Перикл (Шекспир; Козлов)/ДО/3
| ← ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ | Периклъ — ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ | ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЁРТОЕ → |
| Оригинал: англійскій. — Источникъ: Информаціонно-изслѣдовательская база данныхъ «Русскій Шекспиръ», Периклъ. Переводъ П. Козловъ. Съ предисловіемъ Ѳ. Зѣлинскаго // В. Шекспиръ. Полное собраніе сочиненій. / Библіотека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. СПб.: Брокгаузъ-Ефронъ, 1903. Т. 4. С. 2—61. |
ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.
Оконченъ пиръ; всё спитъ кругомъ;
Дворецъ объятъ глубокимъ сномъ;
Умолкли крики, всюду тишь;
Лишь сторожитъ глазами мышь,
Близъ норъ запрятавшійся, котъ.
Сверчокъ въ печуркѣ пѣснь поётъ;
Сыграли свадьбу, часъ пришёлъ, —
И дѣву юную возвёлъ
На ложе брака Гименей;
Въ ту ночь съ невинностью своей
Разсталась дѣва — и она,
Зачавъ, быть матерью должна.
Всё недосказанное мной
Дополнить надо вамъ мечтой.
Но, вотъ — нѣмое представленье.
Вамъ разъясню его значенье.
Повсюду посланы гонцы;
Они летятъ во всѣ концы;
Перикла ищутъ здѣсь и тамъ,
По отдаленнѣйшимъ странамъ,
И каждый уголокъ земли
Хотятъ извѣдать. Корабли
По всѣмъ морямъ за нимъ летятъ;
Ни силъ, ни денегъ не щадятъ.
И вотъ, какъ ужъ узнали вы,
Его по голосу молвы
Нашли, – и посланный гонецъ
Ему приноситъ во дворецъ
Письмо изъ Тира. Такъ гласитъ
Посланье: "Антіохъ убитъ
Огнемъ небесъ за тяжкій грѣхъ;
А въ Тирѣ, по желанью всѣхъ,
Возвесть хотѣли въ царскій санъ
Правителя; но Геликанъ,
Желая бунтъ предотвратить,
Сказалъ, что согласится быть
Царемъ, но только черезъ годъ:
Перикла долженъ ждать народъ".
Какъ эти вѣсти разнеслись,
Возликовалъ Пентаполисъ;
Въ восторгѣ всѣ; всѣмъ лестно знать,
Что вѣнценосецъ — царскій зять.
Рѣшили тотчасъ ѣхать въ Тиръ,
Чтобъ водворить въ немъ снова миръ.
Царица лишь беретъ съ собой
Свою кормилицу. Рѣкой
Струятся слезы изъ очей
Таисы. Съ родиной своей
Разстаться бѣдная должна;
Пускай беременна она,
Но мужа ей оставить жаль —
И вотъ корабль несетъ ихъ въ даль.
Корабль плыветъ, судьбой хранимъ.
Нептунъ сначала ласковъ къ нимъ;
До половины пройденъ путъ.
Вдругъ вѣтеръ сталъ ревѣть и дуть, —
И вѣтеръ, мрачный и сѣдой,
Такою страшною грозой
Дохнулъ на море, гнѣва полнъ,
Что сталъ корабль, средь лютыхъ волнъ,
Нырять, какъ утка. Всѣ дрожатъ;
Со всѣхъ сторонъ и смерть и адъ;
Царица такъ потрясена,
Что стала мучиться она
Родами. Здѣсь покину васъ,
И представленье мой разсказъ
Замѣнитъ вамъ. Внимайте снова;
Передаю актерамъ слово.
СЦЕНА I.
О, богъ морскихъ пучинъ, къ тебѣ взываю!
Бушующія волны укроти,
Что поглотить готовы адъ и небо.
А ты, что власть имѣешь надъ вѣтрами,
Изъ глуби вызвавъ ихъ, закуй ихъ въ цѣпи.
Довольно длилась буря. Пусть умолкнутъ
Раскаты оглушающаго грома —
И молніи сѣрнистыя угаснутъ!
О, Лихорида, какъ царица можетъ?
Ты хочешь, буря, въ яростныхъ порывахъ
Всю выхлестать себя. Сигналъ матроса
Не слышенъ, словно шепотъ въ ухо смерти.
Владычица пресвѣтлая, Луцина,
Что внемлешь ночью воплямъ и мольбамъ,
Спасти корабль, что утонуть готовъ,
И облегчи моей царицы муки!
Что, Лихорида?
Вотъ тебѣ ребенокъ,
Что слишкомъ юнъ, чтобъ понимать опасность,
Которой намъ не суждено избѣгнуть.
Ребенокъ этотъ — даръ, послѣдній даръ
Скончавшейся царицы.
Что я слышу!
Тяжелую утрату, государь,
Перенеси съ терпѣньемъ. Грозной бурѣ
Не помогай проклятьями. Царица,
Оставивъ дочь-малютку, умерла.
Мужайся для нея и постарайся
Сдержать свое отчаянье.
О, боги,
Зачѣмъ вы заставляете любить
Свои дары роскошные, когда
Такъ скоро ихъ уносите обратно?
Что мы даримъ, то не беремъ назадъ;
И въ этомъ человѣкъ достойнѣй васъ.
Для дочери снеси съ терпѣньемъ горе.
Пусть жизнь твоя промчится безмятежно
За то, что ты такъ бурно родилась!
Пусть будетъ нравъ твой кротокъ, потому
Что никогда на свѣтъ не появлялась
Съ такимъ привѣтомъ грубымъ дочь царя!
Пусть счастье осѣнитъ твою главу.
Огонь и воздухъ, небо и земля,
Разгнѣванныя волны, — всѣ стихіи
Слились, чтобъ возвѣстить съ зловѣщімъ ревомъ
О томъ, что родилась ты; не успѣла
Ты глазъ открыть, какъ понесла утрату,
Что замѣнить ничто не въ состояньи.
Надъ бѣдною малюткой сжальтесь, боги,
И съ милостью взгляните на нее!
Мужайся, царь! Господь храни тебя!
Отваженъ я и бури не боюсь;
Лишивъ меня всего, что я любилъ,
Она мнѣ зла не можетъ больше сдѣлать.
Лишь изъ любви къ несчастному младенцу,
Что обреченъ на плаванье съ рожденья,
Желаю я, чтобъ стихла злая буря.
1-Й МАТРОСЪ. Одного только боюсь, что порвутся канаты; а то пусть себѣ злится и мечется буря.
2-Й МАТРОСЪ. Только бы выбраться въ открытое море, а тамъ мнѣ все равно: взбаламученныя и покрытыя пѣной волны, цѣлуйтесь, если хотите, хоть съ мѣсяцемъ!
1-Й МАТРОСЪ. Государь, надо выбросить трупъ царицы за бортъ: море такъ гнѣвно, вѣтеръ такъ злится, что они не угомонятся, пока на кораблѣ останется усопшая.
ПЕРИКЛЪ. Это одинъ предразсудокъ.
1-Й МАТРОСЪ. Не сердись, государь, но мы всегда этого держимся и свято чтимъ этотъ обычай. Ты долженъ намъ уступить. Непремѣнно надо выбросить ея тѣло въ море.
ПЕРИКЛЪ. Пусть будетъ по-вашему; о, злосчастная царица!
ЛИХОРИДА. Тамъ, государь, тѣло ея.
Подруга дорогая, для родовъ
Ужасное тебѣ досталось ложе:
Ни свѣта, ни огня. Тебя забыли
Враждебныя стихіи. Не могу я
Тебя съ обрядами предать землѣ родной:
Въ пучину водъ твой трупъ я долженъ бросить,
Едва твой гробъ заколотить успѣютъ;
Я не могу воздвигнуть мавзолея
Надъ милою и освѣтить его огнемъ
Неугасаемыхъ лампадъ;
Ты ляжешь между раковинъ простыхъ, —
И только волны съ ропотомъ и плескомъ
Да бьющіе фонтанами киты
Твое придавятъ тѣло! Лихорида,
Скажи, чтобъ Несторъ мнѣ сюда принесъ
Чернильницу, бумаги, ароматовъ
И ящикъ съ драгоцѣнностями; также
Пусть принесетъ Никандръ ларецъ роскошный.
Ребенка положите на подушку.
Я, между тѣмъ, прочту надъ ней молитвы
И съ ней прощусь на вѣки. Торопись.
2-Й МАТРОСЪ. Государь, у насъ подъ палубой находится совершенно готовый ящикъ: онъ осмоленъ и законопаченъ.
ПЕРИКЛЪ. Благодарю. Скажи мнѣ, морякъ, какой это берегъ?
2-Й МАТРОСЪ. Мы невдалекѣ отъ Тарса.
Такъ, вмѣсто Тира, въ Тарсъ направимъ путь;
Какъ скоро до него добраться можно?
2-Й МАТРОСЪ. Къ разсвѣту, если только буря стихнетъ.
Поѣдемъ въ Тарсъ. Клеона я увижу;
Съ младенцемъ мнѣ до Тира не доѣхать.
Его оставлю въ Тарсѣ: тамъ его
И выростятъ, и вскормятъ превосходно.
Ступай же. Тѣло вынесу сейчасъ.
СЦЕНА II.
Эй, Филемонъ, сюда!
Меня позвалъ ты?
Немедленно ты разведи огонь
И накорми усталыхъ бѣдняковъ.
Всю эту ночь свирѣпствовала буря.
Я много бурь видалъ, но никогда
Такой не приходилось еще видѣть.
Твой господинъ свой вѣкъ окончитъ раньше,
Чемъ ты назадъ прійдешь. Я не могу
Ему помочь ничѣмъ. (Филемону).
Сходи въ аптеку
И мой рецептъ отдай; потомъ мнѣ скажешь,
Какъ дѣйствуетъ лѣкарство на больного.
Мое почтенье.
Здравствуй, Церимонъ!
Чуть брезжитъ свѣтъ, а вы ужъ поднялись!
На самомъ берегу жилища наши;
Дома во время бури колыхались,
Какъ при землятрясеньи. Все дрожало;
Казалось намъ, они готовы рухнуть.
Лишь страхъ одинъ меня изъ дома выгналъ.
Другой причины нѣтъ, что мы такъ рано
Тебя побезпокоили.
Нисколько!
Я удивленъ, что ты одѣтъ съ зари
И ужъ стряхнулъ съ себя отдохновенья
Оковы золотыя. Странно мнѣ,
Что безъ причинъ себя тревожишь ты.
Всегда считалъ я знаніе и доблесть
Дарами, что гораздо драгоцѣннѣй,
Чѣмъ знатное рожденье и богатство.
Растратить деньги, имя опозорить —
Распутному наслѣднику легко,
Тогда какъ добродѣтели и знанье
Къ безсмертію ведутъ и человѣка
Уподобляютъ Богу. Вамъ извѣстно,
Что жизнь я медицинѣ посвятилъ;
Я изучалъ по опыту и книгамъ
Науки этой тайны; я узналъ
Цѣлебныя особенности травъ,
Металловъ и камней и, изучивъ
Болѣзни, удручающія смертныхъ,
Врачую ихъ; я въ этомъ нахожу
Гораздо больше истиннаго счастья,
Чѣмъ въ суетныхъ отличьяхъ и въ погонѣ
За золотомъ, что смерть придетъ отнять.
Ты по всему Эфесу расточалъ
Твои благодѣянія, и сотни
Тобою излѣченныхъ называютъ
Тебя своимъ спасителемъ. На помощь
Приходишь ты не только міромъ знаній
И личными трудами, но для бѣдныхъ
Всегда готовъ свой кошелекъ открыть.
Ты увѣнчалъ себя такою славой,
Что обезсмертилъ имя Церимона.
Поставь его сюда.
Что это?
Ящикъ,
Что выбросило море; надо думать,
Что съ корабля разбитаго онъ брошенъ.
Разсмотримъ ящикъ.
Онъ похожъ на гробъ.
Что бъ ни былъ онъ, а все тяжелъ ужасно.
Немедленно мы вскрыть его должны.
Коль чрево моря золотомъ полно,
Недурно, что оно его извергло
На берегъ нашъ.
Конечно.
Этотъ ящикъ
Законопаченъ и облитъ смолой.
Ты говоришь, что выброшенъ онъ моремъ?
Онъ принесенъ огромною волной;
Я никогда такой еще не видѣлъ.
Съ него снимите крышку осторожно...
Какъ сладостно благоухаетъ онъ!
Прекрасный запахъ!
Волны аромата
По воздуху несутся. Сбросьте крышку!...
О, боги! трупъ я вижу.
Просто чудо.
Завернутъ онъ парчею драгоцѣнной;
Бальзамами онъ облитъ и обложенъ
Мѣшками благовоній. Тутъ же свитокъ.
О, Аполлонъ, дай руку разобрать!
"Коль этотъ гробъ невѣдомой судьбою
На берегъ моря выброситъ волна,
Узнайте: въ немъ, утраченная мною,
Царемъ Перикломъ, милая жена.
Землѣ святой ея предайте тѣло;
Примите въ даръ, лежащій съ нею, кладъ, –
И пусть за это праведное дѣло
Сторицею васъ боги наградятъ".
Коль живъ Периклъ, его разбито сердце.
А это нынче ночью приключилось.
Весьма возможно.
Да, сегодня ночью:
Взгляни, какъ ликъ ея красивъ и свѣжъ.
Ее поторопились бросить въ море.
Раздуй огонь и принеси сюда
Изъ кабинета ящики съ лѣкарствомъ.
Порою смерть на многіе часы
Природу подавляетъ, но случалось,
Что жизни духъ одерживалъ побѣду
И рвалъ оковы смерти. Слышалъ я
Разсказъ объ египтянкѣ, что лежала,
Какъ бы объята смертью, въ продолженье
Восьми часовъ. Она затѣмъ воскресла.
Благодаря хорошему уходу.
Ну, вотъ бѣлье, а также и огонъ;
У насъ здѣсь нѣтъ хорошихъ музыкантовъ,
Но пусть они играютъ. Дай мнѣ склянку,
Скорѣй, скорѣй! Пусть музыка играетъ;
Какъ можно больше воздуха ей надо!
Царица оживетъ — я въ томъ увѣренъ;
Она ужъ пробуждается: я слышу
Ея дыханье теплое. Не больше
Пяти часовъ она лежитъ безъ чувствъ, —
И жизни цвѣтъ къ ней снова возвратился.
Черезъ тебя свершилось это чудо —
И ты на вѣкъ свое прославилъ имя.
Она жива; опущенныя вѣжды,
Хранилища утраченныхъ Перикломъ
Сокровищъ, начинаютъ раздвигать
Бахромки золотыя — и алмазы,
Воды чистѣйшей, скоро засверкаютъ,
Чтобъ міръ обогатить своей красою.
Живи, цвѣтокъ роскошный, и разсказомъ
Объ участи своей чудесной!
Заставь насъ плакать.
Діана, гдѣ же я? Кто эти люди?
Гдѣ мой супругъ?
Я изумленъ.
Я тоже.
Прошу молчать, любезные сосѣди;
Перенести ее мнѣ помогите
Въ покой сосѣдній; дайте мнѣ бѣлья.
Съ ней обходиться надо осторожно,
А иначе ее погибель ждетъ;
О, Эскулапъ, приди ко мнѣ на помощь!
СЦЕНА III.
Клеонъ, я долженъ ѣхать: годъ прошелъ,
И въ Тирѣ ненадежно. На прощанье
Сердечную признательность мою
Я выразить вамъ долженъ. У боговъ
Прошу для васъ всѣхъ лучшихъ въ мірѣ благъ!
Тебя смертельно ранившія стрѣлы
Безжалостной судьбы — и насъ сразили.
Я въ горѣ, что по волѣ злого рока
Прелестную царицу ты не могъ
Сюда привесть, чтобъ мой утѣшить взоръ.
Невольно покориться надо небу.
Когда я могъ ревѣть и волноваться,
Какъ море, гдѣ покоится она,
Все тщетными остались бы усилья
Перемѣнить рѣшенія судьбы.
Я поручаю вашей добротѣ
Мою малютку милую, Морину.
Такое имя мною ей дано,
Такъ какъ она на морѣ родилась.
Ее заботамъ вашимъ довѣряя,
Прошу ее по-царски воспитать,
Какъ требуетъ того ея рожденье.
Объ этомъ, государь, не безпокойся!
Мою страну ты спасъ своимъ зерномъ,
За что народъ тебя доселѣ славитъ;
Мы доказать съумѣемъ благодарность
И дочери твоей. Когда бъ я могъ
Къ ней отнестись съ позорнымъ равнодушьемъ,
Народъ, тобой спасенный, заклеймилъ бы
Мою неблагодарность. Если только
Нуждаюсь я въ подобномъ побужденьи,
Да разразятъ меня за это боги,
Моихъ дѣтей и все мое потомство!
Тебѣ я вѣрю. Честь твоя и доблесть
Безъ клятвъ – порукой въ томъ. Клянусь Діаной,
Которую мы чествуемъ и славимъ,
Что ножницы моихъ волосъ не тронутъ,
Пока не выйдетъ замужъ дочь моя,
Хотя бъ и зло могли увидѣть въ этомъ.
Затѣмъ прощаюсь съ вами. Діонисса,
Надѣюсь, что меня ты осчастливишь,
Заботливо малютку возращая.
И у меня есть дочь, ее любить
Не буду больше я, чѣмъ дочь твою.
Въ моихъ мольбахъ тебя я не забуду.
До берега тебя проводимъ мы
И тамъ твою судьбу Нептуну ввѣримъ,
Прося его защиты и покрова.
Я принимаю ваше предложенье;
Пора идти. Не плачь, о, Лихорида;
Съ любовью ты малютку охраняй;
Твоихъ услугъ она не позабудетъ,
Когда большая станетъ. Время ѣхать!
СЦЕНА IV.
Съ тобой въ гробу сокровища лежали:
Они твои; письмо нашелъ я также.
Не знаешь ли, кѣмъ писано оно?
Моимъ супругомъ. Помню хорошо,
Что на корабль беременной я сѣла;
Но не могу навѣрное сказать,
Клянусь богами, тамъ ли разрѣшилась.
Увы! Перикла вновь я не увижу,
Любимаго супруга моего.
И потому одѣнусь я весталкой
И откажусь отъ радостей земныхъ.
Царица, если такъ рѣшила ты,
Недалеко отсюда храмъ Діаны,
Гдѣ можешь поселиться навсегда.
Коль хочешь, я племянницу свою
Тебѣ пришлю, чтобъ за тобой ходила.
Могу лишь благодарностью платить
За щедрыя твои благодѣянья:
Утративъ все, дарю одни желанья.