Первая песнь Пиндара пифическая (Державин)/ДО
1.Златая арфа Аполлона,
Подруга чернокудрыхъ Музъ!
Твоимъ въ молчаньи звукамъ внемлетъ
Монархъ веселья, пляска, ликъ;
Когда же, хоромъ управляя,
Даешь къ совосклицанью знакъ, —
Огнь быстрый, вѣчный, вседробящій,
Ты можешь молньи потушить[1]!
2.Сидитъ на скипетрѣ Зевеса
Орелъ, пернатыхъ царь, и, внизъ
Спустя высокопарны крылья,
Во сладостномъ забвеньи спитъ.
Пріятна мгла, смежая вѣжды,
Главу его на перси гнетъ;
Бряцаньемъ тихимъ утомленный,
Чуть зыблется хребетъ его.
3.Свирѣпый Марсъ склоняетъ долу
Свое кроваво острее;
Утѣхой сердце упоенно,
Смягчась, плѣняется его.
И самые безсмертны боги
Забавъ сражаются отъ стрѣлъ,
Какіе персты Феба мещутъ
И нѣжны груди Піеридъ.
4.Но тотъ, кого Зевесъ не любитъ,
Дрожитъ отъ звонкихъ пѣсень Музъ;
Трепещетъ на землѣ и морѣ
Вся груба, суща тварь отъ нихъ;
Трепещетъ и Тифей стоглавый[2],
Воитель бывый на боговъ:
Наверженъ страшною горою,
Онъ въ мрачномъ Тартарѣ лежитъ.
5.Килькійской оглашенной бездной[3]
Онъ нѣкогда воспитанъ былъ:
Вокругъ его каменно-морскій
Днесь кумскій и сицильскій брегъ
Космату грудь отягощаетъ;
Столпомъ, досягшимъ до небесъ,
Держащимъ на себѣ снѣгъ вѣчный,
Прижатъ, придавленъ Этной онъ.
6.Изъ челюстей своихъ извержетъ
Потоками всежрущій огнь,
Который днемъ сквозь тучи дыма
Сверкаетъ искрами въ аэръ,
А ночью, вихрями крутяся,
Горящимъ каменнымъ дождемъ,
Съ ужаснымъ грохотомъ и ревомъ
Въ морскую глубину падетъ.
7.Не только зрѣть его ужасно,
Какъ жупелъ онъ Вулкановъ вверхъ
Горящими струитъ рѣками, —
О немъ ужасенъ даже слухъ:
Какъ Этной къ листомрачну верху[4]
И къ дну прикованъ цѣпью онъ,
Изъязвленнымъ хребтомъ простершись,
На терновыхъ лежитъ буграхъ.
8.О Зевсъ, горы сея властитель!
Помилуй и спаси чело
Страны, богатыя плодами,
Близъ коей соименный градъ
Воздвигъ народовъ поселитель
И гдѣ въ ристалищѣ герольдъ
Пиѳійскомъ славу колесницы
Хироновой провозгласилъ!
9.Какъ въ понтъ пловцы пустясь, ликуютъ,
Зря вздуты вѣтромъ паруса,
Надеждою ихъ сердце льстится,
Что счастливо свой путь свершатъ:
Такъ сихъ торжествъ начало кажетъ,
Что градъ украсясь сей, и впредь
Въ вѣнцѣ побѣдъ, во блескѣ новомъ,
Возликовствуетъ на пирахъ.
10.О Фебъ, Лицея повелитель[5],
Делоса свѣтлый царь и другъ
Любимаго тобой потока
Кастальскихъ водъ, съ Парнасскихъ горъ
Текущихъ! о, услышь желанье!
Сей гласъ мой — и страну сію,
Героями превознесенну,
На сердцѣ напиши твоемъ!
11.Такъ милостью боговъ единыхъ
И въ добродѣтеляхъ своихъ
Всѣ процвѣтаютъ человѣки!
Блаженства лишь они дождятъ[6]:
Чрезъ нихъ премудрые — премудрость,
Краснорѣчивы — сладость устъ,
Могущіе — ихъ силу стяжутъ,
И всѣ дары текутъ отъ нихъ.
12.И я, исполнясь ихъ восторгомъ,
Вожделѣвая мужа пѣть,
Да брошу сильною рукою
Мое выспрь мѣдное копье,
Которое прямымъ полетомъ
Межъ соподвижниковъ моихъ,
Всѣхъ далѣй, всѣхъ быстрѣй промчася,
Со звукомъ въ мѣту попадетъ.
13.О, да всегда къ нему снисходитъ
И впредь веселье такъ, какъ днесь!
Осыпанъ счастія дарами,
Да забываетъ скорбь свою,
А помнитъ брани и побѣды,
Гдѣ жалъ онъ славу, цвѣтъ боговъ,
Гдѣ съ нимъ никто, кромѣ Гелона[7],
Благъ выше не снискалъ коронъ.
14.Но не тому ли ужъ подобенъ
Онъ древню Филоктету днесь,
На брань готову, снаряженну
По изволенію Судебъ,
Котораго изъ славныхъ воевъ
Первѣйшій мужествомъ герой,
Толь рѣдкимъ посѣтя привѣтствомъ,
И дружбою почтилъ своей?
15.Тогда, вожди какъ приходили
Съ собой его подъ Трою звать,
Лежалъ, страдая въ Лемнѣ язвой,
Снабженный лукомъ, Фисовъ сынъ[8];
Хоть былъ безсильнымъ, слабымъ, тощимъ,
Но онъ низвергъ Пріамовъ градъ
И подвигъ совершилъ Данаевъ:
Угодно было такъ богамъ.
16.Возставь, о Боже! и Хирона
Ты такъ съ болѣзненна одра,
И въ временахъ ему грядущихъ
Во всѣхъ желаньяхъ даждь успѣхъ!
А ты, о Муза! колесницы
Четвероконной торжествомъ
Восхити духъ и Диноменовъ[9]:
Не чужда сыну честь отца.
17.Ему ужъ скоро возгласится
И самому мной также пѣснь,
Какъ оному державцу Этны,
Кому Хиронъ воздвигъ сей градъ[10]
Златой свободы на твердынѣ,
По чертежу хилійскихъ правъ;
И Гераклидовъ родъ, Памфила,
Пребывъ Дорійцами доднесь,
18.Хранитъ Эгимовы завѣты
Съ тѣхъ самыхъ поръ, когда, съ холмовъ
Тагета двигшись, взялъ приступомъ,
Отторгнувъ отъ Амеклы, Пиндъ,
Счастливо ею завладѣвши,
И днесь почтеннѣйшій сосѣдъ
Сталъ бѣлоконнымъ Тиндаридамъ,
И копій звуками цвѣтетъ.
19.Продли, продли, Зевесъ, то жъ счастье
И на Аменовыхъ водахъ[11],
Да о князьяхъ и о народѣ
Молва правдивая гремитъ!
Отцомъ возвышенна младаго
Ты самъ царя сего води,
И старца умудряй мастита
Въ согласьи царства содержать.
20.Молю тебя, молю, сынъ Хроновъ!
Да страшный ревъ военныхъ трубъ
Спокойства больше не смущаетъ,
Ни Тирянъ, ни Финикьянъ днесь[12].
Ты самъ, Зевесъ, при Кумѣ видѣлъ
Кораблегибельный позоръ
И оному ударъ подобный,
Имъ данный княземъ Сиракузъ.
21.Ты зрѣлъ, какъ сильной онъ рукою
Съ смятенныхъ бѣгствомъ кораблей
Свергалъ цвѣтущи войски въ море
И Грецію отъ рабства спасъ[13]!
Пѣснь благодарная Аѳинамъ
Принадлежитъ за Саламинъ:
И я хвалю, не умолкая,
Спартанъ за Китеронскій бой.
22.О, какъ въ сихъ страшныхъ двухъ сраженьяхъ
Стрѣлами ополченны тьмы
Надменныхъ Персовъ упадали!
Какъ на смѣющихся брегахъ
Водами свѣтлыми Химеры
Звукъ Диноменовыхъ сыновъ[14]
Гласится мной, достойно стершихъ
Геройской мышцей полкъ враговъ!
23.Пѣснь краткую, но содержащу
Въ себѣ дѣлъ болѣе, чѣмъ словъ,
Не столь хулители терзаютъ;
Но нагруженна черезъ край
Воображенье утомляетъ;
И собственныхъ хвала гражданъ
Завистникамъ жметъ тайно сердце:
Коль паче чужеземныхъ честь[15]!
24.Межъ тѣмъ рождать пріятнѣй зависть,
Чѣмъ сожалѣнье намъ. — И ты
Не преставай идти вслѣдъ славѣ:
Рулемъ довѣрья правь народъ,
Судъ искушай въ горнилѣ правды,
Малѣйшу искру отъ царя
Свѣтъ за большой пожаръ считаетъ;
Тьмы вкругъ свидѣтелей тебя.
25.Ревнуешь ли потомства къ чести?
Будь твердымъ въ подвигахъ благихъ
И щедрымъ быть не отрекайся;
Но паче, вѣтромъ парусъ твой
Вздувай, подобно мореходцамъ;
Лишь никогда, любезный мой,
Не обольщайся царедворцевъ
Лукавой сладостью словесъ.
26.Единъ гласъ памяти блаженной
Звучитъ за гробомъ, — и дѣла
Мужей великихъ воскрешаетъ
Во лѣтописцахъ и пѣвцахъ.
Не умретъ Креза добродѣтель;
Но лютый, злобный Фаларисъ,
Людей въ волѣ сжигавшій мѣдномъ,
Не вспоминается добромъ.
27.Нигдѣ о немъ не звукнетъ арфа;
Ея не вторитъ юныхъ пѣснь:
О! такъ, Хиронъ, вкушенье жизни
Благополучья первый даръ,
Вторый же даръ благая слава:
А кто стяжалъ ихъ обоихъ,
Тому судьбы опредѣлили
Всѣхъ превосходнѣйшій вѣнецъ.
- ↑ Ты можешь молньи потушить. — Чтобъ показать, какъ переводилъ Державинъ, выпишемъ здѣсь начало перевода Гедике, служившаго ему подлинникомъ:
«Goldene Harfe Apollons, du der violenlockigen Musen mitgebietende Lenkerin, deinen Ackorden horchet der Tanz, der Freudenfürst, horchen die Sänger, wenn du, beherrschend den Chor, seinem Gesang voranzuhallen beginnst.
«Selbst des ewigen Feuers spaltenden Blitz löschest du aus. Oben auf Jupiters Zepter schlummert der Adler, der Vögel König, die schnellen Schwingen auf beiden Seiten hinabgebreitet. Dunkle Nacht, der Augenlieder süsse Fessel, geusst du hin über sein gebognes Haupt. Schlummernd hebt er den wiegenden Rücken empor, von deiner Töne Geschossen besiegt».
- ↑ Трепещетъ и Тифей стоглавый. — «По баснословію, Тифей — чудовищный исполинъ со ста змѣиными главами, который воевалъ противъ боговъ, а особливо противъ Юпитера, повергшаго его наконецъ подъ тяжесть горы Этны, и онъ-то дѣлаетъ изъ оной толь ужасныя пламенныя изверженія» (Об. Д. по Гедике).
- ↑ Килькійской оглашенной бездной. — Въ Киликіи, малоазійской области, земля родила Тифея; тамъ и жилъ онъ послѣ въ пещерѣ, получившей по этому извѣстность (Гедике). Въ нѣмецкомъ переводѣ: «Ihn nährte einst Kilikia's verrufene Kluft».
- ↑ Какъ Этной къ листомрачну верху... — У Гедике: «Fürchterlich auch nur vom Pilger zu hören, wie er an Aetna's schwarzbeschattenem Gipfel und am Grunde gekettet liegt». Листомрачный верхъ соотвѣтствуетъ выраженію подлинника μελαμφύλλοις κορυφαῖς, что Гартунгъ переводитъ dunkellaubiger Gipfel. — Въ 8-й строфѣ стихи 4 и 5 соотвѣтствуютъ нѣмецкому выраженію: «dessen nahegränzende Namenstadt ihr glorreicher Bevölker (поселитель) verherrlichte».
- ↑ О Фебъ, Лицея повелитель. — «O Phöbus, Lykias und Delos Beherrscher»: Аполлонъ былъ особенно почитаемъ въ Ликіи и на островѣ Делосѣ. Впрочемъ Лицей былъ названъ такъ по имени близлежавшаго храма Аполлона Ликійскаго.
- ↑ Блаженства лишь они дождятъ. — Ср. въ одѣ На пріобрѣтеніе Крыма (Томъ I, стр. 183):
То воплощенно божество,
Которое дождитъ блаженства,и въ Провидѣніи (тамъ же, стр. 569): Блаженствами дождятъ благихъ.
- ↑ Гдѣ съ нимъ никто, кромѣ Гелона. — Гелонъ — братъ Гіерона; они вмѣстѣ одержали при Гимерѣ побѣду надъ Карѳагенянами. Объ этомъ упомянуто у Гедике въ примѣчаніи, но въ текстѣ самой оды нѣтъ имени Гелона.
- ↑ Снабженный лукомъ, Фисовъ сынъ. — Не Фисовъ, а Пеасовъ (Pöas) — Филоктетъ, который, бывъ раненъ въ ногу отравленной стрѣлой Геркулеса, страдалъ въ Лемносѣ, пока не явились за нимъ Улиссъ и Неоптолемъ и не исцѣлилъ его сынъ Эскулапа. Съ нимъ сравнивается Гіеронъ потому, что и онъ во время прославляемаго торжества былъ боленъ. Оставшись при войскѣ, онъ ввѣрилъ управленіе города Этны своему сыну.
- ↑ Восхити духъ и Диноменовъ. — Диноменъ — сынъ Гіерона.
- ↑ Кому Хиронъ воздвигъ сей градъ и проч. — Гіеронъ назначилъ сына своего намѣстникомъ возобновленнаго города Этны. Хилійскіе права (Hyllische Gesetze) значитъ пелопонезскіе законы, ибо Пелопонезъ былъ покоренъ Гераклидами, которыхъ первымъ предводителемъ былъ Гиллусъ, сынъ Геркулеса. Новое населеніе города Этны составляли выходцы изъ Пелопонеза, потомки Гераклидовъ, между которыми былъ и Памфилъ, сынъ Эгима. Пиндаръ говоритъ, что жители Этны остались вѣрны обычаямъ древнихъ Дорійцевъ, пришедшихъ съ Гераклидами въ Пелопонезъ. Потомъ онъ точнѣе обозначаетъ мѣсто, откуда пришли поселенцы города Этны, именно хребетъ Тайгетскій, при подошвѣ котораго лежалъ городъ Amyklä; этотъ городъ покорили Дорійцы, спустившись, подъ предводительствомъ Гераклидовъ, съ горы Пинда, т. е. съ прилежащей къ нему области Дориды. Амиклы находились близъ Спарты, родины Тиндаридовъ, Кастора и Поллукса; слѣдовательно новые поселенцы города Этны были, до прихода въ Сицилію, какъ бы сосѣдями Тиндаридовъ. Неточность выраженій Державина въ 18 строфѣ конечно не ускользнетъ отъ внимательнаго читателя.
- ↑ И на Аменовыхъ водахъ. — Amenas, рѣка, протекавшая чрезъ городъ Этну.
- ↑ Ни Тирянъ, ни Финикьянъ днесь. — Тирянъ вм. Тирренянъ, т. е. Этрусковъ. Подъ Финикіянами разумѣются здѣсь Карѳагеняне; подъ княземъ Сиракузъ — братъ Гіерона, Гелонъ (см. выше примѣч. 8), царствовавшій тамъ прежде Гіерона.
- ↑ И Грецію отъ рабства спасъ. — Карѳагеняне были въ союзѣ съ Персами.
- ↑ Звукъ Диноменовыхъ сыновъ — т. е. Гіерона и Гелона, которыхъ отца звали также Диноменомъ. О Гимерѣ см. выше, стр. 335, примѣч. 8.
- ↑ Коль паче чужеземныхъ честь. — Гіеронъ былъ собственно уроженецъ не Сиракузъ, а Гелы. Три послѣдніе стиха очень вѣрно передаютъ переводъ Гедике: «heimlich drückt der Ruhm des Mitbürgers dem Neider das Herz, der Ruhm des Fremdlings am meisten». Ho Гартунгъ такъ переводитъ: «Von fremden Verdiensten zu hören, drückt den Muth insgeheim beneidender Bürger herab» —
ἀστῶν δ’ ἀκοὰ κρύφιον
θυμὸν βαρύνει μάλιστ’ ἐσλοῖσιν ἐπ’ ἀλλοτρίοις.Для объясненія смысла этихъ стиховъ въ устахъ Державина см. выше, стр. 280, замѣчаніе его объ отношеніи императора Павла къ Суворову.
Комментарій Я. Грота[править]
По свойству своего таланта и по содержанію многихъ изъ своихъ произведеній Державинъ долженъ былъ питать особенное сочувствіе къ Пиндару; сознавая это, уже его современники (напр. Батюшковъ) съ тогдашней точки зрѣнія говорили про него: нашъ Пиндаръ. Дѣйствительно, какъ ѳивскій лирикъ по справедливости считалъ себя преемникомъ и продолжателемъ Гомера, такъ и нашъ поэтъ создалъ въ нѣкоторомъ смыслѣ эпопею своей блистательной эпохи. Мы уже видѣли (Томъ I, стр. 761), что онъ въ 1796 году написалъ въ честь А. Г. Орлова оду въ Пиндаровомъ духѣ подъ заглавіемъ Аѳинейскому витязю[1]. Настоящая ода есть первый его опытъ въ переводѣ изъ Пиндара, при чемъ онъ пользовался нѣмецкимъ переложеніемъ въ прозѣ Гедике, которому близко слѣдовалъ (Pindar's Pythische Siegshymnen, mit erklärenden und kritischen Anmerkungen verdeutscht von Fr. Gedike, Berlin u. Leipzig, 1779)[2].
Въ 1805 году Державинъ перевелъ оттуда же и первую олимпійскую оду. Само собою разумѣется, что при недостаткѣ другихъ пособій, и особенно знакомства съ греческимъ языкомъ, переводы Державина изъ Пиндара не отличаются точностью. Послѣ Державина эту оду стихами же переводили, вмѣстѣ съ другими сочиненіями Пиндара, П. И. Голенищевъ-Кутузовъ (Творенія Пиндара, двѣ части, М. 1803 и 1804) и И. И. Мартыновъ (Греч. классики, ч. XXI и XXII, Спб. 1827).
Извѣстно, что Пиндаръ воспѣвалъ побѣдителей на греческихъ играхъ, по именамъ которыхъ оды его и раздѣляются на олимпійскія, пиѳическія, истмійскія и немейскія. Гіеронъ (Хиронъ у Державина), родомъ изъ Сиракузъ, возобновивъ городъ Катану, назвалъ его Этною по имени сосѣдней горы и потому на состязаніяхъ принялъ названіе Этнянина. Въ 26-ую и 27-ую пиѳіаду онъ побѣдилъ въ ристаніи, въ 29-ую — на колесницѣ, и на послѣднюю побѣду сочинена эта ода. 29 пиѳіада соотвѣтствовала 474 году до Р. Х. Городъ Этна былъ основанъ за два года до того. Нѣсколько ранѣе, около времени вступленія Гіерона на престолъ, начались изверженія Этны; на нихъ есть намеки въ этой одѣ. Въ томъ же году, когда Гіеронъ одержалъ эту побѣду, къ нему приходили послы изъ города Кумъ въ Италіи просить помощи противъ морскихъ силъ Этрусковъ. Гіеронъ подкрѣпилъ Кумы своимъ флотомъ, Этруски были разбиты, и флотъ возвратился домой съ торжествомъ. На эту побѣду намекаетъ настоящая ода (Pindar's Werke, griechisch mit metrischer Uebersetzung etc. von J. A. Härtung. Leipzig, 1855, ч. II, стр. 194). Замѣтимъ впрочемъ, что воспѣваемая здѣсь побѣда на пиѳійскихъ играхъ была одержана не самимъ Гіерономъ, а только его колесницей и конями; онъ же оставался дома (см. ниже строфу 16).
Эта ода была напечатана въ Вѣстникѣ Европы, въ февралѣ 1803 г. (ч, VII, № 4, стр. 268), съ подписью Державинъ, подъ заглавіемъ: Первая Пиндарова пиѳическая пѣснь Этнянину Хирону, королю сиракузскому, на побѣду его колесницы. Державинъ тогда только что вступилъ въ должность министра юстиціи, и по этому поводу Карамзинъ, не зная, что переводъ сдѣланъ уже три года передъ тѣмъ, замѣтилъ внизу страницы: «Любители русскаго стихотворства порадуются, что славный поэтъ нашъ и среди важнѣйшихъ государственныхъ дѣлъ еще занимается Музами. Онѣ не могутъ упрекать любимца своего неблагодарностью. К.» О томъ, что Державинъ переводилъ изъ Пиндара, было заявлено въ Вѣстникѣ Европы уже за нѣсколько мѣсяцевъ до того, именно въ сентябрѣ 1802 года (ч. V, № 17, стр. 28), стихами Г. Р. Державину на переводъ Пиндара, подъ которыми означено: Присланы изъ Петербурга. Въ нихъ авторъ, подписавшійся Дм. Б., доказываетъ, что такой талантъ, какъ Державинъ, не долженъ переводить:
«Державину ль искать въ чужихъ странахъ примѣра?
Тому ли подражать, кто самъ примѣромъ сталъ?
Маронъ въ отечествѣ не перевелъ Гомера,
Съ Вандиковыхъ картинъ Корреджій не писалъ.
Пусть славитъ Греція Элидски колесницы!
Кто духъ Горація съ Пиндаромъ съединилъ,
Къ лирическимъ красамъ путь новый намъ открылъ,
Кто подвиги гремѣлъ безсмертныя Фелицы,
Кто гласомъ Аонидъ героевъ росскихъ пѣлъ, —
Того померкнутъ ли въ отечествѣ картины?
И если бы теперь родился другъ Коринны (т. е. Пиндаръ),
Не онъ ли бы тебя, Державинъ, перевелъ?»
Настоящій переводъ сдѣланъ едва ли безъ примѣненія къ современнымъ обстоятельствамъ, хотя въ Объясненіяхъ Державина о томъ и не сказано. Въ изданіи 1808 г. (ч. II, XXXIII) пѣснь Пиндара, кажется, не даромъ помѣщена между одой На восшествіе на престолъ императора Александра и Гимномъ Кротости: нѣтъ почти никакого сомнѣнія, что подъ больнымъ Хирономъ поэтъ разумѣлъ Суворова. Легко также отыскать въ одѣ намеки на императора Павла и на вел. кн. Александра Павловича.
Первый изъ приложенныхъ рисунковъ представляетъ бюстъ Пиндара, второй — лиру его въ лавровыхъ вѣнкахъ (Об. Д.).
- ↑ Еще гораздо прежде сочувствіе Державина къ Пиндару замѣчательнымъ образомъ выразилось въ стихахъ на празднество Потемкина (1791 г.), начинающихся словами:
Не такъ ли лира восхищенна,
Въ Пиндаровы цвѣтущи дни...и содержащихъ поэтическую характеристику пѣсней греческаго лирика. Вторая строфа этихъ стиховъ представляетъ любопытное сходство въ образахъ съ 2-ою же строфою помѣщаемой здѣсь оды (см. Томъ I, стр. 400 и слѣд.).
- ↑ Державинъ въ своихъ Объясненіяхъ говоритъ, что онъ пользовался также переводомъ Рамлера; но Рамлеръ, сколько извѣстно, не переводилъ Пиндара; эту оду перевелъ, прежде Гедике, Фоссъ (въ Deutsches Museum, янв. 1777): не его ли переводъ былъ также въ рукахъ нашего поэта?
Примѣчаніе[править]
См. «Первая пѣснь Пиндара пиѳическая» въ русской послереформенной орѳографіи.