А 18-го числа в пятницу в 11 часов пополуночи, в той же соловецкой небольшой ладье и с соловецкими ж гребцами, вместе с помянутым капитан-лейтенантом Сенявиным, при благополучной, а не ветреной погоде и ясном небе, поехали из города Онега к городу Архангельску греблею, тем же трактом, как и в него въезжали.
От онаго города до Крестного монастыря пятнадцать вёрст провожали нас городничий Карл Иванович Зильберарм, расправный судья Герасим Спиридонович Ларионов, казначей Семён Фёдорович Снесарев, городской учитель Григорий Иванович Иванов, Онежской первой гильдии купец Иван Михаилович Дьяков и платинный мастер Филипп Родионович Баженов.
Проехавши рекою Онегой пять вёрст до Крестного монастыря, еще десять вёрст греблею ж ехали мелким Белого моря плёсом, по которому большие мореходные суда летом к городу Онегу не доходят, а останавливаются побочь Крестного монастыря.
Отъехавши от города Онега пятнадцать вёрст, в половине 2-го часа пополудни приставши к Крестному монастырю, ходили все в часовню, в которой хранится сделанный Никоном патриархом крест, потом отслуживши Животворящему Кресту Господню в церкви молебен и в квартере платинного мастера зятя Ивана Филимонова [который выдаёт на иностранные суда из сараев тёс и брусья] отобедавши, в тамошней осьмивесельной шлюпке ездил я на аглицкие корабли [коих в то время было двенадцать], с директором лесной конторы Петром Кузьмичём Ниманом, смотреть как на них нагружают тёс и брусья, однако ж того я не видал, а удалось только видеть как, стоя у бору, засоряют своим баластом рейду; а с кораблей приехавши, в вечеру все были в доме того лесного директора Нимана, где распрощавшись поздно вечера со всеми, пошли мы с Сенявиным ночевать в свою лодку.
Шатаючись часто в жизнь мою по местам, где производится торг моего Государя и Отечества, не нашёл вреднее, как бракование полезнейших наших произведений и произрастений, и то единственно только во угождение алчных и сребролюбивых людей, которые без нас никак обойтиться не могут, а мы, если оставим наши прихоти, то смело можем забыть, есть ли они на свете. И в самом деле, какое право имеет чужестранец браковать наш товар? Если он ему не угоден, не бери; пускай в их отечестве приёмники бракуют товар у корабельщиков, а до нас им какое дело? А тем самым сбивают цену и разоряют неимущих и негораздо просвещённых наших соотчичей. Например, я привёз десять тысяч брёвен, из которых пять тысяч самых хороших, три тысячи посредственных, две тысячи худых. Сребролюбивый бракер, бросает совсем за негодность пять тысяч, ссылаясь на присяжную свою должность, говорит: и те сомнительны; я уже зашёл в долг на заготовление сего леса, кредиторы меня мучают, бракер под видом своей должности, мною ругается, а иноземец, снюхавшись с присяжным плутом, говорит: не моё дело. Наконец, с чрезвычайным ущербом перемогает мой гостинец лукавого и безжалостного чужестранца, половину моего лесу принимают, кой-как платят мне за оный самую малую цену, другая половина остается на согнитие во вред мне, в ущерб Монарху и Отечеству. Я расплачиваюсь кой-как с моими кредиторами, на силу мне остаётся на год хлеб насущный, и отведав лет десять сего торгу, скапливаю кой-как тысяч пять в карман, наскучиваю беспрестанным сим шишиморством и, бросив сей торг, уезжаю в малый городишко, делаюсь сумарем и на бедных щах за труды мои проживаю остаток моей жизни. А лихоимственные бракеры, нажившись от моих убытков, в великолепных своих домах утопают в роскоши. Ни в котором торге так не приметно воровство бракарства, как в лесном, и не так вредно, ибо вред из других торгов относится только на частных людей, а этот относится и на государство; потому, чтоб бракерю сорвать за лес хороший гостинец с десяти тысяч брёвен, то надобно, чтоб половина за бесполезное была брошена. Одна гавань, складенная сажень на сто плотно из обракованных брусьев поперёк на Кий-острове близ города Онега, доказывает сию истину; ибо я скажу мало, ежели футовых брусьев квадратных в одном сём месте погублено сто тысяч, где бы всё то можно было сделать из камня, ибо в весь остров, версты на четыре простирающийся, не что иное как камень.
А 19-го числа в субботу, когда все наши гребцы собрались на судно, то мы при пасмурном небе вовремя заутрень поехали сперва парусом, а потом, за утишением ветра, греблею.
Отъехавши от Крестного монастыря и Кий-острова пятьдесят вёрст, для обеду и отдыху гребцам, в 11 часов пополуночи пристали к каменному острову Пурлуде. Сия на три версты в окружности простирающаяся скала ничего в себе особого не оказывает, кроме самого мелкого кустарника и великого множества ягод морошки, черницы и неизвестного ещё красного роду ягод, названной окрестными жителями сцыхою, но оная ими не употребляется в пищу. Там же находится несказанное множество диких уток. Оные величиною с наших гоголей; голова, шея, спина, хвост, крылья — всё чёрное, зоб, брюхо, под хвостом и под крыльем, также и правильные перья в крыльях бело; крылошки их невелики и редки, отчего думать можно, что натура им не определила отлетать в дальние краи на зимовью; чёрные их и чешуистые сапоги соединены между пальцами твёрдою перепонкою, крепкий их и долговатый нос к концу поклеповат, вырезан натурою параллельными ручьями против изгибины его и покрыт чёрным лаком; между оными резьбами нарисовала натура одну полосу белую и яркую, а из тех мест, где нос выходит из перьев, зачинается белая же узкая полоска по обеим сторонам и идёт обоюдно до глазу; жёсткость носу их означает ясно, что они, кроме ягод и рыбы, и ещё в ущелинах каменных себе пищу доставать умеют; об голосе их ничего за краткостию времени сказать не могу; пуху много тёмно-дымчатого; детей у них по два и по три выводятся, и вырастают в самых глубоких расселинах каменных, чаятельно — от хищных птиц, из которых мы там сову видели. Там ещё находится несколько бекасины и много соловецких чаек.
Мы на оном острову отобедавши, за обмелением от отливной воды судна, пока опять стал прилив и приливною водою сняло с мели судно, пробыли часа четыре; потом от него при ясном небе и тихой не ветреной погоде открытым морем поехали греблею.
20-го числа в воскресенье, в праздник Илии Пророка, перед рассветом, ещё до солнечного всходу во время ко всеночной звону, отъехавши от Крестного монастыря 115, а от острова Пурлуды 65 вёрст, остановились на якоре против погоста, называемого по впадающей в Белое море небольшой речке Лямса, и, выехавши в лодке на берег, ходили в церковь, дослушавши же всеночную, во ожидании обедни обогрелись в крестьянской избе. Потом, отслушавши литургию и прочее по церковной праздничной церемонии богослужение, в той же избе [в которой обогревались после всеночной] отобедавши, перебрались опять на своё судно.
В приходе сей церкви, во оном же погосте, живущих в тридцатипяти дворах казённого ведомства состоит мужеска пола крестьян стоосьмнадцать ревижских душ, почему и убор внутри церкви весьма беден.
Перебравшись же на судно, не мешкаючи ни мало, при ясном небе и небольшом попутном ветре, поехали тихо парусом; но отъехавши от погоста версты три, попутный нам ветр переменился в противный. Итак, во ожидании попутного опять ветра, стали на якорь; при захождении ж солнца стал благополучный ветр, с помощию которого и пустились в ночь, держась с правой стороны называемого тамошними жителями Летнего берега.
21-го числа в понедельник, проехавши от погоста Лямса в ночи 140 вёрст, видны были по утру, когда поравнялись против Орлова наволока, в левой стороне Соловецкий и Заицкий острова, до которых от того наволока почитают морем до 50 вёрст.
От онаго против Муксалмых островов состоящего Орлова наволока, поворотили мы около того ж Летнего берега к городу Архангельску вправо. Проехавши от того наволока вёрст десять, гораздо виден был вдали Анзерский остров. Отъехавши от Орлова наволока 50 вёрст, для обеда стали на якорь против состоящего в правой стороне Уг-наволока. На берегу сего наволока есть экономической, прежде бывшей Соловецкого монастыря деревни Дураковой [которая от того наволока вперёд в десяти верстах] ловецкая изба, ибо в завони онаго наволока имеется той деревни, по прилеганию их земли, тоня, в коей довольное число крестьяне на продажу ловят сёмгу и сельди, почему оную тоню той Дураковой деревни крестьяне держат для ловли погодно.
Прямо против сего наволока, верстах в трёх, в левой по нашей к городу Архангельску езде стороне, во окружности до пяти с лишнем вёрст, остров Жокжи; на нём для караулу иностранных купеческих судов построена высокая башня и имеется денно и нощно бесперерывный караул. На нём также для провождения по фарватеру иностранных кораблей и прочих мореходных купеческих судов во всё лето живут присяжные и записные из крестьян лоцмана, а на зиму опять отъезжают в свои дома.
От онаго Орлова наволока, пробывши на нём за обедом и противным ветром часа три, при малом попутном ветре поехали тихо парусом. Отъехавши от онаго Орлова наволока 10 вёрст, сделался нам большой противный ветр, для чего против помянутой экономической деревни во избежание морских волн, забежавши в маленькую гавань, стали на якорь. Крестьяне сей деревни промышляют ловлею в Белом море в пятнадцати тонях сёмги и сельдей; самых же, в рассуждении хорошего полову, лучших две тони, первая — что у Уг-наволока, вторая —возле оной деревни, в которых в каждой в летнее время, даже до Покрова Пресвятыя Богородицы, начиная от Петрова дни, в иншие дни от пятидесяти до ста сёмг ловится. Сверх сего ещё на Белом море пулями из ружей бьют морских зверей лысанов, а изредко и белуг. Юндами (так называются звериные, из верёвок сделанные невода) осенью ловят нерьпов; из нерьпов сала выходит от пяти до шести пуд, которое они продают в городе Архангельске, иногда ж и проезжающим купцам, от двух до трёх рублей каждый пуд, а кожу нерьпову —от рубля двадцатипяти копеек до полуторых рублей; из лысанов выходит сала от двух до четырёх пуд, продают по той же цене, как и нерьпово, а кожу лысанову, за малостию её, продают от тридцати до сорока копеек; в год каждый житель по помянутой цене может продать нерьпов от пятидесяти до осьмидесяти, лысанов от двадцатипяти до пятидесяти, белуг от двух до пяти; кроме ж сего морского рыбного и звериного промысла, никаких ремёсл и хлебопашества не имеют и в заработки никуда от домов своих не отлучаются, кроме того, что в город Архангельск ездят морем на своих небольших судах для продажи своего товару и покупки хлеба.
Во оной деревне, за дальностью их приходской церкви, имеется деревянная часовня, в которой празднуют Преображению Господню; к поставленному возле сей часовни от проезжающих большому деревянному кресту прибили и мы небольшой деревянный крест. Во оной деревне, отужинавши во ожидании пока утихнет гроза, пробыли часа четыре, а при небольшом попутном ветре поехали парусом в 12 часу пополудни в ночь.
22-го числа во вторник поутру, проехавши в ночи от деревни Дураковой тридцать вёрст, в правой стороне на матёрой земле в нашем виду была деревня и погост Лапшино в нём деревянная церковь Введению во храм Пречистые Богородицы, а в левой стороне, как матёрой земли, так и островов было не видно. Отъехавши от онаго погоста вёрст десять, попутный ветр переменился в противный, почему остановясь на якоре, пока нам стал попутный ветр, простояли часа два, а потом при благополучном же ветре поехали парусом.
От деревни и погоста Лапшина отъехавши тридцатьпять вёрст, в двенадцатом часу пополуночи пристали к Яренскому погосту (так называется по протекающей сквозь селение и впадающей в Белое море речке Яренке, которая вытекает из болота вёрст за пятьдесят от погоста).
Во оном погосте две от Соловецкого монастыря построенных деревянных церкви: 1-я — преподобным Зосиму и Савватию Соловецким; в ней вверху в деревянных раках препочивают мощи праведных Иоанна и Логина Яренских, которые в Соловецком монастыре жили послушниками и для рыбного промысла отправлены были на соловецких мореходных судах к Мурманскому берегу, но случившеюся на Белом море бурею те ладьи разбило, и все бывшие на них люди, в том числе и они, утонули, но тела их двух выбило к сему погосту, где и земле были преданы; по прошествии же нескольких лет вышли они из земных недр нетленны, для чего и жили здесь всегда присыланные из Соловецкого монастыря иеромонахи и монахи, и несколько лет именовалась Яренскою пустынкою, состоявшею под ведением Соловецкого монастыря; при положении ж монастырей в штаты пустынка сия испразднена, а для отправления должного в церквах богослужения определён белый священник со обыкновенным числом причетников; на содержание ж их ко оной церкви дано в приход тридцать дворов казённого ведомства крестьян, во оном же погосте живущих; к тому ж ещё позволено им на Белом море пользоваться рыбною и звериною ловлею. Мощи ж Иоанновы открываются, а Логиновы Петром Великим запечатаны. К стене оной церкви под крышкою снаружи прибил я с надписанием на жесте своего имени, года и месяца небольшой деревянный крест. Вторая церковь — во имя Николая Чудотворца. Жительствующие во оном погосте крестьяне, также как и деревни Дураковой крестьяне, промышляют ловлею в нарочитых тонях сёмги и сельдей и в Белом море морских зверей, но в их тонях против дураковских ловля сёмги гораздо хуже, да и рыба ловится мельче. Здесь есть восемь семажьих и сельдяных казённых тонь, которые от Архангелогородской казённой палаты отдаются желающим с платежём в год сташестидесяти рублей с торгу в оброк.
Побывши мы в церквах и отслушавши храмам и чудотворцам молебен, севши в карбас, хотя и отвалили от берега, однако ж за противным ветром, отъезжаючи по малу греблею, часто останавливались, почему от Яренского погоста до Партоминского монастыря ехали 24 версты до утра другого дня.
23-го числа в среду часу в девятом пополуночи пристали к Партоминскому монастырю, а поелику он стоит не на самом берегу, где пристают суда, то мы до него пешие шли с версту.
Сей монастырь кем, когда и по какой причине построен, о том по тамошнему летописцу не известно, а видно, что он на называемых Унских Рогах и на берегу выдавшейся из Белого моря не широкой, но в длину вёрст на сорок простирающейся называемой Унской губы стоит из давних времян.
В нём две церкви, одна деревянная, другая каменная; деревянная как построена, тому в мой проезд минуло сто семьдесять лет; в ней настоящий храм Преображению Христову, придел великомученику Феодору Стратилату. Каменная двуэтажная большая построена от подаяния или жалованья Петра Великого; в ней в верхнем этаже один только храм Успению Пречистые Богородицы, четыре кельи, вверху на своде бедная ризница и книгохранительница; в ней имеется подаяния государыни Татьяны Михайловны серебряный позолоченный потир со всем прибором, а больше в ризнице и книгохранительнице
.jpg)
достойных любопытства и примечания вещей никаких нет. В низу ж под церковью кухня, хлебопекарня и для поклажи подвал и чуланы. В особой не подалёку от церквей деревянной часовне под спудом препочивают мощи преподобных Вассиана и Ионы, которые Соловецкого монастыря были монахи, но также, как и праведные Иоанн и Логин, отправлены были к Мурманскому берегу на соловецких ладьях за рыбным промыслом приказчиками, и как разбило ладьи морскими волнами, то и они с прочими утонули, тела ж их прибило к оному Партоминскому монастырю, где и погребены; по некоторым же чудесным явлениям государь Пётр Великий в проезд свой в 1694 году из города Архангельска в Соловецкий монастырь со всем своим флотом от чрезвычайной вдруг сделавшейся бури, был забежавши в Унскую губу, и оные мощи, с бывшим при нём архиереем и сигклитом, свидетельствовал; во время ж того свидетельства нашли кости на одного преподобного, кои сим великим государем запечатаны, однако ж велено оным преподобным издать и отправлять службу обоим. В память же того своего пришествия и от морской опасной бури спасения, изволил сделать своими руками большой деревянный четвероконечный крест и сам же нёс, и поставил возле оной часовни; а как тот крест за подгнитием в земле с того места вынут и поставлен в Успенской каменной церкви, то я, будучи теперь во оном монастыре, на самом же том месте поставил небольшой деревянный крест, с вырезанною на нём следующею надписью: «На сём месте водружен крест Петром Великим, деланный им, а обновлён его подданным и почитателем Петром Челищевым. 1791. VII». Его величество проехал было мимо сего монастыря в проезд свой в Соловки, но по преданию жителей известно, что восставшая нечаянно чрезвычайная буря подвергла жизнь его опасности, и для того, по совету будто кормчего, изволил он решиться с своим флотом забежать в помянутый залив или губу и отдохновение взять в сей обители; и в ту свою бытность на достроение означенной Успенской каменной церкви пожаловал 2880 золотых гривен, для оборонительства от набегов иноземцев несколько медных
пушек, пороху и на содержание живших тогда там монахов определил погодное жалованье, довольное число рыбных ловель и для содержания скота сенных покосов.
В оном Партоминском монастыре, как сказывают, одних монахов, кроме бельцов, живало до шестидесяти человек; а теперь уже он приходит в упадок, строение всё в нём обветшало, да и живёт для охранения церквей один только простой монах, который исправляет строительную должность, да для отправления подлежащего богослужения белый священник вдовец; к исправлению ж монастырских работ — пахоты, покосу и прочих, строитель нанимает в год по два работника да по одной коровнице на собираемые от проезжающих за разные службы деньги, ибо строитель держит четырёх коров да двух быков.
Мы, побывши в церквах и отслуживши храмам и преподобным молебен, пришедши на свою лодку, отобедавши, пустились было в свой путь при ясном небе и при небольшом противном нам ветре греблею; но как против усилившегося ветра не могли греблею ехать, то мы в ожидании благополучного ветра, или пока противный утихнет, выбравшись на море, стали на якорь; поелику ж ветер не утихал, а час от часу становился больше, для чего, чтоб не сорвало нашего судна с якоря и не унесло нас в открытое море, перед вечером опять забрались в ту ж Унскую губу и, выехавши на берег, ещё в Партоминском монастыре слушали в вечеру всеночную в Успенской церкве и, за опозданием, в кельях того монастыря строителя ночевали и ужинали.
24-го числа в четверток, отслушавши в обыкновенное время литургию, водное освящение и в путь шествующий молебен, пошли на свою лодку и в ней отобедавши поехали с благополучным ветром парусом; но над вечер ветер поутих, то мы хотя и парусом ехали, но очень тихо.
25-го числа в пятницу, отъехавши от Партоминского монастыря 70 вёрст, в 9 часу пополуночи для обеда и отдыху гребцам под, называемым Ужинском, устьем возле именуемого Конева острова, ставши на якорь, вышли на остров. На оном острову жила никакого нет, а только есть одни для пристани промышленников избы, почему даёт мыслить, что возле онаго острова тамошние жители хороший имеют полов морских рыб и зверей. На оном острове на время нынешнего со шведом сражения, дабы он нечаянно и безопасно не мог учинить на город Архангельск нападения, сделано в предосторожность по военному порядку две батареи.
На оном острову пообедавши, за обмелением от отлива судна, в ожидании приливу пробыли часов шесть. Потом выпадшею из реки Двины речкою Малотурьею вверх к Никольскому Корельскому монастырю поехали греблею. По обе стороны сей речки берега невысокие и ровные, бесперерывные от самого Конева острова до Никольского Корельского монастыря, самые хорошие, на пятнадцать вёрст простирающиеся, луговые сенные покосы. Отъехавши от Конева острова 15 вёрст, часа за три до рассвета приехали к Никольскому Корельскому монастырю, но за темнотою ночи не нашли фарватеру, чтоб пристать к монастырской пристани, а ночевали в лодке.
26-го числа в субботу после заутрени остановились возле монастырской пристани и, вшедши в монастырь, в ожидании обедни в монашеских кельях обогрелись.
В оном монастыре четыре церкви: две каменных да две деревянных. Каменные: 1) настоящий собор, в нём два престола, один главный, Николаю Чудотворцу, другой придельный первоверховным апостолам Петру и Павлу; 2) Успению Пресвятыя Девы Богородицы. Из оных церквей из одной в другую сделан каменный высокий переход. Деревянные: 1) настоящий храм Сретению Господню, придельный Зосиму и Савватию Соловецким чудотворцам. Из оной церкви, за ветхостию её, выбирали в мой проезд образа и иконостас, затем что за опасностью в ней служить, хотят её испразднить или возобновить. Под оною церковью погребены тела утопших Антония и Филиппа, детей строительницы сего монастыря Марфы Посадницы, коих простолюдины почитают за святых; 2) деревянная церковь над Святыми Воротами, в ней один придел — Входу Господню в Иерусалим. Внутри монастыря несколько каменных келий, квасоварня, хлебопекарня и келарская, а одна связь настоятельских летних келий деревянная, тако ж и ограда, обнесённая кругом монастыря, деревянная; в нём прежде бывали, также как и в Соловках, темницы, в которых содержались государственные колодники.
Оный монастырь по штату положен в третьем классе, но монахов полного по штату числа не было в мой проезд, а был только игумен, один иеромонах и один монах, для исправления монастырских работ штатных служителей восемь человек, а послушников, чтущихся к пострижению, нет. Прежде ж в нём до отобрания от монастырей крестьян, одних монахов, кроме бельцов, бывало по пятидесяти человек.
Сей монастырь начально построен при Московском княжении в году[1], в Двинском уезде на Пудужемском устье у моря, на Корельском берегу; в начале построена была на гробех помянутых Марфы Новгородской Посадницы детей Антония да Филиппа, её имением, для вечного их поминовения, деревянная церковь во имя святого Николая Чудотворца, и вдавши в вечное сего монастыря владение свои вотчины, земли, сенные покосы, реки и озёра, уставила монашеское общежительство, а до того никакого строения на сём месте не было.
Отслушавши литургию, побывши во всех церквах, посмотревши монастырской ризницы, библиотеки или книгохранительницы, где ничего достойного любопытства и примечания не нашли, и по зову зашедши к игумну того монастыря в келью на несколько только минут, севши опять в свою лодку, тою ж речкою Малотурьей вверх же против течения поехали греблею и бичевою во 2 часу пополудни.
Но отъехавши версты две, вода прибыльная или приливная гораздо стала сбывать в море, а оттого оная речка становилась мельче, и мы очень часто садились на мель, да и ехать против двойного стремления воды никак не могли, почему стали на якорь и простояли часа три; потом, с приливною из моря в реку водою, нам попутною, бичевою ж поехали в пять часов по полудни.
Проехавши от Никольского Корельского монастыря по обе стороны речки Малотурьи сенокосным луговым местом 20 вёрст, для ужины в 9 часу пополудни стали на якорь против экономической, прежде бывшей Никольского Корельского монастыря, деревни Шихирихи.
В оной деревне пятнадцать крестьянских дворов; жительствующие в них крестьяне промышляют рыбною в реках и в Белом море ловлею и всегда ездят в извоз; женщины из покупного в городе Архангельске, по малому числу по двадцати по пяти копеек фунт малого, привозного по большей части из Шенкурского уезда, льну во всё годичное время ткут и белят тонкие полотна, которые в городе Архангельске продают тамошним купцам от семидесяти до восьмидесяти копеек каждый аршин; сверх того, в рассуждении довольного по рекам хорошего сенокоса много для продажи в Архангельске держат скота и для извозу лошадей; сверх того, для прокормления своих семейств имеют хлебопашество, жито, которое у них вырастает сам-шост и сам-четверт, почему и пашут онаго, каждый житель, от трёх до четырёх четвертей в год; а ржи за неурожаем пашут наудачу только четверика по полтора, но и те почти никогда не вырастают, а всегда рожь покупают в городе Архангельске и хлеба пекут, перемешивая её с житом. Во оной деревне за отдохновением гребцам пробыли часа полтора, потом отужинавши, при тихой не ветряной погоде, тою же речкою Малотурьею вверх поехали греблею.
Отъехавши от деревни Шихирихи версты три, с левой стороны вышла знатная в северном краю и во всём тамошнем поморье река Двина (из которой вытекает оная речка Малотурья в сём месте), и как в неё въехали, то не могли против двойного её стремления греблею ехать, а в ожидании пока пойдёт вверх реки приливная из Белого моря попутная вода, стали на якорь. В самом оном устье, где речка Малотурья вытекает из Двины, стоит деревня экономического ведомства по названию Лицкая; в ней для осмотру проезжающих из города Архангельска и в город Архангельск иностранных и российских купеческих кораблей и всяких мореходных и простых малых судов есть застава и день и ночь бесперерывный караул, для чего всегда в сделанной караульне в ведомстве поручика и сержанта живет команда солдат.
27-го числа в воскресенье по утру ещё часа за полтора солнечного восходу пошла приливная из моря попутная нам вода, при помощи которой, не упуская времени, и поехали поспешно греблею.
Отъехавши немного от помянутого устья, в нашем виду были погосты на островах, ибо река Двина с самого её начала и до истока в Белое море разделилась на неисчислимые протоки, которые особыми речками, а другие и реками разными названиями именуются и, обойдя немалые острова сенокосные, пахотные и лесные, опять соединились с выпустившею их рекою Двиною. 1-й погост, в правой по нашей езде стороне, называемый Конец; в нём деревянная церковь об одном храме Николаю Чудотворцу; 2-й — Вознесенский, об одном же престоле Вознесению Христову деревянная церковь; 3-й — против самого города Архангельска на именуемом Кег-острове, приходская деревянная церковь Илии Пророку и священномученику Власию. Сей остров тем больше достоин примечания, что Пётр Великий присутствием своим удостоить его изволил и в церкви того острова (которую после того Двиною подмыло и перенесена уже на другое место) сам во время литургии изволил читать апостол, а потом изволил же удостоить посещением своим дом одного священника и двух или трех крестьян. Около реки Двины и на её островах множество дворцовыми и экономическими крестьянами населённых деревень, и у каждого жителя своя ветряная мельница.
Отъехавши же от деревни Шихирихи двадцать, от города Онеги 544, от Соловецкого монастыря 849, всего ж Белым морем от деревни Сорокиной 983, а от Санкт-Петербурга 1942 версты, к городу Архангельску приехали в 9 часов пополуночи во время обеднего звону и остановились на первый случай квартерою в Соловецком подворье, а 30-го числа июля ж перебрались в дом Архангельского катедрального собора священника тамошней духовной консистории члена, Михаила Епифанова Шустова.
Примѣчанія
- ↑ В оригинальном тексте пропущена дата; согласно источникам датой основания являются кон. XIV — нач. XV вв., а первое упоминание — в 1419 г. — Примечание редактора Викитеки.