Жил был однажды Магараджа, т. е. великий раджа, по имени Викрам, а при нём визирь (первый министр) по прозванию Батти, т. е. свет (разума). И царь, и визирь рано остались сиротами, а так как родители их жили в большой дружбе, мальчики с малолетства воспитывались вместе и любили друг друга как самые нежные братья.
Оба были великодушны и умны, и всегда действовали заодно на благо подданных; только визирь был более рассудителен и сдержан, а раджа более склонен давать волю сердцу вопреки рассудку. Раджа был всегда во главе всякого благородного дела, визирь — уздою всякого опрометчивого или безрассудного шага. Таким образом царство процветало под соединенным управлением обоих друзей.
Довольно далеко от дворца, среди джонгли, стоял великолепный некогда храм, построенный еще предками раджи Викрама. Он был весь из белого мрамора, а внутри помещалось изваяние Ганпатти (бога разума) из чистого золота. Храм этот почему-то был заброшен после смерти старого раджи; площадь вкруг него поросла бурьяном и колючими кустарниками, так что храм совсем скрылся из вида и даже трудно было найти к нему дорогу.
По совету Батти, раджа задумал однажды расчистить это место джонгли и восстановить капище в прежнем виде. Что за великолепное зрелище представилось тогда собравшейся толпе! Нежные росписные барельефы покрывали прозрачною сеткою стены храма; вверху под сводом красовалось имя отца Викрама Магараджи; белые мраморные плиты пола блестели как серебро, а в центре, на роскошном пьедестале, сверкало золотое изваяние Ганпатти.
С тех пор раджа стал усердно посещать святилище и даже нередко вместе с Батти проводил ночь в стенах храма.
Однажды Викраму приснился чудный сон. Перед ним стоял старый раджа, отец его. «Вставай, Викрам», говорило видение, «ступай к башне светочей[*]. У подножия её зарыт богатый клад, но получить его, не навлекая гнева Ганпатти, можно лишь одним путем. Сверши в честь божества великий подвиг благочестия. Если Ганпатти милостиво примет жертву и сохранит тебе жизнь — иди с спокойною душою и бери клад». «В чём же состоит подвиг?» спросил Викрам. «Вот в чём», послышался ответ: вели привязать к вершине башни веревку, а к ней корзину. Взойди на самый верх, закрути веревку раза три, затем бросайся в корзину вниз головою, переруби веревку и смело вверяйся милосердию Ганпатти".
[*] — Башня светочей — существенная принадлежность всякого более или менее значительного индийского храма. Это высокая башня со множеством ниш или подставок, куда ставятся зажженные светильники. Когда все огни зажжены, вся башня светится, как огромный сноп света.
Видение исчезло и Викрам проснулся.
Он тотчас же сообщил визирю о чудном сне и просил его совета. Подвиг был крайне смелый: башня была очень высока, да и окружена была внизу семью рядами копий, остриями вверх. Однако друзья решили попытать счастья.
На следующий день Викрам и Батти поднялись на вершину башни, благополучно прикрепили корзину и раджа спустился в нее вниз головою. «Теперь», сказал Батти, «бери меч: я закручу веревку, а когда она начнет раскручиваться, ударь по ней мечем».
Минута ожидания… взмах меча… и корзина стремглав полетела вниз.
Она неминуемо должна была попасть на копья и раджа убиться на месте, но Ганпатти видел опасность отважного поклонника своего. Он стоял в образе старой женщины в толпе, окружавшей башню, и ловко подхватил корзину, прежде чем она успела коснуться копий. «Вот так сила у такой старухи!» удивлялись все, но никто не узнал милосердного Ганпатти.
Викрам Магараджа приказал подрыть основание башни и открыл чудовищный клад: там были груды золота, алмазы и рубины, сапфиры, изумруды, бирюза и крупнейший жемчуг. Но Викрам лишь мельком взглянул на сокровища и повелел все продать и роздать бедным.
На следующий день раджа снова увидел сон. «Викрам!» говорил ему отец. «Ганпатти доволен твоим благочестием. Приходи ежедневно в этот храм; он будет поучать тебя мудрости. Знания можно приобрести в свете, но мудрость — плод долгой науки и глубокого опыта, плод сильной любви человека к человеку. Иди, запасайся мудростью; знание преходяще, мудрость же вечна».
Проснулся раджа и рассказал сон визирю. «Следуй совету старого раджи», сказал тот.
Долго посещал Викрам уединенный храм и поучался у Ганпатти. Наконец Ганпатти сказал: «Я вложил в тебя столько мудрости, сколько может вместить крайнее разумение человека. Теперь пора нам расстаться. На прощанье проси чего хочешь: богатства ли, власти, красоты, долгой жизни, здоровья ли, счастья — выбирай любое». Пораженный раджа просил дать ему день на раздумье.
Жил недалеко от дворца сын плотника, малый хитрый и неглупый. Он слышал, что раджа ежедневно ходит в храм поучаться мудрости, и задумал воспользоваться случаем. И каждый день, когда Викрам направлялся к храму, сын плотника прокрадывался вслед за ним и подслушивал у дверей поучения Ганпатти. «Только бы не прокараулить!» думал он, услышав предложение божества. «Что бы ни выбрал раджа, узнаем как это делается».
Всю ночь продумал раджа и не знал на что решиться. Земные блага раджу не прельщали; ему хотелось какой-нибудь сверхъестественной силы.
Настало утро. Викрам совершил омовение, прочитал обычные молитвы и торжественно направился в храм для конечного свидания с божеством.
«Что же ты избрал себе, Викрам?» спросил милостиво Ганпатти.
"Великий наставник! Ты уже щедро наделил меня благами земными; и богатства, и власти у меня достаточно, что же касается долгой жизни, здоровья и счастья — дозволь мне делить удел остальных смертных. Но есть дар, который осчастливил бы меня больше, чем все остальные вместе.
«Назови его, достойный сын достойного отца!» «Дозволь мне, о мудрый из мудрых, оставлять данное мне тело, когда захочу, и переселяться душою, мыслями и чувствами в другое существо, будь это человек, птица или другое животное. Пусть также тело мое не тлеет во время моего отсутствия, как бы долго оно ни продолжалось, так чтоб я всегда нашел его в прежнем виде, если б захотел вернуться».
«Будь по твоему», согласился Батти и научил раджу как переводить свою душу в другое существо, а вместе с тем как предохранить от тления покинутое тело.
Сын плотника жадно ловил из своей засады слова Ганпатти, но не мог расслышать всего и узнал только половину тайны.
Тем временем Викрам Магараджа вернулся домой и стал думать, на чём бы испробовать вновь полученный дар.
Жила в соседнем государстве прекрасная маленькая царевна, звали ее Анар. Слава о красоте её гремела по всем окрестным странам. И она действительно была прекрасна эта маленькая царевна с черными как воронье крыло волосами, с глазами как у газели; зубки её светились как жемчужины между розовых губок; щечки её могли поспорить румянцем с нежными лепестками граната. Родители её, владетели Гранатового Царства, любили дочь до безумия. Они устроили для неё великолепный сад. Посреди сада стояло волшебное гранатовое дерево, а на нём висело три исполинских граната. Они открывались и в каждом было по постельке. В одной обыкновенно спала Анар, в других её любимые прислужницы. Каждое утро дерево тихо пригибалось ветвями к земле и выпускало царевну, а каждый вечер снова склонялось, чтоб принять свою драгоценную ношу.
Многие принцы искали руки веселой крошки Анар, но родители не хотели расставаться с нею. Чтоб никто не мог пробраться в сад, царь окружил его семью оградами из копий и издал указ, что только тот, кто проникнет в сад через ограды и сорвет волшебный гранат, в котором спала царевна, достоин жениться на Анар. Многие пытались это сделать; некоторым счастливцам удалось проникнуть за вторую, даже за третью и четвертую ограду, но все погибали обессиленные, не достигнув седьмой.
Викраму с его чудесною способностью ничего не стоило овладеть царевною и Батти стал советовать ему немедленно попытать счастья. Осторожному визирю не особенно нравился дар Ганпатти. Он боялся, что при страсти Викрама к приключениям, дар этот ни к чему хорошему не приведет и надеялся, что женитьба удержит раджу дома.
Викрам не долго раздумывал. Быстро покинул он свое тело, переселился в случайно найденный грунт, попугая и полетел в Гранатовое Царство.
Там он благополучно перелетел ограды, сорвал клювом волшебный гранат с царевною; и бережно перенес его в свой дворец.
Отпразновали свадьбу со всевозможным велинолепием и все любовались на прекрасную как цветок лотуса Анар и славили мудрость молодого раджи.
Однако не долго радовался на их счастье Батти. «Знаешь ли», сказал ему вскоре Викрам, «тянет меня в даль; хочу свет посмотреть!»
Напрасно отговаривал его визирь. «Я искренно люблю и жену, и народ свой», оправдывался Викрам, «но и чувствую в себе таинственную силу и не могу совладать с нею. Не удерживай меня. Тебе вверяю я управление царством, а также и молодую жену».
Потом он призвал Анар: «Я покидаю страну на время. Когда вернусь — не знаю. Если встретится какое недоразумение, обратись к визирю. Ему поручено беречь тебя. Смотри на него как на отца и слушайся во всем его советов. Он всегда был мне старшим братом».
Затем он повелел застрелить великолепного попугая, взял труп его и удалился в свои покои. Через некоторое время разнесся слух, что раджа умер.
Дошла весть о том до сына плотника. Зная силу, которою обладал Викрам, хитрый малый сообразил в чём дело и решил, что пора ему действовать. Он тотчась же перенесся во дворец, в тело раджи. Тот ожил в туже минуту. Все подумали, что у раджи был просто глубокий обморок и радовались, что он пришел в себя.
Но визирь не дался в обман; быстрое возвращение раджи казалось ему подозрительным. Разве не мог кто-нибудь случайно завладеть тайною и воспользоваться ею, чтоб разыграть раджу? Он сообщил свои опасения Анар. «Тебе известно, что супруг твой оставил нас в образе попугая. Разве не странно, что тело его ожило тотчас же после его удаления? Мне чудится, что чужой дух вселился в тело нашего раджи, кто-то, кто владеет таинственною силою, дарованною ему Ганпатти. Надо убедиться в этом».
На следующий день Анар, по совету Батти, с большою небрежностью приготовила обед мнимому супругу и выбрала самые грубые и простонародный кушанья. Раджа съел и ничего не сказал. Тогда Анар послала за визирем. «Отец мой! (она всегда звала его так). Обед был очень плохо приготовлен, но раджа даже внимания на это не обратил. Что теперь делать? Я уверена, что новый раджа не Викрам Магараджа».
Что оставалось делать? Посадить обманщика в тюрьму не было возможности, раз он обитал в теле настоящего раджи. Оставалось лишь выживать его хитростью. Решено было, что все семейные царя постараются насколько возможно избегать его, а при случае всячески надоедать ему, чтоб он убедился, что далеко не так приятно быть царем, и сам пожелал бы вернуться в первоначальный вид.
Батти не ошибся. Сын плотника очень быстро заскучал в новом для него положении и охотно вернулся бы к прежнему состоянию. Но увы! Он знал лишь половину тайны и потому тело его давно истлело и он поневоле принужден был оставаться там, где был.
Тем временем, настоящий Викрам беспечно летел все вперед и вперед, пока не долетел до большего бананового дерева, в ветвях которого укрывалась целая сотня хорошеньких попугайчиков. Викрам остался с ними.
Каждое утро попугаи вылетали на добычу, а каждый вечер вновь слетались к любимому дереву.
Проходил часто по той части джонгли один охотник и давно заприметил место ночлега пташек. «Хорошо бы изловить этих попугайчиков. Вон их сколько в ветвях копошится! На долго бы дичи мне хватило». Он даже не раз пробовал взбираться на дерево, чтоб расставить силки, но ствол был такой гладкий и скользкий, что охотник каждый раз срывался. Это не мешало ему, однако, от времени до времени возобновлять попытку.
Раз сильный ливень загнал попугаев к дому ранее обыкновенного, но еще ранее их туда же залетела стая воронов.
«Прогоним воронов», советовал Викрам товарищам. «Видите, у них в клювах всякие семена и плоды. Непременно часть семян попадет на землю, взойдут растения и обовьют ствол. Тогда врагу легче будет добраться до нас».
«Уж очень ты опаслив!» смеялись другие попугаи.
«Как гнать несчастных птиц в такую непогоду? Они насквозь промокнут. Пусть сидят». И вороны остались.
Случилось так, как ожидал Викрам. Вороны растеряли часть семян и скоро действительно вокруг дерева разрослась целая куча вьющихся растений. Охотник с радостью заметил это. «Ага, друзья мои, попались!» Он осторожно забрался на дерево в отсутствие попугаев, расставил в ветвях сто один силок из тонких, но крепких нитей и стал ждать.
Ночью, когда попугаи по обыкновению размещались в ветвях, каждый из них почувствовал, что что-то держит его за лапку.
«Крр… крр… Что случилось? Беда, беда… Викрам, где ты? Крр… крр… погибли мы!»
« Что кричать теперь?» отозвался Викрам. «Я ведь говорил, что так случится. Теперь остается одно: когда придет охотник, свесим все головы на бок и притворимся мертвыми. Он не станет трудиться свертывать нам шейки, а просто вынет нас из силков и сбросит наземь. Только чур! лежать всем смирно и не шелохнуться, пока все не будут в сборе и охотник не начнет спускаться с дерева. Тогда всем разом подняться и лететь».
Попугаи так и сделали. На утро охотник с удивлением заметил, что птички все лежат в силках, свесивши головки. «Ого? все мертвы? Придется мне видно всласть поесть вкусного жаркого». С этими словами он срезал первый силок и сбросил птицу. Попугай упал как камень к подножию дерева; за ним другой, третий и так вся сотня. Викрам остался последним. Охотник только что собирался перерезать петлю, как вдруг ножик выскользнул у него из рук и упал на землю. Пришлось спускаться за ним. Попугаи же под деревом, слыша, что охотник спускается, решили, что настала минута лететь; вмиг все взвились и исчезли в поднебесьи.
Охотник рассвирепел. Мигом добрался он до пленного Викрама. «Ага, отвратительная птица, это верно твоя проделка? Вижу, вижу, что твоя! Кстати вид у тебя не тот, что у других. Постой-ка, сверну уж тебе голову!» — «Что тебе за польза убивать меня?» заговорила птица. «Лучше продай. Я ведь очень красив: за меня охотно дадут в городе тысячу золотых».
«Тысячу золотых?» засмеялся охотник. «Ах, ты хвастунишка! Да у кого же хватит ума дать тысячу золотых за глупого попугая?» — «А это увидим», спокойно отвечал Викрам, «бери меня и неси в город».
Охотник недоверчиво покачал головою, но все же взял птицу и пошел с нею на базар. «Купите, купите!» выкрикивал он. «Купите хорошенького попугайчика! Он прекрасно говорит! Взгляните, какой красавчик! Какое чудное красное кольцо у него на шее! Купите, купите!»
Многие подходили, но тотчас же уходили, слыша чудовищную цену. «Надо из ума выжить, чтоб бросать такие деньги», говорили все.
«Никогда не продать мне тебя!» ворчал охотник. — «А я говорю, что продашь, только крепко держись своей цены. Вот идет толстый купец… предложи меня».
Купец сначала пришел в ужас оть неслыханной цены. Тысяча золотых! В жизни такой нелепицы не слыхал! За попугая тысячу золотых? Да на эти деньги можно целый дом купить, да еще с садом, да десять тысяч аршин лучшего сукна! Бери два золотых, больше ни за что!
«Не прогадаешь, если купишь меня», вмешался Викрам. — «Зовут меня Викрам Магараджа, царем попугаев. Я тебе пригожусь и лавку твою не хуже всякого другого стеречь буду».
«Вздор болтаешь, красавец!» добродушно отвечал купец. Однако птица почему- то очень нравилась ему и он под конец отдал охотнику требуемую сумму, а попугая повесил к себе над прилавком.
Занял попугай должность приказчика и, надо сказать, исполнял ее на славу. Он говорил так много и так разумно, что скоро в лавке проходу не стало от народа. Все шли именно в эту лавку, чтоб послушать умную птицу, и каждый получал от нее, что было нужно; даже торговаться забывали, заслушавшись мудрых речей. Купец в одну неделю выручил тысячу золотых, сверх обычного заработка, и не знал как благодарить необыкновенного попугая.
В городе, где жил купец, жила прекрасная танцовщица, по имени Чампа Рани. Равной ей по искусству не было в окрестностях, и ни одно празднество не обходилось без её участия.
Жил в той же местности бедный дровосек. Он зарабатывал скудные гроши, продавая вязанки дров на базаре. Как-то раз он заснул в джонгле под деревом и приснился ему сон, будто стал он вдруг богатым человеком и взял себе в жены прекрасную Чампу Рани и поднес ей в виде свадебного подарка тысячу золотых.
Вечером, на базаре, сидя над своими вязанками, бедняк рассказал сон друзьям. «Ведь приснится же глупость!» говорил он. «Что я богат, женюсь на Чампа Рани и дарю ей тысячу золотых!»
«Что за чушь!» говорили все, и тем дело кончилось.
Разговор этот случайно происходил под окнами прекрасной девы. Она сама сидела у окна и все слышала. «Положим, человек этот смотрит бедняком, но как знать? Может, есть у него тысяча золотых, если ему снится, что он их дарит. Попробую деньги от него выманить».
Она приказала позвать к себе бедного дровосека. «О супруг мой!» бросилась она к нему навстречу, «я так долго, долго ждала тебя. Что приключилось с тобою, дорогой? Куда исчез ты, зачем покинул меня?» Дровосек смотрел на нее и ничего не понимал. «Верно печаль помрачила твой светлый взор, прекрасная дева», вымолвил он наконец. «Ты принимаешь меня за кого-нибудь другого. Ты — знатная дама, я — бедный дровосек. Как могу я быть твоим супругом?»
«Нет, нет», кричала Чампа, «я не ошибаюсь! Разве не помнишь, какую великолепную свадьбу мы справляли? Как ввел ты меня в свой дворец и обещал подарить мне тысячу золотых? Тогда ты забыл отдать мне деньги и вскоре бросил меня, а я вернулась в дом отца своего и только теперь розыскала тебя».
Бедному дровосеку казалось, что он видит все это во сне. Напрасно защищался он; друзья Чампы приняли её сторону и потащили его в суд. Судья тоже ничего не мог разобрать и отослал всех к радже. Раджа тоже был в большом затруднении. Дровосек продолжал утверждать, что он никогда не был ни женат, ни богат, что живет он своим ремеслом и часто нуждается; танцовщица же и её друзья уверяли, что он богатый человек, муж Чампы, и что он скрывает деньги.
Чампа впрочем предлагала отказаться от него, но требовала, чтоб он отдал ей обещанную тысячу золотых. На это дровосек возражал, что с удовольствием отдал бы ей и больше, но что он очень беден (как подтверждали его свидетели), зарабатывает лишь несколько грошей в день и нет у него ни дворца, ни сокровищ.
Весь город принял участие в тяжбе; одни стояли за Чампу, другие за дровосека.
Наконец раджа сказал: «Я слышал, что есть здесь у одного купца необыкновенно умный попугай, умнее многих людей. Пошлите за ним, пусть решает».
Викрам Магараджа был торжественно внесен в зал и приступил к разбору
дела.
«Что скажешь ты?» обратился он сперва к дровосеку.
«О, мудрая птица, я все время говорю сущую правду. Я совсем бедный человек, живу в джонгле и прихожу сюда продавать дрова. Раз я действительно видел во сне, что разбогател и женился на Чампе Рани и дарю ей тысячу золотых, но то был сон. А что я обещал ей тысячу золотых — это так же неправда, как-то, что я женился на ней».
«Теперь твоя очередь!» обратился попугай Викрам к танцовщице.
Та принялась рассказывать по-своему.
«Где был дом твоего супруга?»
«Очень далеко отсюда, право не помню, где-то в джонгле».
«Когда это было?»
Она назвала год. Однако, достоверные свидетели утверждали, что в тот год Чампа никуда не выезжала из города.
«Кажется, достаточно доказана твоя ложь?» сказал Викрам.
Но танцовщица не сдавалась. Она продолжала стонать и утверждать, что ее обманули. Тогда Викрам приказал принести тысячу золотых, всыпал их в большой сосуд, закупорил его, запечатал и подал танцовщице: «Деньги твои, если сумеешь достать их, не снимая печати и не ломая бутылки».
«Нельзя это сделать!» сердито отвечала Чампа.
«Еще труднее исполнить то, что ты требуешь», заметил Викрам. «Как получить тысячу золотых с бедняка, у которого нет ни гроша? Отпустите дровосека на свободу. А ты, обманщица и лгунья, убирайся вон отсюда. Наживай с богатых, если хочешь, но не смей трогать бедных».
Все восхваляли мудрое решение. Чампа не помнила себя от злости. «Хорошо же, дрянной попугаишко, урод хохлатый! Будешь ты меня помнить! Так или иначе попадешься мне в руки и съем я тогда твою глупую голову!»
«Поживем — увидим, прекрасная дева!» насмешливо возразил Викрам. Я тоже могу кое-что обещать: доживу до того, что увижу тебя нищей. Собственными руками дом свой с землею сравняешь, а сама от злости с собою порешишь!"
«Согласна!» прокричала Чампа, — «увидим, кто прав окажется». И она удалилась.
Викрам вернулся к купцу и неделя-другая прошла благополучно. В конце второй недели праздновали свадьбу старшего сына купца и, по обычаю, послали за. танцовщицею увеселять гостей.
Явилась Чампа Рани. Никогда еще не танцевала она так увлекательно. «Прекрасная дева», обратился к ней восхищенный купец, «проси чего хочешь; лавка и все что в ней к твоим услугам, выбирай любое».
«Благодарю тебя, щедрый хозяин, всего у меня довольно, но нет у меня попугая. Мне твой очень нравится: отдай мне его в уплату».
Купец искренне раскаивался в своей опрометчивости. Ну могло ли прийти ему в голову, что своенравная красавица потребует попугая? Он охотнее расстался бы с половиною лавки, чем с этою птицею, но делать было нечего. Со слезами на глазах снял он клетку и подал ее Чампе. «Не волнуйся, хозяин!» прокричал ему на прощанье Викрам, «я сумею за себя постоять».
Чампа бережно донесла Викрама до дома и передала служанке. «Скорее бери птицу и вари из неё суп. Но сперва голову отрежь и зажарь: я съем ее прежде всего остального». — Что это сталось с нашею госпожею? рассуждали на кухне служанки. Придет в голову есть такую дрянь!
А Викрам тем временем уже лежал в клетке, вытянув лапки и закатив глазки. Служанка взяла, как ей казалось, мертвую птицу и принялась спокойно выщипывать ей крылья. Птица не дрогнула. Тогда женщина положила ее на стол, около места, где мыла посуду, а сама пошла за водою, чтоб сварить суп. Кухня была в нижнем этаже и прямо в стене проходило отверсиие для стока помоев; туда-то с быстротою молнии скрылся Викрам.
В ту же минуту вернулась девушка. «Что теперь делать? Куда девался попугай? Верно кошка забралась и стащила птицу. Придется заменить ее цыпленком».
Она сварила цыпленка, зажарила отдельно голову и снесла госпоже. С каким наслаждением принялась Чампа за желанное блюдо! Медленно откусывала она каждый кусочек, приговаривая: «Что? попался, красавчик! Попугайчик мой миленький! Знать пришел тебе конец! Вот тот мозг, что так хитро мыслил! Вот тот язычек, что так язвил и погибель мне готовил! Вот то горлышко, что обидные слова извергало! Ага, кто теперь прав? Уж, конечно, я!»
Викрам из своего убежища слышал все до последнего слова и невольно робел. А вдруг поймают. Лететь он не мог, так как крылья были выщипаны; приходилось жить в трубе, питаясь крохами, который скатывались туда при мытье посуды, причем ежеминутно грозила опасность захлебнуться в потоках мутной воды. Наконец, перья немного отросли и он осторожно, ночью, пробрался за город в небольшой храм и спрятался за один из кумиров.
Чампа почему-то особенно любила этот храм и, действительно, не замедлила придти поклониться любимому божеству.
Дева страшно боялась смерти и постоянно обращалась к кумиру с тою же молитвою: «Избавь меня от обычного удела смертных! Возьми меня живую на небо, ничего, ничего не пожалею для тебя!» молила она, распростертая на земле.
«Чампа, встань, молитва твоя услышана!» послышалось вдруг. Чампа не узнала голос Викрама и вообразила, что с нею говорит само божество. Она жадно ловила слова. «Иди домой, продай все и раздай неимущим; награди также прислужниц своих и отпусти их. Сравняй дом свой с землею, чтоб разом отрешиться от всего земного. Тогда, исполнив все, возвращайся сюда и телом и душою будешь восхищена на небо».
Чампа Рани давно забыла угрозу Викрама и радостно поспешила домой. Она продала имущество свое, распустила прислужниц, срыла дом до основания и в назначенный день направилась к храму. Там уже ждала ее несметная толпа народа. Всем хотелось видеть полет танцовщицы. Чампа, торжествующая, показалась на крыше храма. Она стала объяснять собравшемуся народу, как само божество в храме обещало взять ее живьем на небо, как поднимется она в облака на глазах у всех, как такая разлука её с землею достойно увенчает её славную жизнь. Все с благоговением слушали ее, считая деву вдохновленною, все с трепетом ждали торжественной минуты.
Вдруг раздался шелест крыльев, и красивый попугай пронесся над самою головою Чампы: «О дева, дева, где твой разум?» Чампа с ужасом узнала голос Викрама. «Ты мечтаешь живьем попасть на небо? А забыла ты слова судьи-попугая?»
Чампа бросилась в храм и упала на колени перед кумиром: «Ведь это ты приказал мне продать все, ведь это ты обещал взять меня живую на небо… О, сжалься надо мною. Пусть скорее сбудутся твои слова!»
И снова раздался голос попугая: «Прощай, Чампа, прощай! Ты съела голову цыпленка, а не мою. Где твой дом? Где твои слуги? Где твои сокровища? Чьи слова сбылись, твои или мои?»
Дева все поняла и, в отчаянии и злобе на собственное легковерие, бросилась на пол; голова её ударилась о подножие каменного кумира и несчастная убилась на смерть.
Прошло два года с тех пор, как Викрам покинул свои владения, и уже полгода, как верный Батти блуждал по свету, тщетно розыскивая своего повелителя. «К чему Викраму сверхчеловеческая мудрость? Один несчастный, по произволу выбранный дар губит все, что мог бы он сделать хорошего. Царство заброшено, некому заботиться о народе, а он, слава всех царей, лучший благороднейший из людей, бежит из своей страны, как последний вор из тюрьмы». Так сетовал бедный визирь. Он уже начинал терять надежду найти потерянного друга, когда случай привел его к храму, где собиралась лететь танцовщица. Как только показался попугай, Батти узнал в нём Викрама. Тот тоже увидел друга в толпе и прилетел к нему на плечо. Визирь схватил птицу, посадил ее в клетку и отправился домой.
Теперь предстояло разрешить трудную задачу. Душа раджи была в попугае, но душа плотника в теле раджи. Как очистить путь царю в собственное тело? Друзья решили ждать случая.
Случай не замедлил представиться. Одним из любимых удовольствий нового раджи был бой баранов. Был у него один любимый баран, еще не бывший в бою; был и у Батти молодой баран-боец. Скоро после возвращения визиря новый раджа предложил ему померяться силами рогатых бойцов. Бараны были выпущены. Скоро силы их оказались далеко не равными. Баран Батти с раннего возраста стоял привязанный к лимонному дереву и молодые рога его крепли от постоянного трения о нежный ствол. Сын же плотника подвязывал своего бойца к более крепкому и толстому стволу, так что молодое животное только портило и размягчало свои рога постоянными ударами о твердое как сталь дерево.
Сын плотника с волнением следил за борьбою. Следил за нею и Викрам из своей клетки. Он висел по близости, так как теперь Батти не спускал его с глаз. Боец раджи видимо начинал слабеть, еще минута и он упал на колени… Забыв все, раджа бросился на выручку своего любимца. В ту же минуту Викрам увидел, как тело раджи безжизненно склонялось к земле, а баран его с удвоенною силою готовился броситься на противника. С быстротою молнии Викрам занял покинутое тело. Сын плотника растерялся и не успел опомниться, как ловкий удар острого рога положил его на месте.
Велика была радость Анар и всех домашних, когда раджа жив и невредим предстал перед ними. Он тут же торжественно обещал не покидать более государства.
С того дня Викрам Магараджа не стремился более блуждать по свету. Он мудро и милостиво управлял народом и все любили и славили раджу. Он и Батти жили вместе долгие годы и привязанность их друг к другу вошла в пословицу. Когда хотели выразить чью-нибудь дружбу, не говорили: они любят друг друга, как братья, но все говорили: они любят друг друга, как раджа и визирь.
Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С. Ф. Ольденбурга. — Санкт-Петербург : А. Ф. Девриен. 1903.