Объективность силы, дѣйствующей при медіумическихъ явленіяхъ, проявляется не однимъ стукомъ, а и другими совершенно наглядными и осязательными результатами. Я не буду говорить о различныхъ видахъ прямаго приложенія этой силы къ движенію внѣшнихъ предметовъ безъ всякаго видимаго къ нимъ прикосновенія кого бы то ни было — мы допустили, что это могутъ быть и безличныя невѣдомыя силы нашего собственнаго организма; — если же проявленія этого движенія бываютъ иногда и вполнѣ разумны (какъ въ случаяхъ непосредственнаго письма), то мы точно также допустили, что они могутъ быть отнесены къ нашей собственной разумной дѣятельности, хотя и безсознательной; но укажу на еще болѣе интересныя и сложныя явленія, когда эта сила дѣлается на столько конкретною, что сама принимаетъ видимые образы, сама творитъ временное вещественное тѣло для произведенія. подобныхъ движеній. Видимое и осязаемое появленіе рукъ на сеансахъ началось очень скоро послѣ такъ называемыхъ «рочестерскихъ стуковъ» и продолжается и по сю пору. Исписано объ этомъ масса. Но совершенно достаточно обратиться хоть къ свидѣтельству Крукса, изслѣдованія котораго въ области спиритизма считаются, и не безъ основаній, авторитетными.
Вотъ что онъ говоритъ въ своихъ «Изысканіяхъ въ области спиритическихъ явленій» (Researches in the phenomena of spiritualism. London, 1874)[1]): «Прикосновеніе рукъ довольно часто ощущается на темныхъ сеансахъ, или при такихъ условіяхъ, когда ихъ нельзя видѣть. Рѣже мнѣ случалось видѣть ихъ. Я не буду приводить здѣсь случаевъ, когда это явленіе происходило въ темнотѣ, но я выберу нѣсколько изъ тѣхъ многихъ, когда я видѣлъ руки при свѣтѣ.
«Маленькая, весьма красивая ручка поднялась изъ отверстія, оставленнаго въ раздвижномъ обѣденномъ столѣ, и подала мнѣ цвѣтокъ; три раза она появлялась и затѣмъ снова исчезала, что дало мнѣ полную возможность убѣдиться, что она была на видъ столь же реальна, какъ моя собственная. Это произошло при свѣтѣ, въ моей комнатѣ, и покуда я держалъ и руки, и ноги медіума.
«Въ другой разъ появилась маленькая ручка (кисть и локоть), точно дѣтская, играя около дамы, сидѣвшей возлѣ меня. Затѣмъ она перешла ко мнѣ, потрогала мою руку и нѣсколько разъ дернула меня за сюртукъ.
«Однажды мнѣ случилось видѣть появленіе двухъ пальцевъ — большаго и указательнаго — которые обрывали лепестки у цвѣтка въ петлицѣ г. Юма и клали ихъ на столъ передъ сидѣвшими возлѣ него лицами.
«Неоднократно случалось мнѣ и другимъ лицамъ видѣть руку, перебиравшую клавиши гармоники, въ то время какъ обѣ руки медіума были видимы, а иногда ихъ держали лица, сидѣвшія возлѣ него.
«Эти руки и пальцы не всегда казались мнѣ плотными и живыми. Иногда они скорѣе походили на туманное облако, частью сгущенное въ образъ руки. И это не всѣ видятъ одинаково. Напримѣръ, цвѣтокъ или другая небольшая вещица приходитъ въ движеніе; одинъ изъ присутствующихъ видитъ надъ ней свѣтящееся облачко; другой различаетъ туманный контуръ руки; остальные же ничего не видятъ, кромѣ движущагося предмета. Что касается до меня, то я неоднократно видѣлъ сперва движеніе предмета, затѣмъ свѣтящееся облачко, образующееся надъ нимъ; потомъ это облачко сгущалось, принимало опредѣленныя очертанія и становилось наконецъ отлично сформированной рукой. Въ это время рука видима для всѣхъ. И это не только одна форма руки, но рука какъ будто совершенно живая и даже изящная; пальцы ея движутся, и тѣло кажется такимъ же человѣческимъ, какъ любаго изъ присутствующихъ. У запястья или локтя она дѣлается туманной й теряется въ свѣтящемся облачкѣ.
«На ощупь руки эти кажутся иногда холодными, какъ ледъ, и мертвыми, а въ другое время теплыми и живыми, и онѣ крѣпко жали мою руку, какъ жметъ старый другъ.
„Однажды я удержалъ такую руку въ своей, въ твердой рѣшимости не выпускать ее. Она не сдѣлала ни малѣйшей попытки или усилія, чтобъ освободиться, но стала какъ-бы постепенно испаряться, и такимъ образомъ исчезла изъ моей крѣпко сжатой руки.“ (стр. 92).
Однажды, на сеансѣ происходившемъ въ темнотѣ, Круксъ видѣлъ свѣтящуюся руку, которая, спустившись какъ-бы съ потолка, взяла изъ его руки карандашъ, и, написавши въ его глазахъ на бумагѣ сообщеніе, поднялась опять къ верху и изчезла. Въ это время обѣ руки медіума были въ его рукѣ (стр. 93).
Изъ личнаго моего опыта могу упомянуть только объ одномъ случаѣ, когда мнѣ удалось видѣть и разсматривать матеріализованную руку. Послѣ Крукса можно говорить объ этомъ смѣлѣе. Когда я искалъ медіумовъ для нашей коммиссіи, мнѣ хотѣлось найти такого, у котораго обыкновенныя физическія явленія происходили бы при свѣтѣ, а если темнота и занавѣска уже непремѣнно требовались, то хоть такого медіума, который сидѣлъ бы не за занавѣской, а передъ нею, на виду у всѣхъ присутствующихъ. Такихъ медіумовъ мнѣ и удалось найти въ Ньюкастлѣ, въ семействѣ простыхъ мастеровыхъ Петти. Подробности условій и обстановки, при которыхъ я, испытывалъ ихъ медіумическія способности, подробно описаны въ „Разоблаченіяхъ“, стр. 13-23. Скажу здѣсь только, что явленія происходили въ пустомъ углу, который я caмъ отгораживалъ отъ комнаты посредствомъ небольшой, занавѣски, подвѣшенной къ желѣзному пруту. Медіумы же — дѣти г. Петти — сидѣли передъ занавѣской, при свѣтѣ болѣе или менѣе достаточномъ. При этихъ условіяхъ, на сеансѣ 3 октября 1875 г., о которомъ упомянуто мною на стр. 21, всѣ предметы, положенные мною самимъ прямо на полъ, пришли въ движеніе, производя слабый шумъ и стукъ; на почтовой бумагѣ, которую я положилъ туда же, послышалось писаніе; тутъ стуками была потребована азбука и сказано: „ступайте, осмотрите, заперта ли дверь“ — чтó и такъ всегда дѣлалось, во избѣжаніе внезапной помѣхи: дверь была единственная — прямо на лѣстницу. Я выразилъ желаніе,, чтобъ бумага, если на ней что написано, была мнѣ подана; занавѣска немного распахнулась, и въ разрѣзѣ ея, на высотѣ двухъ аршинъ отъ полу, показалась бумага; я подошелъ и взялъ ее; за занавѣской во весь разрѣзъ ея виднѣлось что-то бѣлое. Сѣвши на мѣсто, я призналъ свою бумагу; на ней карандашемъ было написано „Emma“ и еще нѣсколько словъ. Занавѣска опять немного распахивается, и за ней что-то бѣлое показывается и скрывается; по временамъ мелькаетъ въ разрѣзѣ рука. Спрашиваю: могу ли взять ее въ свою руку? — Да.— Подхожу къ занавѣcкѣ; въ разрѣзѣ ея, позади, стоитъ во весь ростъ какъ бы человѣческая фигура, съ головы до ногъ покрытая чѣмъ то бѣлымъ; она протягиваетъ руку, голую до локтя, и кладетъ ее въ мою; приподымаетъ ее, поварачиваетъ ладонью вверхъ; я ощупываю и разсматриваю ее; свѣту было достаточно, чтобъ разсмотрѣть ее отчетливо. Это была совершенно пластичная, живая, довольно красивая женская рука, нѣсколько влажная, холодная. Ставши бокомъ къ занавѣскѣ, я въ то же время ясно видѣлъ всѣхъ сидѣвшихъ, провѣряя тотъ комплектъ, въ которомъ мы сѣли. Я подозвалъ одного изъ приглашенныхъ, г. Гера, съ которымъ уже прежде былъ знакомъ, передалъ ему эту руку — онъ точно также ощупалъ и разсмотрѣлъ ее; и рука опять возвратилась ко мнѣ. На вопросъ мой: чья это рука, та-ли которая подписалась на моей бумагѣ? — она отвѣтила троекратнымъ мановеніемъ. Она оставалась такимъ образомъ на виду и въ рукахъ нашихъ минутъ пять. По окончанію сеанса, я тотчасъ отдернулъ занавѣску, осмотрѣлъ вещи и полъ. Свидѣтельство Гера напечатано въ „Mediumʼѣ“, 1875 г., № 290.
Что появленіе подобныхъ рукъ не галлюцинація, это доказывается тѣмъ, что реальность ихъ удостовѣрена многими путями; съ нихъ получались слѣпки и оттиски; извѣстны опыты Цельнера въ этомъ родѣ (см. статью А. М. Бутлерова въ „Русскомъ Вѣстникѣ“ 1879 г.) У насъ также въ одномъ частномъ кружкѣ были получены на закопченой бумагѣ оттиски руки, которая даже была узнана. Подробности описаны Н. П. Вагнеромъ въ „Psychisсhe Studien“. 1879 г.; есть и переводъ въ „Еженедѣльномъ Новомъ Времени“. Н. П. Вагнеру, между прочимъ, удалось получить, при посредствѣ одного изъ нашихъ частныхъ медіумовъ, хорошо ему извѣстнаго, и у себя на дому, фотографію находящагося въ трансѣ медіума и руки виднѣющейся надъ головой его, — руки, которая для глаза была невидима. Опытъ производился при дневномъ освѣщеніи и самимъ Н. П. Вагнеромъ, при помощи фотографа-любителя.
Отсюда весьма естественный переходъ къ матеріализаціи цѣлыхъ человѣческихъ фигуръ, которыя, къ сожалѣнію, благодаря требовавшимся условіямъ темноты и уединенія медіума, не замедлила породить столько шарлатанства. Но это не мѣшаетъ факту оставаться несомнѣннымъ; къ тому же онъ является и логическимъ послѣдствіемъ частичной матеаріализаціи. Тысячи самыхъ разнообразныхъ наблюденій били сдѣланы надъ этимъ явленіемъ; но и здѣсь мы должны отдать первое мѣсто свидѣтельству Крукса. Хотя онъ обнародовалъ всего три письма объ этомъ предметѣ, но и ихъ достаточно, ибо, прочитавши ихъ, нельзя не придти къ заключенію, что пріемы Крукса должны удовлетворить всякаго непредубѣжденнаго скептика и явленіе приходится признать абсолютно доказаннымъ, — если не желать отдѣлаться пустыми словами. Приводить здѣсь наблюденія Крукса нечего; ихъ можно прочитать и на русскомъ языкѣ въ брошюрѣ г. Румилова. Но разскажу, пожалуй, о своихъ двухъ свиданіяхъ съ извѣстной Кэти Кингъ, о которой мнѣ еще не приходилось говорить въ печати.
Это было въ 1873 г. Въ то время Круксъ уже приступилъ къ изслѣдованію медіумическихъ явленій, и обнародовалъ тѣ статьи свои, которыя помѣщены мною въ сборникѣ моемъ „Спиритуализмъ и наука“, изданномъ въ 1872 г. Но въ „матеріализацію“ онъ еще не вѣрилъ и говорилъ, что повѣритъ только тогда, когда увидитъ одновременно и медіума и фигуру — чего онъ и достигъ. Если не ошибаюсь, Кэти Кингъ была первою извѣстною матеріализовавшеюся фигурой, и результатъ этотъ только что былъ добытъ въ 1873 году въ частномъ семейномъ кружкѣ г. Кука. Находясь въ тотъ годъ за границей, я проѣхалъ нарочно въ Лондонъ, чтобы собственными глазами взглянуть на это единственное въ то время явленіе. Познакомившись съ семействомъ г. Кука, я былъ любезно приглашенъ на сеансъ, имѣвшій быть 10 октября. Сеансъ происходилъ въ маленькой комнатѣ, служившей столовой; въ углу, образуемомъ выступомъ камина, была повѣшена ходившая на кольцахъ занавѣска, за которой, на низкомъ стульчикѣ, и усѣлась миссъ Кукъ; сеансомъ заправлялъ г. Люксморъ, принимавшій въ развитіи медіумизма миссъ Кукъ, съ самаго его начала, особенное участіе. Онъ потребовалъ, чтобы я хорошенько осмотрѣлъ все помѣщеніе и наблюдалъ, какимъ образомъ онъ будетъ завязывать медіума — такъ какъ, во избѣжаніе возможныхъ подозрѣній, считалъ необходимымъ имѣть эту гарантію. Каждую руку медіума у запястья онъ обвязалъ бѣлой тесьмою довольно туго, узлы запечаталъ; затѣмъ обѣ руки связалъ тѣми же тесьмами вмѣстѣ за спиною медіума, припечаталъ ихъ; длинный конецъ тесьмы пропустилъ сквозь скобку, привинченную къ полу у стула, на которомъ усѣлся медіумъ, и затѣмъ, пропустивъ ее подъ занавѣской въ комнату, привязалъ къ столу, у котораго онъ и сѣлъ. Комнатка освѣщалась лампочкой, поставленной за книгой. Не прошло четверти часа, какъ занавѣска со стороны камина отдернулась на полъ аршина: тутъ стояла во весь ростъ человѣческая фигура въ бѣломъ одѣяніи, съ открытымъ лицемъ, но головою также укутанною чѣмъ-то бѣлымъ; одѣяніе всего болѣе походило на сорочку, изъ широкихъ рукавовъ которой виднѣлись голыя руки; — то была Кэти. Въ правой рукѣ своей она что-то держала; шепотомъ подозвала г. Люксмора и вручила ему эту вещь, для передачи мнѣ — это оказалась баночка съ вареньемъ. Общій смѣхъ! Какъ видно, наше знакомство нельзя назвать мистическимъ. Откуда эта баночка? полюбопытствовалъ я узнать. — „Изъ кухни“ — былъ отвѣтъ Кэти. Объясненіе, какъ видно, было также весьма прозаическое. Хотя я сидѣлъ прямо противъ Кэти и всего въ пяти шагахъ отъ нея, но по близорукости, а отчасти полу-тьмѣ, не могъ ясно видѣть черты лица ея. Она вообще казалась полнѣе и выше медіума, хотя ноги были босыя; лице и руки также казались больше — что впослѣдствіи и подтвердилось изъ наблюденій Крукса. Все время она болтала съ членами кружка, какъ-бы въ полголоса, шепотомъ. Неоднократно она повторяла: „Дѣлайте мнѣ вопросы — толковые вопросы.“ — Я спросилъ ее: „Нельзя ли отрѣзать мнѣ кусочекъ того одѣянія, въ которомъ она находится“? Она отвѣтила, что въ этотъ разъ не можетъ, но что это было уже сдѣлано для другихъ. Тогда я спросилъ, не можетъ ли она сама показать мнѣ своего медіума? — Она отвѣтила: „Да; подойдите поскорѣе и посмотрите“. — Я тотчасъ же былъ у занавѣски и отдернулъ ее — бѣлая фигура исчезла, передо мной былъ темный уголъ и темная фигура сидящаго на стульчикѣ медіума; онъ былъ одѣтъ въ черное шелковое платье, а потому былъ видѣнъ не очень отчетливо. Только что я сѣлъ на свое мѣсто, какъ изъ-за занавѣски выглянула опять бѣлая фигура Кэти, и спросила меня: «хорошо ли вы видѣли? — Я отвѣтилъ, что не совсѣмъ. „Такъ возьмите лампу и смотрите скорѣе“ — возразила Кэти. Въ одно мгновеніе я былъ уже съ лампой за занавѣской, — отъ Кэти не осталось и слѣда; передо мной былъ только сидѣвшій медіумъ, въ глубокомъ трансѣ, съ завязанными за спиною руками… Едва я сѣлъ, Кэти опять выглянула изъ-за занавѣски. Между тѣмъ свѣтъ, упавшій на спящаго медіума, произвелъ свое дѣйствіе — онъ сталъ стонать и просыпаться; тутъ послѣдовалъ за занавѣской интересный разговоръ между Кэти и миссъ Кукъ, которая хотѣла окончательно придти въ себя, между тѣмъ какъ Кэти силилась опять усыпить ее, но это ей не удалось; Кэти простилась и смолкла. Вслѣдъ за тѣмъ г. Люксморъ пригласилъ меня осмотрѣть повязки и узлы на рукахъ медіума; все было въ цѣлости, и когда мнѣ же было предложено разрѣзать тесемки, я съ трудомъ могъ просунуть подъ нихъ ножницы, до того туго были руки ими обвязаны: Когда миссъ Кукъ вышла изъ своего помѣщенія, я еще разъ осмотрѣлъ его: оно имѣло всего полтора аршина ширины и полъ-аршина съ небольшимъ глубины; вокругъ была каменная стѣна. Что все это не могло быть продѣлкой миссъ Кукъ — для меня было ясно. Но откуда же пришла и куда же исчезла бѣлая фигура — живая, говорящая, полу-одѣтая, словомъ — цѣлая человѣческая личность? Помню свое тогдашнее впечатлѣніе. Какъ я ни былъ приготовленъ къ тому, что пришлось увидать, но вѣрилось съ трудомъ. И свидѣтельство внѣшнихъ чувствъ, и логика заставляли вѣрить, а разумъ не вмѣщалъ. Привычка нужна и къ этому; она заставляетъ насъ думать, что понимаемъ то, къ чему привыкли.
Для человѣка непосвященнаго всего естественнѣе предположить, что роль Кэти продѣлывалась другимъ лицемъ, являющимся чрезъ искусно устроенный проходъ. Но сеансы эти не всегда происходили на квартирѣ семейства Куковъ. И мнѣ самому довелось еще разъ видѣть Кэти на сеансѣ, происходившемъ на дому у г. Люксмора, богатаго человѣка, бывшаго мироваго судьи. Гостей было человѣкъ пятнадцать; въ ожиданіи пріѣзда миссъ Флоренсъ Кукъ мы осматривали ту комнату, которая была рядомъ съ гостиной и имѣла служить темнымъ помѣщеніемъ для медіума. Въ ней была еще другая дверь; она была при насъ заперта на замокъ г-мъ Dumphey, однимъ изъ редакторовъ газеты „Morning Post“, который и взялъ ключъ отъ него къ себѣ. Вскорѣ явилась и миссъ Флоренсъ съ родителями; она была посажена на стулъ у двери въ гостиную и опять завязана г. Люксморомъ, только нѣсколько иначе — руки отдѣльно и станъ отдѣльно; тесьма отъ стана была опять пропущена въ скобу, привинченную къ полу возлѣ кресла миссъ Кукъ, и протянута въ гостиную; узлы тесемки были опять припечатаны печатью г. Люксмора. Всѣ гости присутствовали при этой операціи, по окончаніи которой мы удалились въ гостиную, и дверная занавѣска была задернута; мы усѣлись передъ нею полукругомъ; свѣту было весьма достаточно. Вскорѣ занавѣска отдернулась на полъ аршина, въ дверяхъ показалась Кэти въ своемъ обычномъ уборѣ и повела свои обычныя рѣчи; тесемка, лежавшая на полу, оставалась недвижима. Кэти опять требовала толковыхъ вопросовъ. Я выразилъ желаніе, чтобъ она подошла къ намъ поближе, или хоть бы на шагъ выступила въ нашу комнату, какъ это бывало на другихъ сеансахъ. Она отвѣтила, что въ этотъ вечеръ она не можетъ этого сдѣлать. Скрывшись на минуту, она появилась опять, держа въ рукахъ огромную японскую чашу, стоявшую въ той комнатѣ гдѣ помѣщалась миссъ Кукъ; когда эта чаша была принята изъ рукъ Кэти, она, стоя на томъ же мѣстѣ, быстро прокружилась три раза; этими двумя дѣйствіями она, вѣроятно, хотѣла показать намъ, что руки и станъ ея свободны отъ повязокъ, и что, слѣдовательно, передъ нами не медіумъ. Сеансъ продолжался около часу, во время котораго Кэти то показывалась, то исчезала; наконецъ миссъ Кукъ стала просыпаться, опять послѣдовала ея бесѣда съ Кэти, и пр.; одинъ изъ приглашенныхъ осмотрѣлъ печати и узлы и, разрѣзавъ тесемки, взялъ ихъ съ собою.
Въ записной моей книжкѣ того времени нахожу слѣдующую замѣтку: „Долженъ сознаться, что сеансы съ миссъ Кукъ сильно меня озадачили: глаза положительно отказывались вѣрить, а разсудокъ и знаніе всѣхъ обстоятельствъ дѣла, съ другой стороны, заставляли вѣрить. Тѣмъ не менѣе не могу не замѣтить, что всѣ эти завязки нисколько не внушали полнаго довѣрія, и вмѣстѣ съ тѣмъ несносны и обременительны для самого медіума. Чего проще, казалось бы, чтобъ миссъ Кукъ, сидя на стулѣ своемъ, выставила наружу, за занавѣску, одну руку свою, положивъ ее хоть на другой стулъ — такъ, чтобы зритель могъ, въ одно и тоже время, видѣть и руку медіума и появляющуюся фигуру; или, что проще, — если, какъ говорятъ, никакая часть тѣла медіума не выноситъ свѣту — чтобы сама Кэти отодвигала занавѣску своей же, видимой для другихъ рукой и показывала своего медіума, хоть на минуту — какъ я просилъ ее о томъ. Говорятъ, она обѣщала, что придетъ время, когда она будетъ снята на фотографіи вмѣстѣ съ своимъ медіумомъ“.
Предсказаніе это сбылось, и никто не могъ думать тогда, что именно Круксу придется осуществить его. Какъ я сказалъ выше, онъ въ то время еще не вѣрилъ въ матеріализацію. Когда я видѣлся съ нимъ послѣ описанныхъ выше сеансовъ, онъ спросилъ меня — что я думаю объ этихъ явленіяхъ. Я отвѣтилъ ему, что долженъ считать ихъ подлинными. „Никакія завязки — возразилъ онъ — не заставятъ меня повѣрить этому явленію; на столько я уже знаю, что для дѣйствующей тутъ силы завязки ничего не значатъ; я повѣрю только тогда, когда увижу и фигуру и медіума одновременно“. Вскорѣ послѣ моего отъѣзда изъ Лондона, произошелъ тотъ случай „изобличенія“ миссъ Кукъ, который отдалъ ее въ руки Крукса. Какой-то „спиритъ“, возымѣвшій сильныя подозрѣнія, порѣшилъ выяснить дѣло на чистоту, и однажды, когда фигура Кэти вышла изъ-за занавѣски, онъ схватилъ ее… тутъ произошла сумятица; но скептикъ стоялъ на томъ, что фигура, которую онъ схватилъ, была ничто иное, какъ самъ медіумъ. Тогда родители обратились къ Круксу съ просьбой взять ихъ дочь въ полное свое распоряженіе и добиться истины… И вотъ, при слѣдующемъ свиданіи моемъ съ Круксомъ, въ 1875 году, онъ уже показывалъ мнѣ весь рядъ фотографій, снятыхъ имъ съ Кэти; на нѣкоторыхъ изъ нихъ она снята была вмѣстѣ съ своимъ медіумомъ.
Всѣ многочисленные сеансы, которые Круксъ имѣлъ съ миссъ Кукъ, всѣ наблюденія, сдѣланныя имъ надъ диковинными явленіями Кэти Кингъ, были имъ тщательно записаны, какъ онъ самъ мнѣ о томъ говорилъ; къ сожалѣнію, записки эти остаются не обнародованными, ибо онъ считаетъ это преждевременнымъ.
Нельзя не остановиться на томъ замѣчательномъ фактѣ, что явленіе Кэти Кингъ — чѣмъ-бы оно ни было по себѣ — прекратилось само собою, въ то время, когда оно, въ рукахъ Крукса, достигло апогея своего развитія. Весь интересъ медіума, — не денежный, ибо миссъ Кукъ никогда профессіональнымъ медіумомъ не была, но нравственный и свѣтскій, состоявшій въ удовлетвореніи своего рода самолюбія, — могъ только заставлять его желать продолженія этихъ сеансовъ, молва о которыхъ расходилась по всему міру: самъ Круксъ былъ въ свою очередь на столько же заинтересованъ въ томъ, чтобъ вести это изслѣдованіе далѣе, понимая все его высокое, научное значеніе. Но явленіе имѣло свою волю: съ самаго начала Кэти заявила, что срокъ ея здѣшней дѣятельности, ея „миссіи“, какъ она выражалась, будетъ трехгодичный, и когда, въ маѣ 1874 г., этотъ срокъ истекъ, она распростилась съ своимъ медіумомъ, Круксомъ и всѣми ближайшими участниками своихъ сеансовъ, и болѣе не являлась. См. у Крукса: „Послѣднее явленіе Кэти Кингъ“. Чѣмъ объяснить это? Нельзя, повторяю, не остановиться надъ смысломъ этого факта.
Входить въ дальнѣйшія подробности исторіи развитія явленій такъ называемой „полной матеріализаціи“ здѣсь не мѣсто; оно распространилось довольно быстро; исписано о немъ очень много; тѣмъ не менѣе явленіе осталось и остается все такою же загадкой, какъ, впрочемъ, и всѣ медіумическія явленія. Къ сожалѣнію, вмѣстѣ съ явленіемъ матеріализаціи, требовавшемъ темноты и уединенія медіума, вкралось въ спиритическое движеніе много шарлатанства; описаніе всѣхъ мѣръ предосторожности, придуманныхъ спиритуалистами для огражденія себя отъ обмана и убѣжденія въ подлинности явленія, составило бы цѣлый томъ; но шарлатанство сослужило и свою пользу: стали добиваться этого явленія, не уединяя медіума и не въ абсолютной темнотѣ; и цѣль эта мало но малу достигается; уже нѣсколько лѣтъ, какъ процессъ постепенной „матеріализаціи“ и „дематеріализаціи“ наблюдается въ виду всѣхъ присутствующихъ.
Что въ этомъ явленіи играетъ не малую роль тотъ процессъ раздвоенія, о которомъ упоминается выше (стр. 17-24, 49) — это весьма вѣроятно; но что это не только раздвоеніе, это видно изъ различныхъ подробностей этого явленія. Такъ мы видѣли выше, что на сеансѣ у Крукса явилась маленькая дѣтская рука; наблюдались появленія и цѣлыхъ дѣтскихъ фигуръ. Круксъ свидѣтельствуетъ, что лицо, пальцы и ростъ Кэти были гораздо больше, чѣмъ у медіума; у послѣдняго на шеѣ былъ шрамъ, котораго не было у Кэти; уши у медіума были проняты, а у Кэти — цѣльныя; на лицѣ медіума были родинки, а у Кэти ихъ не было; наконецъ волоса у медіума почти черные, а у Кэти золотисто-русые; самый процессъ матеріализаціи бываетъ очень часто частичный, неполный; формируется лишь одна рука, одна голова, одинъ бюстъ; или формируется несовершенно, уродливо — рука точно безъ костей, голова половинчатая, лицо сперва точно мертвое или маска, потомъ мало по малу оживающее; когда же весь процессъ совершается па виду, онъ обыкновенно начинается съ бѣлесоватаго облачка, которое, постепенно увеличиваясь въ объемѣ, принимаетъ человѣческій образъ; это тотъ же процессъ, что Круксъ наблюдалъ въ маломъ видѣ надъ образующейся рукой. И подобная „матеріализаціи“ не ограничиваются однимъ тѣломъ человѣческимъ; неоднократно наблюдались матеріализаціи цвѣтовъ, которые въ глазахъ зрителей мало по малу исчезали — „дематеріализовались“. Наконецъ эти явленія, если они совершаются въ темнотѣ, очень часто сопровождаются своего рода свѣтомъ, который иногда исходитъ какъ-бы отъ самихъ фигуръ, а иногда изъ какого нибудь опредѣленнаго предмета, которымъ эти фигуры освѣщаются. Круксъ имѣлъ случай неоднократно наблюдать эти свѣтовыя явленія, и они вкратцѣ описаны имъ подъ этимъ названіемъ въ его замѣткахъ („Разрядъ VIII“).
На основаніи всего здѣсь сказаннаго, въ самыхъ краткихъ словахъ, мы имѣемъ право заключить, что эти явленія не могутъ объясняться простымъ раздвоеніемъ нашего тѣла — чтò-бы подъ этимъ ни разумѣлось — а вѣрнѣе можемъ предположить, что тутъ обнаруживается сила, которая обладаетъ такимъ знаніемъ орудованія органическимъ веществомъ, которымъ мы не обладаемъ. Эта сила не ограничивается какимъ нибудь проявленіемъ во внѣшнемъ, видимомъ для насъ предметѣ, но и сама становится предметомъ — объективируется, какъ выражается Шопенгауеръ. Передъ нами совершается наглядно какъ бы процессъ творчества.
Но есть, кромѣ того, рядъ явленій, въ которыхъ эта сила, если и не обнаруживается пластически, за то не менѣе объективно проявляетъ такую власть надъ веществомъ, которой мы не имѣемъ. Къ такимъ явленіямъ принадлежатъ:
1. Появленіе и исчезновеніе предметовъ въ замкнутомъ пространствѣ. Это фактъ весьма извѣстный въ медіумизмѣ; особенно многочисленны факты приноса цвѣтовъ во время сеансовъ, при запертыхъ дверяхъ — цвѣтовъ совершенно свѣжихъ и въ большомъ изобиліи. Объ этомъ напр. свидѣтельствуетъ Уаллэсъ (см. „On miracles and modern spiritualism“, by A. R. Wallace, стр. 164). Круксъ весьма подробно описываетъ случай, какъ однажды на сеансѣ у него въ домѣ, происходившемъ въ столовой при запертыхъ дверяхъ, былъ перенесенъ туда колокольчикъ, который стоялъ у него въ кабинетѣ и который онъ передъ этимъ только что передвинулъ тамъ на столѣ своемъ. Онъ же свидѣтельствуетъ о томъ, какъ однажды на сеансѣ вѣтка растенія (china-grass) въ 15 дюймовъ длины, находившаяся въ букетѣ цвѣтовъ, стоявшемъ на столѣ, была оттуда взята, при свѣтѣ, въ виду всѣхъ, и пропущена сквозь узкую щель обѣденнаго не раздвинутаго стола не потерпѣвъ при этомъ никакого поврежденія („Researches“, стр 97, 98). Подобныя же явленія засвидѣтельствованы и Цёльнеромъ; у него, между прочимъ, исчезъ на одномъ сеансѣ, при дневномъ свѣтѣ, цѣлый столикъ и опять появился (см. статью проф. Бутлерова въ „Русскомъ Вѣстникѣ“ за 1879 г., „Эмпиризмъ и догматизмъ въ области медіумизма“).
2. Проникновеніе одного тѣла другимъ. Выраженіе это разумѣется неправильно, но удерживаю его для наглядности. Явленіе это въ сущности того же разряда какъ и предшествующее, но только поставленное въ болѣе опредѣленныя условія обдуманнаго опыта. Такъ напр. Круксъ продѣлалъ его въ слѣдующемъ видѣ: сперва онъ плотно завязалъ шею своего медіума (миссъ Кукъ) тонкой тесьмой, сдѣлалъ шесть узловъ, прошилъ ихъ шелкомъ и запечаталъ своею печатью, оставивъ отъ тесьмы длинные концы; такимъ же образомъ связаны были у медіума обѣ руки и обвязана талія и локоть одной руки; затѣмъ свободными концами тесьмы Круксъ привязалъ медіума къ переносной библіотечной лѣстницѣ въ четырехъ мѣстахъ: около шеи, локтя, таліи и рукъ; на каждой завязкѣ было сдѣлано опять столько же узловъ, которые такимъ же образомъ были прошиты и припечатаны. На завязыванье это потребовалось три четверти часа; едва Круксъ и присутствовавшія при этой процедурѣ лица вышли изъ комцаты, въ которой оставили медіума, какъ присоединился къ нимъ и этотъ послѣдній, свободный отъ всякихъ завязокъ, которыя были найдены на полу съ неповрежденными узлами и печатями. Я слышалъ объ этомъ опытѣ отъ самого Крукса; одинъ изъ очевидцевъ свидѣтельствуетъ о немъ въ журналѣ „Spiritualist“, 11 декабря 1874 г.
Нѣчто подобное, хотя не въ столь строгихъ условіяхъ, было сдѣлано мною съ однимъ частнымъ французскимъ медіумомъ, Леономъ Монтэ. Послѣ обычныхъ опытовъ съ завязываніемъ рукъ и почти моментальнымъ ихъ развязываніемъ, безъ участія самого медіума, я пожелалъ сдѣлать такой опытъ, чтобы завязки были снятй безъ развязыванія узловъ. Медіумъ охотно согласился, говоря, что это уже бывало съ нимъ. Я связалъ ему руки за спиной, сперва вмѣстѣ у запястья, затѣмъ выше локтя къ туловищу, замѣтивъ хорошенько расположеніе и видъ надѣланныхъ мною узловъ. Когда это было кончено, медіумъ, оставаясь въ той же комнатѣ, присѣлъ на стулъ за спинкой кровати, а меня и нѣкоторыхъ присутствовавшихъ, — въ числѣ которыхъ былъ, я помню, французскій историкъ Emile Bonnechose, — попросилъ отойти на другой конецъ комнаты, которая и вся-то была не болѣе двухъ квадратныхъ саженъ; она освѣщалась во все время сеанса висячей лампой, горѣвшей полнымъ свѣтомъ. Мы усѣлись; воцарилась полная тишина; за кроватью не было слышно ни малѣйшаго шороха. Минутъ черезъ пять изъ-за спинки кровати былъ выброшенъ на середину комнаты пучекъ веревокъ; при разсмотрѣніи, оказалось, что всѣ узлы были на своихъ мѣстахъ и совершенно цѣлы (см. объ этомъ медіумѣ „Psychische Studien“, 1879 и 1882 г.).
Другой опытъ надъ явленіемъ этой категоріи мнѣ удалось продѣлать при условіяхъ болѣе удовлетворительныхъ. Въ медіумизмѣ былъ въ свое время въ большомъ ходу опытъ съ желѣзнымъ кольцомъ, которое надѣвалось медіуму на руку, въ то время какъ кто- нибудь другой держалъ его за эту руку. Такъ какъ этотъ опытъ служитъ весьма нагляднымъ доказательствомъ такъ называемаго проникновенія одного тѣла другимъ, то мнѣ и было желательно лично провѣрить его. Находясь въ Лондонѣ, осенью 1875 года, я воспользовался этимъ случаемъ, чтобы осуществить свое намѣреніе, и слыхавши, что этотъ опытъ бывалъ продѣлываемъ съ весьма извѣстнымъ медіумомъ — Уильямсомъ, я отправился къ нему и объяснилъ ему цѣль своего посѣщенія. Онъ охотно согласился, но такъ какъ въ этотъ вечеръ у него былъ публичный сеансъ, то мы должны были отложить опытъ до окончанія его. Когда посѣтители разошлись, Уильямсъ досталъ изъ шкапчика желѣзное кольцо, которое и далъ мнѣ осмотрѣть; это было простое, неполированное, весьма грубой работы кольцо, имѣвшее 12 сантиметровъ въ діаметрѣ и 8 миллиметровъ толщины. Мѣсто спайки было хорошо видно, нѣсколько сплюснуто, и имѣло маленькую защепину, которую я и запримѣтилъ. Я зналъ обычное возраженіе: такъ какъ опытъ дѣлается въ темнотѣ, то держащій руку медіума и не замѣчаетъ, какъ медіумъ, посредствомъ ловкой манипуляціи, продѣваетъ кольцо между своей рукой и той, которая ее держитъ. Короче сказать — это обманъ чувствъ.
Чтобы обезпечить себя отъ самообмана, я принялъ слѣдующую мѣру. Такъ какъ я долженъ былъ держать лѣвую руку медіума въ моей правой рукѣ, то я и связалъ наши руки тесемкой, и притомъ слѣдующимъ образомъ: на запястьѣ лѣвой руки медіума я сдѣлалъ сперва три свободныхъ оборота и затѣмъ уже завязалъ тесьму; длинный конецъ ея обмоталъ нѣсколько разъ вокругъ запястья своей правой руки, сдѣлалъ узелъ, и затѣмъ оставшійся конецъ связалъ съ остававшимся концемъ на рукѣ медіума; такимъ образомъ обѣ руки наши были связаны одной тесемкой; разстоянія между ними оставалось около восьми дюймовъ. При такомъ способѣ завязки, еслибы медіуму удалось высвободить руку изъ тесьмы, ея свободные три оборота тотчасъ распались-бы, образуя одну втрое большую петлю; возстановить эти обороты и просунуть въ нихъ руку, не измявъ самихъ тесемокъ, и къ тому-же въ темнотѣ — я считаю невозможнымъ. Этотъ способъ былъ придуманъ мною, когда мы пытали здѣсь Бредифа и желательно было найти такой способъ завязки, непремѣннымъ условіемъ цѣлости которой было бы постоянное въ ней присутствіе руки медіума. Въ данномъ же случаѣ, когда все было готово, я кромѣ того взялъ лѣвую руку медіума въ свою правую; передъ нами на столѣ лежало помянутое кольцо и стояла свѣчка; Уильямсъ потушилъ ее; черезъ нѣсколько минутъ лѣвая рука его поднялась вверхъ на футъ отъ стола; моя правая, разумѣется послѣдовала за ней; рука Уильямса судорожно сжималась и поворачивалась въ моей… Черезъ нѣсколько секундъ я почувствовалъ на тылу моей руки холодное прикосновеніе желѣза и тотчасъ же присутствіе кольца у моего локтя. Когда мы зажгли свѣчку, то оказалось, что кольцо дѣйствительно висѣло на правой рукѣ моей; повязка на рукѣ Уильямса была въ безупречномъ состояніи; я разрѣзалъ ее ножницами; такимъ же образомъ я освободилъ и свою руку; осмотрѣвъ кольцо, я убѣдился, что это было то самое, которое я разсматривалъ прежде, и я положилъ его къ себѣ въ карманъ вмѣстѣ съ повязками. (См. „Psych. Stud.“, 1876, г.).
При свиданіи съ Круксомъ, я спросилъ его — дѣлалъ-ли онъ этотъ опытъ? Онъ отвѣтилъ утвердительно.
Недостаткомъ этого опыта можно пожалуй назвать темноту. Но и это возраженіе устраняется свидѣтельствами Олькота, которому тотъ же опытъ удался при свѣтѣ. Онъ усѣлся съ медіумомъ противъ занавѣски; кольцо было положено на столъ, поставленный позади занавѣски. Олькотъ взялъ руки медіума въ свои на перекрестъ; т. е. въ правую руку свою взялъ лѣвую руку медіума, а въ свою лѣвую — его правую. Въ разрѣзѣ занавѣски показалась пятая рука, держащая кольцо; она приблизилась съ нимъ къ правой рукѣ медіума; сильная дрожь пробѣжала по всему его тѣлу; въ то же мгновеніе кольцо уже было на рукѣ его и спустилось на запястье Олькота. Онъ видѣлъ какъ кольцо точно прошло чрезъ руку медіума выше ея запястья, при чемъ ему казалось, что тотъ край кольца, которымъ оно коснулось медіума, точно испарился или разступился предъ рукою медіума. Всѣ три момента этого опыта изображены Олькотомъ на рисункѣ (см. его „People from the other world“, Hartford, 1875; стр. 259).
Мнѣ остается упомянуть объ опытахъ подобнаго же рода, сдѣланныхъ въ послѣднее время извѣстнымъ Цёльнеромъ и увѣнчавшихся баснословнымъ успѣхомъ. На безконечной нити, т. е. такой, концы которой были связаны, и припечатаны самимъ Цёльнеромъ, и которую до конца опыта онъ не выпускалъ изъ рукъ, было сдѣлано въ нѣсколько минутъ четыре трехмѣрныхъ узла, т. е. такихъ, какіе можно сдѣлать только тогда, когда располагаешь свободными концами нити. Подобные же узлы были получены имъ на ремешкѣ, концы котораго были имъ такимъ же образомъ припечатаны, и узлы эти были сдѣланы въ то время, когда ремешокъ былъ прикрытъ его руками. Въ другой разъ на безконечной струнѣ были напередъ надѣты Цёльнеромъ два деревянныя кольца, и въ то время, какъ Цёльнеръ держалъ припечатанные концы струны на столѣ, кольцы эти были со струны сняты и надѣты на тумбочку маленькаго трехножнаго столика: Подробности объ этихъ опытахъ можно найти въ моихъ „Разоблаченіяхъ“, стр. 272—278, и въ статьяхъ профессора Бутлерова: „Четвертое измѣреніе пространства и медіумизмъ“ и „Эмпиризмъ и догматизмъ въ области медіузма“ („Русскій Вѣстникъ“, 1878 и 1879 гг.). Гипотеза, посредствомъ которой Цёльнеръ объясняетъ эти явленія, еще болѣе подтверждаетъ наши заключенія и выводы. Цёльнеръ говоритъ, что явленія эти могутъ быть объяснены только при расширеніи нашего понятія о пространствѣ; путемъ остроумныхъ разсужденій онъ поясняетъ почему, при допущеніи напр. четвертаго измѣренія пространства, явленія эти представляются совершенно естественными и понятными. Но дѣло въ томъ, что мы не знаемъ въ пространствѣ болѣе трехъ измѣреній; поэтому, въ виду фактовъ данныхъ въ опытѣ, приходится предположить, что есть разумныя существа другаго порядка бытія, которыя располагаютъ и четвертымъ измѣреніемъ пространства. Для насъ въ данномъ случаѣ безразлично — дѣйствительно ли гипотеза многомѣрнаго пространства необходима для сказанныхъ явленій, или они производятся посредствомъ прямаго дѣйствія на строеніе вещества (т. е. посредствомъ моментальнаго разрѣженія и унлотненія его, какъ это въ медіумизмѣ обыкновенно предполагается), — но важно для насъ то, что такой именитый естествоиспытатель, какъ Цёльнеръ, пришелъ вслѣдствіе оригинальныхъ опытовъ, построенныхъ имъ на синтетическихъ апріорныхъ сужденіяхъ, къ тому же заключенію, къ которому и мы должны были придти на основаніи всего нами высказаннаго, а именно, что виновниками этихъ явленій надо признать самостоятельныя существа, принадлежащія другому порядку бытія и располагающія такимъ знаніемъ и такою властью надъ веществомъ, которыя намъ не принадлежатъ.
Примечания[править]
- ↑ См. русскій переводъ, изданный г. Румиловымъ въ 1882 г. „Изысканія въ области спиритическихъ явленій“.