Пять книг истории франков/Книга четвертая. 1 часть

Материал из Викитеки — свободной библиотеки


Начинается четвертая книга.

Глава 1[править]

О столкновении Хлотаря с внебрачными сыновьями Теодориха при подстрекательстве Брунгильды. О наследовании королевской власти и об изгнании Брунгильды.

(613 год) После того как были убиты или ушли из жизни при различных обстоятельствах многие короли франков, правление которых продолжалось почти пятьдесят один год, из всего королевского рода Хлотарь, отцом которого был Хильперик, остался единственным законным наследником, к которому должна была перейти в первую очередь королевская власть. Брунгильда, однако, прикладывала все, возможные с ее стороны усилия, чтобы поставить во главе королевства Австразии сына Теодориха Сигиберта. Ибо Теодорих имел от различных наложниц четырех сыновей, имена которых были таковы: Сигиберт, Корб, Хильдеберт и Меровей. Но поскольку с материнской стороны они были менее знатными, поэтому считались неравными Хлотарю претендентами на королевскую власть. Это было еще и потому, что было понятно, что и Брунгильда, выбрав одного (претендента), чтобы придать ему видимость правителя, желает сохранить за собой не верховную власть, а свое влияние, и знатные люди Франции недовольны тем, что столько времени находятся под властью женщины. Поэтому Хлотарь при поддержке Арнульфа и Пипина, знатных людей Австразии, дошел вплоть до Андруннака (совр. Андернах). Брунгильда, находясь в Вормации (совр. Вормс), услышав о его приходе, посылает к нему людей, требуя, чтобы покинул королевство Теодориха, которое тот оставил сыновьям. Хлотарь отвечает, что она должна созвать конвент знатных франков и в совместном обсуждении решить общие вопросы и что он во всем подчинится их решениям и не будет противиться их указаниям. Брунгильда, поняв, что ее обманывают словами, отправила Сигиберта, первенца Теодориха, в Тюрингию, и пыталась призвать себе на помощь в войне даже те народы, которые живут за Рейном. С Сигибертом же приняла решение отправить и майордома Варнахария с Альбоином, из знатных людей Австрии самым влиятельным. Но, подозревая Варнахария в том, что тот задумал перейти к Хлотарю, послала вслед за ними письмо и поручила Альбоину покарать его. Альбоин, прочитав письмо, разорвал его и бросил на землю. Оно, однако, было найдено одним из приближенных людей Варнахария, и ему было показано содержание, переписанное на вощеных табличках. Увидев их и поняв, что ему угрожает смертельная опасность, он собрался духом и стал обдумывать, каким образом, устранив сыновей Теодориха, передать королевство Хлотарю и самому отдаться под его власть. Поэтому сначала настроил против них те народы, к которым был послан, чтобы призвать на помощь в войне. Затем, войдя с Брунгильдой и Сигибертом в Бургундию, склонил к своим планам всю знать с епископами самого народа, проведя с ними тайные беседы об этом. И поскольку всем были ненавистны заносчивость Брунгильды и ее гордость, все пообещали оказать поддержку его стремлениям. Добившись этого, Варнахарий отправил к Хлотарю посланников, передавая, чтобы приходил с войском, и обещая, что сдаст ему королевство Бургундию вместе со всем войском австразийцев, если ему будут даны твердые гарантии безопасности и сохранения его власти. И вот Хлотарь с нейстрийцами, имея с собой многих австразийцев, среди которых патриций Алетей, герцоги Роккон, Сигоальд и Эвдилан, встретился в Каталаунской Кампании на реке Аксоне (совр. Эна) с подошедшим вместе с бургундами Сигибертом. Когда оба боевых строя стали друг перед другом, готовые к битве, Варнахарий со своими людьми, согласно принятому плану, по данному знаку ушел с поля битвы до столкновения. То же самое сделали те, у кого было такое же стремление сражаться. Хлотарь, медленно следуя за ними, так как никого из них не желал погубить, зная, что они являются его людьми, дошел до реки Арара (совр. Сонна), которая теперь называется Сагоной. Захватив трех сыновей Теодориха: Сигиберта, Корба и Меровея (ибо четвертый, по имени Хильдеберт, уйдя с поля битвы на быстром коне, после нигде не появлялся), вернулся к поселку Рионе (совр. Ренев), расположенному на реке Винценне (совр. Винжан), куда по настоянию Варнахария и других знатных его сторонников к нему была доставлена Брунгильда, приведенная из пага Ультраюрана, из поместья Урбы (совр. Орбе)[1], вместе с Теуделаной, родной сестрой Теодориха, препозитом королевских лошадей Эрпоном[2]. Хлотарь приказал зарезать на ее глазах ее внуков Сигиберта и Корба, рожденных Теодорихом. Меровея же, кому Хлотарь приходился при крещении духовным отцом, передал графу Ингободу, поручив отвести его в Нептрик и с милостью воспитывать там. Затем приказал представить Брунгильду. В присутствии многочисленных воинов, собравшихся не только из Нейстрии, но и из Австрии и Бургундии, которые получили возможность не скрывать ненависть, которую давно уже имели в душе против нее, приказал в течение трех дней истязать ее различными пытками и, посадив на верблюда, провести через все войско. Под конец, припоминая ей, что отчасти по ее совету, отчасти ее собственными руками или даже колдовством были изведены десять королей франков, так обратился к ней: «Зачем ты, проклятая среди женщин изобретательница самых злобных чар, дошла до такого своеволия, что не убоялась низвергнуть столь многочисленное потомство славного рода? Поэтому погибни, подвергнувшись жестоким наказаниям, так как не убоялась запятнать себя столь ужасным братоубийством. Уж промолчу об остальном, но все мы знаем, что мой дядя, твой муж Сигиберт, пользуясь твоим советом, поднялся против брата, из-за чего нашел свой безвременный конец. Также и Меровей, мой брат по отцу, из-за тебя ненавистный родителю, был убит ужаснейшим видом казни. Стоит ли вспоминать моего отца Хильперика, которого ты, как передают, без колебаний предала смерти с помощью подосланных слуг? Не могу без рыданий рассказывать о такой кончине моего отца, поведывать о несчастьях моего сиротства. Стыдно вновь вспоминать о братоубийственных междоусобицах, которые велись с нечестивой ненавистью, которую разжигала ты, бедствие всего королевского дома, стравливая на взаимную гибель твоих внуков, чтобы брат убивал брата так, чтобы не возникало в них никакого свойственного людям сострадания. Теодорих, наконец, веря твоим уверениям в том, что Теодеберт не является его родным братом, пролил кровь своего брата, хотя и до того уже имел руки, запачканные кровью рожденного им Меровея. Всем известно, что тобою был разбит о камень и испустил вместе с братом безвинную душу еще находившийся в младенческих пеленках сын Теодеберта. Стоит сказать еще и о твоем недавнем злодеянии, то есть о том, что Теодорих был убит ядом из-за твоего колдовства, и о том, что его сыновья получили внушение вести против меня войну и трое из них были преданы смерти, словно преступники. Предпочитаю промолчать о бесчисленных убийствах герцогов, о которых не стоит сейчас рассказывать, были ли они совершены законно или незаконно, пока вы, дорогие соратники и самые влиятельные знатные люди Франции, не решите, какой казни достойна виновная в таких преступлениях». Когда все закричали, что она должна подвергнуться невиданной до того каре, приказывает привести дикого коня, привязать несчастнейшую королеву за волосы и руки к его хвосту и после пустить его вскачь. И так при начале бега скачущего коня его копытами был раздроблен ее мозг, остальные же члены были рассеяны, протащенные через непроходимые места по камням и терновым кустам. Такой конец претерпела Брунгильда, женщина, изощренная в убийствах своих близких, совершая которые, их владения присоединяла к своим словно трофеи. Удачи так вселяли в нее еще большее высокомерие, что в ней ее женское властолюбие сделало ее заносчивой сверх всякой меры.

Однако не во всем она была такой безрассудной, ибо с глубоким уважением почитала храмы Бога и Его святых, сооруженные ее предшественниками, и сама, строя новые, с благоговением увеличивала их число. Ибо в предместье Лаудуна (совр. Лан) соорудила базилику во славу святого Винсента, другую же, в Августодуне (совр. Отен), приказала освятить в честь святого Мартина, пользуясь для этого должным служением почтенного мужа Сиагрия, епископа упомянутого города. И во многих других местах основала множество великолепных храмов во имя святого Мартина, веря, что он прежде остальных является ее покровителем, и с верой молясь ему. Здания, построенные ею самой и стоящие до настоящего времени[3], столь многочисленны, что представляется невероятным, что одной женщиной, притом правившей лишь в Австразии и Бургундии, было построено столько в различных частях Франции. Когда же она совместно с сыном и внуками правила королевством, в Галлии, озаренные благодатью святости, просияли, словно светильники, Этерий, Лугдунский архиепископ, Сиагрий Августодунский, Дезидерий Вьеннский, Аунарий Автиссиодурский с братом Аустреном Аврелианским, Луп, архиепископ Сенонский, и аббат Колумбан.

Глава 2[править]

О святом пресуле Аустрегизиле, ложно обвиненном и чудесным образом оправданном, и о его святости.

Также и Аустрегизил, Битуригский архиепископ, длительно находясь при короле Гунтрамне во дворце, обыкновенно подавал ему полотенце, чтобы вытереть руки. Как-то раз был обвинен неким порочным человеком в том, что без указания государя составил некие записи. Так как решительно отрицал это, королем было приказано очиститься от обвинений оружием. Встав на заре и приказав рабу отнести вооружение на место поединка, Аустрегизил направился помолиться Богу в церковь блаженного Марцелла. Повстречав на пути нищего, просящего милостыню, и дав ему триент[4], с тем приступил к молитве. И молитва была услышана. Ибо когда направлялся с королем на место поединка, им навстречу вышел вестник, говоря, что его противник, когда спешил прибыть в назначенное место, упал с лошади и обрел предел своей жизни. Тогда король, обратившись к блаженному мужу, говорит: «Радуйся, любимейший юноша. Ибо Господь защищает тебя, чтобы недруг не смог навредить тебе». Получив в последующем епископскую кафедру, просиял в мире удивительными чудесами добра.

Глава 3[править]

Об убийстве вместе с сыновьями императора Маврикия, о его порочном нраве и спасительном наказании, о котором было явлено свыше через анахоретов Египта. Также о деяниях Филиппика.

(602 год) Пока такие события происходили на земле Галлии, август Маврикий, после того как правил в течение двадцати одного года, был вместе с сыновьями Феодосием, Тиберием и Константином убит Фокой, который был телохранителем патриция Приска. Был же Маврикий полезен для государства, ибо, сражаясь с врагами, одержал много побед. Его мужеством были побеждены и гунны, которые называются также аварами. Во время своего правления он издавал указы, противоречившие Божьим заповедям, и бывал за это часто попрекаем блаженным Григорием, однако не только не желал их исправлять, но и не переставал наносить Божьему человеку словесные оскорбления, так как не мог оскорбить его делами. За это был удостоен Господом следующего наказания. Некий человек, одетый в монашеское облачение, находясь в Константинополе, пронес обнаженную из ножен спату от городских ворот до статуи гладиатора, которая была установлена на середине форума, и объявил, что императора надо наказать мечом. Август, услышав это, сильно испугался и, позвав некоего приближенного человека из числа префектов, послал его с дарами свечей и фимиама к святым людям, подвизавшимся в пустыне Верхнего Египта, прося со всем благоговением, чтобы молили о снисходительности Господа к нему. Также и сам днем и ночью постоянно воссылал просьбы к благому слуху своего Создателя, непрестанно умоляя, чтобы наказал его за грехи лучше в бренной жизни, а не откладывал это наказание, чтобы послать его в пламя вечного огня. Префект же, вернувшись от святых пустынников, сообщил императору, говоря: «Святые мужи, обитатели пустыни, сказали мне, что Бог, услышав просьбы твоего смирения, хотя и не лишит тебя вечного спасения, но отберет у тебя с большим для тебя позором бренные привилегии власти, которыми пользуешься». Обрадовался император, ибо хотя и не избежит преходящих несчастий, но и не потеряет благ, уготованных праведникам. Был также и сам удостоен получить утешение через следующее видение, полученное свыше. Как-то ночью, находясь в глубоком сне, видит, что стоит перед бронзовым ликом Спасителя, находившимся перед входом во дворец. И послышался глас от него Воплощенного Слова, возвещающий: «Представьте Маврикия». Некие слуги, невиданного сияния и облика, подхватив его, поставили перед Говорящим. Вновь послышался голос, говорящий: «Что больше предпочтешь: в бренном ли мире ответить за совершенные грехи, или отложить наказание до будущего суда?» Маврикий ему говорит: «О добрый Иисус, спасший своей кровью людской род, дозволь мне понести наказание за дурные дела лучше сейчас и не бояться с ужасом дня грядущего суда, прими меня в число твоих избранников». Тогда Тот, Кто говорил, дал ответ: «Пусть будет отдан Маврикий вместе с женой и двумя сыновьями воину Фоке». Император, пробудившись ото сна и вспоминая видение, приказал позвать своего зятя Филиппика, которого когда-то подозревал, считая виновным в стремлении незаконно захватить власть. Тот, боясь, что гнев цезаря обрушился на него, спешит во дворец, попрощавшись с женой, словно больше никогда ее не увидит. Маврикий, выйдя ему навстречу, пал к его ногам, умоляя снисходительно простить ему ради Господа то, что сделал против него недостойного, движимый ложными подозрениями. Филиппик, ошеломленный и пораженный тем, что случилось с ним помимо его ожиданий, поднял августа с земли, прося, чтобы тот сам ему больше простил, если за ним было какое зло против него. Ему Маврикий говорит: «Будь лучше милостивым ты и скажи, есть ли в войсках некий, пользующийся влиянием, кто зовется Фокой». И рассказал по-порядку все свое видение. Филиппик же ответил, что не знает такого воина, который звался бы именем Фоки, но среди свиты патриция Приска есть телохранитель, по имени Фока, и этому человеку присуще ужасное безрассудство. На это цезарь: «Если бы только ужасный и кровожадный». Между тем по прошествии некоторого времени Маврикий выступил с войском в поход, желая напасть на тех, которые, нарушив достигнутые договоренности, тревожили поставленные перед ними римские сторожевые посты. Поскольку, находясь на вражеской территории, понуждал воинов воздерживаться от грабежей и разбоев и не платил им положенного жалования, сверх того, принуждал их проводить зимнее время в необжитых местах, возбудил против себя немалый ропот. Ибо, возмущенные такой суровостью сторонника старых воинских порядков, стали сговариваться между собой, будучи недовольными императором, не происходившим из знатного римского рода и стремившимся так недостойно притеснять их. (Стали поговаривать), что нельзя больше терпеть тирана-чужеземца, когда в войсках есть достойный власти правитель римского рода. Воины, ведя между собой такие разговоры, приходят к Фоке, тогда центуриону, прося, чтобы принял правление Римской империей. Тот, подчиняясь их воле, одел багряницу. Узнав про это, Маврикий в душевном смятении уступил неблагоприятным для себя обстоятельствам и бежал на некий остров, находящийся в море, на котором был убит мечом вместе с женой и двумя сыновьями посланными Фокой для его преследования аппариторами, исполнив сон своей преходящей смертью.

Глава 4[править]

О преемственной смене Римских понтификов и о примате Римского Престола.

Между тем блаженнейший папа Григорий, узнав, что Фока получил власть, послал к нему и к его августе Леонции письмо, полное поздравительных слов. (604 год) Во время правления этого принцепса любимец Божий Григорий, отойдя на вечный покой от трудов бренной жизни, оставил престол понтифика Сабиниану, который, скончавшись через год и пять месяцев, оставил Престол Бонифацию. Когда тот через восемь месяцев и двенадцать дней ушел из жизни, на Престол понтифика избирается другой Бонифаций. Этот Бонифаций просил у упомянутого августа и добился, чтобы постановил быть Престолу Римской Апостольской Церкви главным среди всех епархий, ибо Константинопольская Церковь считалась первой из всех епархий. (608 год) Сам принцепс по просьбе другого папы Бонифация[5] также повелел, чтобы из древнего храма, называвшегося Пантеоном, были убраны языческие мерзости и чтобы там была базилика блаженной Приснодевы Марии и всех святых мучеников так, чтобы там, где когда-то отправлялся культ всех не скажу, что богов, но демонов, было в свою очередь поминовение всех святых.

Глава 5[править]

О войне авара или гунна кагана с лангобардом Гизульфом. Также о несчастной любви Ромильды.

В это время король аваров, которого они на своем языке называют каганом, сражаясь с лангобардами из Форума Юлия (совр. Чивидале-дель-Фриули), убил их герцога, именем Гизульф, с многими из его людей. Жена этого герцога, именем Ромильда, очарованная красотой осаждавшего ее в упомянутом городе короля кагана, когда он ей пообещал в качестве платы заняться с ней прелюбодеянием, сдала ему город. Король, захватив город и пленив его жителей, взял ее на одну ночь, словно жену, так как дал обещание. После этого передал ее двенадцати аварам, которые, сменяя друг друга, пользовались ею, словно дешевой проституткой. Под конец, приказав установить посреди поля столб, повелел посадить ее на его острие с такими позорящими ее словами: «Такого достойна ты иметь мужа». Воистину, этот король оставил достойный памяти потомков пример, наказав ее за предательство. Хотя он и воспользовался предательством, но показал, что ненавидит виновницу предательства, вероятно, опасаясь того, что та, которая не пощадила своих близких, не пощадит и его, если добьется его объятий. Потому и погибла такой смертью ужасная предательница, что думала больше о своих вожделениях, чем о спасении своих граждан и сородичей. Ее дочери, следуя не материнской разнузданности, но любви к непорочности, чтобы не быть оскверненными аварами, положили себе между грудями под лифчики сырые кусочки куриного мяса, чтобы дурным запахом их гниения от тепла тела отпугнуть аваров от связи с ними, что им и удалось сделать. Ибо всякий, кто пытался развратно обнять их, напуганный сильным смрадом, отходил прочь, говоря с проклятиями, что все лангобарды вонючие. Говорят, что в последующем одна из них вышла замуж за короля алеманнов, другая — за государя баваров, получив за сохраненную непорочную чистоту достойное замужество. Сыновья же Ромильды, которых родила от упомянутого выше своего мужа Гизульфа, когда город подвергался разорению, сев на коней, обратились в бегство. Самый младший из них при этом был пойман одним из вражеских воинов, который был самым быстрым из всех. Поймавший решил не убивать его из-за его малого возраста, но оставить для рабского служения себе из-за его красоты. Ибо были у самого мальчика сверкающие глаза, одарила его все украшающая природа белыми, как молоко, волосами. Когда воин повел его в лагерь, мальчик, неся в своем маленьком сердце великую душу[6] и тяжело переживая, что его ведут как пленника, обнажил из ножен свой маленький меч, которым, чтобы привыкал пользоваться, был опоясан по своему возрасту, и вонзил его с усилием, каким только смог, в шею ведущего. Когда тот рухнул на землю, мальчик, повернув коня, обратной дорогой вернулся к братьям, сильно обрадовав их.

Сейчас же вернемся к изложению нашей истории.

Глава 6[править]

О деяниях во Франции Хлотаря, короля и монарха.

(613 год) Хлотарь, стало быть, король франков, получив монархическую власть в королевстве на тридцатом году после того, как начал править после кончины своего отца, назначил Варнахария, чьими стараниями получил власть над королевством Бургундией, в самом королевстве майордомом, дав ему клятву, что до того времени, пока Варнахарий будет жив, у него не будет преемника. Над австразийцами же поставил некоего Радона, человека добродетельного в жизни, удостоив его того же почетного титула. Над жителями Ультраюрана поставил патрицием Эрпона, франка по происхождению. Из-за того, что тот был поборником мира, подавляя суетные распри порочных людей, был убит самими жителями пага, подстрекаемыми патрицием Алетеем и Седунским епископом Леудемундом. В это время Хлотарь, прибыв вместе с королевой Бертетрудой в поместье, имя которому Маролегия (совр. Марленхейм), в своем стремлении к законности приказал казнить мечом многих, совершивших беззаконные поступки. Леудемунд же, епископ Седуна, подстрекаемый Алетеем, придя к королеве Бертетруде и ведя с ней тайный разговор, призывал ее перенести свою казну в Седун, говоря, что доподлинно знает, что Хлотарь в тот же год уйдет из жизни и что Алетей готов оставить свою жену и взять королеву вместе с королевством, ибо сам Алетей происходит из знатного бургундского рода. Королева, услышав это и оскорбившись тем, что ее считают такой, предлагая такое, быстрыми шагами удалилась в спальные покои. Леудемунд, поняв, что ему придется отвечать за коварство своих слов, спешит через город Седун в Луксовий (совр. Люксёй-ле-Бен) к аббату Евстазию, чтобы при его ходатайстве получить прощение короля, что ему и удалось. Ибо ему было разрешено вернуться на свое место и было обещано, что не будет наказан. Алетею было приказано Хлотарем явиться в поместье Массолак (совр. Мале-ле-Пети) и в присутствии знати защищаться. Когда тот не смог оправдаться по предъявленным обвинениям, был приговорен к смертной казни.

(617 год) На тридцать четвертом году своего правления[7] Хлотарь, пригласив к себе в поместье Боногил (совр. Бонёй-Сюр-Марн) из королевства Бургундии дворцового графа[8] Варнахария со всеми епископами и влиятельными людьми, исполнив их просьбы и сделав пожалования, заручился их верностью и поддержкой.

Глава 7[править]

О дани, которую лангобарды платили франкам.

Сейчас повествование требует рассказать, как лангобарды в течение многих лет выплачивали королям франков в виде дани двенадцать тысяч солидов[9], и почему отдали под власть франков два города, то есть Августу Преторию (совр. Аоста) и Сегусию (совр. Суза). Когда умер прославленный король Клеф, о чем уже рассказано выше, герцоги, ставшие править лангобардами, совершив набег на Галлию, увели толпы пленных вместе с захваченной добычей. Из-за этих опрометчивых поступков своей дерзости отдали королю Гунтрамну вышеназванные города. Приняв общее решение, послали к императору Маврикию двенадцать послов и заключили с ним мир. Также назначили такое же количество послов к Гунтрамну и Хильдеберту, чтобы попросить у них дружбу и заключить с ними союз, обещая со своей стороны выплачивать им двенадцать тысяч солидов. Самим своим посланникам дали то главное поручение, чтобы старались склонить на свою сторону в первую очередь тех, кого заметят более благосклонно настроенными к дружбе и союзу. Наконец, выслушав предложения обеих сторон, отдались под покровительство франков, отдав, сверх того, королю Гунтрамну долину, название которой Аметег. И так платили упомянутую дань вплоть до времен своего короля Агилульфа, который послал к государю франков Хлотарю выбранных от своего народа послов, имена которых таковы: Агилульф, Помпей и Гаутон, — прося, чтобы освободил от причитающейся к уплате на каждый год дани. Те, дав деньги тем, которые, как они знали, являлись самыми приближенными советниками короля, а именно дав каждому из них по тысяче солидов, предоставив для этого до трех тысяч солидов, также самому королю дав вместе со своими просьбами до тридцати шести тысяч солидов и получив освобождение от бремени постоянных платежей, вернулись домой.

Глава 8[править]

О кончине королевы Бертетруды и замужестве Сихильды. О сыне (Хлотаря) Хариберте. Также о принятии Дагоберта в соправители.

На тридцать шестом году правления этого государя умерла королева Бертетруда, которую Хлотарь необычайно любил. Любили ее и все левды, зная ее доброту. После ее кончины король Хлотарь взял себе другую супругу, именем Сихильда, от которой имел сына, именем Хариберт.

На тридцать девятом году своего правления Хлотарь сделал своим соправителем своего сына Дагоберта, рожденного королевой Бертетрудой, и поставил его королем над австразийцами, оставив за собой то, что ограничено Арденским лесом и горами Вогезами в направлении Нейстрии и Бургундии.

В это же время окончил свои дни аббат монастыря святого Германа Дезидерий и в управлении (монастырем) его преемником стал Гаусцион.

Глава 9[править]

О том, как Самон стал королем у склавов, о его успехах и потомстве.

(623 год) На сороковом году правления Хлотаря некий человек, именем Самон, франк по рождению из Сенонского пага[10], привел с собой на родину склавов, которые также называются венедами, для занятия торговлей множество купцов. Склавы, уже давно находясь под властью гуннов, которые называются и аварами, пытались освободиться из-под ига их владычества. Ибо хотя сначала и доставляли им как господам пропитание, когда те сражались, охраняли лагерь, оказывали помощь в обороне, когда те отступали, но и терпели наносимые ими такие оскорбления, что, пожалуй, подумаешь, что властвовали не люди над людьми, а дикие звери над каким-то дешевым рабочим скотом. Ибо помимо всего прочего, что жестоко вытворяли над ними и о чем даже страшно и рассказывать, совершали одно мерзкое и неслыханное ранее во все времена преступление: приходя к ним в жилища как бы для того, чтобы перезимовать, брали их жен к себе в постель как наложниц. Однако те, которые были рождены от гуннов и жен склавов, не желая терпеть то зло, которое терпели их отчимы, подняли против своих господ и отцов огромное восстание. Для того Самон с товарищами как раз и отправился, чтобы помочь венедам в этом. Когда произошло сражение, венеды одолели гуннов. В этом бою Самон со своими людьми показал прекрасный образец мужества. Ибо, подвергая себя большой опасности, сразил многих врагов. Из-за того, что склавы были очарованы его выдающимся мужеством, он был призван ими за этот подвиг для правления. Сделавшись из купца королем, деятельно управлял государством в течение тридцати шести лет, ведя с аварами многочисленные войны, в которых всегда оказывался победителем, мудро используя военную хитрость. Имел также из рода венедов двенадцать жен, от которых породил двадцать двух сыновей и пятнадцать дочерей.

Глава 10[править]

О короле лангобардов Адалоальде и о его преемнике, также о королеве Гундеберге.

Адалоальд же, сын короля лангобардов Агилульфа, прозванного также Агоном, унаследовав королевскую власть от отца, правил вместе с матерью Теуделиндой в течение десяти лет. Приняв после бани напиток от некоего человека, именем Евсевий, которого Константинопольский император направил к нему как посла, впал в безумие. Когда по внушению самого посла приказал казнить двенадцать знатных лангобардов, остальными был изгнан из королевства. На его место поставили Ариоальда, герцога Тауринского, за кем была замужем сестра короля Адалоальда Гундеберга. И вот эта королева, красивая собою, замечательная душевными добродетелями и супружеской верностью, в один из дней стала хвалить одного своего подданного, происходившего из знатного лангобардского рода, говоря, что он красавец. Тот, посчитав, что королева загорелась любовью к нему, говорит ей на ушко: «Так как твоей милости угодно превозносить хвалой мою наружность, да будет угодно, прошу, принять меня на свое ложе». Она, сильно задетая этими словами, плюнула ему в лицо. Он, опасаясь, что, если сам будет молчать, обо всем расскажет королева, подошел к королю, говоря, что, если король удостоит его аудиенции, он откроет ему важные вещи. И отойдя с королем, стал туманно, смешивая правду и ложь, говорить следующим образом: «Тасон, правитель провинции Тосканы, в течение трех дней вел переговоры с королевой, сговариваясь о твоем убийстве, чтобы она умертвила тебя ядом и взяла бы его в мужья». (623 год) Поверив этому, король заточил супругу в замок, расположенный в Италии, имя которому Амелий. Узнав об этом, Хлотарь через посланников стал упрекать Ариоальда, говоря, что тот несправедливо поступил, посчитав королеву, происходящую из королевского рода франков, достойной быть подвергнутой такому бесчестью без законного суда. Когда тот стал утверждать, что у него есть достаточные основания, чтобы заточить жену, один из послов, именем Ансоальд, возразил королю такими словами: «Испытание этого легко докажет твою правоту, если одному из приближенных королевы будет дана возможность сразиться с обвинителем на поединке». Когда король дозволил это, одновременно и одобрил, а Адалульфа вынудило согласиться отчаянное положение, некий Ариперт, родственник королевы, направил человека, именем Питтон, сразиться с Адалульфом вместо себя. Обвинитель этот очень быстро был побежден им и наказан мечом, королева Гундеберга вернулась к прежнему положению в королевстве после почти трех лет своего заточения.

Глава 11[править]

О мудрости короля австразийцев Дагоберта и о заносчивости Хродоальда.

(624 год) На сорок первом году правления Хлотаря, когда Дагоберт деятельно правил, имея верховную власть, в Австразии, и, побуждаемый блаженнейшим епископом Арнульфом и майордомом Пипином, возвысил, дав власть, некоего Хродоальда, происходившего из знатного австразийского рода, этот человек, в безрассудстве сменив свои помыслы, стал навлекать на себя гнев короля. Ибо погряз в поборах чужого добра, стал надменным и исполнился гордости, чем дал своим ненавистникам основание низвергнуть себя. Из-за этого разгневанный Дагоберт решил его казнить. Тогда Хродоальд со страхом направился к Хлотарю, умоляя, чтобы посчитал достойным ходатайствовать перед сыном за его жизнь. Хлотарь, встретившись с сыном, среди прочих дел просил его не казнить Хродоальда. Дагоберт пообещал ему, что если тот загладит причиненный вред, сможет иметь надежду на сохранение жизни. Но когда Хродоальд прибыл вместе с Дагобертом в Треверы (совр. Трир), ему тотчас по приказу самого короля была отрублена голова перед входом в королевские покои Бертарием Скарпонским.

Глава 12[править]

О браке Дагоберта и Гоматруды и о споре Дагоберта с отцом Хлотарем. Об их примирении относительно королевства Австразии.

Когда Хлотарь правил сорок второй год, Дагоберт, облаченный во все королевские регалии, прибыл по повелению отца в Клиппиак (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)), недалеко от Паризиев, где отец отдал ему в жены сестру королевы Сихильды, имя которой было Гоматруда[11]. Но на третий день свадебных торжеств между отцом и сыном возникли большие разногласия. Ибо Дагоберт просил отдать ему полностью все, что относилось к королевству Австразии, Хлотарь же возражал, не желая ему ничего уступать. Наконец, были выбраны двенадцать франков, из которых выделялся один Божий человек, предстоятель Меттиса (совр. Мец) Арнульф. Их благотворными советами отец, примирившись с сыном, отдал ему то, что тот требовал, оставив под своей властью из владений лишь то, что было расположено до Лигера (совр. Луара), и в регионе, который называют Провинцией (совр. Прованс).

Глава 13[править]

О благородстве и вере короля Испании Сисебута и о покорении им Кантабрии, за счет чего было расширено королевство готов.

Когда в это время в Испании ушел из жизни Виттерих, его власть унаследовал Сисебут[12]. Являясь человеком, решительным на войне, мудрым в решениях и, в отличие от прежних королей Испании, исполненным веры, он подчинил своей власти Кантабрию, ранее находившуюся под властью франков. Герцог Францион, который некоторое время правил этой провинцией, платил дань королям франков. Когда он умер, ее заняли войска императора, находившегося в Константинополе, которым были поручены обязанности защищать границы Испании от иноземных народов, как о том мы уже говорили выше. Сисебут, как мы сейчас отмечаем, отнял ее у них силой. Захватив много приморских городов, разрушил их вплоть до основания. Когда его войска рубили попавшихся в упомянутых городах воинов, Сисебут, тронутый милосердием и состраданием, стремясь многих избавить от смерти, позволял им искать убежище у себя и призывал, обещая не наказывать, спасаться бегством, говоря с рыданиями: «Горе мне, несчастному! Во время правления которого случается такое кровопролитие!» Так было расширено королевство населяющих Испанию готов от берегов моря до хребтов Пиренейских гор.

Глава 14[править]

О смерти Варнахария и об инцесте его сына Година со своей мачехой. О его разводе с ней, ее гневе и коварстве по отношению к Гогону. О клятве Гогона в верности, которую ему надо было дать во многих храмах, и его убийстве. Также об изгнании Палладия и Сидока и убийстве Бозона.

В сорок третий год (правления) короля Хлотаря Варнахарий, препозит дворца[13] королевства Бургундии, окончил свои дни. Его сын Годин, движимый своим безрассудством, взял в жены свою мачеху. Король Хлотарь, взволнованный этим оскорблением Божьих заповедей, приказывает герцогу Арнеберту как можно быстрее убить Година. Годин, подавленный гнетущим ужасом, оставив Бургундию и придя в Австрию, попросил Дагоберта вмешаться и склонить отца поменять суровое приказание на более мягкое. Дагоберт не отказался. Хлотарь, хотя и неохотно, все же уступил просьбе сына и, учитывая почет, которым пользовался отец Година Варнахарий, и воздавая должное его прошлой усердной службе королю, смягчил приговор о смертной казни при том, разумеется, условии, что Годин разведется с женой, которую взял вопреки установлениям канонов. Годин, разведясь и получив сохранение жизни, вернулся в Бургундию. Но женщина, перенося с большими, чем можно было ожидать, переживаниями нанесенную ей обиду и стремясь доносом навредить Гогону[14], подошла к королю, говоря ему, что Гогон задумал убить его мечом, если только окажется в присутствии короля. Король, поверив этому, взял с Гогона клятвенные гарантии безопасности своей жизни, благополучия и власти. Когда тот по настоянию королевских доместиков Храмнульфа и Вандальберта дал клятву в базилике святого Медарда в Свессионе (совр. Суассон) и святого Винсента в Паризиях в том, что не будет плести против короля никаких заговоров, и когда ему так не поверили, он был принужден упомянутыми мужами повторить ту же клятву в церкви святого Аниана в Аврелиане (совр. Орлеан) и святого Мартина в Туронах (совр. Тур). Направляясь в упомянутые места, чтобы исполнить королевскую волю, был ужаснейшим образом зарезан около Карнута (совр. Шартр) в засаде, устроенной при молчаливом согласии короля упомянутыми мужами во время застолья вместе со многими своими людьми, пытавшимися, но не сумевшими оказать сопротивление.

В этом году были отправлены в изгнание некий Палладий и его сын Сидок, епископ Элузы (совр. Оз (Жер)), обвиненные герцогом Эйгиной в том, что были замешаны в мятеже васконов. Также герцогом Арнебертом был убит Бозон, рожденный отцом Аудоленом, коренной житель Стамп (совр. Этамп) по приказу Хлотаря, обвинившего его в том, что совершил прелюбодеяние с королевой Сихильдой.

Глава 15[править]

О совете Хлотаря с графами и знатными людьми королевства о преемнике префекта королевского дворца Бургундии Варнахария. Также о раздоре, возникшем из-за убийства Эйгиной Эрмария.

Хлотарь между тем, приказав всем влиятельным людям из знати Бургундии прибыть в Трекас (совр. Труа), советовался с ними о преемнике Варнахария, живо интересуясь, какого правителя дворца они хотели бы, чтобы поставил над ними король. Когда же они ответили, что не хотели бы терпеть над собой никакой власти, кроме власти Бога и короля, король, благосклонно приняв их слова, удовлетворил их желание.

На сорок четвертом году правления Хлотарь собрал на совет в Клиппиаке (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)) сыновей короля, его приближенных и пресулов Галлии, чтобы приняли решения, способствующие сохранению мира в королевстве и полезные для Церкви. И вот некий Эрмарий, один из числа собравшихся знатных людей Франции, управитель дворца Хариберта, сына короля, и его воспитатель с ранних лет, был убит, когда на него напал Эйгина,. Был Эйгина саксом родом и одним из знатных придворных. Когда из-за этого возник большой раздор, скандал мог бы дойти вплоть до смертоубийства, если бы Хлотарь, выяснив все обстоятельства, не подавил своей королевской властью смуту. Ибо дал возможность Эйгине уйти на гору, которая называется Маркомиром (совр. Монмартр), взяв с собой большое число воинов, которые при необходимости могли бы его защитить. Бродульф же, дядя Хариберта, брат, стало быть, королевы Сихильды, собрав отряд из знати и своих сторонников, пытался разгромить Эйгину. Когда об этом стало известно Хлотарю, он призвал к себе левдов, которые были более всего оскорблены злодейским убийством такого мужа, и объявил им, чтобы они не выходили сражаться, если не хотят навлечь на себя гнев короля. И так, когда остыл их боевой пыл, внутренний раздор утих.

Глава 16[править]

О кончине Хлотаря Младшего и о его чудесном исцелении от лихорадки блаженным Сульпицием. О святости жизни этого Сульпиция. О честности и работах золотых дел мастера Элигия.

(628 год) На шестнадцатом году от принятия монархической власти, на 44 году после начала правления королевством отца[15] король Хлотарь скончался и был похоронен в предместье Паризиев в базилике святого Винсента. Звался Хлотарем Младшим из-за того, что у деда его было то же имя, только к нему прибавлялось слово Старший или, как можно еще сказать, Первый. Тогда Младший будет Вторым. За ними следует и еще один (Хлотарь), о котором будет рассказано в последующем.

Ранее же блаженный Сульпиций, тогда еще архидиакон, в последующем же — епископ Битуригов (совр. Бурж), избавил этого Хлотаря от тяжелого недуга лихорадки, сначала проведя семь дней в посту. Отличался же (Хлотарь) смирением, знал грамоту, был исполнен страха перед Богом, оказывал помощь бедным людям, заботился о нуждах Божьих церквей и священников. Однако хитростью и изворотливостью злоумышленников ему было внушено, чтобы отправил в ссылку, изгнав с занимаемого места, блаженного Лупа, пресула Сенонов. Этот человек, как с очевидностью явствует из записей его деяний, был такой святости, что однажды, когда он служил чин священной мессы, в святой сосуд с неба упала гемма. В конце концов, король, раскаиваясь в содеянном, приказал вернуть его из ссылки и привести к себе. Попросив и получив у него прощения за случившееся, одарил его подарками и отпустил в свой приход.

Также к этому королю перешел, покинув отеческую землю Лемовиков (совр. Лимож), искуснейший золотых дел мастер Элигий, и получил от короля вместе со средствами повеление изготовить трон, достойный королевского величества. Имея руки, не запятнанные никаким стяжательством, то, что получил для совершения одной работы, разделил на две. Одну окончил, сделав не меньшей величины, чем было приказано. То же, что осталось от полученного для расходования золота, чтобы не пропало из-за небрежности и чтобы не казалось, что оставил у себя, дабы насытить свою алчность, переплавил в работу меньшей величины. Когда государь увидел это, похвалив его и одарив, повелел ему проживать во дворце. Но об этом достаточно.

Глава 17[править]

О действиях Дагоберта после полученного известия о смерти Хлотаря и о заговоре против него Хариберта и Бродульфа. О чудесном обретении мощей Дионисия и его сотоварищей. Также о Садрегизеле, занимавшем место в Аквитании.

Итак, слух о кончине Хлотаря дошел до Дагоберта так, как это свойственно человеческой природе, которой достаточно схватить главное, а остальным больше не интересоваться. Тогда Дагоберт направил в Нейстрию и Бургундию тех избранных им людей из королевства Австразии, которых считал самыми верными, чтобы заручиться поддержкой герцогов и епископов этих народов. Это было воспринято всеми с радостью, так как узнали, что королевская власть причитается Дагоберту. Горожане Ремов (совр. Реймс) первыми приняли прибывшего Дагоберта при стечении в город с большим ликованием знати упомянутых народов.

Его брат Хариберт горел стремлением получить долю государственной власти. Равным образом Бродульф, брат королевы Сихильды, дядя Хариберта, обходя потихоньку влиятельных людей, стремился добиться, чтобы, отвергнув Дагоберта, вручили высшую власть его племяннику. Однако те посчитали необходимым отказать ему в этом, ибо считали, что Хариберт больше стремится обеспечить себе личную власть, чем заботится об общественной пользе, и что он слабее умом. Дагоберт, таким образом, добившись желаемого, постарался воздать в последующем Бродульфу должное по его делам. Устроив свои дела, когда все, которые командовали войсками, поддержали его власть, тронутый сердцем и склонившись, побуждаемый состраданием к брату, к милосердию, по совету друзей поделился с братом частью своей власти, выделив ему провинцию, которая протянулась от реки Лигера (совр. Луара) в сторону Васконии до хребта Пиренейских гор, который отделяет Галлию от Испании. При этом заключил с ним договор, записав, что, довольствуясь положением частного лица, не должен более помышлять об отцовском королевстве. Хариберт, когда получил власть, выбрал столицей королевства Толозу (совр. Тулуза). Не являясь умственно слабым, каким его считали, но деятельный по природе при устройстве дел, тотчас нашел применение своему интеллекту. Ибо на третьем году после того, как начал править, подчинил себе всю землю Васконии и расширил свое королевство. Однако вся Австразия с Бургундией, также и Нейстрия подчинялись власти Дагоберта. Хотя его деяния и имеются изложенными некоторыми (историками) отдельно, но чтобы его свершения не остались в неизвестности для тех, у кого нет упомянутых книг, мы посчитали необходимым изложить их.

Итак, Дагоберт, отданный родителем Хлотарем для обучения почтенному мужу Арнульфу, епископу Меттиса (совр. Мец), провел годы своего детства в изучении грамоты. Учась в юности охоте, которая, как мы уже неоднократно говорили, была любимым занятием у государей франков, решил в один из дней преследовать оленя. Легко обнаружив его благодаря проворству коней и чутью собак, гоня его с быстротой, которая привычна для этого животного, проходя через чащи и обрывы, переходя попадающиеся на пути реки, в погоне Дагоберт был приведен в поселение, которое называется Катуллиаком (совр. Сен-Дени). В этом поселении была часовенка, которая укрывала мощи мученика Дионисия с сотоварищами, в которую вбежал, найдя безопасное убежище, олень. Собаки, преследуя его по пятам, будучи не в состоянии войти в открытые двери, лаяли около входа. Подошедший Дагоберт удивляется такому зрелищу, в последующем же слух об этом чуде воззвал жителей округи, а в особенности Дагоберта, к почитанию этих святых. Кроме того, Хлотарь поставил управлять делами государства некоего Садрегизела, поручив ему, в частности, герцогство Аквитанию. Он же с высокомерием, которым отличался, старался не считаться с королевским сыном и не мог спокойно переносить его успехи. Оправданием же был юношеский возраст Дагоберта: чтобы не возгордился, имея в подчинении знатных людей. Как-то раз Хлотарь отбыл на охоту и, находясь далеко от сына, дал Дагоберту удобный случай к тому, чтобы приглашенного на трапезу герцога, обвинив в высокомерии, приказать высечь розгами и опозорить отрезанием бороды. Сознавая за собой дерзкий проступок, Дагоберт сам спрятался в том укромном месте, где, как он видел, нашел прибежище преследуемый им олень. Хлотарь, вернувшись после этих событий и узнав об оскорблении герцога, много грозя в гневе рожденному собой, посылает людей привести его, чтобы получил за совершенный проступок заслуженное наказание. Между тем к Дагоберту, когда он со смиренным сердцем пал перед мучениками и был объят сном, явился некий человек со светлым, достойным поклонения ликом, и сказал ему, чтобы не боялся и что он не только будет избавлен от настоящей опасности, но и от вечной кары. Кроме того, пообещал, что ему будет дан королевский трон, если только будет почитать память этих святых. И обещанное сбылось. Ибо понял Дагоберт, что это был не пустой сон, которыми часто обманываемся, ибо те, которые были посланы, чтобы вывести его из священного храма, когда оказались не далее мили от святилища, были остановлены Божьей волей. Возвратившись в растерянности, сообшили пославшему их, что с ними произошло. Тот, укорив их в лености и неверности, посылает других, чтобы исполнили то, что не смогли сделать первые. Когда с ними случилось то же самое, презирая их как пособников сына, отправился сам, задумав сам увести его от могилы мучеников. Но так как перед могуществом Бога равны как короли, так и прочие люди, тот, кто укорял других в бездействии, сам оказался бессильным. В конце концов, поняв силу Бога и его рабов, дал прощение и примирился с сыном. И так, получив дозволение подойти, вошел в блаженный храм и искренними молитвами просил славных мучеников о помощи себе. Для Дагоберта же не было дороже места, что было доказано в последующем.

Глава 18[править]

Об опасностях Дагоберта в битве с герцогом саксов Бертоальдом, о достойном удивления приходе на подмогу Хлотаря и об убийстве бежавшего Бертоальда.

Когда же отцом был поставлен королем австразийских франков, двинул войска против саксов, которые попытались поднять мятеж. Перейдя Рейн, сошелся в битве с герцогом саксов Бертоальдом. Получив удар мечом в голову, послал отцу с оруженосцем срезанные вместе с частью шлема волосы, передавая, чтобы поспешил на помощь до того, как падет все войско. И судьба улыбнулась Дагоберту. Ибо Хлотарь, ранее отправившийся на охоту в лес Лонголарий, где получив известие о том, что сын в опасности, был встревожен сильной душевной болью. Призвав с собой молодежь, которая была при нем, к остальным же, чтобы следовали за ним, направив посланников, прибыл к сыну, за малое время совершив дальний переход, ибо шел и по ночам. И в эту же ночь, разбив лагерь на берегу реки Визеры (совр. Везер), пришедшие стали на привал. С наступлением же утра, когда франки ответили на прибытие короля рукоплесканием и радостными возгласами, герцог Саксонии Бертоальд, ожидавший сражения на берегу реки, услашав шум, спрашивает, что за шум поднялся в лагере франков? Ему ответили, что прибыл король Хлотарь и из-за этого у франков праздничный день. На что тот отвечает: «Обманувшись напрасной надеждой, из-за страха бредят своими ожиданиями. Ибо король, нахождению которого рядом с ними радуются, уже ушел из жизни, о чем нам точно известно по достоверным дошедшим слухам». Хлотарь, стоя в вооружении на противоположном берегу, когда услышал, как он произносит с дерзостью такое, ничего не говоря, чтобы своим молчанием навлечь на врагов еще больший страх, тотчас обнажил голову, сняв шлем. Ибо были его кудри красиво подернуты сединой, и их вид был очень хорошо заметен противникам. Наконец, тотчас узнанный Бертоальдом, получил неподобающий ответ, высказанный предводителем враждебной стороны следующим образом: «Ты ли стоишь здесь, немая бестия?» Тогда король, задетый такой бранью, воспылал неописуемым гневом. Вновь надев шлем на голову, пришпорив, направил коня навстречу Бертоальду, чтобы, переправившись через реку, отомстить своим врагам. Также и франки, выведенные из себя оскорблением предводителя и воодушевленные его примером, переправились вплавь через реку, следуя за королем, который в ярости преследовал бежавшего Бертоальда. Преследовать ему, однако, мешала как тяжесть оружия, так и вода, пропитавшая, когда он переправлялся через реку, его одежду под доспехами и залившая сапоги. Бертоальд же, отступая, кричал королю, что тот стремится не к законности и справедливости, преследуя его, но делает это, движимый лишь жаждой славы, чтобы быть известным тем, что, удалившись от своих людей, вынудил врагов обратиться в бегство, но что королю стоит опасаться, как бы обстоятельства, повернувшись в обратную сторону, не привели его к гибели. Говоря это, не прекращал спасаться бегством, часто повторяя, что он раб короля, а король — его господин, и что представляется несправедливым, когда либо милосерднейший господин убивает своего раба, либо раб — господина, хотя и вынужденно и помимо своей воли. Однако Хлотарь, зная, что тот так говорит из хитрости, и не принимая во внимание сказанное, наконец, убил его, настигнув благодаря быстроте коня, который нес короля. Взяв его голову, возвращается к сыну и остальным франкам, которые, опечаленные тем, что не могли следовать с ним, и опасаясь за его жизнь, спешили за ним как могли. Развеяв их тревоги, входит оттуда вместе с ними в Саксонию и опустошает ее так, что не оставляет в ней ни одного мужчины, рост которого превосходил длину спаты, которую тогда носил король. Так вот поступил Хлотарь.

Глава 19[править]

О приходе Дагоберта в Бургундию после смерти отца, чтобы оказать поддержку угнетенным, и о других его походах. О его разводе с супругой и женитьбе на монашке[16]. О его добрых советниках: епископе Арнульфе, Пипине и епископе Хуниберте.

Между тем Дагоберт, получив после смерти Хлотаря власть над всем народом, отправляется в Бургундию с тем намерением, чтобы поддержать, утверждая законность, притесняемых и несправедливо обвиненных. При его прибытии у добрых людей, в особенности у бедняков, появилась надежда, на смутьянов же и занимающихся грабежами напал большой страх и отчаяние. Король, когда прибыл в Лингоны (совр. Лангр), предоставил возможность беднякам и вдовам приходить к нему и без каких-либо личных пристрастий каждому воздал должное в соответствии с законом, сохраняя справедливость, угодную Всевышнему. После этого прибыл в крепость Дивион (совр. Дижон), собираясь там поступать равным образом. Перед тем как отправиться оттуда в Кабиллон (совр. Шалон-сюр-Сон), утром вошел в баню, приказав герцогам Амальгарию и Арнеберту и патрицию Виллебаду, чтобы убили подозрительного королю из-за своей неверности Бродульфа, дядю своего брата Хариберта. Затем продолжил путь из Кабиллона через Августодун (совр. Отен) в Автиссиодур (совр. Осер). Потом через город Сеноны (совр. Санс) прибыл в Паризии. И остановившись в поместье Ромелиаке, оставил по совету некоторых франков из-за ее бесплодия королеву Гоматруду, родную сестру своей мачехи Сихильды, взяв себе в жены некую девушку Нантильду, забрав ее из монастыря[17]. Вплоть до того времени пользовался советами блаженного Арнульфа, епископа города Меттиса (совр. Мец), также Пипина, служившего в королевстве Австразии майордомом. Поэтому был настолько деятельным, настолько успешным в управлении королевством, что соседние народы уважали его имя и с готовностью предлагали свою помощь в покорении иноземных племен. После же ухода в пустынь вышеназванного предстоятеля, подчиняясь советам уже упомянутого Пипина и пресула города Колонии (совр. Кельн) Хуниберта, по их настоянию заботился о законности и справедливости.

Глава 20[править]

О сыне Дагоберта от Рагнетруды, который, когда его крестил Аманд, сказал: «Аминь». О впадении короля в безобразную алчность и об ограблении храма божественного Илария. О распутстве короля и его вразумлении советами Пипина.

Затем на восьмом году своего правления, когда по обычаю, заведенному у королей, объезжал дальние земли Франции в печали из-за того, что не породил сына, который бы правил после себя, взял на ложе некую девушку, именем Рагнетруда, и получил от нее в этот же год сына. Когда после этого в городе Аврелиане (совр. Орлеан) почтенный муж Аманд, епископ Мозы-Траекта (совр. Маастрихт), согласно обычая католиков читал (над новорожденным) огласительное слово в присутствии родителя и короля Аквитании Хариберта и когда закончил молитву, а никто из такого скопления народа ничего не говорил, Господь открыл уста малышу, которому от рождения было не более тридцати дней, и в присутствии всех он произнес «Аминь». Поэтому святой предстоятель тотчас возродил его к жизни во Христе, а король Хариберт принял из святой купели. Из-за этого не только короли, но и все стоявшие вокруг были невероятно удивлены и исполнены огромной радости.

После этого Дагоберт, когда неоднократно посещал Нейстрию, королевство отца[18], забыв прошлые добродетели, сделался нечестивым грабителем, стремясь завладеть добром не только церквей, но и некоторых богатых людей. Ибо говорят, что среди прочего, отнятого у церквей Галлии для украшения базилики божественного Дионисия, вынес из храма святого Илария Пиктавийского, ограбив его, створки дверей, сделанные из литой меди. Когда приказал их перевезти по Океану до Секваны (совр. Сена), чтобы по ней доставить в Паризии, говорят, что одна из них канула в воду и после не была найдена. Разврату король предавался с такой разнузданностью, что, помимо трех жен, которых возвысил королевским титулом и почетом, ему прислуживали многочисленные наложницы. Поэтому, как считали, отвратилось бы его сердце от Бога и совсем стало бы Ему чуждым, если бы не задумал, образумившись, искупить свои грехи раздачей милостыни.

Был в его королевстве Пипин, один из самых влиятельных людей Австразии, связанный с королем узами близкой дружбы. Он ненавидел людей непорядочных, не участвовал в делах людей преступных. Некоторые из недоброжелателей задумали внушить Дагоберту ненависть к нему. Но, находясь под защитой милости Господа, чьим заветам следовал, и блюдя справедливость, он как избежал уготованных ловушек, так и стал королю самым верным человеком, давая полезные советы. С ним был связан другой человек, именем Эга, равным образом пользующийся доверием государя и подающий не менее благотворные советы. Был он из Нейстрии и обладал немалым влиянием.

Глава 21[править]

О послах к императору и о деяниях императоров Фоки и Ираклия. Об успехах Ираклия в борьбе против Хосрова, персидского тирана, убийстве Хосрова и обретении Креста Господня.

(630 год) В это время перед Дагобертом предстали возвратившиеся послы Серваций и Патерн, которые были в посольстве к Ираклию, преемнику Фоки, сообщая, что заключили с Ираклием вечный мир. Фока же император, оставленный всем сенатом, так как, находясь в безумстве, бросал в море богатства империи, говоря, что хочет подарками умилостивить Нептуна, был убит Ираклианом, в то время префектом Африки. На место Фоки у власти был поставлен Ираклий, сын Ираклиана. На одиннадцатом году после того, как надел багряницу, этот Ираклий вернул государству множество провинций, захваченных ранее персами, отомстив за другие сильно опустошенные земли. Ибо Хосров, государь персов, разоряя все, через что проходил, пришел в Иерусалим и забрал оттуда среди прочей добычи, захваченной в церквях и у светских людей, часть Животворящего Креста, которую здесь оставила Елена, мать прежнего августа Константина. Отдав царство своему сыну, сам, сидя на золотом троне в серебряной башне, которую построил для этого, установил сбоку от себя свидетельство нашего искупления от греха как своего соправителя. Когда об этом было сообщено Ираклию, он, напав на Персию с сильным отрядом воинов, встретил на пути сына Хосрова с очень большим войском персов, которое следовало за ним, ведомое не желанием служить, а страхом перед тираном. По взаимному уговору сторон император вступил в поединок с предводителем персов при том условии, чтобы никто из обоих войск не выходил для оказания помощи своему военачальнику, а если кто осмелится нарушить условие, должен быть с перерезанными поджилками утоплен в ближайшей реке самим своим государем. Когда уже долго и ожесточенно происходило сражение, Ираклий говорит противнику: «Зачем твои люди нарушают уговор, который мы заключили?» Когда тот обернулся, чтобы посмотреть, кто из его людей идет ему на помощь, был поражен Ираклием и упал замертво с лошади. Тотчас персы в покорности сдаются Ираклию, который, выступив далее, обнаружил Хосрова, находящегося в упомянутом святилище, и рядом с ним — Крест Господен. Когда спросил его, желает ли принять веру Христову и поклоняться спасительному Древу Креста, к которому тот, хотя и недостойный его, все же относился по-своему с почтением, и тот ответил, что не сделает это никоим образом, Ираклий тотчас убил его. Захватив всю Персию, приказал крестить малолетнего сына Хосрова, которого обнаружил при нем, и поставил его (царствовать) над ней. Серебро же из башни раздал войску, золото направил на восстановление церквей. Забрав вместе с разнообразной добычей и семью слонами также и Крест Спасителя, вернулся в Иерусалим, а оттуда — в Константинополь.

Глава 22[править]

О внешности Ираклия, о предсказании, из-за которого он ошибочно посчитал, что потерпит поражение от обрезанных людей. О преследовании им из-за этого иудеев и о его стремлении изгнать их из Франции, хотя должен был потерпеть поражение от сарацин. О сражении с ними и о смерти Ираклия.

Был же он красив лицом, весел с виду, среднего роста, невероятно отважен, ибо не раз на арене в одиночку убивал многих львов. Будучи хорошо обученным грамоте, в конце концов стал астрологом. И вот, узнав по расположению звезд, что его империя будет разорена обрезанным народом, и думая, что это предсказано об иудеях, через посланников просит короля франков Дагоберта, чтобы приказал крестить всех из иудейского рода, которые находились в подвластных тому провинциях; тех же, которые не пожелают этого, либо отправить в изгнание, либо казнить. Что Дагоберт охотно исполнил: всех, которые отказались принять крещение, изгнал далеко за границы Франции. Однако предсказано это было Ираклию не об иудеях, а о сарацинах. Ибо агаряне, они же сарацины, народ неверный, ведущий обычай обрезания и свое происхождение от Авраама, выйдя из предгорий Кавказа, пришли разорять земли Ираклия. Направленное цезарем против них отборное войско потерпело от врагов тяжелое поражение. Ибо, как сообщают, пало сто пятьдесят тысяч воинов. Победители послали августу снятые с убитых трофеи, чтобы тот принял их. Тот же, думая больше о мести, не только отказался принять предложенное, но и, отворив ворота, которые соорудил Александр Великий у Каспийских гор, через послов привел, наняв себе в помощь, почти сто пятьдесят тысяч вооруженных алан. У сарацин было два полководца, которые вели в бой двести тысяч воинов в полном боевом вооружении. Когда оба войска расположились лагерем вдали друг от друга, ночью, которая предшествовала дню битвы, неожиданно в лагере греков в постелях оказались мертвы пятьдесят две тысячи воинов. Из-за этого остальные, объятые страхом, разбежались кто куда, оставив противнику для разорения свое государство. Те, считая, что получили оскорбление из-за того, что враги осмелились выйти им навстречу, принялись беспощадно все разорять. Получив известие о таком поражении, Ираклий, разуверившись в своей способности оказывать сопротивление, когда враги, уже захватив большую часть Азии, решили осаждать Иерусалим, впал в недуг. Его телесная болезнь, усилившись, довела его до помрачения сознания, ибо принцепс впал в секту Евтихия. Взяв к тому же в жены дочь своей сестры, на двадцать шестом году после принятия власти окончил свои дни. (641 год) Ему наследовал сын Ираклон с матерью Мартиной, который, процарствовав два года, оставил власть брату Константину.

Глава 23[править]

О смерти короля Аквитании Хариберта и его сына Хильперика. О франкских купцах, плохо принятых склавами. О посольстве к королю склавов Самону. О битве, произошедшей между франками и склавами и о поражении франков.

(630 год) На девятом году правления короля Дагоберта умер его брат, король Аквитании Хариберт, оставив малолетнего сына, именем Хильперик, который недолго оставался в живых. Причину его смерти приписывали Дагоберту, который, узнав о его смерти, направил герцога Баронта, чтобы тот занял его королевство и привез его казну. Говорят, что Баронт сделал из казны большую растрату.

В это время купцы, ведущие меновую торговлю, придя из Франции в землю склавов, были ограблены ими, а те, которые попытались оказать сопротивление, были убиты. Из-за этого к Самону, государю упомянутого народа, Дагобертом был послан некий человек, именем Сихарий, чтобы потребовать возмещения причиненного вреда. Тот, зная, что Самон не хочет его видеть, облачившись, чтобы не быть узнанным, в одежду, которой пользуются славяне, предстал перед взором короля, который стремился избежать этой встречи. Говоря ему то, что было поручено, сказал, что Самон не должен относиться с пренебрежением к народу франков, так как он сам и подвластный ему народ зависят как рабы от их короля Дагоберта. Придя в гнев от этих слов, Самон отвечает, что охотно подчинится Дагоберту со своим народом и своей землей, «если только, — говорит, — тот решит сохранять с нами дружбу». На это Сихарий отвечает: «Невозможно, чтобы рабы Христовы заключали союзы с псами». Когда Самон ответил: «Поскольку вы говорите, что являетесь рабами Божьими, а мы его псы, тогда за то, что вы как негодные рабы дурно сделали против Его воли, нам, без сомнения, всегда дозволено наказывать вас укусами», — тотчас Сихарий был изгнан с глаз его долой. Разъяренный таким оскорблением, Дагоберт направляет из Австрии отборные войска для усмирения народа венедов. В помощь им были алеманны с герцогом Хродобертом и лангобарды. Они, одержав победу там, где сошлись в сражении, вернулись домой, уведя с собой большое число пленных. Австразийские же франки обложили осадой венедов, укрывшихся в крепости Вогастисбурге. Проявив беспечность при ее проведении, были жестоко разгромлены напавшими врагами и бежали, оставив лагерь с палатками. Венеды, воспрянув духом от этой победы, вторглись в Тюрингию и близлежащие земли франков. При этом герцог Дерван, правивший городами склавов, которые до того времени находились под властью франков, отчаявшись, перешел к остальным склавам. Однако это поражение случилось у франков не вследствие силы венедов, а из-за беспечности австразийцев. Иначе одержали бы при Дагоберте над склавами такую же победу, как при Хлотаре над саксами.

Глава 24[править]

О споре аваров с булгарами об избрании короля и о булгарах, изгнанных с родины и убитых в одну ночь по приказу Дагоберта.

В это время между аварами, прозванными гуннами и теми, которые называются булгарами, возник большой спор о том, кто должен наследовать королевскую власть: происходящий ли из булгар или рожденный от аваров. В споре, дошедшем до вооруженного конфликта, гунны одержали победу. Булгары, побежденные и изгнанные с собственных земель, пришли к королю франков Дагоберту, прося, чтобы уступил им для поселения пустующую землю. Тот направил их для зимовки в Баварию, пока не решит со своими придворными, что с ними делать. Когда те были на постое в домах баваров, король, посовещавшись со своими приближенными (ибо опасался, как бы булгары не затеяли какой мятеж), призвав баваров, дав им такое поручение, чтобы каждый из них убил того, кто находится у него на постое вместе с женой и детьми. Что и было осуществлено, и в одну ночь, которая была намечена для столь жестокого дела, все были преданы смерти.

Глава 25[править]

Об испанских королях и о войне, которую вел с ними Дагоберт с помощью бургундов. О требовании чаши для богослужений, ее краже и компенсации за нее.

(630 год) Когда же в Испании умер милосерднейший король Сисебут, на его место встал Свинтила. Так как он жестоко обращался со своими подданными, некий Сисенанд, человек, известный в Испании, пришел к Дагоберту, прося помочь изгнать Свинтилу из Испании[19]. Дагоберт приказывает всем воинским силам Бургундии отправиться туда для оказания помощи Сисенанду. Поэтому, как только в Испании стало известно, что Сисенанд ведет в помощь себе войско франков, тотчас все оставили уже давно ненавистного Свинтилу. Без сражения перейдя к Сисенанду как к победителю, поднимают его на королевский трон. Герцоги Абунданций и Венеранд с войском из Толозы следовали за Сисенандом вплоть до Цезаравгусты. Там знатные готы отдались под его власть и, будучи одаренными им подарками, разошлись по домам. После этого Дагоберт, послав послов Амальгария и Венеранда, просил выдать ему обещанное. Ибо Сисенанд обещал отдать ему из сокровищ готов золотую чашу для богослужений, которую некогда Торисмунд, властвовавший над готами, получил в дар от римского патриция Аэция. Когда король любезно передал ее послам, готы, видя, что путь им предстоит через их землю, чашу отняли грабежом и не дали вернуть ее в общественную сокровищницу. Из-за этого Сисенанд впоследствии выплатил королю Дагоберту в качестве компенсации за чашу двести тысяч серебряных монет, которыми Дагоберт одарил базилику Святого Дионисия. Ниже будет рассказано, какую щедрость он проявил при ее строительстве.

Глава 26[править]

О войне, которую Дагоберт объявил склавам и в которую за уменьшение дани притворно вступили саксы, но которую успешно повел сын короля Сигиберт.

(631 год) На десятом году после того, как вышеупомянутый король Дагоберт начал править, помня то зло, которое причинили склавы его людям, он собирает из воинов Франции отборную скару (scara), которую мы можем назвать турмой или отрядом. Когда направлялся, чтобы совершить месть над недругами, ему навстречу вышли послы саксов, обещавших, что будут мстителями за обиды, нанесенные франкам, если только король соизволит облегчить дань, которую выплачивали на королевские нужды. Ибо им было приказано Хлотарем Старшим, сыном Хлодвига, отцом Хильперика, привносить к королевскому столу пятьсот коров, положенных к уплате в качестве дани. Они от того назывались положенными к уплате[20], что привносились ежегодно. Дагоберт же по мудрому совету австразийцев не отказал в просьбе при том, разумеется, условии, чтобы в последующие времена саксы защищали от вторжений неприятелей границу с франками, соседнюю с ними. Этот договор, хотя и был утвержден по обычаю саксов клятвой на оружии, однако не был подтвержден никакими реальными делами, хотя они и были освобождены от подати, которую всегда выплачивали. В следующем же году, так как Тюрингия страдала от постоянных набегов склавов, Дагоберт, держав совет с епископами и старейшинами народа, поставил во главе австразийцев своего сына Сигиберта, чтобы исполнял обязанности правителя и имел королевскую власть. Назначил сыну двух опекунов: Хуниберта, пресула города Колонии (совр. Кельн), и Адальгизела, управителя королевского дворца. Ему он выделил необходимую казну и дал поручение описать, скрепив печатью, в завещании все, что было пожаловано. Пока Сигиберт был жив, стараниями и трудами австразийцев были сдерживаемы набеги венедов.

Глава 27[править]

О рождении сына Дагоберта Хлодвига и о разделе королевства на части между ним и Сигибертом. Также о возвращении герцогства Дентелена.

На двенадцатом году правления короля Дагоберта у него от королевы Нантильды родился сын, именем Хлодвиг, который также назывался Людовиком. Тогда король по совету тех, которые заботились о делах государства, решил разделить королевство в равных долях между двумя сыновьями. Таким образом, назначил Сигиберта, старшего из сыновей, королем Австрии, как о том уже рассказано выше, младшего же по возрасту Хлодвига наделил равной властью над Нейстрией и Бургундией, вернув и герцогство Дентелен, которое вплоть до того времени неосновательно удерживалось во владении австразийцев. Австразийцы, хотя это и болезненно восприняли, однако из страха перед Дагобертом согласились и дали обещание признавать это в будущем.

Глава 28[править]

Об убийстве герцога Садрегизела и о лишении его сыновей наследства из-за их бездействия и нежелания из-за равнодушия отомстить за смерть отца. Об успешно проведенном военном походе против васконов, за исключением того, что погиб герцог Арнеберт.

Когда Дагоберт правил тринадцатый год, был жестоко убит герцог Аквитании Садрегизел некими людьми, поднявшими против него вооруженный мятеж: тот самый Садрегизел, который, как было рассказано выше, Дагобертом, тогда еще находившимся в детском возрасте, был выпорот бичами и опозорен отрезанием бороды. Его сыновья, хотя и могли быть мстителями за пролитую отцовскую кровь, предпочли жить в бездействии и лености, чем, нападая с оружием на убийц, отомстить за кровь убитого. Поэтому они были согласно римским законам, которые гласят, что необходимо удалить от отцовского наследства тех, которые не захотели отомстить за смерть убитого (отца), лишены некоторыми знатными людьми на народном конвенте франков всего отцовского достояния и оставлены неимущими. Из этих владений Дагоберт многое предоставил исполняющим службу при церкви святого Дионисия.

На четырнадцатом году (правления) Дагоберта, когда ему сообщили, что васконы задумали выйти из-под его власти, направил туда войско бургундов с двенадцатью герцогами. Они, сойдясь с врагами в сражении и одолев их, увели многих из них в плен, разграбив и опустошив огнем их землю. В конечном итоге все войско без потерь вернулось бы домой с большим успехом, если бы не был убит васконами в долине Суболе (совр. Субероа) герцог Арнеберт с большей частью знатных людей, и притом бывалых воинов, которых привел с собой. Полководцем столь многочисленного войска, покорившего Васконию, хотя в нем и было много предводителей, был Хадоинд, который во многих сражениях при Теодорихе показал свое бесстрашие и чье слово по всем важнейшим вопросам было решающим. Знать васконов, придя к нему, просили пощадить их, обещая предстать перед королем Дагобертом и предоставить возмещение за все, в чем их обвиняют. Посчитав, что эти обещания даны без обмана, он отвел войско обратно.

Глава 29[править]

О посольстве к королю Бретани Юдикаэлю, с которым заключил мир добрый муж Элигий. О вере Юдикаэля и Авдоена.

Когда были закончены эти дела, Дагоберт направил к королю бретонцев Юдикаэлю посольство, с тем чтобы бретонцы повинились за то, что дурно сделали по отношению к франкам, пригрозив, что в противном случае направит на землю Бретани все те войска, которые вернулись из Васконии. Для исполнения этого посольства был привлечен Элигий[21], муж необычайной честности, как о том уже рассказано выше. Он, много беседуя с Юдикаэлем о мире, не только убедил его подчиниться королю франков, но и привел его с собой в поместье Клиппиак (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)), где тогда находился Дагоберт. Там упомянутый государь и повинился за допущенные проступки, и отдал в подданство себя и народ Бретани, заключив с Дагобертом вечный мир. Когда же Дагоберт направился на трапезу, чтобы, как обычно, подкрепиться телесно, Юдикаэль, выйдя из дворца, направился к дому референдария Дадона, который звался и Авдоеном, так как имел о нем свидетельства как о человеке, ведущем праведную жизнь, где и отобедал. Ибо был сам Юдикаэль очень набожным и прослышал, что вышеупомянутый Дадон стремится к святому житию. На следующий день, попрощавшись с королем Дагобертом и получив от него королевские дары, возвратился в свое королевство.

Глава 30[править]

О щедрости Дагоберта к церквям и о его речи на совете знатных людей королевства. Также о его завещании и пожалованиях.

В этом году король Дагоберт, подчинив все соседние народности и народы и установив мир в округе, стал стремиться к благим делам. И чтобы выразить свою благодарность за благодеяния, которые сверх обычного посылало ему небо, сделал почти все церкви Галлии наследниками своего состояния. Созвав сыновей и множество друзей, устроил в месте, называемом Бигаргием, большой совет. Когда туда без промедления прибыли все знатные люди Франции, король, сидя в десятый день до майских[22] Календ (22 апреля) на золотом троне, повел при них такой разговор: «Представляется мне, возлюбленные сыновья и все присутствующие наделенные властью люди Франции, что постарался созвать я вас по причине благой и плодотворной, (а именно), чтобы не утверждать единолично то, что задумал совершить для спасения моей души. Ибо поскольку плоть у нас смертна, а души — бессмертны, то, если хотим быть искренними, нам крайне необходима добродетельность, дабы, если не будем (да не случится этого) в должной мере стремиться к ней, не предать вечному огню не только бренность плоти, что неизбежно, но и само бессмертие наших душ. Поэтому я, думая о наградах, уготованных праведникам и о муках, уготованных нечестивцам, помня и о зле, которое содеял, решил написать завещание, чтобы все известные в наше время церкви нашего королевства, посвященные святым, сделать наследниками того, что было им дано мной. Решил также, чтобы были составлены четыре экземпляра одного и того же содержания, подписанные ниже собственноручно не только мной, но и моими сыновьями Сигибертом и Людовиком, которых сегодня утверждаю королями, также и вами, присутствующие здесь святейшие епископы и знатные люди нашего народа. Из них один экземпляр отдаем на хранение в Лугдун (совр. Лион), в Галлии, другой — в Паризии (совр. Париж), третий — в Меттис (совр. Мец), в церковные архивы. Четвертый же, который имеем в руках, повелеваем хранить в нашей казне. Когда же после того, как мы покинем личину бренной плоти, каждый из пресулов, которые будут править в местах, записанных в завещании, получит пожалованное, просим и заклинаем благим именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы поминали нас в последующие годы три дня в неделю, и чтобы за упокой души нашей служили заупокойную мессу, и чтобы наше имя записали в синодик, не забывая постоянно поминать его».

Содержание завещания мы постарались частично привести здесь, дабы стало ясно видно, каково было почтение набожного государя к Богу и святым. Оно же таково:

«Во имя Троицы всемогущего Господа Бога апостольским мужам, то есть епископам, также аббатам и прочим священникам, находящимся в нашем королевстве, король франков Дагоберт.

Насколько человеческое сознание способно делать оценки проницательным разумом и определять искусным рассуждением, ничто в этом мире роскоши и преходящего наслаждения не может обогатить в большей степени, чем те вещи, которые будет стремиться выделить всякий от своих бренных богатств святым местам на нужды убогих людей. Ибо те, которые с неизбежностью подвержены бренности своей плоти, должны заботиться о спасении души до того, как наступит кончина, чтобы не оказалось, что кто-либо ушел из жизни, не подготовившись и без признательности за совершенные добрые дела. Но пока есть возможность совершать благодеяния, в первую очередь каждый должен стремиться обеспечить себе за счет преходящих средств вечную жизнь в нетленных чертогах, чтобы быть удостоенным желанного места среди сонмов праведников».

И так далее. Также несколько ниже:

«Таким образом, мы, движимые, как мы уже сказали, благоволением к Богу, в здравом уме разумным решением решили приказать написать завещание для нашего спасения и для вечного нам воздаяния. Также для неизменности наших благодеяний мы утвердили четыре документа одного и того же содержания. И то, что мы когда-либо пожаловали святым местам, записали в них равным образом. Из этих документов один мы отправили в Галлию, в Лугдун (совр. Лион), другой же — в Паризии, вручив их архивам Церкви»,

— как сказано выше. Далее добавлено:

«Итак, дарим базилике господина Винсента в Паризиях (совр. Париж), где мы решили, когда будет воля Господа, устроить свою могилу, поместье, называемое Кумбисом (совр. Комб-ла-Виль) в паге Паризиев, которым владела дочь Альдериха Урса, и постановляем быть этому дару вечным. Равным образом (дарим) базилике Святого Апостола Петра в Паризиях (совр. аббатство Святой Женевьевы), где покоится плотью Святая Геновефа, поместье Драверн (совр. Дравей) в Бриегии; базилике же божественного Дионисия, также (находящейся) в Паризиях, где покоится он и иже с ним пострадавшие, — поместье Браунат (совр. Брюнуа) в Бриегии; базилике святой госпожи Колумбы и святого господина Лупа в Сенонах — поместье Грандекамп (совр. Граншам (Йонна)) в Вастинском паге»,

— и далее идет долгое перечисление. Под конец же добавлено:

«Вы же, добрые сыновья, думая в первую очередь о душевной добродетели, чья благодать смиряет даже диких зверей, живите как братья и не забывайте о своем долге, затем почитайте меня, вашего отца, который предпочел просить, хотя мог бы и приказать, соблюдать наши постановления, если только желаете, чтобы ваши (установления) соблюдались вашими преемниками. Доподлинно знайте, что, если оставите в небрежении завещанное нами (чего не случится, как я полагаю), равным образом и с вашими установлениями не будут считаться потомки».

Когда было сказано это, все пожелали ему долгих лет и счастливой жизни в этом мире, таковой же — и в грядущем. Попрощавшись со всеми, Дагоберт распустил собрание, чтобы каждый вернулся домой.

Глава 31[править]

О клятве, данной васконами франкам и об аббатах (обители) Святого Германа.

На пятнадцатом году правления Дагоберта к нему в Клиппиак (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)) прибыли почти все сеньоры Васконии (совр. Гасконь) с герцогом Амандом и, устрашившись встречи с ним, укрылись в оратории святого Дионисия. Хотя он ранее и посчитал их достойными смерти, однако из уважения к святым, у чьих могил они укрылись, решил сохранить им жизнь. Когда они клятвенно пообещали, что впредь будут верны Дагоберту и будущим после него королям франков, им было дозволено вернуться на родину.

В это время, когда ушел из жизни аббат (обители) Святого Германа Гаусцион, на место его правления заступил Герман.

Глава 32[править]

О деяниях короля лангобардов Гримоальда и об убийстве его братьев. Также об осаде императором Константином, который звался и Константом, Беневента. О его жестокости и гибели. О тиране Мезенции и о властвовании Констанция.

Пока Дагоберт, стало быть, правил с миром в Галлии, во главе лангобардов стал Гримоальд, который захватил власть, убив Годеперта, сына короля Ариперта, и изгнав из Италии его брата Бертари. Это тот самый Гримоальд, о котором выше мы рассказали, что, когда был разорен вышеназванный город, убил поймавшего его и ведшего, как было сказано, в плен авара. Его братьев Тасона и Какона коварным обманом убил в городе Опитергии (совр. Одерцо) римский патриций Григорий. Ибо, пообещав Тасону, что, сбрив ему по древнему обычаю бороду, усыновит его, пригласил его прийти к нему вместе с братом и немногими верными людьми. Когда они вошли в город, приказал закрыть за ними ворота и направил вооруженных воинов, чтобы убили его. Когда вошедшие заметили это, попрощавшись друг с другом, разошлись по улицам города, убивая всех встречающихся им на пути. Когда было убито множество народа, были изрублены под конец немногие, окруженные многими. Таким образом, Григорий, пообещав отрезать Тасону бороду, отрезал ему не только бороду, но и голову. Но чтобы не говорили, что он клятвопреступник, лицемерно срезал ему и кончик бороды. Гримоальд, когда пришел к власти, из-за этого разрушил Опитергий до основания, чтобы отомстить за братьев, убитых там. Во время его правления август Константин, звавшийся также и Константом, стремясь изгнать лангобардов из Италии, переправился через Адриатическое море и осадил Беневент, но, устрашенный неожиданным приходом Гримоальда, отступил, оставив одного из знатных людей, именем Сабур, который сошелся с Гримоальдом в сражении. В этом сражении один из лангобардов, именем Амалонг, который обычно носил королевское копье, ударив им некоего малорослого грека, поднял его из седла над головой, вынудив остальных в страхе бежать. Узнав про это, император в сердцах воспылал гневом к своим, то есть к римлянам, и вскоре направился в Рим, где, встреченный с почетом папой Виталианом, в первый день преподнес блаженному Петру паллиум, шитый золотом. На следующий же день и в последующие двенадцать дней, пока оставался там, приказал забрать все, что было сделано из меди и что издревле служило украшением городу. Так, что даже снял кровлю с базилики блаженной Марии, называвшийся в старину Пантеоном, и вынес оттуда кровельные листы, изготовленные из меди, перевезя их вместе с другими украшениями в Константинополь. Однако когда добрался до Сицилии, понес заслуженное за такие несправедливости наказание. Ибо подверг жителей этого острова, а также Калабрии, Сардинии и Африки, такому тяжелому гнету, что жены, оторванные от мужей, и дети — от родителей, были понуждены терпеть жестокое рабство. Поэтому император, больше ненавистный своим, чем врагам, был убит в бане воинами, не желавшими терпеть его свирепость. После него власть на Сицилии незаконно захватил Мезенций. Когда в скором времени он был наказан таким же образом и его голова была привезена в Константинополь, кормило власти в течение семнадцати лет держал Константин, Константина (о котором мы говорили) сын.

Во времена же правления его отца папа Виталиан направил в Британию архиепископа Феодора и аббата Адриана для укрепления тех посевов христианской веры, которые посеял среди народа англов блаженный Григорий.

Глава 33[править]

О честной кончине Дагоберта и его погребении. О построении храма божественного Дионисия и его украшении.

И вот знаменитый король франков Дагоберт после славного шестнадцатилетнего правления[23] начал недужить дизентерией, находясь в поместье Спиногиле (совр. Эпине-сюр-Сен), расположенном на реке Секване (совр. Сена) недалеко от Паризиев (совр. Париж). Будучи перенесенным оттуда на руках слуг к базилике святого Дионисия, когда понял, что вместе со страданиями тяжкой болезни приближается смерть, приказал, чтобы к нему без промедления прибыл его советник Эга. Сообщив ему наедине, что вскоре покинет бренный мир, поручил ему заботу о своей жене Нантильде и сыне Хлодвиге. Попросил также, чтобы воспитывал сына с мудростью, которой его наделил Бог, и благочестиво распоряжался королевской властью. (638 год) Пригласив также остальных знатных людей и епископов Нейстрии и Бургундии, вверив их сыну, а им — сына, за четырнадцать дней до Календ февраля (19 января) окончил свои дни. Его тело, набальзамированное ароматами, было погребено в церкви святого Дионисия по правую сторону от могилы самого мученика. Он же, поскольку дал обет, как об этом уже было сказано выше, украсить его могилу и иже с ним пострадавших, основал посвященный им всем храм, который был в то время великолепнее всех храмов Галлии. Не поскупившись в расходах, украсил его мраморными колоннами и таким же полом, соорудив с огромными расходами на строительство и изысканным великолепием. Не меньшими были и его старания в устройстве прочих убранств храма. Ибо все внутреннее его пространство украсил покровами, шитыми золотом, и шелковыми завесами. Установил там такое же богослужебное последование[24], какое исполнялось у (могилы) святого Мартина в Туронах (совр. Тур) и у (могилы) святого Маврикия в Агауне (совр. Сен-Морис (Вале)), а также у (могилы) святого Германа в Паризиях (совр. Париж). Братьев же, служащих в этом месте Богу, или монахов при церкви, одарил столь многочисленными поместьями, что благоговение его души в высшей степени удивительно. Был же король Дагоберт весьма осмотрительным, хитрым умом, кротким с друзьями и верными себе людьми, грозным для мятежников и изменников. Любил упражнять свое тело, особенно на охоте, был неутомим во всякой физической работе, отличался опытностью и мужеством на войне.

Глава 34[править]

О видении, явленном анахорету, об участи скончавшегося короля Дагоберта. О том, как помогает украшение храмов и вредит их разорение.

Помимо этого, в то время, когда (Дагоберт) обрел предел своей жизни, некий сиятельный муж, именем Ансоальд, дефензор Пиктавийской епархии, путешествовал по земле Сицилии. Когда возвращался, плывя на корабле, пристал к некоему малому острову, известному подвигами и житием некоего отшельника, именем Иоанн. Когда Ансоальд беседовал с ним о спасении души, тот спросил, знает ли он короля Дагоберта? Ансоальд, сказав, что знает его очень хорошо, рассказал старцу, когда тот вновь спросил его, о характере и жизни короля. Старец ему говорит: "Когда мою плоть, утомленную старостью и непрестанными бдениями и постами, на некоторое время объял сон, явился мне некий человек, красивый почтенной сединой, призывая, чтобы быстрее поднимался молиться о снисхождении Господа к душе короля Дагоберта, которая в тот момент покинула его тело. Когда без промедления поспешил делать это, недалеко в море неожиданно появились демоны, безобразные своим ужасным видом, гонящие связанного короля Дагоберта по глади моря, таща его, подгоняемого ударами бичей, к местам, где был вулкан. Было слышно, как он, терпя пытки при бичевании и понукании, призывал себе в помощь неких святых. Вдруг неожиданно разверзлись небеса и стало видно, как при отблесках молний, с громом ударяющих в море, сошли мужи, сверкающие удивительной красотой. Я стал у них спрашивать, кто они? Они сказали, что они те, кого Дагоберт позвал на помощь: Дионисий то есть и Маврикий, мученики, также и Мартин-исповедник. Они, отняв у демонов душу Дагоберта, подняли ее с собой на небеса, поя следующий псалом: «Блажен, кого Ты избрал и приблизил, чтобы он жил во дворах Твоих»[25]. Вот что поведал почтенный Иоанн Ансоальду о своем видении. Тот, возвратясь в Галлию, рассказал это святому Авдоену, который, записав это на бумаге, оставил потомкам, чтобы было вписано в историю то, из чего дано понять, что святые ни в коей мере не оставляют незамеченными те дары, которые приносят к их могилам набожные люди. Ибо хотя и есть мнение некоторых все стремящихся умалить клеветников, говорящих: «Ни к чему Богу и святым золото и серебро, закрепленное на кресте, и висящие на стенах завесы», — однако не без причины понесли наказание от Бога и Валтасар, употребивший постыдным образом сосуды, награбленные в Храме Господа, и Илиодор, попытавшийся разграбить сокровищницу Бога[26]. Также и Антиох за то, что обобрал Храм города Иерусалима, посвященный Всевышнему, в последующем испустил дух, киша червями[27]. Дагоберт же призывал помочь себе в первую очередь тех святых, чьи базилики, как он знал, наделил средствами более других.

Глава 35[править]

О справедливом правленииХлодвига под опекой Эги, мощении римского Парадиза. Также о Тульге и Реккесвинте, королях готов в Испании.

Когда же Дагоберт скончался, на территории Нейстрии и Бургундии начал править его сын Хлодвиг, который, как мы сказали, назывался также Людовиком, с матерью Нантильдой. Советник Эга управлял королевством и дворцом короля. Происходя из знатного рода, терпеливый и богатый средствами, он был большим поборником справедливости, хотя многие клеветали на него, что он корыстолюбив. Однако он полностью вернул владельцам имущество бедных людей, которое было отнято Дагобертом и незаконно присоединено к казне.

В это же время господин папа Римской Церкви вымостил удивительным образом большими белыми мраморными плитами место перед базиликой блаженного Петра, которое называется Парадизом.

Когда в Испании умер Сисенанд[28], по просьбе отца королем был избран его сын Тульга. Поскольку готы, воспользовавшись детским возрастом короля, по свойственному им обыкновению совершали различного рода преступления, некий Хиндасвинт, самый знатный из готов, лишив Тульгу власти и принудив стать монахом, захватил власть. Зная о привычке народа убивать или изгонять королей, так предал казни многих из тех, которые, как он знал, были подвержены этому пороку, что из знатных были убиты двести человек, из плебеев же — почти пятьсот, остальных приговорил к изгнанию. Сам же, добившись власти и получив спокойствие, еще при жизни назначил королем сына Реккесвинта. Совершая покаяния о совершенных злодеяниях, раздавая много милостыни, закончил свои дни на девяностом, как передают, году жизни.

Глава 36[править]

О разделе королевской сокровищницы и о советах, поданных Пипином Сигиберту.

Поскольку мы уже показали выше, в каком порядке Дагоберт еще при жизни разделил королевство между своими сыновьями, сейчас стоит поведать, каким образом между ними были разделены его богатства после его ухода из жизни. Пипин, стало быть, который при Дагоберте вместе с некоторыми знатными людьми из Австрии постоянно жил при королевском дворе, с его кончиной перешел к Сигиберту. Завязав, как и ранее, с епископом Хунибертом узы дружбы, он подавал вместе с ним упомянутому королю полезные советы. По их совету Сигиберт послал к брату Хлодвигу посланца, чтобы потребовать причитающуюся себе долю отцовских богатств. Для ее возвращения были назначены определенный срок и место. И вот в установленный день Хуниберт с Пипином прибыли в королевское поместье Компендий (совр. Компьень), где стараниями Эги, управляющего королевским дворцом Хлодвига, были выставлены на показ все ранее скрытые разнообразные вещи и полученные подарки из сокровищницы Дагоберта и разделены в равных долях между братьями. Третья же часть из всего того, что приобрел Дагоберт после того, как взял в жены Нантильду, была оставлена самой королеве. Долю Сигиберта Хуниберт и Пипин перенесли к нему самому.

Глава 37[править]

О смерти Эги и о префектуре Эрхиноальда. Об убийстве Эрменфреда.

(640 год) На третьем году правления Хлодвига префект дворца Эга, страдая от лихорадки, умер в поместье Клиппиаке (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)). После его кончины майордомом в Нейстрии был поставлен Эрхиноальд, родственник короля Дагоберта по материнской линии. Будучи смиренным, миролюбивым, украшенным всеми душевными добродетелями, уважал и любил священников Господних и сам был любим ими и всей знатью. Некоторое время спустя после отхода Эги некий Эрменфред, женатый на его дочери, убил в поселении Альбиодоре (совр. Оже-ан-Бри) на судебном собрании[29] графа Хайнульфа. Из-за этого потерпел большой имущественный убыток от родственников Хайнульфа при дозволении и по приказу Нантильды. Также и сам, страшась короля, много времени укрывался в базилике святого Ремигия в Ремах.

Глава 38[править]

О смерти Пипина, оплакиваемой многими, и о вступлении его сына после многих споров и борьбы в должность управителя.

По прошествии года[30] окончил свои дни Пипин, оставив после своей смерти австразийцев в большом горе, вызванном его смертью, ибо был любим всеми из-за своего доброго характера и хранимой им справедливости и законности. Его сын Гримоальд, весьма решительный юноша, был очень дорог как народу, так и знати из-за выдающихся заслуг отца. Однако Оттон, чьим отцом был Берон, надеялся, что сможет стать дворцовым графом, так как был воспитателем короля Сигиберта в его детские годы. Поэтому, начав постепенно относиться к Гримоальду с пренебрежением и уже не скрывая затаенной ранее ненависти к нему, более того, презирая его, стал показывать себя его открытым противником. Гримоальд, уже давно связанный с епископом Хунибертом узами отцовской дружбы, старался изгнать Оттона из дворца. Но когда не смог сделать это, разжег ненависть к нему у герцога алеманнов Левтерия, которым на десятом году правления короля Сигиберта (642 год) этот Оттон был убит и Гримоальд был поставлен на отцовское место майордомом королевства Австрии.

Глава 39[править]

О майордоме Бургундии Флаохаде и о его борьбе с Виллебадом.

На четвертом году своего правления Хлодвиг с матерью Нантильдой направился в Аврелиан (совр. Орлеан), столицу королевства Бургундии[31], где Нантильда повела любезный разговор с прибывшими епископами и знатными людьми самого народа, вверившими себя во власть Хлодвига, призвав их, чтобы хранили верность ее сыну. По их совету поставила Флаохада, происходившего из Франции, префектом дворца[32], отдав ему в жены свою племянницу Рагноберту. Помимо этого, Эрхиноальд и Флаохад, из которых после королей первый управлял королевским дворцом Нейстрии, второй — Бургундии, обменявшись рукопожатиями, заключили друг с другом соглашение о том, что будут соблюдать в отношении подданных законность и справедливость, следуя тем условиям, о которых пришли к согласию при взаимном обсуждении. Из них Флаохад, вернувшись в Бургундию, деятельно исполнял вверенные ему обязанности. Его усилиям противостоял патриций Ультраюрана Виллебад. Гордясь знатностью своего рода и своим могуществом, он считал недостойным для себя быть его подданным или повиноваться его указаниям. Флаохад, однако, делая вид, что не замечает этого, не стал отказываться от участия в мае месяце в общем совете епископов и знати[33], назначенном к проведению в Кабиллоне (совр. Шалон-сюр-Сон) с участием Хлодвига. Туда также направился и Виллебад с довольно враждебно настроенным отрядом, чтобы казалось, что он грозит войной. Но во дворец он зайти не решился, боясь, стало быть, что, будучи неосторожным, попадет в засаду Флаохада. Заметив это, Флаохад вышел из дворца, желая убить его. Ему навстречу устремился брат Амальберт и не дал совершить убийство Виллебада, уже готовившегося оказывать сопротивление. После этого Флаохад искал удобный момент, чтобы покарать Виллебада.

Глава 40[править]

О кончине королевы Нантильды, убийстве Виллебада и заслуженной смерти немного времени спустя Флаохада.

(641 год) В том году скончалась королева Нантильда и была положена в церкви святого Дионисия в той же могиле, где и Дагоберт. В том же году Хлодвиг, выйдя в сентябре месяце из Паризиев вместе с герцогами Эрхиноальдом и Флаохадом и некоторыми знатными людьми Франции, через Сеноны (совр. Санс) и Автиссиодур (совр. Осер) направился в город Августодун (совр. Отен). Оттуда направляет к Виллебаду вестника, приказывая без промедления прибыть к нему. Тот, хотя и хорошо понимал, что ему стоит опасаться уготованной засады, однако считая, что опасно не повиноваться королю, сказанному подчинился, не осмелившись перечить, но пришел, окруженный множеством хорошо вооруженных людей. Ему навстречу вышел некий Эрменрик, посланный королем с другими людьми из числа знати, чтобы отдать приказ, сказав, что он должен без промедления поспешить ко двору, и дав гарантии того, что ему не будет нанесено никакого вреда во время визита и возвращения обратно. Поверив в общем и целом его словам и даже почтив его богатыми подарками и попросив, чтобы шел до города впереди себя, Виллебад отправился в путь. Однако и при этом не будучи в должной мере уверенным в своей безопасности, приказывает сначала идти в королевский дворец Агилульфу, пресулу Валенции (совр. Валанс), и графу Гизону, и выяснить, что там затевается по отношению к нему, а выяснив — немедленно доложить ему. Флаохад приказал задержать их в городе, а сам, поспешно собравшись со своими людьми и оставив город, выступает против Виллебада, чтобы сразиться с ним. Помощь ему оказывали герцог Эрхиноальд с нейстрийцами, Амальгарий и Храмнелен, очень знатные юноши, которых сопровождали большое количество слуг. Из них Храмнелен и Амальгарий со своими подданными в сражении оказывали поддержку Флаохаду, а остальное множество народа стояли поодаль, ожидая исхода сражения. Вестник, заранее сообщивший о выступлении врагов, лишил Виллебада сомнений. Призвав своих, чтобы не дали противникам бескровную победу, выступил навстречу подходящим. В первой же стычке пал замертво, ибо бросился на врагов, не щадя своей жизни и не считаясь с ней. Также Бертхарий, когда яростно сражался с противниками Флаохада, встретил на пути некоего бургунда Манаульфа, который ранее был ему близким другом. Когда Бертхарий стал звать его к себе, обещая, что выведет его из сражения невредимым, и поднимая щит, чтобы защитить, тот, неблагодарный за это благодеяние, ударил его в грудь копьем. Сын Бертхария Хаубедон, боясь за жизнь отца, бросился к нему и поразил Манаульфа копьем в грудь, а из всех, напавших на его отца, одних изрубил, других же обратил в бегство. Так преданность сына спасла, хотя и тяжело раненного, своего отца от угрожавшей смерти. Те же, которые не решились участвовать в сражении, видя, что Флаохад вот-вот одержит верх в сражении, захватив шатры Виллебада и его соратников, вынесли все вещи, которые обнаружили в них. Также увели бродивших по округе лошадей убитых. На следующий день Флаохад, выйдя из Августодуна (совр. Отен), пришел в Кабиллон (совр. Шалон-сюр-Сон). А через день после его входа город сгорел от случайно возникшего пожара. Флаохад, страдая от лихорадки, был перевезен в ладье по Арару (совр. Сона) в крепость Дивион (совр. Дижон), где испустил дух и был похоронен в базилике святого Бенигна. Многие считают, что эти два мужа, то есть Флаохад и Виллебад, потерпели заслуженное наказание за свои поступки, ибо оказались вовлечены во многие клятвопреступления, которые совершили, дав ранее друг другу обеты верности перед могилами святых.

Глава 41[править]

О расходах Хлодвига на бедных людей, собрании епископов и знати и освобождении храма и обители Дионисия от подчинения епископу. О святых мужах, присутствовавших там, и их благочестивых деяниях.

(651 год) На четырнадцатом году от принятия власти король Хлодвиг приказал снять серебро, которым его родитель покрыл апсиду, простиравшуюся над могилами Дионисия, Рустика и Элевтерия, и передать аббату этого места Айгульфу, чтобы тот сам раздал его неимущим и терпящим нужду, ибо в это время почти всю Францию охватил голод. А так как это место находилось тогда под властью епископа Паризиев (совр. Париж), то любимый Богом государь решил следующее.

На шестнадцатом году после принятия скипетра власти приказав собраться всем епископам и знати всего народа в поместье Клиппиаке (совр. Сент-Уан (Сена-Сен-Дени)) и восседая среди них на троне, начал такую речь:

— Хотя созвать вас, граждане франки по рождению, как советников в общественных делах нас понудили заботы нашей земной власти, однако сначала нам следует подумать о делах, относящихся к Богу и его святым, чтобы в последующем милостью Божьей то, что относится к нам, происходило по нашей воле. Ибо Тот, Кто соизволил Сам обещать, говоря: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам»[34], воздаст нам, исполняющим заповеди Его, обещанное Им. Поэтому давайте подумаем, что угодно святым, пребывающим в Царствии Предвечного Отца, — и всюду на земле нам будет сопутствовать успех, если позаботимся исполнить это делами. Поэтому выслушайте нас и поймите стремление нашего сердца, о священники, которые все названы богами и сынами Всевышнего[35]. Если же одобрите услышанное, приложите вместе с нами усилия, чтобы исполнить это. Обетование, стало быть, нашей души состоит в том, чтобы освободить от всякой власти смертных монастырь нашего покровителя господина Дионисия, в котором, он покоится сам, погребенный вместе с сопричастниками свидетельства истины, и в котором завещали похоронить их блаженной памяти наши родители, то есть господин Дагоберт и госпожа Нантильда, дабы аббат и братья, подвизающиеся в этом месте, владея без какого-либо беспокойства со стороны власти владениями, переданными им нашими родителями и другими верными христианами, усерднее молили Бога о нашем благополучии и устройстве нашего королевства. С этим нашим предложением согласен достопочтенный Ландерик, пресул города Паризиев (совр. Париж), в чьем диоцезе расположена эта обитель и кому она была подчинена вплоть до настоящего времени. Поэтому, когда слуги Божьи, поставленные здесь, получат эту свободу и не будут терпеть ничью власть, кроме власти Бога и его святых, а также нашей власти, кому подчиняется также весь народ франков, пусть знают, что являются нашими должниками и наших родителей, а также тех, которые будут рождены, как надеемся, по Божьей милости от нашего семени. Поэтому пусть не перестают молить Бога о нашем и тех, кого мы упомянули, покое в настоящем и будущем.

Присутствующие, после того как внимательно выслушали так говорящего на собрании короля, выразив одобрение, пожелали ему непрестанного благополучия.

На этом собрании присутствовали почти все епископы Галлии, среди которых выделялись некоторые святые мужи, которых Святая Церковь возносит заслуженными почитанием, ибо на их могилах исцеляются мучимые различными недугами, а именно: блаженный Авдоен и святой Радон, его брат[36], также господин Элигий с блаженным Сульпицием и со святым Этерием. Из них блаженный Авдоен, сын превосходнейшего мужа Аутария, звавшийся также Дадоном, был референдарием короля Дагоберта. Звался же референдарием потому, что к нему доставлялись все общественные документы и он утверждал их, сам скрепляя перстнем, то есть королевской печатью, доверенной ему королем. У него были два брата, а именно: Адон и Радон. Адон, стало быть, отвергнув мирское великолепие, в Йотренском лесу на берегу реки Матроны основал монастырь, который назвал Йотрумом, в котором до конца своих дней служил Богу, живя по уставу аббата Колумбана. Также и Радон, воодушевившись ревностью к деяниям брата, когда заведовал королевской казной, сам основал в отцовской вотчине киновию, которую назвал по собственному имени Радолием (совр. Рей-ан-Бри). А блаженный Авдоен, дабы не казалось, что уступает братьям в благих делах, сам построил в паге Бриегии монастырь, названный им же Иерусалимом. Но сейчас он называется Ресбакской киновией (совр. Ребе (Сена и Марна)) по имени речушки, на берегу которой расположен. Мне думается, что эти братья были воодушевлены на столь прекрасные свершения примером святейшего Элигия. Ибо он, пока жил во дворце жизнью, угодной Богу и людям, попросил у короля Дагоберта уступить ему расположенное в Лемовикском паге (Лимузен (регион)) поместье, называемое Солемниаком (совр. Солиньяк), в которой как построил монастырь, так и собрал общину монахов, служащих Богу.

Об основании Флориакской киновии (совр. Аббатство Флёри).

Поскольку мы упомянули о прочих монастырях, рассказав, кем и при каких обстоятельствах они были основаны, представляется, что повествование требует не обойти вниманием основание нашей обители, в которой и покоится плотью, будучи захороненным, достопочтенный и выдающийся свидетельствами своей святости отец Бенедикт, и мы мольбами самого нашего покровителя и благодетеля[37] получили от Бога все, что в нас есть доброго и полезного (если только что-то есть), воспитанные с самых, можно сказать, пеленок.

Так вот, во время, когда славный король Хлодвиг, сын Дагоберта, стоял у кормила власти над королевством франков, некий человек, знатный родом и в не меньшей степени славный добродетелями души, именем Леодебод, служил аббатом в монастыре святого Аниана в пригороде Аврелиана (совр. Орлеан). Он, придя к упомянутому государю, попросил у него обменять Флориакский фиск. Король, будучи благосклонным по характеру, охотно согласился исполнить его просьбу. Получив от упомянутого аббата поместье, доставшееся тому в качестве отцовского наследства, передал ему во владение упомянутый Флориакский фиск. Получив желанное, не стал терпеть, чтобы это место долго пустовало, но, построив две базилики: одну — во славу Петра, первого из апостолов, другую — для почитания Богородицы Девы Марии, вскоре также соорудил подходящую обитель для монахов. Собрав людей знатных, а также стремящихся служить Богу, поставил над ними аббата, именем Ригомар. Он, по прошествии пяти лет уйдя из земной жизни, оставил преемника, именем Муммол. Этот добрый пастырь, стремясь умножить стадо, порученное ему Богом, Всевышним Истинным Пастырем, принял в постриг для служения Богу некоего беспорочной жизни мужа, именем Айгульф, происходившего из очень знатного рода из крепости Блеза (совр. Блуа). По прошествии времени направил его, испытанного в монашеском житии, на землю Беневента, чтобы перенес оттуда в Галлию достойные поклонения всеми смертными мощи святого отца Бенедикта. С ревностью исполнив поручение, он принес в Галлию мощи упомянутого отца вместе с прахом его сестры Схоластики. Если кто захочет узнать об этом больше, сможет прочитать об этом в книге, озаглавленной «О перенесении (мощей) отца Бенедикта»[38], о чем мы, горя любовью к этому отцу, как смогли, так и поведали кратко героическим размером[39].

До[40] этого места о деяниях франков рассказывала книга монастыря святого Бенедикта на Лигере (совр. Луара). То же, что следует далее, принадлежит не Аймоину, а некоему другому историку, и даже не одному, а двум. Ибо повторяется простым и грубым стилем описание смерти и погребения Дагоберта и многое другое. Когда же изложение подходит к деяниям Карла Мартелла, как его деяния, так и деяния других передаются более искусным латинским слогом.

Примечания[править]

  1. … из поместья Урбы … — В подлиннике: ad villam Urbanam. У Фредегария (IV кн. 42 гл.): de pago Ultra-Jurano ex villa Urba (из пага Ультраюрана, из поместья Урбы).
  2. … препозитом королевских лошадей Эрпоном — В подлиннике: ab Herpone regalium praeposito equorum, то есть коннетаблем Эрпоном. Сравн. у Фредегария IV. 42.: ab Herpone comestabulo.
  3. Аймоин писал свой труд в одиннадцатом веке.
  4. Триент (лат. triens) — мелкая монета, треть асса.
  5. … другого папы Бонифация … — В подлиннике: … alio papa Bonifacio … В манускриптах: … praefato papa Bonifacio (вышеупомянутого папы Бонифация). См. (III), стр. 119, прим. (b).
  6. … неся в своем маленьком сердце великую душу … — В подлиннике: ingentes animos angusto in pectore versans. Ср. Вергилий. Георгики. 4.83: В маленьком сердце своем великую душу являют (ingentes animos angusto in pectore versant; перевод С. Шервинского)
  7. Согласно Фредегарию (кн. IV, гл. 44) — на 33 году правления, то есть, в 616 году. См. (IV), стр. 143
  8. … дворцового графа — В подлиннике: comitem palatii то есть майордома. Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 44: Warnacharium majorem domus.
  9. Ср. Фредегарий IV. 45.: выплачивали по двенадцать тысяч солидов каждый год. (duodecim millia solidorum annis singulis dissolvebant).
  10. … из Сенонского пага … В подлиннике: … de pago Senonico … У Фредегария (кн. IV, гл. 48): … de pago Senonago … Многие рукописи имеют на полях пометки: Sennonico. Поэтому Мартин Буке считает, что это, вероятно, паг Сенонов (Sénonais), отмечая, что некоторые считают его пагом Сонегия (совр. Суаньи). См. (LII), стр. 432, прим. (d).
  11. Место в рукописи у Фредегария, с которой компилировал Аймоин, испорчено. Свадьба Дагоберта проходила не в Клиппиаке (совр. Saint-Ouen (Seine-Saint-Denis)), а в поместье Ромилиаке (лат. Romilliacus, совр. Reuilly), что следует из 58 главы 4 книги его «Хроники». См. (IV). стр. 147, прим. 1.
  12. Сисебут наследовал Гундемару в 612 году. См. (III), стр. 123, прим. (a).
  13. … препозит дворца .. — То есть, майордом. Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 54: Warnacharius maior domi …
  14. … стремясь доносом навредить Гогону … -В подлиннике delatoria adversus Gogonem usa fraude … У Фредегария в «Хронике» IV. 54. рассказ продолжается о Године: si Godinus conspecto Chlotariae presentatur …
  15. Аймоин считает полное число лет и текущий год от принятия монархической власти, но только полное число лет от принятия власти в отцовском королевстве. См. (III), стр. 124, прим. (b).
  16. … женитьбе на монашке … — В подлиннике: … cum Vestali matrimonio …
  17. … забрав ее из монастыря. — В подлиннике: a monasterio raptam. Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 58. (см. (IV), стр. 150): de ministerio … accipiens … (взяв … из прислуги).
  18. Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 60.: Вернувшись в Нептрик, предпочел резиденцию своего отца Хлотаря, избрав ее местом своего постоянного пребывания … (Revertens in Neptreco, sedem patris suae Chlothariae diligens, adsiduae resedire disponens ….).
  19. Сисебут наследовал Свинтиле в 621 году, а Сисенанд обратился за помощью к Дагоберту в 630 году. См. (III), стр. 130, прим. (a).
  20. … положенными к уплате … — В подлиннике: referendales.
  21. О посольстве молчит Фредегарий, но упоминается в «Gesta Dagoberti», хотя об Элигии в посольстве не сказано ничего.
  22. В «Gesta Dagoberti»: июньских.
  23. Эти шестнадцать лет отсчитываются от того момента, когда Дагоберт был поставлен отцом Хлотарем королем Австразии, из которых шесть он правил, пока был жив его отец, и десять — после смерти отца. См. (III), стр. 134, прим. (a).
  24. … богослужебное последование … — В подлиннике: ordo psallentium. Об этом же см. 3 кн. 81 гл.
  25. Псал. 64:4.
  26. См. 2Мак. 3:23-40.
  27. См. 2Мак. 9.
  28. Когда в 631 году был смещен Свинтила, власть в королевсттве готов захватил Сисенанд. Когда он умер в 636 году, власть принял Хинтила. Ему в 640 году наследовал его сын Тульга, которого в 642 году сверг Хиндасвинт. См. (III), стр. 135, прим. (a).
  29. … на судебном собрании … — В подлиннике: in mallo. Mallum — судебное собрание, на которое собирался народ трижды в год и на котором графами и прочими судьями решались важные споры и рассматривались серьезные дела. См. (VI.).
  30. Пипин умер в 639 году до смерти Эги. См. (III), стр. 136. прим. (а).
  31. Аймоин ошибается, когда пишет, что Аврелиан — столица Бургундии. См. (I), стр. 228.
  32. … префектом дворца … — В подлиннике: praefectum palatii. Praefectus palatii — то есть майордом. Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 89. (см. (IV), стр. 165): … majorem domus …
  33. … не стал отказываться от участия в мае месяце в общем собрании епископов и знати. — Ср. Фредегарий. Хроника. IV. 90 (см. (IV), стр. 166): «Флаохад, собрав у себя епископов и герцогов королевства Бургундии, постановил в месяце мае в Кабиллоне провести совет для обсуждения вопросов устройства дел в Отечестве» (Flaochadus, collictis secum pontifecis et ducibus de regnum Burgundidiae, Cabilonno pro utiletate patriae tractandum minse Madio placitum instituit).
  34. Матф. 6:33.
  35. Псал. 86:6.
  36. То, что Радон был братом Авдоена и основал монастырь Радолий, Адриан Валезий считает вымыслом. Cм. (I), стр. 464.
  37. … нашего покровителя и благодетеля … — То есть Бенедикта Нурсийского.
  38. См. (III), стр. 139.
  39. … героическим размером — То есть гекзаметром. Этими словами заканчивается «История франков» Аймоина из Флери. Далее следует продолжение, составленное анонимным монахом монастыря Сен-Жермен-де-Пре, которого называют также Продолжателем Аймоина или Сангерманским Анонимом (Anonymus Sangermanensis).
  40. 40. Этот абзац добавлен в (XII) издателем Якобом Бреулием (лат. Iacobus Breulius).