару: Уекюбъ, (Скопіе). Къ западу отъ Вардара Охрида, Монастырь (Битолія), Дибра. Изъ нихъ въ Салоникахъ 170 тыс. жителей, остальные значительно меньше, по нѣсколько десятковъ тысячъ.
Ѳракія почти совпадаетъ съ Адріанопольскимъ вилайетомъ, кромѣ крайняго запада его, который правильнѣе относить къ Македоніи.
Численность населенія по офиціальнымъ турецкимъ даннымъ такова: Адріанопольскій вилайетъ — 1.028.000; Салоникскій — 1.130.000; Монастырскій — 848.000; Коссовскій — 1.038.000; Скутарійскій — 294.000; Янинскій — 527.000. (Цифры я заимствую изъ Scott Keltic, Statesmans Yearbook 1912)
Цифры эти, конечно, весьма неточны; въ дѣйствительности, населеніе, вѣроятно, гораздо значительнѣе. Приблизительно, слѣдовательно, Албанія должна составлять около 1 миля, жителей, Старая Сербія — около ½ милл., Македонія около 2½ милл., Ѳракія болѣе 1 милл. Македонцы называютъ для Македоніи цифру 3½ милл. жителей; вѣроятно, это очень преувеличено. Кромѣ того, на Критѣ и др. островахъ до полумилліона.}.
Если, говорится далѣе въ договорѣ, такой дѣлежъ вызоветъ войну Сербія съ Австріей, — Болгарія обязуется придти на помощь своей союзницѣ и тоже начать войну съ Австріей, безразлично, будетъ ли иниціатива войны принадлежать Австріи или Сербіи. Слѣдовательно, договоръ можетъ быть охарактеризованъ, какъ оборонительный и наступательный.
При заключеніи договора, населеніе странъ, о которыхъ шла въ немъ рѣчь, не было спрошено, и даже возможность и необходимость такого опроса не были предусмотрѣны. Правда, была сдѣлана скромная оговорочка: если союзники не сочтутъ удобнымъ образовать изъ Македоніи особую провинцію; но совершенно ясно, что эта оговорочка вставлена лишь для красоты слога, и объ особой Македоніи ни Болгарія, ни Сербія не думали. Договоръ рѣзалъ по живому тѣлу живыхъ національныхъ организмовъ, не спрашивая заинтересованныя народности, рѣзалъ съ тою простотою и непринужденностью, съ какими эту самую операцію производили дипломаты на Вѣнскомъ конгрессѣ, разсчитывая статистически и географически, сколькими кв. милями и сколькими тысячами душъ слѣдуетъ вознаградить одного короля за отданныя въ пользу другого его владѣнія. Это былъ договоръ Шейдока о фунтѣ мяса съ тѣмъ только отличіемъ, что подъ шейлоковскимъ договоромъ Антоніо, отдававшій фунтъ мяса изъ своей груди, все же подписался, хотя бы только для шутки, а македонцы не сдѣлали даже этого.
Договора между Болгаріей и Греціей, подписаннаго 29 апр. 1912 года, мы до сихъ поръ не знаемъ; по всей вѣроятности, тамъ заключается что-нибудь въ этомъ же родѣ.
Прошло нѣсколько мѣсяцевъ… Началась и окончилась война. Результатъ ея превзошелъ всѣ, самыя пылкія надежды. Войска союзниковъ стояли у воротъ Константинополя и не вошли въ него только потому, что этого не позволили европейскія державы. Греки оккупировали, кромѣ Эпира, и Ѳессаліи, южную часть Македоніи съ Салониками и нижнимъ теченіемъ Вардара. Сербы, кромѣ Старой Сербіи и Албаніи, успѣли занять значительную часть Македоніи, гораздо болѣе значительную, чѣмъ та, которая могла бы быть присуждена имъ по договору въ случаѣ самаго благопріятнаго для нихъ рѣшенія. Подъ ихъ властью оказались и Ускюбъ, и Монастырь, и Охрида. Въ рукахъ болгаръ оказалась лишь небольшая часть восточной Македоніи и вся Ѳракія.
Едва успѣли освободители организовать свое управленіе въ завоеванныхъ земляхъ, какъ началось такое преслѣдованіе всѣхъ чуждыхъ народностей, какого не знали несчастныя страны въ самыя жестокія времена турецкаго ига. Греки преслѣдуютъ евреевъ, сербовъ, болгаръ; сербы преслѣдуютъ грековъ и болгаръ. Въ завоеванныхъ сербами и греками мѣстахъ началось преслѣдованіе языковъ, насильственое закрытіе школъ и церквей, обыски, аресты, массовыя удаленія учителей и священниковъ, высылки неблагонадежныхъ лицъ, производимыя въ административномъ порядкѣ десятками, сотнями, въ томъ родѣ, какъ окѣ производятся, въ Россіи; при случаѣ избіенія. Болгарскія и другія газеты, свободно въ турецкое время издававшіяся въ Салоникахъ и другихъ мѣстахъ, принуждены были прекратить свое существованіе. Жалобъ на такое же обращеніе съ сербами въ той, небольшой части Македоніи, которая занята болгарами, нѣтъ, но, повидимому, только потому, что въ этой мѣстности какъ разъ сербовъ и нѣтъ. Зато турки бѣгутъ массами изъ завоеванной болгарами Ѳракіи. Говорятъ о десяткахъ, даже о сотняхъ тысячъ бѣжавшихъ турокъ, — и это не турки-поработители, а такіе же мелкіе крестьяне-собственники и крестьяне-половники, какъ сами болгары. Греки жалуются на насилія и притѣсненія болгаръ столько же, сколько эти послѣдніе на притѣсненія со стороны грековъ въ завоеванныхъ этими послѣдними мѣстахъ. Такимъ образомъ, общее политическое положеніе въ завоеванныхъ земляхъ стало не лучше, а хуже, чѣмъ при туркахъ. Вотъ первый фактъ, съ которымъ приходится считаться. И онъ совершенно понятенъ: освободителямъ нужно закрѣпить за собою освобожденныя и присвоенныя противъ воли населенія земли.
Задолго до того, какъ побѣдители могли самостоятельно приступить къ окончательному раздѣлу добычи, явилась внѣшняя посторонняя сила, которая влила немало горечи въ ликованія побѣдителей.
Румынія воспользовалась случаемъ, чтобы вытребовать у Болгаріи угрозой войны Силистрію, крѣпость, находящуюся на болгарскомъ (правомъ) берегу Дуная, связавшую съ Болгаріей и исторіей, и составомъ населенія, и всѣми интересами. И болгары, завоевавъ чужое, охотно отдали свое.
Австрія наложила свое veto на завоеваніе Сербіей Албаніи.
Такимъ образомъ добыча была нѣсколько сокращена. Не столько въ смыслѣ количественномъ, сколько въ смыслѣ качественномъ. Болгарія теряла свое родное, кровное достояніе. Сербія теряла доступъ къ Адріатическому морю, о которомъ она мечтала, къ которому она стремилась, начиная войну. Но все-таки въ рукахъ побѣдителей осталась богатая добыча. Спрашивается, какъ ее подѣлить?
Оставляя въ сторонѣ претензіи грековъ, которые въ настоящее время отодвинулись на задній планъ, Я постараюсь освѣтить только сербо-болгарскую распрю и для этого кратко сформулирую претензіи той и другой стороны, какъ онѣ выразились въ офиціальныхъ нотахъ и въ многочисленныхъ литературныхъ произведеніяхъ. За потерею Албаніи, за безспорностью Старой Сербіи и Ѳракіи остается вопросъ о Македоніи. О немъ идетъ споръ, и вотъ что говорятъ сербы:
Рѣшеніе спора на основаніи договора 29 февраля 1912 г. было бы явно несправедливо. Съ тѣхъ поръ произошли, новыя событія, въ корень измѣнившія положеніе вещей. Мы потеряли Албанію, а болгары пріобрѣли гораздо больше, чѣмъ тогда предполагалось. Если раздѣлъ Македоніи произойдетъ по принципамъ договора 29 февраля, то болгары получатъ гораздо больше, чѣмъ предполагалось по договору, а мы въ нѣсколько разъ меньше. Духъ договора вопіетъ противъ его буквы.
Къ тому же болгары на каждомъ шагу нарушали договоръ, поскольку онъ касался взаимной помощи, при помощи вооруженныхъ силъ.
Мы принесли жертвъ деньгами и людьми не меньше, чѣмъ болгары; и сдѣлали не-меньше, чѣмъ они; мы требуемъ соотвѣтственной награды. Потерявъ выходъ къ Адріатическому морю, мы необходимо долины получить выходъ къ Эгейскому морю. Конечно, мы все равно будемъ отрѣзаны отъ него Греціей, которая укрѣпилась въ Салоникахъ. Но лучше быть отрѣзанными одной державой, чѣмъ двумя, Греціей и Болгаріей. Въ послѣднемъ случаѣ для транспорта товаровъ, въ особенности оружія и военныхъ припасовъ, необходимо соглашеніе съ обѣими, тогда какъ въ первомъ только съ одной.
Долина Вардара является прямымъ продолженіемъ долины Моравы, въ географическомъ, этнографическомъ, лингвистическомъ и экономическомъ смыслѣ. Мы безъ долины Вардара обойтись не можемъ.
Мы имѣемъ на нее и историческое право: сербскіе короли владѣли ею.
Мы имѣемъ на нее и этнографическое право. Такъ называемый сѣверъ Македоніи есть въ дѣйствительности Часть Старой Сербіи. Эта область населена сербами и говоритъ по-сербски; среди нея распространены тѣ же самыя сказанія о Маркѣ Кралевичѣ и др., что и среди насъ; они празднуютъ тотъ же національный сербскій праздникъ Славу, что и мы.
Безъ долины Вардара мы ногибли; война теряетъ для насъ весь свой смыслъ.
Право, справедливость, выгоды, будущій миръ Балканскаго полуострова, все требуетъ того, чтобы Вардаръ былъ отданъ намъ, и, слѣдовательно, чтобы рѣшеніе спора, было основано не на договорѣ 29 февр.
Болгары на это отвѣчаютъ.
Рѣшеніе спора можетъ быть произведено только на основаніи договора 29 февраля.
Если сербы потеряли сѣверную Албанію — не мы виноваты въ этомъ.
«Рѣшеніе Сербіи относительно отказа отъ Адріатическаго побережья было принято безъ вѣдома болгарскаго правительства, и если утрата береговой полосы на Адріатическомъ морѣ представляетъ для Сербіи жертву, наложенную на нее великими державами, то уступка Силистріи и утрата Чаталджи и побережья Мраморнаго моря одинаковымъ образомъ составляетъ жертву для Болгаріи. Къ тому же утрата береговой полосы Адріатическаго моря „не имѣетъ для Сербіи большого значенія послѣ рѣшенія великихъ державъ дать ей коммерческій доступъ къ Адріатическому морю и постъ сліянія сербской и черногорской границъ, которая отнынѣ позволяетъ Сербіи располагать двумя великолѣпными портами: Дульциньо и Антивари, вполнѣ достаточными для обезпеченія Сербіи въ будущемъ ея полной экономической независимости“ (изъ отвѣта болгарскаго правительства, отъ 7 іюня 1913 г.).
Не вѣрно, чтобы мы нарушали договоръ, его нарушали сербы.
Не вѣрно, чтобы сербы принесли больше жертвъ, чѣмъ мы: напротивъ, мы принесли ихъ гораздо больше.
Вся Македонія населена македонцами-болгарами. Мы въ свое время владѣли Македоніей. За насъ и историческое право, и право этнографическое.
Право, справедливость и будущее спокойствіе Балканскаго полуострова требуютъ, чтобы вся Македонія была отдана намъ. Наконецъ, того же требуетъ и вѣрность договору. Происшедшія со времени его заключенія перемѣны не таковы, чтобы считать его неисполнимымъ.
Такъ говорятъ болгары.
Не во всѣхъ изъ этихъ аргументовъ мы можемъ въ настоящее время разобраться. Кто изъ союзниковъ нарушалъ договоръ, и къ его исполнялъ, сказать съ увѣренностью нельзя, не имѣя въ рукахъ подлинника договора 29 февраля, лишь по крайне пристрастнымъ изложеніямъ сторонъ.
Другая серія аргументовъ, особенно обильно уснащенная ссылками на право и справедливость, для насъ тоже мало доступна, хотя и по иной причинѣ. Когда болгары и сербы высчитываютъ свои жертвы и требуютъ дѣлежа добычи пропорціонально числу оставленныхъ на полѣ битвы труповъ, то мы можемъ только удивляться: какъ могутъ стороны обращаться къ общественному мнѣнію какой бы то ни было посторонней страны съ претензіями, основанными на такихъ странныхъ счетахъ. Вѣдь мы не можемъ ихъ провѣрить, а если бы могли, то, вѣроятно, въ возмущеніемъ отказались отъ этой обязанности. Самая ссылка на договоръ для насъ имѣетъ мало цѣны. Когда мы слышимъ отъ Шейлока „я требую суда законнаго, я требую уплаты по векселю“, то наше чувство права и справедливости протестуетъ, и мы не боимся сказать: мы не признаемъ самого договора. Обращайтесь съ вашими претензіями къ правительствамъ, а не къ общественному мнѣнію, — оно отвергаетъ эту аргументацію. Весь этотъ дождь брошюръ, статей, лекцій, раздраженныхъ выступленій въ обществахъ излишенъ, если, кромѣ ссылки на договоръ, заключенный безъ спроса у населенія, да ссылокъ на число труповъ, у васъ ничего нѣтъ; вполнѣ достаточно однѣхъ нотъ, обращенныхъ въ министерства иностранныхъ дѣлъ; тамъ выслушиваютъ и не такіе еще аргументы. Но если вы во что бы то ни стало хотите опираться на договоръ въ глазахъ не только правительствъ, а и общественнаго мнѣнія, то прежде всего опубликуйте его.
За договоромъ слѣдуетъ историческое право. Но кто же не знаетъ, что на историческомъ правѣ можно основать что угодно? На историческомъ правѣ финны могли бы потребовать въ свою пользу половину Россіи, такъ какъ когда то весь ея сѣверъ былъ населенъ ими. Историческимъ правомъ оправдывали графъ Бобринскій и наши націоналисты безсмысленное выкраиваніе изъ Царства Польскаго Холмской губ. Историческое право на Балканахъ всего сильнѣе говоритъ за турокъ. Вѣдь они 4—5 столѣтій владѣли всѣмъ Балканскимъ полуостровомъ. Это ли не историческое право? Правда, они захватили Балканскій полуостровъ насиліемъ. Но вѣдь и славяне тоже не въ подарокъ получили Балканскій полуостровъ; придя на него тысячелѣтіемъ ранѣе турокъ, — они силою вытѣснили жившіе на немъ ранѣе народы. А ранѣе Балканы принадлежали римлянамъ. Не отдать ли ихъ на этомъ основаніи Италіи? На фонѣ историческаго права можно вышить какіе угодно узоры, но цѣны эти узоры имѣть никогда не будутъ.
Серьезенъ аргументъ политическій: намъ, сербамъ, нужно море, намъ нужна долина Вардара, безъ того и другого мы задыхаемся.
Было бы гораздо лучше, если бы при самомъ началѣ войны вмѣсто фразъ объ освобожденіи страждущихъ братьевъ было прямо и откровенно сказано: мы ведемъ войну, потому что намъ нужно территоріальное расширеніе, и нуженъ доступъ къ морю, Адріатическому или Эгейскому. Тогда былъ бы совершенно иной разговоръ. Забудемъ однако это и примемъ, что фразы объ освобожденіи братьевъ были только фразами для прикрытія собственныхъ интересовъ, извѣстныя лицемѣрныя фразы, безъ которыхъ трудно вести такое злое и скверное дѣло, какъ война.
Съ сѣвера и запада Сербія граничила до войны съ Австро-Венгріей, съ юга съ малокультурными и почти совершенно бездорожными областями Турціи и только съ востока съ Болгаріей и Румыніей. Вслѣдствіе этого ея экономическая независимость отъ Австріи была дѣйствительно весьма велика. Запрещеніемъ вывоза свиней или другого скота, тѣми или другими таможенными и якобы санитарными мѣрами Австрія имѣла возможность наносить непоправимый ущербъ сербамъ и нерѣдко это дѣйствительно дѣлала, Такимъ образомъ, Сербія въ правѣ говорить, что она задыхается въ своихъ узкихъ границахъ безъ моря. Въ настоящее время однако границы Сербіи значительно расширены. Коммерческій выходъ къ албанскимъ портамъ представляетъ очень существенное пріобрѣтеніе для Сербіи, хотя и не вполнѣ достаточное: въ случаѣ какого-либо международнаго конфликта Албанія, дѣйствуя по указаніямъ Австріи, всегда получитъ фактическую возможность закрыть или стѣснить для Сербіи пользованіе ея коммерческими правами. Что касается черногорскихъ гаваней Антивари и Дульциньо, то прежде всего квалификація ихъ, какъ великолѣпныхъ, звучитъ несомнѣннымъ преувеличеніемъ. Оба эти порта недостаточно обширны, недостаточно глубоки для глубоко сидящихъ судовъ, хотя достаточны для обычныхъ торговыхъ судовъ. Но, во-первыхъ, въ случаѣ военнаго столкновенія съ Австріей они тоже легко могутъ быть отрѣзаны отъ этой послѣдней, а во-вторыхъ, они находятся все-таки не въ Сербіи, а въ Черногоріи. Теперь у Сербіи и Черногоріи прекрасныя отношенія, но при наличности на черногорскомъ тронѣ особаго монарха, притомъ сіе. капризнаго и самовластнаго, какъ Николай, нельзя поручиться за прочность этого пріобрѣтенія.
Такимъ образомъ, нужно признать, что безспорное завоеваніе сербовъ, т. е. Старая Сербія и коммерч. выходъ къ морю при настоящихъ условіяхъ, при наличности опредѣленныхъ династическихъ интересовъ, далеко не окупаетъ жертвъ тяжелой, разорительной войны; съ этой.точки зрѣнія они имѣютъ несомнѣнное право быть не довольными и претендовать на гораздо большее, а главное, на дорогу къ Эгейскому морю, слѣдовательно, на часть Македоніи.
Совсѣмъ иначе звучатъ соображенія, почерпанныя изъ этнографическаго состава населенія Македоніи.
Если до сихъ поръ мы имѣли дѣло съ аргументами, частью явно несостоятельными, частью серьезными, но исключительно эгоистическими, то тутъ мы встрѣчаемся съ другой серіей аргументовъ, долженствующихъ свидѣтельствовать о благородствѣ і-. чистотѣ намѣреній спорящихъ сторонъ. Для ихъ обоснованія имѣется цѣлая литература, Политическіе дѣятели тревожатъ прахъ Шафарика, Срезневскаго и безчисленнаго множества другихъ покойныхъ филологовъ и взываютъ къ авторитету Ягича, Даманскаго и такого же множества филологовъ живыхъ, но изъ всего этого филологическаго хлама ясно только одно: что филологія при случаѣ можетъ исполнятъ роль прислужницы при любой политической партіи. Казалось бы, для рѣшенія вопроса о томъ, болгары или сербы живутъ въ той или другой македонской деревнѣ, гораздо авторитетнѣе мнѣніе любого македонскаго селяка, чѣмъ самаго авторитетнаго филолога. Совершенно несомнѣнно, что на настроеніе и на стремленія итого македонскаго селяка должны имѣть свое вліяніе и историческія традиціи, и лингвистическое родство и всего болѣе политическія и экономическія потребности. Совершенно естественно, что мы, посторонніе наблюдатели, не имѣющіе власти, чтобы произвести плебисцитъ, пытаясь оцѣнить права и надежды борющихся сторонъ, будемъ разсматривать и языкъ, и исторію, и пути сообщенія, и строить на этихъ данныхъ свои предположенія; но мы никогда не забудемъ, что всѣ эти историческія, лингвистическія и всякія иныя вліянія переплетаются въ дѣйствительной жизни въ такой сложный клубокъ, что окончательный результатъ ихъ, — національное самосознаніе, — можетъ быть выясненъ только опросомъ населенія.
— Ни въ какомъ случаѣ, — внезапно заявляютъ сербы, забывъ о томъ, что каждый изъ нихъ „съ своей стороны“ готовъ согласиться на плебисцитъ. Въ западной Македоніи послѣднее десятилѣтіе велась упорная болгарская пропаганда, и болгары пріучили многихъ македонцевъ къ мысли о томъ, что они болгары. Спросите ихъ, кто они такіе, и каждый изъ нихъ отвѣтить вамъ: „я бугаринъ“, и этимъ самымъ отвѣтомъ скажетъ, что онъ въ дѣйствительности сербъ. Вѣдь бугаринъ — это сербское произношеніе имени народа; по-болгарски нужно сказать „азъ смъ българинъ“.
Аналогичныя возраженія дѣлаютъ и болгары. Они тоже охотно жалуются на сербскую, для южной части Македоніи на греческую пропаганду. Между тѣмъ, совершенно ясно, что если человѣкъ говоритъ, что онъ болгаринъ, то говоритъ ли онъ объ этомъ съ болгарскимъ, или сербскимъ, или турецкимъ, или греческимъ акцентомъ, онъ долженъ признаваться болгариномъ, и наоборотъ. Національность опредѣляется не религіей, не языкомъ, тѣмъ болѣе не акцентомъ (между тѣмъ Шипмановъ въ своихъ статьяхъ и рѣчахъ особенно охотно говоритъ объ акцентологіи), не чѣмъ-нибудь опредѣленнымъ и объективнымъ, а исключительно субъективнымъ національнымъ самосознаніемъ, и только оно одно является -единственнымъ правильнымъ критеріемъ національности.
Читатель хорошо знаетъ библейскую легенду: два брата-еврея во время голода выселились къ моавитянамъ. И пришли они на поля моавитскія и остались тамъ. И взяли они себѣ женъ изъ моавитянокъ, имя одной: Орфа, имя другой: Русь. Умерли оба. И вотъ ихъ мать Ноеминь возвратилась на родину. Старшая сноха оставила ее. „И сказала Ноеминь Руѳи: вотъ невѣстка твоя возвратилась въ народъ свой и къ богамъ своимъ; возвратись и ты вслѣдъ за невѣсткою своею. Русь же сказала: не упрашивай меня оставить тебя и возвратиться отъ тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и гдѣ ты будешь жить, тамъ и я буду жить; твой народъ — мой народъ, и твой богъ — мой богъ. Гдѣ ты умрешь, тамъ и я умру и погребена буду. Смерть одна разлучитъ меня съ тобою“. Что-же? развѣ она не еврейка? Библія, геніальный памятникъ національнаго сознанія еврейскаго народа, народа, гордаго своей національной исключительностью, прославила ее, какъ одну изъ своихъ любимыхъ героинь. Можетъ быть, Русь до самой своей смерти произносила названіе своей новой народности съ моавитянскимъ оттѣнкомъ, какъ распропагандированные македонцы говорятъ о своемъ бугаризмѣ, и все-таки она была еврейкой, и иного отношенія къ вопросу у культурнаго человѣка быть не можетъ. И потому тотъ, кто съ почвы политическихъ и экономическихъ выгодъ завоевателей переходитъ на почву выгодъ завоеванныхъ (или освобожденныхъ, если это выраженіе звучитъ благороднѣе), въ данномъ случаѣ македонцевъ, тотъ обязанъ спросить самихъ македонцевъ и предоставить имъ давать отвѣтъ какъ на чисто болгарскомъ, такъ на чисто сербскомъ или на какомъ они хотятъ, языкѣ.
Къ чему могъ бы привести такой опросъ?
III.
[править]Съ увѣренностью говорить объ этомъ трудно, но все же можно высказать нѣкоторыя соображенія, основываясь частью на спорныхъ и сомнительныхъ, далеко не рѣшающихъ, но все-таки имѣющихъ значеніе этнографическихъ данныхъ, на имѣющихся (къ сожалѣнію, весьма недостаточныхъ) свѣдѣніяхъ объ ихъ экономическихъ интересахъ, а главное, на тѣхъ политическихъ выступленіяхъ и заявленіяхъ, которыя дѣлались представителями народностей.
О-ва Эгейскаго моря и Критъ съ ихъ преобладающимъ греческимъ населеніемъ, конечно, высказались бы за присоединеніе къ Греціи. На это ихъ толкаетъ и этнографическое родство, и историческія традиціи, и непосредственные коммерческіе интересы; ихъ настроеніе, ихъ симпатіи, ихъ стремленія ясно сказались въ безчисленномъ рядѣ возстаній съ лозунгомъ, объединеніе съ Греціей», въ постановленіяхъ ихъ народныхъ собраній, гдѣ таковыя имѣются (Крита, Самосъ), множествѣ петицій и т. д.
Гораздо сложнѣе этнографическій составъ населенія и его интересы на всемъ остальномъ полуостровѣ, гораздо противорѣчивѣе стремленія его народовъ, среди которыхъ взаимная вражда питалась цѣлыми столѣтіями.
Необходимо помнить, что ни одна область, ни одинъ вилайетъ, даже ни одинъ санджакъ и лишь очень немногія казы (волости) болѣе или менѣе однородны. Въ Старой Сербіи перемѣшаны сербы съ мусульманами (албанцами и турками); въ Албаніи, при албанскомъ большинствѣ, имѣется сербское, болгарское и греческое меньшинство. Въ Македоніи наиболѣе многочисленны славяне, которые при томъ дѣлятся въ этнографическомъ отношеніи на болгаръ, сербовъ и македонцевъ (причемъ численное соотношеніе тѣхъ, другихъ и третьихъ является особенно спорнымъ), и всѣ они вмѣстѣ, можетъ быть, едва достигаютъ половины населенія; болѣе четверти составляютъ — мусульмане; немного меньше грековъ, затѣмъ имѣются въ небольшомъ числѣ евреи, румыны, цыганы. Во Ѳракіи значительное большинство составляютъ (или, по крайней мѣрѣ, составляли до войны) мусульмане, греки около 30 %, болгары врядъ ли болѣе 10' ". остальное — евреи, цыганы, румыны…
Во всякомъ случаѣ притязанія Сербіи на Старую Сербію можно, кажется, признать достаточно обоснованными на національномъ самосознаніи и проявившихся стремленіяхъ большинства ея населенія (такъ какъ тамъ и мусульмане, въ силу географическихъ причинъ, тяготѣютъ къ Сербіи), я то же самое вѣрно по отношенію къ притязаніямъ Греціи на узкую пограничную полосу (Эпиръ и Ѳессалія).
Албанцы обнаружили стремленіе къ образованію особаго государства и выразили его въ петиціяхъ, поданныхъ въ турецкій парламентъ, въ резолюціяхъ своихъ съѣздовъ и т. д. Сербы, въ особенности проф. Величъ, упорно доказываютъ, что албанцы не составляютъ особаго народа, а лишь безчисленное множество племенъ, другъ съ другомъ враждующихъ, проникнутыхъ инстинктами кровной мести и совершенно неспособныхъ къ созданію цѣлаго государства; тяготѣніе къ нему есть нѣчто совершенно искусственное, призрачное, объясняющееся лишь интригами Австріи, которая преслѣдуетъ собственныя цѣли. Албанское государство есть нежизнеспособный эмбріонъ, обреченный на гибель или на призрачное существованіе, искусственно поддерживаемый извнѣ. Однако, П. Н. Милюковъ не безъ основанія указалъ Величу, что сто лѣтъ тому назадъ, во время освобожденія отъ турецкой власти сербы представляли изъ себя нѣчто очень похожее на нынѣшнихъ албанцевъ, и однако Величъ не считаетъ созданіе сербскаго государства ошибкой. Во всякомъ случаѣ, есть всѣ основанія думать, что плебисцитъ среди албанцевъ привелъ бы къ образованію албанскаго государства, тѣмъ болѣе, что раздѣленіе ихъ между черногорцами, сербами и греками грозитъ имъ сильнѣйшимъ національнымъ угнетеніемъ, не обѣщая никакихъ, ни національныхъ, кн экономическихъ выгодъ.
За что высказалась бы спрошенная Ѳракія, сказать трудно. Быть можетъ она пожелала бы вернуться къ Турціи и составить въ ней автономную провинцію, а можетъ быть предпочла бы самостоятельное государственное бытіе. Крайне сомнительно, чтобы она пожелала присоединиться къ Болгаріи.
Перехожу къ главному яблоку раздора между сербами и болгарами. Македоніи.
Есть ли у македонцевъ (т. е. у македонскихъ славянъ, такъ какъ македонскіе греки чувствуютъ себя греками, а мусульмане турками или албанцами) національное самосознаніе? Болгары отвѣчаютъ: нѣтъ; македонцы тѣ же болгары, языкъ у нихъ болгарскій, культура болгарская, и они ничего другого не желалось, какъ присоединиться къ Болгаріи. Все же сверхъ этого — все отъ лукаваго, это результатъ чужихъ интригъ и чуждой македонцамъ національной пропаганды.
— Неправда, — говорятъ сербы, — это вѣрно только относительно восточныхъ македонцевъ, а западные — чистокровные сербы.
Что же говорятъ сами македонцы?
Македонскіе революціонеры, ведшіе борьбу съ Турціей, всегда дѣлились на нѣсколько теченій. Тамъ было теченіе греческое, было теченіе сербское, было и очень сильное теченіе болгарское; оно было представлено такъ называемой верховной или внѣшней организаціей — революціоннымъ комитетомъ, пропагандировавшимъ сліяніе Македоніи съ Болгаріей. Но рядомъ съ этими тремя партіями, искавшими и находившими денежную и политическую поддержку въ чуждыхъ правительствахъ, въ турецкія времена имѣлась очень сильная «внутренняя организація», выдвигавшая лозунгъ «Македонія для македонцевъ». Съ этимъ лозунгомъ, разочаровавшись подъ конецъ жизни въ помощи Болгаріи, боролся извѣстный Борисъ Саратовъ. Онъ говорилъ:
"Мы, македонцы, — не сербы, не болгары, а просто македонцы. Македонскій народъ существуетъ независимо отъ болгарскаго и сербскаго. Мы сочувствуемъ и тѣмъ и другимъ, и болгарамъ и сербамъ: кто поможетъ нашему освобожденію, тому мы скажемъ спасибо, но пусть болгары и сербы не забываютъ, что Македонія только для македонцевъ[3].
Съ нимъ же боролся и борется до сихъ поръ другой македонскій революціонеръ, пользующійся весьма широкой популярностью среди македонскаго малоземельнаго и безземельнаго крестьянства — Сандапскій. Когда въ 1908 г. произошла турецкая революція, то значительная часть македонскихъ революціонеровъ примирилась съ мыслью о сохраненіи Македоніи подъ властью Турціи, но подъ условіемъ пріобрѣтенія ею политической автономіи. Сторонники этого убѣжденія принимали участіе въ парламентскихъ выборахъ, боролись за осуществленіе своей программы въ турецкомъ парламентѣ, продолжали агитацію въ странѣ. Значительная часть ихъ до самаго начала балканской войны не отказывалась отъ своей мечты. Они вѣрили въ возможность прогресса Турціи и были убѣждены, что прогрессъ Турціи неминуемо приведетъ къ автономіи отдѣльныхъ Частей турецкой имперіи, а автономія дастъ македонцамъ возможность разрѣшить больной для нихъ аграрный вопросъ, надѣливъ землею безземельныхъ и малоземельныхъ. "Мы ничего такъ не боимся, какъ того, что наши добрые друзья придутъ насъ освобождать, — говорили они. Опасенія оправдались: добрые друзья пришли освобождать. Остаться нейтральными въ войнѣ они, конечно, не могли; разумѣется, у нихъ не было другого исхода, какъ присоединить свои силы къ силамъ союзниковъ и и направить свои удары противъ турокъ, за четыре года относительно свободнаго режима ничего не захотѣвшихъ или не смогшихъ сдѣлать для улучшенія положенія македонскаго народа, главное, не пожелавшихъ приступить къ совершенно необходимой для него земельной реформы. Но они все время лелѣяли мечту: по окончаніи войны Македонія останется македонской и образуетъ особое государство.
Въ настоящее время группа македонцевъ выпустила въ Петербургѣ (по-русски) № 1 журнала «Македонскій Голосъ» (9 іюня 1913 г.), съ очевидною цѣлью повліять на русское общественное мнѣніе. Въ этомъ органѣ говорится слѣдующее:
«… въ глазахъ европейскаго общественнаго мнѣнія война была „освободительная“.
Но Лозенградъ и Куманово дали возможность болгарамъ и сербамъ стать во весь ростъ и заявить о своихъ государственныхъ задачахъ, о своихъ истинныхъ намѣреніяхъ.
И Македонія, — „освобожденная“ Македонія, — падаетъ первой жертвой роста новыхъ силъ на Балканахъ. На ея поляхъ, отвоеванныхъ отъ турокъ, столкнулись новыя — и не одна, а уже три враждебныя силы, и о.ни подмяли живое тѣло подъ свои побѣдныя колесницы. Великоболгарская, великосербская и панэллинская идеи знаютъ Македонію, какъ свою добычу, и готовы вотъ-вотъ изъ-за нея сразиться и новыми потоками крови залить многострадальную славянскую землю.
Что же дѣлать ей — изстрадавшейся, обезсиленной странѣ, которую рвутъ на части? Отвѣтъ одинъ — бороться. Но нѣтъ сомнѣнія, — силы македонцевъ слабы, и результаты ихъ отчаянной борьбы будутъ для нихъ плачевны. Отъ войны союзниковъ македонцы выиграютъ немного, а пострадаютъ несомнѣнно. Кто бы ни владѣлъ Македоніей, для всѣхъ она будетъ средствомъ къ укрѣпленію чужой державности. Своей государственности у Македоніи нѣтъ, но она можетъ быть при томъ условіи, если сильно у нея стремленіе къ независимости, если тамъ остро чувствуется необходимость автономнаго существованія, и если державы, главнымъ образомъ, Россія пойдутъ навстрѣчу этому стремленію.
А Россія должна бы пойти, имѣя въ виду общеславянскіе и русскіе интересы, съ которыми совершенно согласуется идея автономной Македоніи».
"Турецкое рабство замѣнено христіанскимъ, но недалекъ тотъ роковой часъ (онъ приближается — Македонскіе четники уже выступаютъ противъ враговъ своей родины), когда македонцы открыто скажутъ всему міру: «Лучше умереть въ борьбѣ за свою свободу, чѣмъ жить снова въ рабствѣ».
Нынѣ Македонія опять освобождена. Но Европа готова совершить ту же ошибку, которая совершена была въ 1878 году. Вмѣсто того, чтобы изъ Македоніи создать самостоятельное государство, новые ея освободители рѣшили раздѣлить ее между собою; мы убѣждены и глубоко вѣруемъ, что сознательная и демократическая часть болгарскаго, греческаго и сербскаго народа не участвуетъ въ этомъ братоубійственномъ дѣлежѣ Македонскаго народа. Между тѣмъ, Македонія обладаетъ всѣми естественными и историческими правами на самоопредѣленіе… Границы Македоніи ясно обозначены окружающими ее горными кряжами и морскимъ берегомъ. Эта географическая цѣльность и вся система вѣеромъ расположенныхъ долинъ и полей обусловливаетъ также экономическую цѣлы и недѣлимость страны.
Однородно также и населеніе страны. По даннымъ разныхъ авторитетныхъ изслѣдователей, — населенія Македоніи составляютъ особое славянское племя. Дабы избѣжать въ будущемъ всякихъ треній между сосѣдними Македоніи народами, чтобы дать возможность и незначительнымъ инородческимъ группамъ, вкрапленнымъ въ славянскую массу — албанцамъ, грекамъ, румынамъ, туркамъ и евреямъ — свободную и безпрепятственную національную жизнь, — единственный путь — это созданіе свободной независимой Македоніи. Такимъ образомъ, всѣмъ сосѣдямъ Македоніи выгоднѣе, чтобы эта страна осталась нераздѣльной, такъ какъ при любомъ размежеваніи часть ихъ сородичей останется подъ чужимъ верховенствомъ и погибнетъ.
Право на самоопредѣленіе македонцы пріобрѣли и всей своей новѣйшей исторіей. Во имя независимости и свободы боролись они вѣками, въ особенности послѣ берлинскаго трактата, безчисленное количество разъ они возставали и всегда отличались отважностью и храбростью. Въ послѣднюю войну внутренняя македонская организація и 27 эмигрантскихъ братствъ сформировали многочисленные македонскіе отряды, которые оказывали большое вліяніе на ходъ войны и геройствомъ своимъ взяли въ плѣнъ 12-ти тысячную армію Яверъ-Паши…
«Во имя естественнаго права, во имя исторіи, во имя практической цѣлесообразности, просимъ мы васъ, братья, принять къ свѣдѣнію слѣдующее:
1) Македонія населена однороднымъ славянскимъ племенемъ, имѣющимъ свою исторію, свой бытъ, свою былую государственность, свои идеалы, а поэтому и право на самоопредѣленіе.
2) Македонія должна быть въ своихъ этнографическихъ, географическихъ и культурно-историческихъ границахъ самостоятельнымъ государствомъ, отвѣтственнымъ передъ народнымъ собраніемъ.
3) Македонское государство должно составлять отдѣльную равноправную единицу въ балканскомъ союзѣ при общихъ таможенныхъ границахъ.
4) Въ церковномъ отношеніи необходимо возстановить въ Македоніи древнюю Охридскую автокефальную церковь, состоящую въ каноническомъ общеніи съ прочими православными церквами: греческой, русской, болгарской, сербской, румынской и сиро-арабской.
5) Для подробной разработки внутренняго устройства македонскаго государства должно быть созвано въ ближайшемъ времени, подъ покровительствомъ державъ, народное представительство (національное учредительное собраніе), въ городѣ Солуни, избранное путемъ всеобщаго голосованія».
Программа совершенно ясная и опредѣленная. Вопросъ только въ томъ, раздѣляетъ ли ее въ Македоніи большинство, или хотя бы большинство славянскаго населенія. На этихъ дняхъ въ газетахъ появилась телеграмма изъ Софіи, что внутренняя македонская организація высказалась въ пользу присоединенія къ Болгаріи. По этому поводу я запросилъ находящихся налицо въ Петербургѣ македонцевъ, и они меня завѣрили, что телеграмма или ни на чемъ не основана, или же то заявленіе македонской организаціи, о которомъ она сообщаетъ, есть грубый подлогъ со стороны болгарскаго правительства, или кого-либо изъ болгарской партіи. Я не имѣю возможности въ короткій срокъ, остающійся до напечатанія этой статьи, провѣрить этотъ фактъ, но, конечно, не стану отрицать того, что среди македонскихъ славянъ найдется немало людей, которые не согласятся подписаться подъ программой «Македонскаго Голоса». Нерѣдко, однако, и сторонники какой-либо державы приходятъ къ аналогичнымъ выводамъ.
Въ ноябрѣ и декабрѣ 1912 г., слѣдовательно, послѣ начала войны, въ Солуни издавалась газета «Българинъ», самымъ названіемъ своимъ свидѣтельствовавшая, что она принадлежитъ жъ иному направленію македонской революціонной мысли. И вотъ, какъ говоритъ П. Н. Милюковъ, по передовицамъ этой газеты легко можно прослѣдить, какъ энтузіазмъ къ освободителямъ, мало-по-малу смѣнялся недоумѣніемъ, а потомъ и разочарованіемъ, постепенно ведшимъ къ чувствамъ, прямо противоположнымъ благодарности. Вначалѣ органъ македонской интеллигенціи пытается бороться съ этимъ настроеніемъ и старается всячески успокоить встревоженное населеніе: «Пустъ и тѣнь скорби не омрачитъ чело болгаръ въ Свойскомъ (Коссовскомъ) и въ Битолійскомъ (Монастырскомъ) округахъ, когда они встрѣчаютъ только войска союзниковъ, — грековъ и сербовъ», говорится въ номерѣ отъ 13 ноября… Однако, уже черезъ два дня толъ газеты мѣняется, и она жалуется на шовинизмъ побѣдителей (трековъ и сербовъ) и на національныя гоненія противъ болгаръ. 25 ноября «Българинъ» уже озаглавливаетъ передовую статью: «Освободительная или завоевательная война»… «Мы, македонскіе болгары, хотимъ увидѣть совокупную болгарскую Македонію не только свободной, но и нераздѣльной, иначе мы измѣнили бы памяти тысячи погибшихъ бойцовъ за нашу родину»[4].
Разъ невозможны присоединеніе къ Болгаріи всей, нераздѣльной Македоніи, то и македонцы-болгарофилы предпочитаютъ образованіе изъ нея особой государственной единицы. А такъ какъ только особое македонское государство можетъ гарантировать національное равноправіе, то всѣ національныя меньшинства (въ томъ числѣ и турки), которыя въ совокупности составляютъ большинство, по необходимости должны высказаться за то же самое рѣшеніе, и принятіе его при плебисцитѣ дѣлается наиболѣе вѣроятнымъ.
IV.
[править]Безспорно, однако, что на исходъ плебисцита повліяли бы не только чисто національныя стремленія, а не въ меньшей, если не въ гораздо большей мѣрѣ, соображенія соціальнаго характера.
Македонія въ турецкія времена была страной малоземельны и безземельнаго крестьянства, арендующаго земли у крупныхъ землевладѣльцевъ или, работающихъ у нихъ исполу. Крестьянство — преимущественно славяне, ею также и мусульмане (турки и отуреченные болгары); помѣщики — почти исключительно турки. Турецкое правительство ни во времена, стараго режима, ни даже послѣ революціи не думало объ аграрной реформѣ. Добиться ея осуществленія македонскіе революціонеры-народники (Сандапскій и внутренняя организація) разсчитывали только въ будущей автономной (хотя бы въ рамкахъ турецкаго государства) Македоніи: поэтому ихъ національно-политическая программа была тѣсно связана съ ихъ аграрной программой, подобно тому, какъ для ирландцевъ требованіе гомруля является ничѣмъ инымъ, какъ требованіемъ аграрной реформы, получить которую отъ англійскаго парламента- ирландцы считаютъ невозможнымъ.
Естественно, что македонцы ставятъ себѣ вопросъ: какъ отнесутся державы-завоевательницы къ безземелью македонскаго крестьянства? Что Греція и не подумаетъ совершить аграрную реформу, въ этомъ, конечно, никто не сомнѣвается. Мало надежды и на Сербію. Гораздо болѣе надеждъ возлагается на Болгарію, и этимъ въ значительной мѣрѣ объясняется сравнительная сила болгарскаго теченія среди македонскихъ революціонеровъ.
Въ самомъ дѣлѣ. Тридцать пять лѣтъ тому назадъ только-что освобожденная Болгарія была приблизительно въ томъ же положеніи, въ какомъ теперь находится Македонія. Значительное число турецкихъ помѣщиковъ (конечно, не всѣ) при приближеніи русскихъ войскъ бѣжали, побросавъ свои помѣстья на произволъ судьбы, и крестьяне заняли ихъ въ силу захватнаго права. Когда вошли русскіе, то хотя они опубликовали прокламацію, въ которой говорили объ уваженіи къ частной собственности, но при всемъ своемъ желаніи они не могли возстановить правъ турецкихъ помѣщиковъ на брошенную ими землю.
Русскія войска ушли, и Болгарія зажила вполнѣ самостоятельною жизнью. Это была страна вполнѣ демократическая и крестьянская по составу своего населенія. Естественно, что въ. первую очередь сталъ для нея вопросъ аграрный. И вотъ въ 1880 году былъ проведенъ министерствомъ Каравелова законъ, который признавалъ арендаторовъ-половниковъ, обрабатывающихъ менѣе, чѣмъ въ теченіе десяти лѣтъ, собственниками этой земли за очень скромный выкупъ, произведенный при помощи государства. Законъ распространялся на тѣхъ помѣщиковъ, которые успѣли ихъ фактически сохранить; земли, брошенныя своими собственниками, перешли въ собственность крестьянъ безъ всякаго выкупа, такъ какъ правительство не имѣло ни возможности, ни даже желанія возстановить бѣжавшихъ турокъ въ ихъ правахъ собственности.
Такимъ образомъ, совершилась земельная реформа, одна изъ самыхъ смѣлыхъ земельныхъ реформъ XIX вѣка.
Македонцы-болгарофилы, указывая на сходство условій Македоніи съ только что освободившейся Болгаріей, разсчитываютъ, что то же самое будетъ произведено и въ Македоніи. Однако, въ заявленіяхъ и дѣйствіяхъ болгарскаго правительства мы пока не находимъ ни одного намека на эту реформу.
И это совершенно понятно. Съ каравеловскихъ временъ много воды утекло, и современная Болгарія весьма мало похожа на Болгарію 70-хъ годовъ. Та Болгарія была въ полномъ смыслѣ слова маленькимъ мужицкимъ царствомъ, съ цѣликомъ сохранившимися мужицкими идеалами. Если въ ней имѣлись землевладѣльцы, то это были турки, частью бѣжавшіе и не подававшіе голоса, а если, и подававшіе, то только такой, какой вызывалъ противъ себя ненависть, въ которой экономическіе мотивы переплетались съ мотивами религіозно-національными, и который былъ совершенно безсиленъ.
Теперешняя Болгарія — сильное государство, съ обрабатывающею промышленностью, съ расчлененіемъ народа на. классы, съ сильной бюрократіей, съ опредѣленными имперіалистскими стремленіями. Вообще, это современное культурное государство. Для такого государства- радикальная земельная реформа представляетъ гораздо большую трудность и можетъ быть произведена развѣ только послѣ упорной борьбы, во всякомъ случаѣ не такъ просто и не такъ легко, какъ 35 лѣтъ тому назадъ.
Она затрудняется и нѣкоторыми особенностями въ положеніи Македоніи.
Тогда, въ 1877—78 г., изъ Болгаріи бѣжали, главнымъ образомъ, представители турецкой знати, имѣвшіе совершенно невѣрное представленіе о характерѣ современной войны и боявшіеся русскихъ. У нихъ не было никакихъ документовъ на владѣніе ихъ землею, и потому послѣ побѣга они не могли возстановить своихъ правъ. Изъ теперешней Македоніи бѣжали, главнымъ образомъ, не крупные землевладѣльцы. Да такіе по большей части въ ней и не жили: они жили въ Констанинополѣ, въ большихъ городахъ, за границей, а на право владѣнія землею они сохраняли въ своихъ карманахъ документы. Новое правительство не можетъ отнестись съ презрѣніемъ къ этимъ документамъ. Бѣжали изъ Македоніи массами, по бѣжали крестьяне, хотя и мусульманскаго вѣроисповѣданія. Такимъ образомъ первый ударъ былъ нанесенъ именно крестьянству.
Мусульманское крестьянство побросало свои клочки земли: такъ или иначе они, вѣроятно, увеличатъ владѣнія оставшихся крестьянъ славянской народности, но они слишкомъ ничтожны по своимъ размѣрамъ.
Далѣе. Кромѣ Македоніи, пока еще спорной, Болгарія безспорно получаетъ въ свое владѣніе Ѳракію. Вмѣстѣ съ нею она получаетъ около 1 милліона, инороднаго населенія, а такъ какъ таковое велико и въ Македоніи, да и въ самой нынѣшней Болгаріи его имѣется свыше 1 милліона на 4.300.000 жителей, то въ будущей Болгаріи, предполагая, что она получитъ всю Македонію (кромѣ греческой части) вмѣстѣ съ Ѳракіей, на 7 милл. населенія придется около 3 милліоновъ турокъ, грековъ, румынъ, евреевъ, цыганъ и другихъ инородцевъ, которые въ весьма малой степени, или лучше сказать, вовсе не будутъ заинтересованы въ аграрной реформѣ и симпатизировать ей не будутъ. Среди этихъ трехъ милліоновъ будутъ весьма вліятельные по своему экономическому положенію землевладѣльцы, промышленники, торговцы; всѣ они будутъ давить на болгарское правительство въ смыслѣ враждебномъ предполагаемой реформѣ, а болгарское правительство, запутавшееся въ государственныхъ долгахъ, связанное съ интересами биржи, финансоваго и промышленнаго міра Болгаріи и Европы, по необходимости будетъ прислушиваться къ ихъ голосу очень внимательно.
А такъ какъ оно къ тому же будетъ страдать отъ остраго безденежья и отъ неизбѣжно вызваннаго войною промышленнаго и торговаго кризиса, то я позволю себѣ высказать увѣренность въ томъ, что ни о какой серьезной реформѣ въ рамкахъ болгарскаго государства Македонія не имѣетъ никакихъ основаній надѣяться на многіе годы впередъ.
Самостоятельная Македонія тоже не сможетъ совершить реформу съ тою легкостью, съ какою ее совершила Болгарія, въ особенности благодаря наличности въ ней значительнаго неславянскаго населенія. Но, тѣмъ не менѣе, въ ней она гораздо вѣроятнѣе.
V.
[править]Это соображеніе должно заставить значительное большинство, по крайней мѣрѣ, славянскаго населенія, предпочитать автономную Македонію всякому другому рѣшенію стоящаго на очереди политическаго вопроса.
Самостоятельная Македонія была бы вмѣстѣ съ тѣмъ окончательнымъ разрѣшеніемъ балканскаго вопроса. Автономная Македонія, въ которой неизбѣжно должно установиться національное и религіозное равноправіе, въ которой, вѣроятно, была бы произведена широкая аграрная реформа, — эта Македонія, Швейцарія Балканскаго полуострова, могла бы сыграть роль связующаго звена для Болгаріи, Сербіи и Греціи. Потребность сербовъ въ долинѣ Вардара, конечно, не фраза; она есть. Если верхній Вардаръ будетъ принадлежать Болгаріи, а нижній Греціи, то эти два государства несомнѣнно перерѣжутъ его таможенною линіею, и Сербіи онъ будетъ недоступенъ. Точно также онъ будетъ недоступенъ Болгаріи, если будетъ подѣленъ между Сербіей и Греціей. Но сама потребность въ немъ со стороны Сербіи вмѣстѣ съ вѣроятнымъ демократическимъ характеромъ будущаго македонскаго государства дѣлаетъ вѣроятнымъ заключеніе прочнаго таможеннаго союза между Македоніей и Сербіей; такой же союзъ вѣроятенъ, почти неизбѣженъ между Македоніей и Болгаріей, Македоніей и Греціей. За общимъ таможеннымъ союзомъ можетъ послѣдовать тѣсный политическій союзъ и обращеніе отдѣльныхъ странъ въ Балканскіе Соединенные Штаты. Весьма вѣроятно, что къ этимъ штатамъ присоединились бы и Черногорія и Албанія. Въ такомъ случаѣ Сербія безъ всякаго территоріальнаго расширенія, безъ подчиненія своей власти чуждыхъ народовъ, получила бы столь нужный для нея выходъ къ морю.
— Опять не реальная политика!
Да, не реальная политика. Все это невозможно, потому что на пути стоятъ династическіе интересы. Даже объединеніе Сербія съ Черногоріей оказывается весьма затруднительнымъ, потому что на пути къ нему стоитъ личность и династія Николая Нѣгоша.
Если защитники оконченной войны и провозвѣстники новой братоубійственной войны согласятся съ этимъ моимъ мнѣніемъ, то я съ большою охотою соглашаюсь съ ихъ убѣжденіемъ въ нереальности проекта плебисцита и объединенія балканскихъ государствъ.
Объ объединеніи, впрочемъ, они говорили всего больше; именно они гордились балканскимъ союзомъ, какъ шагомъ на пути къ прочному объединенію Балканскаго полуострова. Оказывается, что это былъ шагъ на пути къ его разъединенію, и ихъ реальная политика, разсчитывавшая военный союзъ четырехъ монарховъ обратить въ прочный мирный союзъ народовъ, была утопіей.
Въ русской печати, консервативной и либеральной одинаково, въ настоящее время господствуетъ преимущественное сочувствіе къ Болгаріи. Говорятъ, — и въ этомъ сходятся такіе различные органы, какъ «Рѣчь» и «Голосъ Москвы», — что политика Сербіи, во что бы то ни стало требующей Македоніи, не только преступна, но и безсмысленна, такъ какъ благодаря ей се; разрываетъ союзъ съ Болгаріей противъ Австріи, который можетъ Мяться ей въ самомъ ближайшемъ будущемъ. Это указаніе, конечно, правильно. Но не менѣе правильно и то, что Болгарія, не отдавая Македоніи Сербіи, теряетъ поддержку Сербіи противъ Румыніи. Если Сербія теряетъ поддержку Болгаріи, на случай возможнаго столкновенія съ Австріей, въ далекомъ или недалекомъ будущемъ, то Болгарія потеряла эту поддержку въ настоящемъ и прошломъ. Не будь отношенія съ Сербіей такъ обострены, то тонъ Болгаріи но отношенію къ Румыніи, потребовавшей себѣ Силистрію, могъ быть инымъ. Уступка Силистріи, города чисто болгарскаго, географически и этнографически вполнѣ сросшагося съ болгарскимъ государствомъ, эта позорная уступка оказалась необходимой лишь потому, что Болгарія не могла противопоставить всю силу союза румынскимъ требованіямъ. За это она и несетъ отвѣтственность.
Каковъ же общій итогъ войны?
Нѣтъ никакого сомнѣнія, что тотъ процессъ устраненія феодальнаго строя, который начался въ Турціи въ 1908 г., совершится съ гораздо болѣе значительной быстротою, благодаря войнѣ, чѣмъ могъ бы совершиться безъ нея, хотя нѣтъ основаній думать, что онъ въ концѣ концовъ не совершился бы и въ турецкомъ государствѣ безъ всякой войны. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, благодаря войнѣ, области бывшей Турціи переходятъ къ новому соціальному строю совершенно разоренными. Поля въ настоящемъ году во многихъ мѣстахъ не засѣяны; лошади забраны на войну, скотъ истребленъ на потребности арміи, жилища массами сожжены. Ликвидація войны потребуетъ громадныхъ денежныхъ средствъ и новыя области вступаютъ въ новую жизнь совершенно обнищавшими. Пока неизвѣстно, какъ рѣшить парижская финансовая комиссія вопросъ о турецкой контрибуціи и о распредѣленіи турецкаго долга. По всей вѣроятности, контрибуція будетъ признана только въ принципѣ, но реально будетъ уплачена лишь въ какомъ-нибудь смѣхотворно-ничтожномъ размѣрѣ, а турецкій государственный долгъ будетъ въ извѣстной части возложенъ на завоеванныя союзниками земли: всякое иное рѣшеніе было бы не выгодно кредиторамъ Турціи, а рѣшающую силу представляютъ именно они. Такимъ образомъ «освобожденныя» земли начнутъ новую жизнь при исключительно тяжелыхъ финансовыхъ условіяхъ. Да и завоевавшія державы разорены войной.
Что же касается Турціи, то эта страна, для которой только что открылась возможность развитія, вновь остановлена въ ней на долгіе годы, если не на всегда.
Тяжелую отвѣтственность взяли на себя тѣ круги русскаго общества, которые въ началѣ войны поддерживали своимъ сочувствіемъ балканскихъ союзниковъ.
12 іюня 1913 г.
- ↑ Нѣсколько раньше, при обсужденіи другого доклада въ Юридическомъ Собраніе, въ началѣ 1913 г.
- ↑ Этотъ курьезный мотивъ привелъ Пашичъ въ своей рѣчи въ скупщинѣ 15 мая.
- ↑ Цитирую по «Македонскому Голосу», СПБ., 1913, No. 1, стр. 1.
- ↑ Рѣчь 8 апрѣля 1913 г. Всѣ цитаты изъ «Българина» приведены мною по статьѣ г. Милюкова.