Князь Кутузовъ принялъ Лористона въ присутствіи своихъ Генераловъ. Сей Французъ началъ рѣчь свою тѣмъ, что онъ присланъ предложить перемиріе и просить Князя о доставленіи къ ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ отъ Бонапарта письма, въ которомъ, говорилъ Лористонъ, содержатся мирныя предложенія, долженствующія превратить ужасное кровопролитіе, отчаяніемъ и варварствомъ произведенное.
Князь отвѣчалъ, что ему не дано полномочія слушать предложеніи ни о перемиріи ни о мирѣ; что онъ не приметъ никакого письма къ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, долгомъ своимъ почитая объявить, что Россійская армія имѣетъ на своей сторонѣ многія важныя выгоды, которыхъ отнюдь не должно терять согласіемъ на перемиріе.
Лористонъ сдѣлалъ замѣчаніе, что надобно же на конецъ прекратиться войнѣ, и что ей не вѣчно продолжаться, а особливо, столь варварскимъ образомъ.
Князь, отвѣчалъ: варварство, началось въ войнѣ отъ выродковъ Французской революціи и отъ Бонапарта, которой довелъ, его до высочайшей степени. Безъ сомнѣнія, война продолжаться вѣчно не можетъ; однакожъ и о мирѣ думать не можно до тѣхъ поръ, пока находиться будутъ Французы по сю сторону Вислы. Не Россія начала войну сію: еслибъ мой ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОРЪ повелѣлъ сдѣлать нападеніе на магазейны и на войска, въ Польшѣ находившіяся, то даже за Вислою были бы истреблены всѣ приготовленія Бонапарта, прежде еще нежели онъ успѣлъ бы совершенно ополчиться,, но ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ благоугодно было никакъ не нарушать спокойствія, неначинать войны и хранить миръ постоянно. Бонапартъ не объявляя войны вторгся въ Россію, и разорилъ большую полосу земли въ нашемъ Отечествѣ, увидимъ теперь, какъ онъ выйдетъ изъ Москвы, въ которую пожаловалъ безъ приглашенія. Теперь долгъ повелѣваетъ намъ наносить ему вредъ всевозможнѣйшій. Онъ объявляетъ, будто вступленіемъ въ Москву походъ окончился; а Русскіе говорятъ, что война еще только начинается. Ежели онъ этого не вѣдаетъ, то скоро узнаетъ на самомъ дѣлѣ.
А когда нѣтъ надежды къ заключенію мира, сказалъ Лористонъ, такъ станемъ дѣйствовать; но чрезъ то опять начнется пролитіе крови храбрыхъ воиновъ; которые вездѣ сражались геройски и которыхъ цѣлыя арміи подходятъ со всѣхъ сторонъ!
Князь. Еще разъ повторяю: вы можете убрать всевозможныя мѣры къ обратному выступленію, а мы постараемся предупредить васъ. Впрочемъ уже недалеко то время; въ которое мы начнемъ провожать васъ. — Не имѣете ли предложить еще что нибудь?
Лористонъ началѣ жаловаться на ожесточеніе, произведенное въ народѣ съ намѣреніемъ уничтожить всю надежду на возстановленіе мира; говорилъ, что несправедливо обвиняютъ Французовъ въ опустошеніи и сожженіи столицы; тогда какъ сами же Московскіе жители были виновниками сего бѣдствія"
Князь сказалъ въ отвѣтѣ, что онъ въ первой разъ въ жизни слышитъ жалобы на горячую любовь цѣлаго народа къ своему отечеству, народа защищающаго свою родину отъ такого неприятеля, которой нападеніемъ своимъ подалъ необходимую причину къ ужаснѣйшему ожесточенію, и что такой народъ по всей справедливости достоинъ похвалъ и удивленія. А касательно сожженія Москвы Князь прибавилъ: «Я уже давно живу на свѣтѣ, приобрѣлъ много опытности воинской и пользуюсь довѣреніемъ Русской націи; и такъ не удивляйтесь, что ежедневно и ежечасно получаю достовѣрныя свѣдѣнія обо всемъ, въ Москвѣ происходящемъ. Я самъ приказалъ истребить нѣкоторыя магазейны, и Русскіе по вступленіи Французовъ истребили только запасы екипажей, примѣтивши, что Французы хотятъ ихъ раздѣлить между собою для собственной забавы. Отъ жителей было очень мало пожаровъ: напротивъ того Французы выжгли столицу по обдуманному плану; опредѣляли дни для зажигательства и назначали кварталы по очереди, когда именно какому надлежало истребиться пламенемъ. Я имѣю обо всемъ весьма точныя извѣстія. Вотъ доказательство, что не жители опустошили столицу: прочные домы и зданія, которыхъ не можно истребить пламенемъ, разрушаемы были посредствомъ пушечныхъ выстрѣловъ. Будьте увѣрены, что мы постараемся заплатить вамъ.» И разговоръ кончился.
Разумѣется, что Лористонъ не былъ доволенъ такимъ успѣхомъ въ своемъ посольствѣ. уже давно Французы привыкли о подобныхъ дѣлахъ вести переговоръ съ глазу на глазѣ, или при весьма немногихъ надежныхъ людяхъ; а тутъ надлежало говорить при тридцати особахъ нынѣ находившихся при знаменитомъ Вождѣ Россійскомъ, такъ и сопровождавшихъ присланнаго съ хищническимъ препорученіемъ.
Переговор между князем Кутузовым-Смоленским и французским генералом Лористоном, в лагере при Тарутине: (Из Английских листков): ([Перепеч. из журн.] Der Patriot) // Вестн. Европы. — 1812. — Ч. 66, N 21/22. — С. 155-159.