Первая заповедь (Таль)/ДО
| Первая заповѣдь |
| Опубл.: 1903. Источникъ: Журналъ «Нива», 1903, № 44 — С.-Петербургъ. Т-во «А. Ф. Марксъ» |
— Кто же ты, маленькiй человѣчекъ? — спросилъ книготорговецъ Регерсенъ.
— Меня зовутъ Свендъ.
— Ты желаешь получить тетрадку въ 10 öръ. Отлично. Значитъ, ты уже ходишь въ школу?
— Да.
— А ты хорошо выучилъ свой сегодняшнiй урокъ?
— «Азъ есмь Господь Богъ твой, да не будутъ тебѣ бози иные, развѣ Мене». Это значитъ, мы должны прежде всего бояться Бога и любить Его, и во всемъ полагаться на Него.
— Такъ, такъ! Ну, разъ ты такой умный, прилежный мальчикъ, то получай отъ меня эту хорошенькую картинку.
Свендъ расшаркался и пошелъ къ дверямъ. Онъ едва доставалъ до дверной ручки магазина Регерсена, но все-таки постарался закрыть ее прежде, нежели Регерсенъ успѣлъ подойти и помочь ему.
Путь до школы былъ довольно далекiй, и Свендъ направился туда большими шагами. На ногахъ у него были новыя калоши, а за спиной висѣлъ ранецъ. Стоило ему сдѣлать движенiе плечами, какъ въ ранцѣ уже застучитъ лежавшая въ немъ линейка, и это ему очень понравилось. По крайней мѣрѣ люди знали, что онъ идетъ въ школу.
При этомъ ему пришлось пройти мимо большой собаки, у Валлина, которая всегда бросалась на него и лаяла, какъ и на всѣхъ прохожихъ. Но теперь нужно было сдѣлать видъ, какъ будто на собаку не стоитъ обращать вниманiя, потому что около дома стояло двое мальчишекъ. Линейка же тогда только весело застучала въ ранцѣ, когда Свендъ счастливо миновалъ опасный домъ.
Школа находилась за городомъ, и вокругъ нея тянулась высокая каменная стѣна. Много требовалось рѣшимости, чтобы смѣло войти въ ворота и прошагать по большому песчаному школьному двору.
Тутъ линейка ужасно застучала, хотя вокругъ не было ни души, кто бы могъ это слышать, кромѣ самого Свенда.
Въ классѣ у Свенда бывало только три урока ежедневно. Это былъ первый приготовительный классъ. Тамъ учили писать, читать, считать, закону Божiю, исторiи и географiи.
Сначала былъ урокъ закона Божiя. Учитель ходилъ по классу взадъ и впередъ и спрашивалъ урокъ.
Всѣ двѣнадцать мальчиковъ, — а именно столько ихъ и было въ первомъ приготовительномъ классѣ — знали первую заповѣдь наизусть, и учитель похвалилъ ихъ, сказавъ, что они прилежные мальчики.
— А послушай-ка, Свендъ, — сказалъ онъ вдругъ: — знаешь ли ты, что такое идолъ?
— Да, — возразилъ Свендъ увѣренно.
— Какъ называются люди, у которыхъ есть идолъ.
— Язычники.
— Вѣрно, Свендъ, но не полагаешь ли ты, что и у другихъ людей бываютъ идолы?
— Нѣтъ.
Онъ этого не полагалъ.
— Напримѣръ, у кого-нибудь изъ тѣхъ, кого ты знаешь?
Но тутъ Свендъ невольно засмѣялся, потому что изъ всѣхъ, кого онъ зналъ, ни у кого не нашлось бы идола съ большой головой и короткими звѣриными ножками, такого, какъ онъ когда-то видѣлъ на картинкѣ, — это показалось ему уже черезчуръ смѣшнымъ.
— Нѣтъ, изъ всѣхъ, кого я знаю, — ни у кого.
— Ты знаешь это навѣрное?
Свендъ даже удивился такому вопросу учителя. Какъ онъ можетъ это спрашивать?
— А у тебя самого нѣтъ?
— Нѣтъ. У меня нѣтъ!
— А, можетъ-быть, все-таки есть, Свендъ? Развѣ у тебя нѣтъ ничего такого, чему ты особенно радуешься, что ты любишь почти больше самого Бога? Подумай-ка! Это-то, видишь, и есть твой идолъ.
Свендъ задумался, и ему даже пришлось закрыть глаза, чтобы хорошенько сообразить вопросъ этотъ. Но, нѣтъ, нѣтъ! Любить что-нибудь больше Бога, нѣтъ.
— Нѣтъ ничего такого!
— Нѣтъ? Ну, а эта хорошенькая картинка, напримѣръ?
— Эта-то? Эту я вамъ охотно отдамъ.
Съ этими словами Свендъ подал учителю картинку, подаренную ему Регерсономъ. Это былъ маршалъ Ней въ Москвѣ.
— Ну, подумай-ка хорошенько. Свендъ, нѣтъ ли у тебя чего-нибудь, что ты любишь больше Бога?
— Нѣтъ.
— Можетъ-быть, сладкій ягодный супъ съ гренками и изюмомъ?
Объ этомъ Свендъ и не подумалъ. Сладкій ягодный супъ съ гренками и изюмомъ! Уже при одной мысли объ этомъ у Свенда потекли слюнки.
— Ну, Свендъ, какъ полагаешь?
Прежде чѣмъ отвѣтить, Свенду пришлось надъ этимъ подумать. Затѣмъ онъ сказалъ: нѣтъ, даже сладкій ягодный супъ съ гренками онъ не любилъ больше Бога. Но о ягодном супѣ с саго он могъ спокойно думать, не говоря: нѣтъ.
— Хорошо, хорошо, мой мальчикъ, весьма радъ слышать это, — сказалъ учитель, погладивъ Свенда по головкѣ.
Но когда учитель ещё разъ погладилъ его по головкѣ, и сказалъ: «очень радъ это слышать»! — душой мальчика овладѣло какое-то странное чувство. Свенду вдругъ ужасно захотѣлось сказать ему, что это не совсѣмъ вѣрно, особенно когда дѣло идетъ о супѣ съ саго. Но признаться въ этомъ теперь ему было непріятно, поэтому онъ молчалъ.
Прошла недѣля. На урокѣ по закону Божію въ первомъ приготовительномъ классѣ уже дошли до четвертой заповѣди.
Но каждый разъ, когда учитель говорилъ со Свендомъ ласково, и особенно когда онъ гладилъ его по головкѣ, мальчикомъ овладѣвало то же самое странное чувство.
И Свендъ началъ желать, чтобы учитель былъ съ нимъ не ласковъ, а суровъ, былъ бы сердитый и не гладилъ бы его по головкѣ. Однажды онъ даже подумалъ, не попробовать ли ему когда-нибудь не выучить урока только для того, чтобы его немножко побранили.
Но, вѣдь, это очень трудно. Свендъ всегда зналъ свои уроки.
Дома у Свенда въ воскресенье и въ четвергъ подавали сладкій ягодный супъ. Въ послѣдний разъ — даже и съ саго.
— Свендъ, что это? Ты, кажется, разлюбилъ свое любимое кушанье?
Свендъ ничего не хотѣлъ ѣсть и чуть не заплакалъ громко, но онъ пересилилъ себя.
Но когда в слѣдующее воскресенье подали снова сладкій ягодный супъ съ гренками и изюмомъ, вкусный-превкусный, Свендъ съѣлъ его полныхъ три тарелки.
Послѣ обѣда мать прилегла отдохнуть на кушетку и слегка вздремнула.
Вдругъ отворилась дверь, и вбѣжалъ Свендъ. На немъ былъ праздничный костюмчикъ и бѣлый воротникъ. Но послѣдній былъ совершенно смятъ, а лицо мальчика смочено слезами.
— Что это съ тобой случилось, милый мой мальчикъ? — спросила встревоженная мать, когда онъ бросился къ ней и спряталъ лицо на груди ея.
Но Свендъ только горько плакалъ и, наконецъ, съ большимъ трудомъ проговорилъ:
— Мамочка… у меня… есть… бози иные!
— Что ты говоришь?
Мать, повидимому, съ трудомъ удерживалась отъ смѣха.
— Мамочка! Мнѣ такъ страшно!… У меня есть идолъ.
— Какой такой идолъ?
— Сладкій ягодный супъ съ гренками и… изюмомъ.
Потребовалось не мало времени, пока матери наконецъ удалось допытаться у мальчика, что такое произошло съ нимъ, но когда она надъ этимъ посмѣялась и старалась объяснить ему, что это вовсе не такъ дурно, какъ онъ себѣ представляетъ, онъ даже ничего не захотѣлъ слушать.
— Ты не знаешь, мамочка, какъ на это смотрятъ въ школѣ; тамъ совсѣмъ не то, что здѣсь, у тебя въ комнатѣ. Ты, конечно, можешь знать, что это не грѣшно, а въ школѣ скажетъ — все-таки!
И онъ не успокоился до тѣхъ поръ, пока мать не отправилась съ нимъ къ учителю.
Послѣдний сидѣлъ въ большой комнатѣ, окруденной множествомъ книгъ. Но, въ сущности, это былъ совсѣмъ не тотъ учитель, котораго онъ привыкъ видѣть въ школѣ. Это былъ совершенно обыкновенный мужчина, такой же, какъ, напримѣръ, отецъ. И какой онъ былъ привѣтливый, милый!
Мать объяснила учителю, в чемъ дѣло. Онъ улыбнулся и посадилъ Свенда къ себѣ на колѣни.
— Послушай-ка, маленькій дружокъ мой, Свендъ! Кто даруетъ тебѣ все хорошее на свѣтѣ?
— Богъ!
Это Свендъ зналъ навѣрное изъ вечерней молитвы.
— Значитъ, вѣроятно, Богъ посылаетъ тебѣ и сладкій ягодный супъ?
— Да, должно-быть, Онъ.
— И этотъ ягодный супъ — вкусенъ?
— Да, ужасно вкусенъ!
— Ну, вотъ видишь ли! Когда тебѣ снова случится ѣсть ягодный супъ съ гренками и изюмомъ, всегда помни, что это даръ Божій, и благодари Его за это, а затѣмъ кушай, сколько тебѣ захочется, чтобы доказать Богу, что ты радуешься этому дару.
— Да, но развѣ… развѣ это не будетъ идолъ?
— Идоломъ будетъ только то, что тебя радуетъ и за что ты не благодарилъ Бога.
Свендъ с матерью еще довольно долго посидѣли у учителя, и когда они уходили, послѣдній сказалъ:
— Постой-ка, дружокъ мой, я совсѣмъ забылъ возвратить тебѣ твою картинку, которую ты тогда отдалъ мнѣ.
— Мнѣ ея не надо, — возразилъ Свендъ быстро.
— Отчего же?
— Оттого, что это идолъ.
— Но, милый мой мальчикъ, развѣ ты не можешь поблагодарить за нее Бога?
— Нѣтъ, не могу.
— Развѣ ты не поблагодарилъ уже за нее Бога?
— Нѣтъ, только господина Регерсена…