Арсений Глухой — один из образованнейших русских монахов XVII века; был также известен под названием А. „Селижаровец“, на том основании, что сначала жил в Ниловой пустыни, которая называлась Селижаровскою, по озеру Селигеру, потом он перешел в Троицко-Сергиеву лавру. Достигнув конечной цели своих странствований — лавры, Арсений занялся своим самообразованием под руководством монастырского библиотекаря Антония Крылова, с которым сошелся близко. Молодой монах часто обращался к своему образованному руководителю, который, „любяй истинное богомудрое и душеполезное“, нередко сам предупреждал просьбы любознательного Арсения: одни книги давал ему в келью для исправления, другие сличал с ним вместе в книгохранилище. Затем Арсений стал брать из библиотеки различные списки книг и по сличении их между собою, переписывал правильный текст. До того Арсений, по его собственным словам, скитаясь в иноческом одеянии по обителям, успел изучить грамматику и „священную философию“, т. е. диалектику. В монастыре он основательно изучил риторику и языки латинский и греческий. Эти занятия скоро обратили внимание на него, и когда царь Михаил Феодорович, 24-го октября 1615 г., впервые вызвал в Москву лиц, способных заняться исправлением церковно-богослужебных книг, то в числе приглашенных справщиков — лаврского библиотекаря Антония Крылова и священника подмонастырского села Клементьева, Ивана Наседкина, оказался также и Арсений, бывший в то время монастырским кононархом. Они неохотно шли на это дело, зная, что сколько-нибудь добросовестное исправление богослужебных книг от „тьмочисленных неисправностей“ восстановит против них множество лиц, прикосновенных к печатанию прежних книг. Антоний Крылов, как более опытный, тотчас отказался ехать в Москву за болезнью. Тогда Арсению и Наседкину поручено было исправить книгу „Потребник“, но они, выражаясь их словами, сознавали, что всякое исправление „простым людем будет смутно“, Чтобы отделаться от ответственной работы, Арсений подал в царский приказ отзыв, что „у тое книги Потребника быти им не мочно без настоятеля от власти“, а без сличения различных списков нельзя приступить к делу. Кроме того, представлял он, в Потребнике все чиноположения священнические, а он не имеет сана священства. Чтобы окончательно уклониться от сделанного ему предложения, он привел в своей челобитной такой аргумент, что он „ни поп, ни дьякон“, а исправлялись все „потребы поповские“. Наседкин бил челом о своем желании быть поближе к дому, где остались жена и дети. Поэтому они просили, чтобы книгу отослали архимандриту Сергиевской лавры Дионисию. По ходатайству Бориса Михайловича Салтыкова, покровительствовавшего Арсению, царь так и распорядился. 8-го ноября 1616 г. исправление „Потребника“ поручено было преподобному Дионисию, а Арсений, Антоний Крылов, иеродиакон Закхей и священник Наседкин были назначены ему в помощники. Приступив к рассмотрению Потребника издания 1602 г., они, как пишет Арсений в своем послании к боярину Б. M. Салтыкову, над этой работой „безо всякие хитрости сидели полтора года, день и ночь“. При отправлении из Москвы справщиков, царь распорядился дать им три списка и наказывал исправлять книги согласно с свидетельствами священных книг, как вразумит и научит св. Дух. „Я нищий чернец, — писал Арсений боярину Салтыкову, — говорил архимандриту Дионисию на всяк день: откажи дело государю, не сделати нам того дела в монастыре без митрополичьего совета, а привезем книгу изчерня к Москве“. Но Дионисий, находившийся под сильным влиянием честолюбивого Ивана Наседкина, настоял на своем и принялся за дело. Целые 20 списков сличали они и следили не только за буквой текста, но и за смыслом. При поверках справщики открыли изменения, прибавления и неправильности в Цветной Триоди, Октоихе, в Псалтири, Канонике, в общей и месячной Минеях, и по исчислении их добавляют, что они открыли в Печатных книгах „многи тмочисленныя описи в точках и в запятых и в накончаниях“. Наиболее ошибок и погрешностей найдено было в церковном уставе 1610 г., напечатанном под наблюдением надменного головщика Сергиевой лавры, Логгина. Предчувствия Арсения относительно предстоящего им мщения со стороны лиц, виновных в неисправном Печатании книг, не замедлили осуществиться. Когда, летом 1618 г., Дионисий отвез в Москву исправленный текст Потребника, то патриарх Иона, заведовавший патриаршим престолом вместо томившегося в плену у поляков Филарета, первый ополчился на злополучных справщиков. Он созвал собор под предлогом обсуждения исправлений, в действительности же для того, чтобы осудить справщиков. Самолюбивый патриарх имел много причин питать враждебное чувство к справщикам: во-первых, исправление книг велось ими не под непосредственным его наблюдением, а в Троицкой лавре. Иона, кроме того, был очень оскорблен тем, что справщики нашли ошибки в книгах, изданных при нем. Главными обвинителями справщиков на соборе явились старый уставщик Филарет, ризничий дьякон Маркелл и упомянутый выше головщик Логгин, бывший в 1610 году справщиком при типографии. Особенное негодование обвинителей вызвало то, что в молитве на день Богоявления Господня, которая в прежнем Потребнике кончалась словами „сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим святым и огнем“, справщики опустили слова „и огнем“. Напрасно Дионисий и его товарищи доказывали, что они „марали концы“ правильно, что слова „и огнем“ произвольно внесены прежними справщиками, что, кроме двух русских списков, ни в одном из многочисленных греческих и славянских списков Потребника, которым они пользовались для сличения, этой прибавки нет. Тем не менее, их осудили и подвергли целому ряду мучений. Арсения истязали в Вознесенском монастыре, а затем целый год держали в тяжком заключении на кирилловском подворье. Из последнего места заключения он написал два послания, одно боярину Салтыкову, другое Лукьяновичу, в которых яркими красками изобразил невежество современного ему духовенства. „Не знают-де они, — писал он Салтыкову, — ни православия ни кривославия, точию на едину строку зрят, божественные писания по чернилу проходят, разума же сих не нудятся сведети“. Сидя на кирилловском подворье, Арсений писал челобитные, в которых пытался оправдать себя и товарищей. „Наше дело в мир не пошло, — писал он. — ни царской казне какой протор сделало; если что не добро, ино дело на сторону; довольно наказания для трудившихся по принуждению, а не по разуму и того, что их лишают награды за труд“. Но все эти челобитные не доходили по назначению: их не читали. Арсений высидел на кирилловском подворье 9 месяцев в оковах, содержался в одной свитке и часто подолгу оставался без куска хлеба. Страданиям Арсения и его сотоварищей положил конец своим энергичным заступничеством прибывший в начале июля 1619 г. в Москву иерусалимский патриарх Феофан. По его ходатайству, справщиков освободили. Арсений окончательно восторжествовал с возвращением из польского плена Филарета. Этот просвещенный патриарх, убедившись по древним греческим книгам в правоте дела справщиков, приказал исключить из Требника 1625 г. слова „и огнем“, которые уже успели ввести, благодаря, главным образом, Антонию Подольскому, находившему глубокий смысл в этом слове. После своего освобождения Арсений много лет работал на Печатном дворе, где был приставлен к книжному делу.
Митроп. Евгений: «Слов. ист. о бывш. в Рос. пис. дух. чина» ч. I, 1818, стр. 39. — Филарет: «Обзор рус. дух. литер.», книга первая, стр. 219. — Н. Аристов: статья в «Энц. сл., изд. рус. уч. и лит.», т. V, стр. 455—487. (Настойчиво, но ошибочно считает Арс. гл. основателем греко-латинской школы, вместо Арсения Грека). — Макарий: «Ист. русск. церкви», т Х, стр. 75—94 и т. XI, стр. 10—14. — Смирнов: «Ист. моск. греко-славянской академии», стр. 4 и 5. — Казанский: «Исправление книг при Филарете» (в «Чтениях в общ. древн.», т. VIII). — В. Вишневский: статья в «Правосл. Собес.» 1882 г., февраль и март. — С. Венгеров: «Крит.-биогр. словарь», т. I. стр. 754—756. — С. Белокуров, статья в «Чтениях люб. общ. дух. просвещения», апрель, 1888 г. — И. Е. Андреевский, «Энц. словарь», т. II, стр. 170—171.