Письмо Дж. Мейербера къ графу Матвѣю Юрьевичу Вьельгорскому.
[править]Permettez moi, Monsieur le comte, d’introduire près de Votre Excellence par ces lignes Monsieur de Bulow, l’elève favori et le gendre de List, qui se rend à St-Petersbourg, ivité par la société philharmonique pour у diriger quelques concerts. Monsieur de Bulow est non seulement un des plus grands, pianistes de notre époque, mais c’est en même temps un grand musicien, qui pénétré clans le plus frofond des ententions des compositeurs de toutes les époques et de tous les styles et excelle surtout à rendre dans ses reproductions l’individualité de chaque maitre avec un rare bonheur. Il est eu outre habile compositeur lui même et écrivain didactique; aussi je me flatte d'ètre sur d’avance, que Votre Excellence, si grand musicien Vous même et appréciateur le plus compétent de toutes les supériorités de l’intelligence, me saura bon gré de lui avoir fait connaitre Monsieur de Bulow, qui de son coté désirait ardemment l’honneur d'être présenté à Votre Excellence, honorant en Vous par la renommée artistique de Votre nom le connaisseur éclairé, et le musicien consommé.
J’ose donc réclamer l’indulgence de Votre Excellence pour la liberté, que je me suis pris, en la priant de vouloir bien agréer l’expression.
Votre très dévoué
P. S. Souffrant depuis quelque temps d’une faiblesse d’yeux, je dois m’abstenir suivant le conseil de mon oculiste d’ecrire moi même; voila la raison pourquoi je dois reclamer l’indulgence de VotreExcellence de dicter mes lettres *).
- ) Позвольте мнѣ этими строками облегчить доступъ къ вашему сіятельству для г. Бюлова, любимаго ученика и зятя Листа, который отправляется въ Петербургъ для дирижированія въ нѣсколькихъ концертахъ но приглашенію филармоническаго общества. Господинъ Бюловъ не только принадлежитъ къ числу величайшихъ піанистовъ нашего времени, но онъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, замѣчательный музыканту, проникающій въ самую глубину намѣреній композиторовъ, относящихся ко всѣмъ эпохамъ и ко всякимъ стилямъ; онъ особенно отличается необычайно удачнымъ воспроизведеніемъ индивидуальныхъ оттѣнковъ каждаго автора. Кромѣ того, онъ самъ искусно сочиняетъ и пишетъ въ области дидактики. Поэтому я впередъ льщу себя увѣренностью, что ваше сіятельство, какъ отмѣнный музыкантъ и самый основательный цѣнитель всего выдающагося въ умственной сферѣ, будете мнѣ признательны за знакомство съ г. Бюловымъ, который искалъ чести быть представленнымъ вашему сіятельству, уважая въ вашемъ лицѣ, вслѣдствіе артистической извѣстности вашей, просвѣщеннаго знатока и превосходнаго музыканта.
Засимъ обращаюсь къ снисходительности вашего сіятельства за смѣлость, которую позволилъ себѣ, и прошу принять увѣреніе въ почтительныхъ чувствахъ искренно преданнаго
PS. Страдая съ нѣкотораго времени слабостью глазъ, я, по совѣту своего окулиста, не могу писать собственноручно и долженъ просить извиненія въ томъ, что диктую мои письма.
Сношенія автора Гугенотовъ съ графомъ Матвѣемъ Юрьевичемъ Вьельгорскимъ завязались еще въ 30-хъ годахъ. Въ 1856 году пишущій эти строки, будучи еще мальчикомъ, присутствовалъ при дружескомъ свиданіи, случайно происшедшемъ въ бельгійскомъ городкѣ Спа между графомъ Вьельгорскимъ и Мейерберомъ, который пилъ тамъ воды и, катаясь по окрестностямъ на ослѣ, нерѣдко останавливался и на спинѣ проводника записывалъ мотивы для своей послѣдней оперы, именно Плоэрмельскаго праздника. Воспоминанія объ этомъ свиданіи двухъ музыкантовъ сохранились въ нашей записной книжкѣ и мы надѣемся современемъ воспользоваться ими для разсказа о томъ, какъ графъ М. Ю. Вьельгорскій знакомилъ Мейербера съ послѣдними въ то время произведеніями М. И. Глинки и своего брата, графа Михаила Юрьевича. Теперь же, въ объясненіе печатаемаго письма, напомнимъ читателямъ, что къ концу 50-хъ и началу 60-хъ годовъ относится особый подъемъ музыкальнаго движенія въ Россіи и время перваго процвѣтанія русскаго музыкальнаго общества. Однимъ изъ учредителей этого общества былъ графъ Матвѣй Юрьевичъ, который вмѣстѣ съ своимъ братомъ еще съ 30-хъ годовъ соединяли въ своемъ домѣ всѣхъ представителей, цѣнителей и любителей музыки. Почти всѣ иностранцы, пріѣзжавшіе въ Россію для концертовъ и для оперной карьеры, считали своею обязанностью предварительно спѣть или съиграть на домашнихъ музыкальныхъ вечерахъ въ домѣ Вьельгорскихъ. Авторъ настоящей замѣтки имѣлъ случай встрѣчать въ этомъ домѣ такихъ музыкантовъ, какъ Вьетанъ, Беккеръ, Лаубе, Лаблашъ, Гризи, Тамберликъ, Кальцолари, Бозіа, Герцъ, Верди, Р. Вагнеръ, не говоря уже о нашихъ отечественныхъ знаменитостяхъ. Приведенныя имена объясняетъ все значеніе письма Мейербера, рекомендовавшаго Бюлова, который въ 1864 году только начиналъ пріобрѣтать свою блистательную извѣстность въ Россіи. Тогдашній успѣхъ его оправдываетъ и отношеніе графа М. Ю. Вьельгорскаго къ пріѣзжимъ иностранцамъ.