Котляревский, Иван Петрович, писатель, возродитель новой малорусской литературы. Род. в Полтаве 29 августа 1769 г., ум. там же 29 октября 1838 г. Отец Котляревского занимал должность канцеляриста в полтавском городовом магистрате, дед дьяконствовал в полтавском Успенском соборе; род Котляревских принадлежит к малороссийскому шляхетству и в 1793 г. значился внесенным в' шестую часть дворянской родословной книги Екатеринославского наместничества, иначе говоря Новороссийской губернии. Родители Котляревского не были богаты; им принадлежала небольшая усадьба в Полтаве и кусок земли в окрестностях города.
О том, где получил Котляревский первоначальное образование, не сохранилось никаких сведений; младшие современники его только предположительно говорят, основываясь на частых припоминаниях его о субботках, что учился он по тогдашнему обычаю у дьячка. Рано проявившаяся в мальчике любовь к чтению и усидчивость в занятиях побудили его родителей отдать сына в находившуюся в то время в Полтаве "словенскую семинарию"; семинарией этой в те годы управлял Никифор Феотоки, иерарх, получивший образование в заграничных университетах и между прочим известный расширением учебной семинарской программы и введением в нее сверх древних языков преподавания языков немецкого и французского. Еще до поступления в семинарию, десяти лет от роду, если верить послужному списку, Котляревский был записан на службу в находившуюся в г. Кременчуге Новороссийскую канцелярию; здесь, как свидетельствует формуляр, его произвели в 1779 г. в подканцеляристы, в 1781 г. — в канцеляристы, в 1783 г. — в губернские регистраторы. Сколько времени длилась эта фиктивная служба, кончилась ли она службой действительной, совпала ли с пребыванием Котияревского в семинарии, или прекратилась с поступлением его в это учебное заведение — положительных сведений нет: формуляр замолкает на целые тринадцать лет, годовые же даты о времени пребывания Котляревского в семинарии доселе не извлечены из местных архивов (по словам одного из знакомых Котляревского, он поступил в семинарию на 14-м году от рождения, т. е. в 1782 г.; но сведение это нельзя считать вполне достоверным). По окончании курса учения Котляревский отказался от предложения вступить в духовное звание и стал заниматься учительством в помещичьих семьях, по большей части в Золотоношском уезде; здесь, в хуторах основной Малороссии, Котляревский с особой любовью предался изучению народа; переодевшись в народное платье, он ходил по сходбищам, записывал песни, изучал язык, поверья и предания, наблюдал нравы, обычаи, обряды; эта жизнь в глуши Украины была для него той главной практической школой, которая дала ему богатейшие знания родного народа, впоследствии так ярко им выказанные; здесь же, в Золотоношском уезде, по сообщению одного из его биографов, он изучил польский язык. Около 1793 года, судя по подлинному документу, сохранившемуся в Императорской Публичной Библиотеке, странствования Котляревского по Малороссии окончились: в январе этого года он был уже протоколистом полтавской дворянской опеки и ходатайствовал об утверждении своих дворянских прав для поступления на коронную службу и, вероятно, для получения права на первый классный чин; вступил ли он на службу или нет, сведений не сохранилось.
Ряд точных данных о служебной деятельности Котляревского начинается только с 1796 г. В апреле этого года, — как говорят, вследствие несчастной любви — Котляревский отказался от штатской службы и определился кадетом в Северский карабинерный полк; в том же году он был произведен в аудиторы; в 1798 г. в прапорщики, в 1799 г. последовательно в подпоручики и поручики, в 1806 г. в штабс-капитаны. Начав свою военную службу в строю Северского полка, Котляревский затем получил место адъютанта при инспекторе по кавалерии Днестровской и Крымской инспекции, маркизе Дотишампе; по словам аттестата, данного ему маркизом в феврале 1806 г., "отличной рачительностью и прилежанием" и вместе с тем "расторопностью и точностью", с которой исполнял все возлагаемые на него поручения, он выказал себя во всех частях хорошим офицером. В 1806 г. Котляревский был прикомандирован в качестве адъютанта к барону Мейндорфу, начальнику 2-го корпуса войск, назначенных для войны с турками и занятия Молдавских княжеств. При вступлении в Молдавию он принял участие в осаде Бендер; затем исполнил трудное дипломатическое поручение — склонить к миру Буджакских татар, кочевавших тогда у Черного моря между Днестром и Дунаем (в нынешнем Аккерманском и Бендерском уездах Бессарабской губ.); с опасностью для жизни он успокоил мятежников, готовых подняться против русских, уговорил их признать власть России и привел с собой заложников; за этот подвиг он был награжден орденом Анны 3-й степени; далее в течение той же войны Котляревский "отличил себя неустрашимостью" при двукратной осаде крепости Измаила, за что два раза удостоился получить монаршее благоволение. В 1807 г. (3 декабря), вслед за отставкой барона Мейндорфа, он оставил действующую армию и вступил в Псковской драгунский полк, квартировавший в тогдашней Литовской губернии. В 1808 г. по прошению он был уволен в отставку в чине капитана. После скитаний в Петербурге и долгих неудачных поисков службы по гражданскому ведомству, дойдя до самого бедственного положения, Котляревский, при помощи малороссийского генерал-губернатора князя Лобанова-Ростовского, получил место надзирателя полтавского дома воспитания бедных с жалованием в 300 рублей в год (в июне 1810 года). Отечественная война вызвала его снова к военной деятельности: по поручению Лобанова-Ростовского он, с замечательной быстротой, доставившей ему впоследствии монаршее благоволение, сформировал 5-й полтавский конный полк украинского казачьего войска; затем в 1813 г. по приказанию того же кн. Лобанова ездил с донесением на Высочайшее имя в Дрезден. После этого Котляревский снова отдался дому воспитания детей; он усердно хлопотал через посредство кн. Лобанова о расширении заведения, устроил больницу, сделал ряд нововведений военного характера, между прочим, ввел преподавание черчения, ситуации, военные упражнения, ввел форменную одежду и пр. За деятельность по Полтавскому дому, в 1817 г., при посещении Полтавы императором Александром I, Котляревский был награжден, во внимание к его просьбе, несмотря на службу по гражданскому ведомству, военным чином майора, и кроме того, подарком бриллиантового перстня и пенсионом по смерть в 500 рублей сверх получаемого жалования ("за деятельность и усердие его", как сказано в грамоте, "коими улучшил сие заведение"). В 1827 г. Котляревский был определен попечителем полтавского богоугодного заведения с оставлением в должности надзирателя дома воспитания бедных. Обе эти должности он исполнял до старости, вернее, до тех пор, пока мог двигаться. Расстроенное на службе здоровье заставило его просить отставки в июле 1834 г.; отставка была дана 31 января 1835 г. с пенсионом в 600 рублей.
Кроме коронной службы в Полтаве Котляревский нес частную обязанность казначея и книгохранителя полтавского отделения российского библейского общества (с 1819 до 1830 г.). В связи с этой стороной деятельности было участие его в масонской ложе "Любовь к истине", действовавшей в Полтаве около 1820-х годов. Совсем иной характер интересов выказался в исполнении по поручению генерал-губернатора кн. Репнина должности управителя и режиссера так называемого вольного театра, устроенного Репниным в Полтаве. Наконец, следует отметить, что Котляревский состоял в числе членов санкт-петербургского общества любителей российской словесности (был избран в 1822 году).
Последние годы жизни Котляревский провел в уединении безвыходно в своем полтавском домике, по слабости здоровья редко кого принимая. Он умер на 70-м году жизни и похоронен в Полтаве на городском кладбище по Кобеляцкой дороге. Женат Котляревский не был.
Литературные наклонности проявились в Котляревском с юности. Еще в семинарии, как говорит его товарищ протоиерей Насветов, он начал писать стихи и за искусство подбирать рифмы был прозван рифмачом; по некоторым известиям он писал в семинарии вирши на малорусском языке; по словам Шевченка в годы семинарской жизни он составлял нечто вроде сатирического журнала "Полтавскую муху", осмеивавшую "пошлость и низость людскую"; весьма вероятно, вирши и стихи и составляли эту "Муху" — настоящую пчелу, как говорил о ней Шевченко. Наряду с любовью к стихотворству в Котляревском начал развиваться интерес к римским классикам, в особенности к Вергилию. К этим литературным интересам присоединилось стремление к изучению малорусского народа. Так еще в молодости Котляревского сложились те три начала, из которых создался впоследствии его литературный облик: знакомство с классиками в связи с любовью к поэзии дало внешность и технические достоинства его произведениям; вторым элементом была склонность его к сатире и юмору; третий важнейший элемент заключался в знании малорусского народа; это знание представляете собой основу его литературной славы и сущность его малорусской поэзии.
С именем Котляревского обыкновенно соединяются четыре произведения: "Энеида, на малороссийский язык переложенная", "Наталка Полтавка", "Москаль чаривник" и "Ода до князя Куракина". Кроме этих главнейших его произведений, писанных по-малорусски, известны два русских: "Ода Сафо" и "Размышления на евангелие от Луки, переведенные с французского сочинения аббата Дюкеня".
"Энеида" — первое по времени произведение Котляревского — писалась в продолжение многих лет; создание начала ее (части l—3) относится, вероятно, к первой половине 1790-х годов, середина (часть 4-я) была написана в годы военной службы Котляревского, конец (части 5-я и 6-я) — до 1820 г., как видно из письма Мельгунова 1820 г. о предложении московского издателя издать полную Энеиду. Три начальные части Энеиды были напечатаны без дозволения автора черниговским помещиком Парпурой два раза — в 1798 и 1808 гг.; первое авторское издание, заключавшее в себе четыре части, было выпущено в свет в 1809 году и напечатано иждивением полтавского помещика С. М. Кочубея, которому и было посвящено; полное издание всей Энеиды (6 частей) вышло в свет уже после смерти Котляревского в 1842 году. "Энеида, переложенная на малороссийский язык", представляет собой сатирическую переработку произведения Вергилия на украинские нравы ХVIII века. Подобные операции над Энеидой не были новостью в литературе. На западе Европы они начались в ХVII веке и дали длинный ряд бурлескных Энеид, начавшийся с поэмы итальянца Лалли Eneida travestita (1633) и Скаррона — Le Virgile travesti (1648—1653) и имевший представителей в литературах английской, провансальской, бургундской и немецкой. Алоизу Блумауеру, написавшему Wirgils Aeneis (1784—1788) явился подражатель и в России; это был Осипов, со своей "Энеидой, вывороченной на изнанку" (1791—1795 г.). Разительное сходство Энеиды Осипова с Энеидой Котляревского давно дало повод думать, что один из этих писателей подражал другому; право на первенство сочинения, вопрос о том, который писатель должен быть признан подражателем другому, долго составляли предмет споров исследователей; тщательное рассмотрение вопроса о взаимоотношении Энеид Осипова и Котляревского, исполненное в последнее время г. Стешенком, неоспоримо утвердило первенство за Осиповым. Но зависимость Энеиды Котляревского от Энеиды Осипова, несмотря на то, что изложение во многих местах сходно, а иногда является прямым переводом русского текста, ни мало не уменьшает значения малорусской поэмы: напротив, произведение Котляревского оставляет далеко за собой свой прототип. Превосходя Энеиду Осипова с внешней стороны богатством языка, яркостью образов и краткостью в изложении, она по своим внутренним достоинствам не может даже быть сравниваема с нею. Достоинством малорусской Энеиды является во-первых то, что целью поэмы Котляревского было сознательное создание сатиры на нравы современного поэту малорусского общества; цель Осипова была не так серьезна: она заключалась лишь в желании вызвать в читателе смех с помощью не всегда удачной шутки или попыток комически сочетать римских героев с русской обстановкой. За внешней забавной формой малорусской Энеиды, полной неподдельного юмора, скрывается энергическое порицание зла, за резкой насмешкой и грубой, иногда впадающей в цинизм, внешностью, проглядывает привязанность к родине и любовь к своему народу. Дальнейшая заслуга Котляревского заключается в реальности изображения малорусской жизни XYIII в.; поэма явилась как бы отражением действительности современной Малороссии со всеми неприглядными ее сторонами, с картинами тяжелого положения народа, с панством, считавшим людей за скотов, с попами, гнавшимися за деньгами, с неправедными судьями, взяточниками, жидами, поляками, москалями и пр.; все проходит перед читателем в живых образах, нарисовано без прикрас, правдиво и отчетливо. Это достоинство поэмы еще усугубляется ее народностью, сказавшейся в знании жизни народной, ее обычаев, обрядов, старины; народность Энеиды, поставившая Котляревского в ряд начинателей малорусской этнографии, сообщила поэме много жизни, для современника ее создания особенно заметной; описания вечерниц, похоронных обрядов, поминок, панских пиров, танцев, игр, песен, изображение старинной малорусской латинской школы, казачества, остатков Запорожской Сечи, выходцы из которой являются в образе троянцев — спутников Энея, изображение старых полков казацких и пр. — давало обильную пищу читателю и вызывало глубокий интерес к поэме. Честные цели автора, реальность и жизненность его произведения, наконец, народность или этнографичность Энеиды — все это вместе, высоко поставив поэму Котляревского, явилось причиной ее долгой жизни: в противоположность пародии Осипова давно забытой и сданной в архив, малорусская "Энеида" до сих пор пользуется вниманием и не выходит из литературного обихода.
Если Энеида представляет изображение по преимуществу отрицательной стороны жизни Малороссии, то две другие важнейшие пьесы Котляревского, опера "Наталка Полтавка" и водевиль "Москаль чаривник", являются как бы противовесом первой. Основная их идея — дать привлекательное изображение малорусской женщины, которая является центральной фигурой в этих произведениях; остальные действующие лица с одной стороны служат ей фоном, с другой выводятся для придания местного колорита пьесам. Поводом к сочинению "Наталки Полтавки" и "Москаля чаривника" было появление на харьковской и полтавской сценах оперы-водевиля кн. Шаховского "Казак-стихотворец", плохой пьесы, в которой автор без всякого знания малороссийской жизни и нравов неудачно пытался изобразить малороссов в смешном или неправдоподобном виде, заставлял действующих лиц петь русские песни, говорить на каком-то выдуманном наречии. Имевшая успех в Петербурге, пьеса пришлась не по вкусу южнорусской публике и вызвала строгую рецензию в "Украинском Вестнике". Котляревский — большой любитель театра — по своему знанию Малороссии мог быть раздосадован более чем всякий другой произведением кн. Шаховского; как бы в осуждение и в исправление ее — что показывают слова действующих лиц "Наталки" — на сцене Полтавского театра в 1819 г. и появились пьесы Котляревского. Обе пьесы были приняты с восторгом и быстро разошлись по всей Малороссии и отчасти в Великороссии, сначала в рукописных списках, затем в печатных изданиях (полностью "Наталка" и " Москаль" были напечатаны в первый раз в "Украинском Сборнике" И. И. Срезневского в 1838 и в 1841 гг.; ранее в "Северных Цветах" 1830 г. была помещена одна песня из "Наталки Полтавки"). наибольшую известность приобрела "Наталка Полтавка", которая доныне не снимается с репертуара малорусских трупп. Фабула "Наталки Полтавки" незамысловата. Главные действующие лица — взаимно влюбленные Наталка и Петро — по бедности не могут сыграть свадьбу; Петро идет на чужую сторону зарабатывать деньги. В отсутствие его, под влиянием бедности, мать Наталки вынуждает у дочери согласие выйти за посватавшегося за нее старика возного; возвращение Петра расстраивает эти планы и все кончается к общему благополучию, причем и сам возный принимает участие в устроении брака влюбленных молодых людей. Пьеса представляет собой идиллическую картину старой полтавщины; доброе, благодушное настроение автора проникает все произведение; его не нарушают и блестяще нарисованные отрицательные типы пьесы — возный и выборный; и в их изображении автор старается не миновать тех сторон, которые могут привлечь к ним симпатии. Они такие же живые люди, как и другие действующие лица пьесы, как и сама немного идеализированная Наталка, как Петро и Микола, тип бурлака, и старуха мать Наталки. Народность и трезвый реализм в связи с художественностью и драматизмом, по мнению некоторых критиков, дают " Наталке Полтавке" главнейшее место в ряду произведений Котляревского. Помимо достоинств пьесы, как произведения драматического, она замечательна своими песнями, которые в наиболее патетических и сильных местах заменяют прозаическую речь действующих лиц; эти образцовые лирические произведения, созданные Котляревским в подражание народной поэзии, сами по себе, без придатка других сочинений, могли бы составить славу их автору.
Значительно уступает этой пьесе водевиль "Москаль чаривник", дающий картину из жизни семьи чумака и изображающий неудачные ухаживания за женой чумака судового паныча; центральное лицо пьесы, жена чумака, является положительным типом малорусской женщины, разумной, верной мужу, но не лишенной доли лукавства и хитрости. Паныч, в противоположность ей изображенный непривлекательными чертами, представляет собой тип человека, вкусившего верхов образования, полного самодовольства, гнушающегося своими родичами сельчанами. Остальные действующие лица — чумак и солдат — стоят в отношении обработки на втором плане. Если можно согласиться, что изображение чумака довольно жизненно, то нельзя того же сказать о солдате, представленном слишком грубыми чертами и потому портящем пьесу. Главная цель "Москаля чаривника" заключается в стремлении осмеять неестественные выродки из народа и показать нравственное превосходство людей, оставшихся верными своей среде. Фабула пьесы, по расследованию г. Дашкевича, в значительной мере заимствована Котляревским из французской оперетки "Le soldat magicien", которая в свою очередь находится в связи с целым рядом произведений в западной литературе, близких к ней по сюжету; уступая в отношении разработки фабулы своему французскому прототипу, малорусский водевиль далеко ушел от него в обработке характеров некоторых действующих лиц и в богатстве речи, чисто народной в устах чумака и его жены, канцелярски-искусственной в изъяснениях судового паныча.
Из лирических произведений Котляревского кроме песен, вошедших в его драматические пьесы, сохранилось всего одно, хотя по некоторым намекам в воспоминаниях его знакомых можно думать, что их было и больше; это произведение — "Ода до князя Куракина", написанная в 1805 г., напечатанная впервые в 1861 г. Кулишем и с его же стороны подвергшаяся жестокой критике. Князь Алексей Борисович Куракин, занимавший при Александре I пост генерал-губернатора Малороссии, человек честный по убеждениям и враг крепостного права, был одним из выдающихся людей своего времени; эта сторона его деятельности и явилась поводом похвал оды; ода не грешила против правды, не превозносила своего героя, не унижала автора и этим выдвинулась из ряда других подобного рода произведений. Помимо таких отрицательных достоинств, она замечательна как художественно-реальное изображение современной народной жизни, как любовное описание народа; но этим не исчерпываются ее достоинства: они заключаются в простоте, свободе от ложно-классических приемов, народном стиле. наконец, в искренности и сквозящем в ней добродушии автора.
Кроме перечисленных четырех малорусских произведений Котляревского с именем его, как отмечено выше, связано два русских — "Ода Сафо" и "Размышления о расположении, с каким должно приступать к чтению и размышлению о Св. Евангелии св. Луки". Стройная и изящная по форме ода Сафо является интересным свидетельством умения Котляревского владеть русским стихом и языком; она была написана в 1819 г. и напечатана только в 1843 г. в альманахе Бецкого "Молодик". "Размышления" представляют собой перевод с некоторыми дополнениями сочинения аббата Дюкеня "L'evangile medite et distribue pour tous les jours de l'annee, suivant la concorde des quatre evangelistes"; над "Размышлениями" Котляревский работал с 1823 по 1838 г. изо дня в день и, вероятно, без мысли о напечатании; рукопись их в неполном виде сохранилась в Императорской публичной библиотеке (из четырех томов, виденных в свое время Стеблин-Каминским, имеется только один первый). "Размышления" важны в биографическом отношении, как указание на религиозное настроение, овладевшее Котляревским в последние пятнадцать лет его жизни. Два русские произведения украинского поэта стоят особняком в общей его деятельности и ничего не прибавляют к его литературной славе.
Слава Котляревского сложилась исключительно благодаря его малорусским произведениям. В них он явился возродителем потухавшей в то время малорусской литературной речи; забываемая высшими слоями общества, бессознательно поддерживаемая народом в его песенной поэзии и сочинителями виршей, вертепной драмы и других произведений книжно-народной словесности, она ожила под пером Котляревского. Поэт в душе и человек образованный, Котляревский пробудил малорусскую литературу; он дал ей новые художественные формы, и указал путь совершенствования при посредстве изучения устной словесности. Влияние его было громадно: своими литературными трудами он вызвал к жизни ряд новых писателей, своими сознательными этнографическими наблюдениями дал толчок к изучению народа; сумев заинтересовать современников своими произведениями, создал малорусскую читающую публику во всех слоях общества и сблизил между собой эти слои. Чистый и безупречный образ Котляревского-писателя слился, как свидетельствуют воспоминания его современников, с образом человека высокой честности, прекрасной души и светлого ума; это был, по словам Сементовского, "благодетель, помощник сиротам и нищим, друг и приятель знавшим его лично", "любитель правды и истинный христианин". Наконец, следует упомянуть, что Котляревский оставил по себе память, как о замечательном острослове, прекрасном рассказчике, умело пользовавшимся своим знанием малорусских пословиц и присловий.
С. Стеблин-Каминский, "Воспоминания об И. П. Котляревском", Полтава, 1883 г.; И. Стешенко, "Поэзия И. П. Котляревского (к 100-л. юбилею его Энеиды)", Киев, 1898 г.; (две статьи: "И. П. Котляревский и Осипов" и "И. П. Котляревский в свете критики" ранее были напечатаны в "Киевской Старине"; П. Житецкий, "Энеида И. П. Котляревского и древнейший список ее" ("Киевская Старина" 1899—1900 г.); Н. Дашкевич, "Малорусская и другие бурлескные (шутливые) Энеиды" ("Киевская Старина", 1898 г., № 9); "Вергилиева Энеида на малороссийский язык переложенная И. П. Котляревским", Киев, 1898 г., (со сведениями о ее прежних изданиях); В. П. Науменко, "К пятидесятилетию со дня смерти И. П. Котляревского" ("Киевская Старина", 1888 г. № 11); А. И. Соболевский, "К юбилею И. П. Котляревского" ("Библиограф" 1889 г. №№ 10—11); И. Франко, "Писаня I. П. Котляревьского в Галичинi", ("Записки наукового товариства iмени Шевченка, 1898 г. кн. 6"); В. И. Срезневский, "Знакомство И. И. Срезневского с И. П. Котляревским" ("Киевская Старина", 1899 г. № 1); В. Срезневский, "Записки И. П. Котляревского о первых действиях русских войск в Турецкую войну 1806 г." ("Киевская Старина", 1900 г. № 12); В. Симоновский, "Участие малороссийских казаков в Отечественной войне 1812 г." ("Полтавские Губернские Ведомости", 1900 г. № 153), письма здесь помещенные, перепечатаны В. Науменком в "Киевской Старине", 1900 г. № 9; "Два неизвестных письма И. II. Котляревского"); Т. И. Шевченко, "Близнецы", ("Киевская Старина", 1886 г. т. 16, 232—234, 243—245, 410, 426, 442); касающееся Котляревского в повести перепечатано отдельно в переводе на малорусский язык в статье "Шевченко про Котляревського" — "Литературно-науковни вистник", 1898 г. № 11. "Два письма о Котляревском" — ("Киевская Старина", 1898 г., т. 62, отд. 2, 1—2): "Несколько слов о домике Котляревского в г. Полтаве" (там же, 1884 г. № 10), "Две малорусские оды из эпохи Наполеоновских войн" (там же, 1886 г. № 1); "Ответ на вопрос о малорусских одах из времени наполеоновских войн" (там же, 1886 г. № 4); В. Перетц "К исследованию о литературном источнике оперы Котляревского "Москаль Чаривник" (там же, 1894. т. 44, 548—551); "Письма Евгения Болховитинова к Анастасевичу" ("Русский Архив", 1899, т. 2, 66); А. Ефименко, "Котляревский в исторической обстановке", (Вестник Европы, 1900, № 3). В 1898 г. по поводу столетней годовщины выхода в свет первого издания малорусской Энеиды появилось большое количество биографических и историко-литературных заметок о Котляревском; сведения о важнейших из них помещены в "Киевской Старине", 1899 г. январь, отд. 2, стр. 20—23 (см. также "Литературно-науковни вiстнiк", 1898 г. №№ 10—12, где помещены статьи M. Грушевского, С. Смаль-Стоцкого, Гр. Коваленка, О. Колессы. — Библиография о Котляревском до 1897 г. почти вся введена в указанную выше статью г. Стешенка "Котляревский в свете критики".