Из всех разнообразных ползающих и бегающих по земле мелких тварей, пауки внушают людям, кажется, наибольшее отвращение. Я живо помню выражения лиц моих друзей, когда показывала им мою Тегенарию[1] — большого, чёрного, длинноногого и очень проворного домашнего паука. Помещением для него служила коробка со стеклянною крышкой, благодаря чему любопытные могли спокойно его рассматривать, несмотря на своё к нему отвращение; когда же я рассказывала историю моего паука, то возбуждала даже некоторый интерес к этому бедному, презираемому животному.
Как только я посадила Тегенарию в её домик, она тотчас же принялась протягивать внутри его, по всем направлениям, тонкие паутинные нити, и вскоре получилась шелковистая ткань, с целым лабиринтом крытых ходов внутри неё.
Паук держался, обыкновенно, в одном углу коробки, неподвижно свернувшись и выжидая добычу. Когда к нему впускали муху и она начинала летать, с жужжанием, по коробке, Тегенария выскакивала из своей засады, пробегала через один, другой ход и, приблизившись к добыче, схватывала её. Муха быстро умерщвлялась укусом ядовитых челюстей и затем перетаскивалась в один из уголков коробки, где и подвергалась медленному высасыванию. Тегенария никогда не закутывала, предварительно, свою жертву в паутину, с целью лишить её возможности двигаться — как это обыкновенно делают пауки, раскидывающие свою колесообразную паутину в садах; она только отрывала крылышки и затем утаскивала обескрыленное насекомое в свой уголок.
По прошествии двух месяцев, я заметила в одном из углов коробки прикреплённый к нему круглый комочек паутины, перемешанный с остатками насекомых; присмотревшись поближе, я рассмотрела внутри этого комочка шарик, состоявший из многочисленных яичек. Тегенария заботливо сторожила и охраняла своё гнездо, от которого не было возможности её отогнать. Она оставляла по временам свой сторожевой пост лишь на столько времени, сколько нужно было для того, чтобы быстро схватить муху, и затем снова возвращалась, чтобы занять своё прежнее место в уголке. Наконец, появились и крошечные паучки, в несметном количестве! Они ловко бегали по всем внутренним ходам паутины, и хотя казались невооружённому глазу маленькими живыми точками, но, при помощи увеличительного стекла можно было рассмотреть, что они были вполне сформированы, как взрослые пауки, и жадно высматривали добычу. Нужно было только удивляться, насколько эти крошечные существа проявляли самостоятельности, — как они заботились сами о себе и сразу вступили в жизнь, как говорится, за свой риск и страх.
Более года держала я у себя умную Тегенарию, но, когда она выказала себя такою хорошею матерью, я решила, что она заслуживает того, чтобы ей была возвращена свобода. И не может быть сомнения в том, что она приняла своё избавление от плена с полным наслаждением.