Слѣдующая статья переведена изъ новой, весьма любопытной книги, изданной посредствомъ патріотическаго содѣйствія и на иждивеніи знаменитаго распространителя какъ историческихъ, такъ и вообще всѣхъ полезныхъ свѣдѣній, Господина Государственнаго Канцлера, Графа Николая Петровича Румянцова: «Siegmund Freiherr von Herberstein. Mit besonderer Rьcksicht auf seine Reisen in Russland geschildert von Friedrich Adelung….» т. е. Жизнь Барона Сигизмунда Герберштейна, особенно въ отношеніи путешествій его въ Россію, описаннная Статскимъ Совѣтникомъ и Кавалеромъ, Фридризсомъ Аделунгомъ, С. Петербургъ. 1818 г. въ 8. Память Герберштейна, отличаго писателя и дипломата, жившаго въ достопамятное время вообще Европы и особенно Россіи, два раза посѣщавшаго наше Отечество и оставившаго такія объ немъ извѣстія, которыя уже три столѣтія повторяются иностранными писателями, а для нашихъ историковъ служатъ отчасти единственнымъ источникомъ тогдашнихъ нравовъ и обычаевъ, — память такого мужа драгоцѣнна потомкамъ описанныхъ имъ сыновъ Россіи. Осмѣливаясь думать, что Г. Аделунгъ симъ трудомъ своимъ угодилъ и ученымъ и просто любопытнымъ читателямъ, желаемъ, чтобы наша Публика увидѣла книгу его на Русскомъ языкѣ въ непродолжительномъ времени. Между тѣмъ переводимъ одно изъ приложеній, къ которому рѣшаемся приобщить и свои примѣчанія. Ѣхавши въ первой разъ (1517 г.) въ Москву, Герберштейнъ прожилъ недѣлю въ Новгородѣ, гдѣ осматривалъ онъ мѣдныя двери, привезенныя, какъ говорили ему, передъ тѣмъ за многія столѣтія изъ Греціи, послѣ осады города Корсуня. Къ сему-то мѣсту относится слѣдующее Приложеніе.
Даже до сего дня большія, наружныя, металлическія, церковныя двери въ Новѣгородѣ называются Корсунскими. Его Сіятельство, господинъ Государственный Канцлеръ Графъ Румянцовъ, въ прошломъ году путешествуя для ученой цѣли по разнымъ губерніямъ, приказалъ сдѣлать оттиски сего. достопримѣчательнаго, донынѣ очень мало извѣстнаго памятника, которой теперь конечно уже недолго будетъ оставаться безъ объясненія и безъ опредѣленія историческаго; то и другое вѣроятно будетъ находиться въ Россійской исторіи славнаго Карамзина, имѣющей выдти въ непродолжительномъ времени (А). Между тѣмъ я сообщаю взятое изъ письма г-на Надворнаго Совѣтника и Кавалера Фонъ Буссе слѣдующее описаніе оныхъ дверей, служащее драгоцѣннымъ матеріяломъ для ближайшаго познанія сего, покрытаго неизвѣстностію, художественнаго произведенія.
«Въ Новѣгородѣ, въ Софійской церкви, я видѣлъ также и мѣдныя церковныя двери, которыя преданіе называетъ Херсонскими. Какъ скоро спросидъ я объ нихъ церковнослужителя, онъ тотчасъ повелъ меня къ западному входу церкви и показалъ сію мнимую достопамятность древняго военнаго похода. И прежде уже я слышалъ, что нѣкоторые сомнѣваются въ справедливости упомянутаго преданія, но взглянувъ на двери, я въ тужъ минуту долженъ былъ увѣриться, что онѣ совсѣмъ не Греческой работы, и что ихъ сдѣлалъ какой нибудь Нѣмецкой художникъ. Сіе показываютъ изображенныя лица и надписи всѣ вообще на Латинскомъ языкѣ. Я списалъ нѣкоторыя. Внизу надъ мущиною, въ старинной Нѣмецкой одеждѣ, находятся слова; RIQUIN[1] ME FEC. Нѣсколько выше надъ головою другой фигуры (Б): WICHMANUS MEGIDEBURGESIS ЕРС.[2] Въ другомъ мѣстѣ; S. PETRUS + JUDASTRADIDTIXP. M, и т. д. На второй четыреугольной доскѣ сверху, на правой половинѣ дверей замѣтилъ я буквы MDL[3]. Къ симъ доводамъ противъ того будто бы двери сіи въ 988 году привезены были изъ Херсона, прибавить еще должно, что Несторъ, во многомъ достовѣрный, именно ни о какихъ взятыхъ изъ Херсона церковныхъ дверяхъ неупоминаетъ[4]. Напротивъ того Татищевъ, не показывая однакожъ своихъ источниковъ, пишетъ, что въ 1356 году Новгородскій, Архіепископъ Василій купилъ въ Германіи за великую цѣну мѣдныя позлащенныя двери для церкви Св. Софіи[5]. Быть можетъ, ето самыя тѣ двери, которыя теперь извѣстны намъ подъ именемъ Херсонскихъ, хотя одно обстоятельство, по видимому, говоритъ противъ сей покупки. Даже при поверхностномъ разсматриваніи, легко примѣтить можно, что двери сіи сдѣланы были для большей церкви, или по крайней мѣрѣ для большаго въ каменной стѣнѣ отверстія. Четвероугольныя доски, изъ которыхъ составлены двери, запущены одна за другую, и положенными вдоль по краямъ ихъ украшеніями закрыты многія надписи и фигуры иныя совсѣмъ, другія только до половины. Такое расположеніе досокъ было нужнымъ для того, чтобы умѣстить двери въ меньшемъ отверстіи. Слѣдственно, можетъ быть, онѣ приобрѣтены завоеваніемъ, хотя не въ 988 году и не въ Херсонѣ. Дѣло также возможное, что Новогородцы привезли ихъ изъ Ливоніи, хотя торговыя сношенія ихъ съ Германіей непрепятствуютъ предполагать возможность вразсужденіи покупки оныхъ. Впрочемъ было бы желательно, чтобы кто нибудь постарался, будучи въ Новѣгородѣ, снять всѣ надписи и съ возможною точностію описать всѣ фигуры; тогда, можетъ статься, открылась бы подлинная древность сего художественнаго произведенія. Далѣе 1152 года, въ которомъ Вихманнъ получилъ санъ Архіепиекопа, она не можетъ простираться.»
Слѣдующее мѣсто изъ Шведской Исторіи Далина (Т. II, S. 120), кажется, не должно остаться безъ замѣчанія. Подъ 1188 годомъ сказано тамъ, что Карелы разорили Сигтуну, что язычники получили въ семъ городѣ богатую добычу, и что между прочимъ изъ одной церкви увезли двойныя врата серебряныя, которыя и теперь въ большой церкви въ Новѣгородѣ предъ главнымъ олтаремъ видимы, и называются Сартунскія ворота, или Сигтунскія (Sartunski Worota, oder Sigtuna’s Pforten). Тамъ же Сочинитель говоритъ, въ примѣчаніи: «Сигтунъ можетъ быть по Русскому нарѣчію перемѣнилось въ Сартунъ, впрочемъ Capтунъ значитъ на языкѣ (?) главной городъ или Дворъ Королевской.» Послѣднее толкованіе очевидно произошло отъ недоразумѣнія. Не легче ли было бы найти сходство между Сартунскія и Карсунскія? Правда, что отсюда вышла бы еще новая историческая задача. Можетъ быть гораздо естественнѣе должно разумѣть подъ сими Сартунскими воротами другія двери, находящіяся въ той же Софійской Церкви, называемыя донынѣ Шведскими.
ПРИМѢЧАНІЯ.
(A).[править]
Разумѣется, что сіе написано было прежде нежели вышла въ свѣтъ Исторія, Государства Россійскаго.
(Б).[править]
О сихъ дверяхъ, объ изображенныхъ фигурахъ и надписяхъ Г. Карамзинъ сообщаетъ археологическое извѣстіе въ Примѣчаніяхъ къ Своей Исторіи Россійск. Государства (Томъ I. С. Петербургъ, безъ означенія года. Примѣч. 458): «Западныя рѣзныя врата Софійскаго Новогородскаго Собора Дѣйствительно называются Херсонскими, но сдѣланы Нѣмецкими художниками, которые внизу изобразили самихъ себя въ Германской старинной одеждѣ, и написали имена: Мастеръ Аврмъ (Авраамъ) Ismut, Мастеръ Ииквнъ Мепеги, но сіе послѣднее имя: лучше вырѣзано въ другомъ мѣстѣ (надъ такою благословляющаго Епископа) Латинскими буквами: Wikmannus Megidepurgis: слѣдственно Викманъ Магдебургскій урожденецъ. Въ срединѣ представленъ иной Епископъ съ надписью: Александръ. Мы знаемъ только перваго Митрополита Новогородскаго Александра, посвященнаго въ 1577 году.» И мы никогда не умѣли бы согласить ученаго, критическаго показанія Г-на Буссе съ показаніемъ Исторіографа, если бы не увидѣли на послѣдней Страницѣ Исторіи I Тома прибавленіе, которымъ отчасти поправлена сдѣланная ошибка. Heвѣрность слѣпка съ дверей, которымъ Г. К. пользовался, еще и по тому очевидна, что на немъ Нѣмецкіе художники представлены въ Германской старинной одеждѣ. Когда Нѣмцы, или предки ихъ, ходили въ Германской старинной одеждѣ; въ то время еще и Магдебурга не было на свѣтѣ.
(В.)[править]
Безъ сомнѣнія, подъ Словомъ капище должно разумѣть здѣсь не божницу языческую. Едва ли гдѣ можно найти слово капище въ значеніи истукана, но Лѣтописецъ дѣйствительво могъ употребить его въ семъ смыслѣ. Вотъ поводъ къ нашей догадкѣ: послѣдній слогъ ще есть приращеніе, а не корень (какъ и въ словахъ требище, рубище и проч.); у Боснійцевъ же и Рагузанъ кумиръ называется Kip, Kîp[6]. Здѣсь тѣ же коренныя буквы, и отсюда-то произведено капище, столь часто употребляемое и перелагателями нашей Библіи. Но важность не въ словѣ, а въ истинѣ происшествія. Выпишемъ прежде всего изъ Лѣтописи мѣсто, о которомъ разсуждать предполагаемъ: взя же (Владиміръ изъ Корсуня, и два капища мѣдяны, и четыре кони мѣдяны, еже и нынѣ стоитъ за Святою Богородицею, якоже невѣдущіи глаголятъ (по другимъ спискамъ: мнятъ) мраморяны суща[7]. Полагая, что у каждаго изъ читателей вашихъ есть екземпляръ Исторіи Государства Россійскаго, мы просимъ ихъ положить передъ собою первой Томъ, раскрыть его на 216 страницѣ и не забыть о принадлежащемъ къ ней 458 Примѣчаніи. Великій Владиміръ, уже помирившись съ императорами, сочетавшись съ родною сестрою ихъ, восприявши вѣру православную, участіемъ своимъ въ покореніи мятежника Фоки оказавшій важную услугу порфироноснымъ Союзникамъ, имѣющій въ нихъ нужду по случаю введенія обрядовъ новой вѣры, увозитъ изъ Корсуня два истукана и четырехъ коней мѣдныхъ "въ доказательство любви своей къ художествамъ, " какъ будто кто нибудь хотѣлъ сомнѣваться или даже знать о сей мнимой любви его! Возвращаясь въ престольный градъ свой, чтобы немедленно обратить подданныхъ къ истинной вѣрѣ, что бы распространить новые обряды, чтобы изрубить, сжечь и потопить Кіевскіе кумиры; Владиміръ везетъ съ собою кумиры Корсунскіе и ставитъ ихъ «на площади стараго Кіева, близь нынѣшней Андреевской и Десятинной церкви!» Невозможно! — Какъ невозможно! скажутъ мнѣ: а Преподобный Несторъ, а лѣтописи? — Милостивый государь! безсмертный нашъ Лѣспописателъ скончался въ началѣ двѣнадцатаго столѣтія; адресность самыхъ старинныхъ списковъ? по крайней мѣрѣ, извѣстныхъ, простирается не далѣе четырнадцатаго вѣка. Сколько же можно было приписать въ двѣсти лѣтъ слишкомъ? а особливо въ такое время когда любили одно приписывать, другое недописывать! Притомъ же и подлинной Лѣтописи, еслибъ она уцѣлѣла, необходимо надлежало бы пройти сквозь чистилище высшей критики исторической. Первый сочинитель ея, говоритъ знаменитый А. Шлецеръ, могъ быть увлеченъ духомъ своего времени, могъ ошибаться. Мы, люди девятнадцатаго вѣка, многое должны знать лучше, нежели граматные Кіевляне вѣка одиннадцатаго, знавшіе то единственно, чему могли научиться у Византійцевъ: предъ нами лежитъ сокровище историческихъ свѣдѣній, плодъ многихъ тысящелѣтій… — Герберштейнъ, человѣкъ отличившій по характеру, уму и учености, невыдумывалъ ничего, когда дѣлалъ выписки изъ Русской лѣтописи[8], а мы не знаемъ ни одного списка, въ которомъ упоминалось бы объ увезенныхъ изъ Корсуня мѣдныхъ вратахъ церковныхъ и большомъ колоколѣ;, которыя онъ самъ видѣлъ, бывши въ Новгородѣ[9]. Сочинитель Никоновской лѣтописи заставляетъ Владиміра везти изъ Корсуня не только два болвана мѣдяны, и четыре коня мѣдяны, но еще и «три львы медяны»; помня однакожъ, что надобно говорить о сокрушеніи кумировъ, онъ не разсудилъ за благо ставить болвана на площади Кіевской. Не уже ли и сей Компилаторъ отъ себя прибавилъ трехъ Львовъ мѣдяныхъ? Какъ и для чего? Къ подобнымъ выдумкамъ всегда бываетъ какой нибудь поводъ. Зная, откуда взяты нѣкоторыя очевидныя сказки, прежде находившіяся и нынѣ находящіяся въ нашихъ лѣтописяхъ, посмотримъ, не можемъ ли найти источника сказанію о вывезенныхъ изъ Корсуня мѣдныхъ вратахъ, коняхъ, львахъ и проч. Ежели Скиѳскіе рабы Геродотовы[10] могли превратиться въ рабовъ Новогородскихъ для исполненія празднаго мѣста въ Лѣтописи, скудной проистествіями; ежели Бѣлгородъ освобожденъ отъ Печенѣжской осады тѣстомъ и сытою (сказка, достойная занимать мѣсто въ Примѣчаніяхъ, а не въ самой Исторіи), потому только, что y Геродота[11] Милетъ похожею хитростію избавляется отъ осады Лидійской; ежели Олегъ умираетъ отъ укушенія выскочившей изъ лошадинаго черепа зміи по примѣру какого-то Скандинавскаго витязя; однимъ словомъ, ежели лѣтописатели, за недостаткомъ дара изобрѣтательнаго, принуждены были весьма не рѣдко обновлять старыя происшествія свѣжими именами, то поневолѣ впадаешь въ соблазнъ сказаніе о вратахъ, коняхъ, и тому подобномъ отнести къ возобновленнымъ происшествіямъ, описаніе коихъ почерпнуто изъ чужестранныхъ преданій, письменныхъ или словесныхъ. Въ 1204 году Константинополь, взятый, приступомъ и разграбленный Крестоносцами, лишился всей лѣпоты своей, всего богатства. Изящнѣйшія, драгоцѣнныя произведенія Древняго искусства ваятельнаго, которыя Константинъ Великій собралъ изъ многихъ мѣстъ, для украшенія новой, любезной ему столицы, — утвари церковныя, общественная и частная собственность, все досталось въ добычу корыстолюбивымъ Латинамъ, уже болѣе ста лѣтъ съ жадною завистію взиравшимъ на пышность Царяграда. Побѣдители, Венеціане и Франки, поругавшись надъ святынею вѣры и нравовъ, нанести смертельный ударъ Восточной Имперіи, раздѣлили между собою сокровища несмѣтныя. Изумляемся, читая у Бандурія[12], какими чудесами искусства былъ украшенъ Константнополь: все погибло отъ рукъ варварства и корыстолюбія. Бронзовыя статуи изломаны и перетоплены; трудъ, иждивеніе исчезли въ одну минуту; духъ творческаго Генія поднялся съ дымомъ на воздухъ — говоритъ краснорѣчивый Гиббонъ — а остатокъ подлаго металла перелитъ въ деньги, на жалованье войску. Такъ гибли бронзовыя, прочныя статуи, между тѣмъ какъ мраморныя, можетъ быть образованныя рѣзцомъ Фидія и Праксителя, безопасно стояли на своихъ подножіяхъ: варвары съ тупымъ презрѣніемъ смотрѣли на безполезный камень[13]. Венеціане однакожъ сберегли четырехъ коней, привезенныхъ нѣкогда съ острова Хіо въ царствованіе Ѳеодосія младшаго[14]; они украсили ими площадь Св. Марка въ столицѣ Дожей. — Есть книга, называемая Хронографъ, она написана на простомъ Греческомъ языкѣ и напечатана въ Венеціи 1685 года. Дороѳей, Митрополитъ Монемвасійскій, составилъ ее изъ разныхъ Греческихъ Исторій. Въ сей книгѣ (стран. 385—386) обыкновеннымъ слогомъ Хроникъ упоминается, что Венеціане, покорившіе вмѣстѣ съ Франками Константинополь, взяли святыя мощи, иконы малыя и большія, олтарныя двери, драгоцѣнную утварь Св. Софіи, всѣхъ монастырей и церквей, одежды, книги, мѣдныхъ коней (τα χαλκινα ἄλογα), и все, что находится у Св. Марка, принадлежало Св. Софіи, и врата Св. Софіи (ταῖς πορταις τῆς Ἁγιας Σοφιας) увезли къ Св. Марку. — Митрополитъ Дорофей, почерпнувшій сказаніе свое изъ одного источника съ нашимъ Лѣтописцемъ, или его переписчикомъ, умалчиваетъ объ истуканахъ, какъ о вещахъ нестоющихъ вниманія. — Херсонскія мѣдныя врата привезены изъ Св. Софіи (Константинопольскихъ) въ Новгородъ; но подлинныхъ надобно искать не въ женскомъ Александровскомъ монастырѣ (Владим. губ.), куда будто бы привезъ ихъ Іоаннъ Василіевичь изъ Новгорода, а развѣ въ Венеціи. — …Почемужъ (спросятъ) въ лѣтописи сказано, что истуканы и кони, вывезенныя вмѣстѣ съ вратами, и нынѣ стоятъ за Св. Богородицею? Безъ сомнѣнія по той же причинѣ, для которой сани великой Княгини Ольги стоятъ во Псковѣ и до сего дне.
Аделунг Ф. П. О медных дверях Софийскаго собора в Новегороде: [Из кн.: Siegmund Freiherr von Herberstein] / [Geschildert von Friedrich Adelung]; [С выдержкой из письма И. Г. фон Буссе]; [Пер.] К. [М. Т. Каченовского] // Вестн. Европы. — 1818. — Ч. 98, N 8.
- ↑ Вѣроятно имя художника Рихвинъ или Рейхвейнъ; я однакожъ не нашелъ объ немъ никакого извѣстія. Ад.
- ↑ Вихманнъ, Архіепископъ Магдебургскій, умеръ 1194 года. Онъ управлялъ своей паствою 42 года, гражданамъ Магдебурга далъ многія привилегіи, и остался въ благодарной ихъ памяти. Ад.
- ↑ Буквы сіи здѣсь не могутъ означать числа годовъ. Ад.
- ↑ Впрочемъ трудно понять слова Нестора. Онъ говоритъ (по Кенигсбергскому списку стран. 82): „Взя же два капища мѣдяны, и четыре копи мѣдяны.“ Капище значитъ теперь храмъ идольскій, и непринадлежитъ къ такимъ вещамъ, которыя удобно перевозить было бы можно. Ад. (В.)
- ↑ Татищ. Истор. Россійск. С. П. Б. 1814, Ч. IV, стран. 154.
- ↑ Линде подъ словомъ: Posag.
- ↑ Печатная Лѣтопись по Кенигсб. списку стран. 32.
- ↑ Ut Annales corum referunt. Rer. Moscou, Francof. 1600. Fol. pag. 55. --
- ↑ Aereas portas superatae urbis ac magnam quamdam campanam, quam ipsi.. vidimus. Тамъ же.
- ↑ Melpom. Cap. I.
- ↑ Melpom. Cap. I.
- ↑ Imperium Orientale.
- ↑ Ето описано современнымъ свидѣтелемъ Никитою Хоніатомъ. Въ подражаніе сему надлежало, что нибудь сказать и о Кіевлянахъ, которымъ мѣдныя Корсунскія диковинки казались мраморными.
- ↑ Imp. Or. T. II, стрн. 665.