ПРИРОДА И ЧЕЛОВѢКЪ ВЪ ДѢЛѢ КОЛОНИЗАЦІ<И.[править]
Имѣя всегда въ виду главное, сохраненіе нравственнаго достоинства и независимости, состоя на поселеніи, для обезпеченія своего существованія и моего семейства, изъ разныхъ занятій я выбралъ себѣ сельское хозяйство, какъ единственное, которое можно было еще вести тогда безусловно чисто, не прибѣгая къ содѣйствію тѣхъ злоупотребіеній, которыя отчасти и вездѣ, а тѣмъ болѣе въ Сибири, связаны были тогда съ торговою и промышленною дѣятельностію по всѣмъ отраслямъ. Но это сельско-хозяйственное занятіе, въ томъ мѣстѣ, гдѣ я жилъ и по исключительному моему положенію, было самое невыгодное изъ занятій, особенно, когда велось тѣми способами, какія я засталъ тамъ. Мѣсто, гдѣ я жилъ, находилось въ неблагопріятныхъ природныхъ условіяхъ для главной отрасли сельскаго хозяйства, для земледѣлія, но выборъ мѣста не былъ для меня добровольный, онъ опредѣлялся совсѣмъ посторонними обстоятельствами, независимо отъ того, было ли это мѣсто удобно и выгодно для того или другаго занятія. Землю отъ казны (въ размѣрѣ 15-ти десятинъ, всякаго сорта, какъ было предписано) отвели мнѣ такую, которая ни на что не считалась годна, и потому никому и не была нужна. Это былъ кочковатый логъ мелкаго ручейка, затопляемый водою при всякомъ значительномъ дождѣ; поэтому и всю землю для своего сельскаго хозяйства я долженъ былъ создавать себѣ самъ, для пашни мнѣ приходилось расчищать ее изъ-подъ вырубленнаго лѣса, или изъ подъ ерника, что и въ одномъ и другомъ случаѣ составляетъ самую трудную и дорогую работу. Когда лѣсъ на корню, то стволъ дерева служитъ вмѣсто рычага для выворачиванія пней, но если дерево срублено, то корчеваніе пней приходится производить другими механическими средствами, и сложными, и требующими приложенія большой силы. Что же касается до ерника (березоваго кустарипка), то ручнымъ трудомъ нѣтъ возможности производить расчистку изъ-подъ него земли; необходимо прибѣгнуть къ плугу, а какъ плугъ въ тѣхъ мѣстахъ не быть въ употребленіи, то къ расчисткѣ земли изъ-подъ ерника тамъ и не приступали. Покосъ былъ кочковатый и производилъ грубую траву; подъ огородъ не было другой земли, кромѣ находившейся подъ старыми, сгнившими постройками, или болота внизу песчанаго и каменистаго косогора, на краю котораго стоялъ мой домъ, который пришлось выстроить также самому, за неимѣніемъ среди селевія, гдѣ только и было болѣе, безопасности, лучшаго мѣста. Для расчистки земли изъ подъ ерника я нанялъ одного малороссіянина, изъ поселившихся на верховьѣ рѣки Ингоды; онъ производилъ расчистку плугомъ съ восемью парами воловъ; расчистку изъ-подъ вырубленнаго лѣса подъ самымъ селеніемъ производили у меня горные служители, жившіе въ казармѣ, для которыхъ эта работа артельно была очень сподручна и выгодна, такъ какъ они могли производить оную во всякую досужую минуту, когда не было другой болѣе выгодной ни для кого изъ нихъ работы, и потому она составляли у нихъ постоянный запасъ или резервъ занятія, чтобы не сидѣть никогда безъ дѣла. Покосъ я улучшилъ тѣмъ, что вдоль лога провелъ канаву, которая принимала и спускала излишекъ воды, и затѣмъ срѣзаны были кочки, а мѣста срѣзовъ засыпались накопившеюся въ домѣ, во время зимней топки, золою. Наконецъ, для огорода и для садовыхъ растеній я старался осушить болото устройствомъ глубокихъ колодцевъ съ двойными срубами, между которыми насыпавъ былъ гравій, перемѣшанный съ угольнымъ мусоромъ, чтобы болотная вода, просачиваясь сквозь нихъ, дѣлалась годною для поливки. Затѣмъ, на поверхность свозился весь соръ и конскій навозъ для возвышенія почвы и, наконецъ, поверхъ всего насыпалась привозимая луговая земля. Песчаный косогоръ удобренъ былъ пометомъ рогатаго скота и глинистою землею. Больше всего было хлопотъ на землѣ, назначенной подъ огородъ, т. е. тамъ, гдѣ надобно было сносить ветхія строенія, такъ какъ по отчисткѣ одного слоя оказывалось, что въ слѣдующемъ были остатки еще болѣе древнихъ строеній; и на томъ болѣе возвышенномъ мѣстѣ, гдѣ предположено было строить новый домъ, оказались шесть такихъ наносныхъ слоевъ, прежде чѣмъ можно было добраться до настоящаго грунта или материковой почвы. Очевидно было, что эта мѣстность служила мѣстомъ древнѣйшихъ построекъ съ самаго основанія селенія, и нѣсколько разъ остатки разрушившихся или сгнившихъ построекъ засыпались наноснымъ пескомъ, что при сильныхъ весеннихъ вѣтрахъ и сыпучей тамъ почвѣ дѣлается очень быстро, какъ я удостовѣрился въ томъ собственными глазами; затѣмъ на этой наносной почвѣ воздвигались новыя постройки и т. д. Чтобы насколько возможно уменьшить грудъ расчистки такой земли, и извлечь хотя какую нибудь пользу изъ бывшихъ построекъ, я нѣкоторыя нижнія части срубовъ обратилъ какъ-бы въ парники, а срубы подпольевъ въ родъ грунтовыхъ сараевъ для разведенія, если не плодовыхъ деревьевъ, что тамъ по климату невозможно безъ оранжерей, бывшихъ недоступными для моихъ средствъ, то по крайней мѣрѣ для болѣе нѣжныхъ ягодныхъ кустарниковъ. Наконецъ, надобно было построить и домъ такъ, чтобъ смягчить насколько возможно суровыя условія климата, и обезпечить себѣ въ немъ чистоту воздуха, большое количество свѣта, и при этомъ уравненіе тепла по произволу, — условія необходимыя для цвѣтоводства, затѣмъ сухость въ кладовыхъ и подпольяхъ, а въ послѣднихъ и достаточное тепло для сохраненія всякихъ припасовъ и овощей; всѣхъ этихъ условій нельзя было найти ни въ одномъ готовомъ домѣ, а между тѣмъ, очевидно, что если нельзя чего сохранить, то напрасный трудъ и производить; это надо всегда помнить и въ частномъ и въ государственномъ хозяйствѣ.
Устранить, смягчить и даже побѣдить внѣшнія препятствія, еще не все; въ хозяйствѣ весьма важенъ и нравственный элементъ, нравственныя качества работниковъ, и ихъ отношенія къ хозяину. Когда мнѣ пришлось начинать хозяйничать, наемные работники у всѣхъ были почти исключительно поселенцы; разсчетъ при этомъ хозяевъ состоялъ въ томъ, что поселенцы нанимались дешевле; тогда не было еще золотопромышленности, о поселенцу некуда было дѣваться, особенно новоприходящему, кромѣ того какъ идти въ домашнюю работу къ кому бы ни пришлось, хоть бы и за самую малую цѣну, лишь бы не остаться безъ пріюта и хлѣба. Но слышавши отъ всѣхъ, что самый неисправимый классъ ссыльныхъ — это поселенцы, ссылавшіеся преимущественно за воровство, я поставилъ себѣ правиломъ не держать никогда въ постоянныхъ работникахъ поселенцевъ, а бралъ въ работники горнозаводскихъ крестьянъ, казаковъ и бурятъ. Изъ крестьянъ я старался брать людей изъ большой семьи, такъ, что одна семья напр. поставляла мнѣ работниковъ въ теченіи 16-ти лѣтъ, одного изъ сыновей за другимъ, въ промежутокъ отъ достиженія ими совершеннаго возраста до женитьбы.
Выгоды, предоставляемыя у меня работнику, заключались въ хорошемъ содержаніи, въ полной и акуратной платѣ, въ веденіи всѣхъ ихъ дѣлъ но повинностямъ и по отношенію къ начальству, и въ защитѣ отъ всѣхъ притѣсненій. Затѣмъ необходимо было внушить имъ довѣріе къ знанію дѣла хозяина и къ его справедливости…
Ко всѣмъ изложеннымъ выше затрудненіямъ присоединялись еще истекающія изъ особенности моего положенія, дѣлавшаго мнѣ недоступнымъ употребленіе иныхъ и вполнѣ законныхъ средствъ, которыми пользовались другіе, и невозможнымъ соперничать съ другими хозяевами, которые имѣли въ своемъ распоряженіи кромѣ законныхъ средствъ и незаконныя. Я не могъ отлучаться изъ мѣста моего жительства, тогда какъ въ Сибири разъѣзды, и притомъ дальніе, необходимы для того, чтобы дѣятельный хозяинъ могъ извлекать всю пользу изъ свободныхъ еще тамъ промысловъ, мясныхъ, рыбныхъ, охотничьихъ и пр.
Я долженъ былъ платить работникамъ полную плату и притомъ наличными деньгами, тогда какъ изъ другихъ прославленныхъ хозяевъ чиновники имѣли не только работниковъ, но орудія производства казенныя; духовенство дѣйствовало «помочами», созывая на «помочь» работать въ праздники, что не считалось грѣхомъ; торгующіе платили рабочимъ не деньгами, а товаромъ и всѣ вообще пользовались долговою системою, давая крестьянину, въ нуждѣ, деньги на уплату повинностей, и заставляя его расплачиваться потомъ вдвое и втрое работою. Такъ одинъ славившійся тогда, какъ будто искусный хозяинъ, управлявшій горнозаводскими крестьянами, нѣкто Р…. собиралъ задолго до срока объявленнаго рекрутскаго набора къ себѣ, въ свои хозяйственныя заведенія, всѣхъ людей, и состоящихъ на очереди, и подставныхъ, подъ предлогомъ повѣрки очередей, и заставлялъ ихъ молотить и производить другія у него работы, и притомъ казенными средствами; такъ одинъ казачій начальникъ давалъ людямъ на выборъ, или идти на ученье, гдѣ ихъ замучивалъ, или работать у него; и разумѣется люди предпочитали послѣднее, гдѣ дадутъ по крайней мѣрѣ пообѣдать и выпить. При продажѣ своихъ произведеній, и чиновники и входившіе съ ними въ сдѣлку подрядчики, продавали въ казну все дороже противъ базарной цѣпы и имѣли обезпеченный сбытъ и пр.
Все это я считалъ необходимымъ изложить, чтобы показать, съ какими препятствіями я долженъ былъ бороться, и что если, несмотря на все, и могъ достигнуть тѣхъ результатовъ, о которыхъ сейчасъ скажу, устроить хозяйство признанное во всѣхъ отношеніяхъ и по всѣмъ отраслямъ за образцовое, то очевидно, что всякому, кто находится въ лучшихъ условіяхъ, чѣмъ тѣ, который выпали на мою долю, еще легче будетъ достигнуть хотя нѣкоторыхъ изъ достигнутыхъ мною результатовъ, а это только и требуется отъ хозяевъ и начальниковъ для развитія края и благосостоянія населенія, что конечно и должно составлять главную цѣль о управленія вообще, и колонизаціи новаго края въ особенности
Я упомянулъ выше, что прежде приступа ко всякому дѣлу, къ самостоятельному распоряженію въ немъ, я считаю необходимой извѣстеую подготовку теоретическую, которую даетъ наука, и практическую, заключающуюся въ навыкѣ къ производству дѣла и въ умѣньи соображаться съ мѣстными условіями и современными обстоятельствами. Но во время нахожденія моего въ заключеніи, практической подготовки быть не могло, потому что хотя я и намѣтилъ уже себѣ сельское хозяйство какъ будущее занятіе, но въ какомъ мѣстѣ и при какихъ обстоятельствахъ придется мнѣ хозяйничать, это не могло быть опредѣлено даже и приблизительно. Такимъ образомъ оставалась теоретическая только подготовка. и въ этомъ отношеніи я старался воспользоваться всѣми сочиненіями по сельскому хозяйству, какія только могъ достать на англійскомъ, нѣмецкомъ, французскомъ и польскомъ языкахъ: русскихъ самостоятельныхъ сочиненій по этому предмету тогда почти не было; были преимущественно переводы (которыхъ я не имѣлъ разумѣется надобности читать, такъ какъ читалъ подлинники), да журналы, гдѣ помѣщались только отрывочныя свѣдѣнія и рекомендовались очевидно неприложимые опыты ошибочно понятаго раціональнаго хозяйства. Больше этого я старался уяснить себѣ основныя правила раціональности въ хозяйствѣ, и потому велъ переписку съ товарищами нашими, разсѣянными по всей Сибири, изъ которыхъ иные начали хозяйничать еще прежде меня, задавая имъ преимущественно вопросы, насколько правила вычитанныя ими въ книгахъ оказывались удобопримѣнимыми въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ имъ пришлось дѣйствовать; такъ въ перепискѣ съ Никитою Муравьевымъ (онъ обращался ко мнѣ съ вопросами относительно обученія и воспитанія его дочери, и къ нему по полеводству), онъ посылалъ мнѣ нѣкоторыя нѣмецкія сочиненія по хозяйству, сообщать вмѣстѣ съ тѣмъ и о неудавшихся у него опытахъ, сдѣланныхъ по совѣтамъ, почерпнутымъ въ этихъ сочиненіяхъ, объясняя какія во его мнѣнію были тому и причины. Такимъ образомъ, я еще въ казематѣ былъ достаточно подготовленъ теоретически къ хозяйству, и главное, чему я былъ обязанъ послѣдующими успѣхами, заключаюсь именно въ томъ, что я, вопреки тогдашнимъ увлеченіямъ, уразумѣлъ, въ чемъ состояла сущность раціональнаго хозяйства.