Восемнадцатый вѣкъ, сохраняя преданіе допетровской литературы, продолжалъ распространять литературныя произведенія путемъ рукописей. Строгая цензура, не допускавшая въ печать выраженія отрицательныхъ мнѣній и сатирическихъ произведеній, содѣйствовала тому, что литература раздѣлилась на двѣ категоріи: для высшаго, особенно придворнаго, общества печатались произведенія Ломоносова, Державина, Хераскова, Сумарокова; для средняго класса людей существовали рукописные сборники, такъ называемыя лубочныя книги и даже небольшое количество изданій печатныхъ, въ родѣ сатирическихъ журналовъ и книжекъ, исчезнувшихъ нынѣ изъ книжной торговли. Д. А. Ровинскій познакомилъ русское общество съ однимъ отдѣломъ безцензурной литературы 18‑го вѣка, съ лубочными изданіями. А. Н. Пыпину принадлежитъ заслуга указать объемъ и содержаніе рукописной литературы въ одной только области романовъ и повѣстей. Но помимо этой сферы рукописная литература 18‑го вѣка богата произведеніями другихъ родовъ. Въ то время какъ русскій піитъ прошлаго столѣтія, сознательно отторгаясь отъ современной жизни и быта, „парилъ къ верхамъ Парнасса“, т. е. большею частію пресмыкался передъ дворомъ и знатью, рукописная литература средняго сословія вращалась среди современной дѣйствительности. Въ грубыхъ архаическихъ виршахъ и старинныхъ литературныхъ формахъ эта литература нерѣдко затрогивала вопросы, которыхъ не смѣла касаться подцензурная печатная литература. Озлобленіе крѣпостнымъ правомъ и общественнымъ положеніемъ крестьянъ выражалось не въ однихъ крестьянскихъ волненіяхъ — нѣтъ! Холопъ прошлаго вѣка чувствовалъ потребность высказаться — въ стихахъ! Въ одномъ изъ рукописныхъ сборниковъ, составъ котораго превосходно характеризуетъ вкусъ читателей средняго сословія въ 18‑мъ вѣкѣ, мы нашли стихотвореніе, ниже помѣщаемое. Въ немъ не слѣдуетъ искать какихъ либо достоинствъ стиля, но поражаетъ глубина и искренность чувства, коимъ оно внушено. Это въ полномъ смыслѣ слова плачъ холоповъ прошлаго вѣка, и такое заглавіе я рѣшился дать этому беззаглавному и анонимному произведенію. Стихотвореніе написано около 1767 г. Къ такому заключенію приводятъ насъ слѣдующія данныя. Въ самомъ стихотвореніи читаемъ:
Въ свою нынѣ пользу законы перемѣняютъ:
Холопей въ депутаты затѣмъ не выбираютъ.
Современный читатель холопскаго плача обратитъ, конечно, вниманіе на слѣдующіе два стиха:
Пройди всю подселенную — нѣтъ такова житья мерзкова!
Развѣ намъ просить на помощь Александра Невскова?
И въ день 19 февраля вознесетъ молитву за того великаго тезоимеиника Св. Александра Невскаго, который своей десницею отеръ слезы русскихъ холоповъ и положилъ конецъ тому явленію, на которое въ XVI в. жаловались русскіе люди словами: „Холопствомъ робятъ безъ кончины“.
О! горе намъ, холопемъ, за господами жить!
И не знаемъ какъ ихъ свирѣпству служить!
А хотя кто и служитъ — такъ какъ острая коса;
Видитъ милость — и то какъ утренняя роса.
5 О! горе намъ, холопемъ, отъ господъ и бѣдство!
А когда прогнѣвишь ихъ, такъ отъимутъ и отцовское наслѣдство.
Что въ свѣтѣ человѣку хуже сей напасти?
Что мы сами наживемъ — и въ томъ намъ нѣтъ власти.
Пройди всю подселенную — нѣтъ такова житья мерзкова!
10 Развѣ намъ просить на помощь Александра Невскова?
Какъ намъ, братцы, не досадно
И коль стыдно и обидно,
Что иной и равный намъ никогда быть не довлѣетъ,
И то видимъ: множество насъ въ своей власти имѣетъ.[1]
15 Во весь вѣкъ сколько можемъ мы, безсчастные, пожить,
И всегда будемъ мы, безсчастные, тужить. —
Знать прогнѣвалась на насъ земля и сверху небо!
Неужель мы не нашли-бъ безъ господъ себѣ хлѣба!
На что сотворены лѣса — на что и поле,
20 Когда отнята и та отъ бѣдныхъ доля?
Зачѣмъ и для чего на свѣтъ насъ породили?
Виновны въ томъ отцы, что симъ насъ наградили.
Противны стали нынѣ закону господа,
Не вѣрятъ слугамъ, ни въ чемъ и никогда!
25 Безъ выбору насъ бѣдныхъ ворами называютъ,
„Напрасно хлѣбъ ѣдимъ“ — всечасно попрекаютъ,
А если украдемъ господскій одинъ грошъ,
Указомъ повелятъ его убить, какъ вошь.
А баринъ украдетъ хоть тысячъ десять,
30 Никто не присудитъ, что надобно повѣсить.
Умножилась неправда въ россійскихъ воеводахъ:
Подарокъ принесетъ кто — тотъ правъ и безъ доводовъ.
На власть Создателя перестали уповать
И нами, какъ скотомъ, привыкли обладать.
35 Всѣ земли насъ бранятъ и глупости дивятся,
Что такіе глупые у насъ въ Россіи родятся;
И подлинно въ насъ глупость давно вкоренена,
Что всякая здѣсь честь побродамъ отдана.
Бояринъ умертвитъ слугу, какъ мерина, —
40 Холопьему доносу и въ томъ вѣрить не велѣно.
Неправедны суды составили указъ,
Чтобъ сѣчь кнутомъ тирански за то насъ.
Въ свою нынѣ пользу законы перемѣняютъ:
Холопей въ депутаты затѣмъ не выбираютъ.
45 Что могутъ де холопы тамъ говорить?
Отдали-бъ имъ волю до смерти насъ морить.
Знать мы всѣ безсчастны на свѣтѣ рождены,
Что подъ власть такимъ тиранамъ во вѣкъ утверждены!
За что намъ мучиться и на что вѣкъ тужить?
50 Лучше согласиться намъ царю служить.
Лучше намъ жить въ темныхъ лѣсахъ,
Нежели быть у сихъ тирановъ въ глазахъ:
Свирѣпо на насъ глазами глядятъ
И такъ, какъ бы ржа желѣзо, ѣдятъ.
55 Царю послужить ни одинъ не хочетъ,
Лишь только у насъ послѣднее точитъ.
Въ то и стремятся, чтобъ неправдою мзду собирать,
А того не страшатся, что станутъ злою смертью умирать.
Власть ихъ увеличилась, какъ въ Невѣ вода;
60 Куда бы ты ни сунься — вездѣ господа!
Ахъ! когда бъ намъ, братцы, учинилась воля,
Мы бъ себѣ не взяли ни земли, ни поля,
Пошли бъ мы, братцы, въ солдатскую службу
И сдѣлали бъ между собою дружбу,
65 Всякую неправду стали бъ выводить
И злыхъ господъ корень переводить.
Прежде ихъ затѣмъ тирановъ пущали,
Чтобъ они Россію просвѣщали,
А они уже такъ нами владѣютъ,
70 Что и говорить холопи не смѣютъ.
Когда холопъ въ господскія слова вступилъ,
То такъ какъ самъ себѣ онъ побои купилъ.
Когда въ Россію набродовъ сихъ пущали,
Тогда намъ лучшее правленіе обѣщали,
75 А они россійскихъ дворянъ со однодворцами опредѣлили,
А насъ, безсчастныхъ, по себѣ раздѣлили.
Пропали наши бѣдныя головы
За господами лихими и голыми!
Всѣ мы въ немилосердыхъ рукахъ связаны,
80 Какъ будто такимъ татствомъ обязаны.
О! злые господа къ царю насъ не пущаютъ
И милости своей къ намъ не обѣщаютъ.
Всѣ мы, безсчастные, обѣдняли:
Лучше бы чужую сторону спознали.
85 Какъ холопемъ на нихъ не сердиться?
Я думаю, скоро съ досады станутъ бѣситься.
Чистую рожь купцамъ всю продаютъ,
А намъ ужъ, какъ свиньямъ, невѣйку даютъ.
Несытые господа и въ постъ мясо ѣдятъ,
90 А холопемъ и въ мясоѣдъ пустыя щи варятъ. —
О! горе, братцы, наше:
Всегда намъ, безсчастнымъ, аржаная каша.
Господа пьютъ и веселятся,
А холопемъ не велятъ и разсмѣяться.
95 Лягутъ спать на канопе, ни кричать,
Велятъ тихо ходить и ничѣмъ не стучать.
Если жь кто небреженіемъ застучитъ,
Тотъ несносные побои получитъ.
Не выходитъ изъ головъ господскій страхъ,
100 Будто нѣкакой сидитъ за плечами врагъ.
Сколько намъ, братцы, ни рваться,
Знать по смерть намъ ихъ бояться!
А когда холопей въ яму покладутъ,
Тогда и вольный абшитъ въ руки дадутъ.
105 Нѣтъ холопемъ никакой надежды,
Не выслужить намъ себѣ хорошей одежды,
Защитники ихъ въ Деделовѣ[2] хворостомъ торговали,
Да слухъ прошелъ, что и тѣ въ провальную яму попали,
И потому не отъ кого ожидать застои[3],
110 Развѣ нѣтъ-ли на Саратовской степи ямы пустой.
Только ихъ и веселитъ съ табакомъ рогъ,
Да въ чистомъ полѣ зеленый горохъ.
Хотя бы выпилъ съ горя чарку винца,
Да взять негдѣ и кислаго пивца.
115 Господи нашъ Боже!
Даждь въ небесномъ твоемъ полѣ ложе!
Ты бо намъ Творецъ:
Сдѣлай бѣднымъ одинъ конецъ!
Примѣчанія Н. С. Тихонравова.[править]
- ↑ Т. е. иной, который не достоинъ быть съ нами равенъ, имѣетъ множество насъ въ своей власти.
- ↑ Въ географическихъ словаряхъ не обозначено такое мѣсто. Можетъ быть, это слобода Дѣдилова, Тульской губ., Богородицкаго уѣзда, о которой у Щекатова замѣчено, что на гористой части ея находится яма, наполненная водой, гдѣ прежде была ровная земля и стояли дома. Подземная вода, устремясь къ верху, вдругъ размыла землю и въ одну ночь вмѣсто земли и стоящихъ на ней домовъ явилось тутъ озеро.
- ↑ Застоя-защита. Областной словарь отмѣчаетъ это слово, какъ записанное въ Владимірской губерніи.