Суворов, Василий Иванович, генерал-аншеф, отец генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, сын генерального войскового писаря в царствование Петра І, родился в 1705 г. в Москве. Сведения о его детских годах и первоначальной службе довольно скудны. Известно, что он был крестником Петра Великого, а из документов, представленных уже после его смерти фельдмаршалом Александром Васильевичем в московскую дворянскую опеку, видно, что он начал службу в должности денщика и переводчика у своего крестного отца. Приведением этих сведений обыкновенно и ограничиваются исследователи о жизни С. в этот ее период. Однако нет сомнения, что в юношеские годы С. был за границей, где изучал строительно-морское дело. В инструкции к тогдашнему агенту адмиралтейства по найму техников, Конону Никитичу Зотову, Петр упоминает о Василии С. в следующих выражениях: "Суворова отправить в Мардан, где новый канал делают, также и на тот канал, который из окиана в Медитеранское море приведен, и в прочие места, где делают каналы, доки, гавани и старые починивают и чистят; чтобы он мог присмотреться к машинам и прочему и мог бы у тех фабрик учиться"... Когда возвратился С. в Россию, остается неизвестным, во всяком случае, раньше 1724 г., ибо в этом году вышла в свет переведенная им за границей и привезенная оттуда книга "Истинный способ укрепления городов, издание славного инженера Вобана". Книга эта, кроме ее несомненных для своего времени достоинств, примечательна еще и в том отношении, что по ней С. учил своего знаменитого сына. "Покойный батюшка, — писал впоследствии генералиссимус, — перевел способ Вобана с французского на русский язык и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей столь нужной и полезной науки".
По смерти Петра Великого Императрицей Екатериной І С. был "выпущен лейб-гвардии от бомбардир сержантом", вскоре произведен в прапорщики и назначен в Преображенский полк, в котором дослужился до чина капитана гвардии. При Анне Иоанновне С. состоял "в полевых войсках прокурором" и в этой должности был командирован в Сибирь для расследования "некоего важнейшего дела". В отдаленном Березове в это время томилось в ссылке семейство князей Долгоруких, в том числе известный фаворит и обер-камергер Императора Петра князь Иван Александрович, пострадавший за свою приверженность к низложенному Императору, и не менее известная жена его, княгиня Наталья Борисовна, урожденная Шереметева. По доносу тобольского таможенного подьячего Тишина на Долгорукого было взведено обвинение "во вредительных и злых словах" об Императрице и некоторых высокопоставленных лицах. С. в качестве прокурора, по поведению Анны Иоанновны, должен был принять участие в наряженной по этому поводу "строжайшей" экспедиции. Последняя, состоявшая под начальством капитана Сибирского гарнизона Ушакова, начала свои дознания в Тобольске в сентябре 1738 г. По исследованию биографа кн. Долгорукого, Д. А. Корсакова, свои расследования экспедиция открыла обычными допросами "с пристрастием" и "розыском", т. е. пыткою. Дело велось таким образом, что Долгорукий, вначале все отрицавший, под конец, не будучи в силах противостоять мучениям, не только признал то, в чем его винили, но рассказал даже и такие вещи, о которых его не спрашивали, — напр., о составлении подложного завещания от имени Петра II, о сделанной им, Долгоруковым, подложной под этим завещанием подписи и пр. 11 сентября 1738 г. Ушаков и С. предложили Долгорукову 16 вопросных пунктов и, пытая дыбом, "привели его к сознанию" во всех винениях. Дело разрослось, по вынужденным у Долгорукова показаниям были привлечены к дознанию еще около 50 человек и пр. Какова во всем этом характерном для своей эпохи деле, в "пристрастии" и пытках была роль С. и в какой мере он был инициатором жестоких приемов — выяснить нет возможности. Вполне вероятно, что главная роль во всем этом принадлежала Ушакову, как начальнику экспедиции, С. же был лишь невольным свидетелем происходящего; тем более это вероятно, что лица, знавшие его лично, отзываются о нем как о человеке души доброй и мягкой. С другой стороны, полученные им из Петербурга по этому делу инструкции категорически требовали применения самых строгих мер в дознании; не выполнить их — значило бы навлечь на себя немилость. Во всяком случае, сибирская командировка С. показывает, что в это время он пользовался при Дворе особым вниманием.
В Тобольске С. пробыл более года Возвратившись в Петербург, он через недолгое время, именно 2 февраля 1741 г. уже в царствование Иоанна Антоновича был уволен от должности войскового прокурора и о чином коллежского советника определен к "гражданским делам", но в том же году повышен в ранг полковничий и назначен вновь прокурором генерал-берг-директориума, или берг-коллегии. Об этом периоде деятельности С., продолжавшемся десять лет, сохранились сведения, свидетельствующие, что он всегда стоял на страже интересов закона и казны. В конце 1742 г. он доносил, напр., в сенат о беспорядках, царящих в берг-коллегии, президент которой часто единолично, без согласия остальных членов, сочинял и подписывал различные определения, назначал на службу и пр., против чего С., как прокурор коллегии, протестовал и письменно, и устно, но его не слушали; сенат постановил: "Впредь берг-коллегии поступать порядочно, а не так, как ныне, а против прокурорского доношения... взяв от коллегии ответ, исследовать". В 1745 г. С. протестовал против решения берг-коллегии считать уважительными причины отказа некоторых солепромышленников и владельцев железных заводов поставить договоренный с казною продукт, от чего последняя несла потери; так как коллегия оставила его протест без внимания, то С. перенес его в сенат, которому донес также, что многие заводчики за отведенные им государственные земли и угодья, вопреки берг-регламенту, ничего в казну не платят, а коллегия им попустительствует. В 1746 г. он опять имел столкновение с коллегией по делу некоего Прядунова, первого нефтепромышленника в России, который добываемую им нефть продавал как лекарственное средство, что берг-коллегия находила допустимым, а С. держался обратного мнения, которое разделил и сенат.
В 1751 г. С. недолгое время был, кажется, прокурором сената; по крайней мере, в делах последнего сохранилось его донесение о незаконных действиях обер-президента главного магистрата, С. С. Зиновьева. Следующее известие о С. относится к 29 марта 1753 г., когда он был представлен сенатом в обер-прокуроры синода, но утверждения почему-то не получил, а по Высочайшей резолюции был пожалован в бригадиры; в декабре того же года он получил чин генерал-майора и был назначен членом военной коллегии. Среди дел последней сохранился между прочим подписанный С. указ об отставке из Оренбургского гарнизона "Пензенского полка подполковника Романа Державина за имеющимися у него болезнями от воинской и штатской службы".
Четырехлетие 1758—1761 гг. служебной деятельности С. характеризуется рядом повышений и даваемых ему часто весьма серьезных поручений. 7 января 1758 г. он был произведен в генерал-поручики, 20 апреля 1760 г. получил командировку к русской армии, находившейся за границей, и состоял при ней главным полевым интендантом. Во время пребывания С. в действовавшей за границей армии Елизавета Петровна поручала ему большие денежные операции, относилась к нему с большим доверием и в июне 1760 г. пожаловала его орденом св. Александра Невского. 16 августа того же года С. был назначен сенатором и должен был приехать в Петербург, но через месяц по его назначении вышел указ "о невызове из армии до окончания кампании пожалованного 16 августа в сенаторы Суворова". Наконец, в декабре С. был назначен на весьма видный и ответственный пост — генерал-губернатора завоеванной части Пруссии. "Отзывая нашего генерал-поручика из Пруссии губернатора Корфа, — говорилось в указе о последнем назначении С., — ...Всевысочайше восхотели мы определить вас на его место точно на таком же основании и с таким же жалованием, какое он получал. Почему и имеете вы немедленно в Кенигсберг ехать и его сменить, а мы уверены пребываем, что вы и в сем новом посте с той же ревностью службу нашу продолжать станете, о которой мы всегда оказывали вам наше удовольствие и благоволение"... Последнее назначение доказывает, что в царствование Императрицы Елизаветы Петровны С. считался выдающимся администратором.
С воцарением Петра III С. по указу от 27 декабря 1761 г. от должности генерал-губернатора Пруссии был уволен, а через месяц, именно 30 января 1762 г., получил назначение тобольским или, как тогда чаще говорилось, сибирским губернатором, на место старика Ф. И. Соймонова. В указе сенату по этому поводу, между прочим, значится: "...Находящийся в Тобольске губернатор Соймонов, как нам известно, по его преклонным летам и слабости здоровья наложенных на него разных и многотрудных дел с таким успехом, как нам желательно, исправлять не может, и для того Всемилостивейше жалуем на его место губернатором генерал-лейтенанта Василия Суворова, которого сенат имеет отправить туда немедленно, препоручаем ему все те дела, которые ведал губернатор Соймонов...". Однако поездка С. в Сибирь не состоялась. Почему именно он не вступил в отправление новых обязанностей и по каким причинам сенат не исполнил повеления о "немедленном" отправлении его к должности, — сведений об этом никаких не сохранилось. Известно лишь, что временное управление Тобольскою губерниею было возложено на другое лицо, ст. сов. Колудерова, С. же остался в Петербурге. Можно только предполагать с некоторой вероятностью, что или С. сам, как бывший в Сибири и отлично знавший все ее неурядицы, этого места не желал, тем более что такое назначение после пребывания генерал-губернатором Пруссии он мог рассматривать как немилость, или же — и это более вероятно — его дальнейшее пребывание в Петербурге имело некоторую связь с подготовлявшимися в то время событиями, результатом которых было низложение Петра III. Последнее предположение подтверждается тем обстоятельством, что в воцарении Екатерины II С. играл довольно заметную роль — был исполнителем важного поручения: явившись с отрядом гусар в Ораниенбаум, он арестовал там голштинский генералитет, отобрал от всех голштинцев шпаги и тесаки, объявил арестованных военнопленными, заключил всех в крепость и в то же время распорядился о составлении описи дворцовым суммам и имуществу, а на другой день сделал разбор арестованных, из которых русских, малоросов и лифляндцев привел к присяге Императрице, а голштинцев посадил на суда и перевез в Кронштадт.
После краткого периода негласной опалы при Петре III, с воцарением Екатерины II С. вновь стал пользоваться доверием, милостью и даже некоторым, хотя и незначительным влиянием на ход дел, преимущественно государственно-экономического характера. Развязавшись окончательно с назначением в Сибирь, он продолжал заседать в сенате и исполнял различные Высочайшие поручения. В начале 1762 г. губернаторам и воеводам велено было представить, "где и сколько имеется нерозданных засек, диких полей, лесов и др. угодий", а после получения сенатом этих сведений вышел приказ о продаже таких угодий с публичного торга в Петербургской вотчинной конторе. Главным распорядителем по организации этой операции был назначен С., который и в следующем 1763 г. состоял председателем особой комиссии по продаже "казенных засек и в дачах не бывалых земель". Наконец, в том же 1763 г. ему было поручено расследовать одно политическое дело — дело о "дерзостных речах" камер-юнкера Федора Хитрово, одного из участников в свержении Петра Ш. 24 мая 1763 г. Екатерина, бывшая в то время в Ростове, отправила С. письмо следующего содержания: "По получении сего, призовите к себе камер-юнкера кн. Ивана Несвижского и прикажите ему письменно подать вам или при вас написать все то, что он от Федора Хитрово слышал, и по важности показаний... его, Хитрово, арестовать; для дальнейшего произвождения оного дела призовите себе в помощь кн. Мих. Болконского и кн. Петра Петровича Черкасского и рапортуйте мне как часто возможно. Я при сем рекомендую вам поступать весьма осторожно, не тревожа ни город и, сколь можно, — никого, однакож таким образом, чтоб досконально узнать самую истину, и весьма различайте слова с предприятием. Впрочем, по полкам имеете уши и глаза". Из допроса кн. Несвижского С. выяснил, что Хитрово распространял слухи о намерении генерал-фельдмаршала гр. А. П. Бестужева устроить брак Екатерины с гр. Григорием Орловым, причем против такого проекта ничего не имела и сама Императрица, но ему воспротивились Панин и Разумовский, — и далее, о предположении среди группы влиятельных придворных лиц, буде Императрица не откажется от своего намерения, — схватить братьев Григория и Алексея Орловых и их "отлучить, а то и погубить". Сам Хитрово на допросе 27 мая умысел против Орловых отрицал, распространение вестей же о предполагаемом браке подтвердил, сославшись на то, что слышал их от других, между прочим, от княгини Дашковой. Екатерина была недовольна половинчатыми признаниями Хитрово и в ряде писем к С. настаивала на новых допросах, делала указания и высказывала предположения, не кроется ли в этом деле, помимо умысла на жизнь Орловых, заговор против самой государыни. Однако после ареста Хитрово и двух-трех других незначительных лиц, все это дело, о котором стали по обеим столицам циркулировать всевозможные слухи, постарались замять.
О дальнейшей службе С. известно, что в конце 1763 г. он был пожалован в генерал-аншефы, а через три года награжден орденом св. Анны 1-й степени. Последние годы своей жизни, оставаясь в звании сенатора, он провел на покое в Москве, где и умер в 1775 г. и там же был погребен — при церкви Вознесения. Женат С. был на Авдотье Федосеевне Мануковой (брак состоялся около 1720 г.), дочери дьяка при Петре Великом, имел двух дочерей и знаменитого сына — Александра Васильевича. По отзывам современников, С. был способным администратором и человеком для своего времени весьма образованным — знал несколько иностранных языков и имел обширную библиотеку, преимущественно из военных сочинений, которой был обязан своею начитанностью в области военной истории Александр Васильевич. Одной из преобладающих черт в характере С. являлась непомерная скупость, перешедшая отчасти и к его сыну.
Журналы и протоколы сената от 3 марта 1742 г., 8 марта 1745 г., 14 апреля 1749 г., 12 ноября 1751 г. — Полное Собрание Законов, т. XV, стр. 588, 629, 701, 738, 786—790, 867, 892; т. XVI, стр. 17, 19, 58, 92, 110, 200, 328—330, 370, 371, 392, 393, 601, 721, 730, 894; т. XVIII, стр. 400; т. XIX, стр. 26. — П. Пекарский, "Наука и литература при Петре Великом", т. I, СПб., 1862, стр. 159, 227—228; т. II, стр. 619—620. — "Осмнадцатый век", историч. сборник, изд. П. Бартеневым, кн. I, М., 1868 г., стр. 50; кн. II, стр. 494. — В. В. Руммель и В. В. Голубцов, "Родословный сборник русских дворянских фамилий", т. II, СПб., 1887 г., стр. 440. — "Родословие Суворовых", "Русская Старина", 1872 г., № 10. — "Биография Александра Васильевича Суворова, им самим написанная в 1786 г.", Чтения Общ. Истор. и Древн. Poс.", 1847—1848 г., т. IХ. — "Записки Болотова". — "Автобиография Шеффера" (о деятельности С. в царствование Елизаветы Петровны). — "Судьба князей Долгоруких при Императрицe Анне", "Заря", 1870 г., №№ 6—9. — "Дело Долгоруких", "Русская Старина" 1873 г., № 7. — "Князья Долгоруковы в 1730—1740 гг.", ibid., 1878 г., т. ХХШ. — Д. A. Корсаков, "Иван Алексеевич Долгорукий", "Древн. и Нов. Россия", 1879 г., т. І, и в его сборнике "Из жизни русских деятелей XVIII в.", Казань, 1891 г. — С. М. Соловьев, "История России", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. IV, стр. 237, 1602, 1603; кн. V, стр. 203, 334, 599—600, 695, 1225, 1367, 1455—1457; кн. VI, стр. 125, 294. — "Сподвижники Императрицы Екатерины II по духовному, военному и гражданскому управлению", "Сын Отеч.", 1847 г., № 7, стр. 1—32. — М. Пыляев, "Отец Суворова", "Исторический Вестник", 1891 г., № 7. — Е. К., "Василий Иванович Суворов сибирский губернатор", "Тобольские Губернск. Ведом.", 1892 г., №№ 38, 39. — С. Петрушевский, "Генералиссимус Суворов", СПб., 1900 г., стр. 1—5. — "Сборник Императ. Русск. Исторического Общества", т. І, стр. 242; т. VII, стр. 107, 121—122, 151, 172, 186, 231, 282, 289—294, 303, 304, 339; т. X, стр. 99; т. XXV, стр. 456; т. XLII, стр. 397, 467; т. XLIII, стр. 6, 42; т. XLVI, стр. 496. — "Memoiren der Fürstin Daschkoff", Hamburg, 1857, Bd., I, S. 145—151. — "La cour de la Russie il y а cent ans", Berlin, 1858, s. 228—232.