Въ засѣданіе 11-го января я слѣдилъ за медіумомъ изъ другой комнаты, чрезъ круглое отверстіе, сдѣланное въ двери въ помощь манометрическимъ наблюденіямъ. Во время сеанса за столомъ, когда г. Бутлеровъ объявилъ, что у него пропалъ платокъ, миссъ Клайеръ сидѣла ко мнѣ бокомъ, правою стороною, а г-нъ Бутлеровъ — спиною; я обозрѣвалъ пространство, раздѣляющее ихъ обоихъ; мнѣ видны были правая и передняя стороны медіума, кромѣ ногъ, ниже колѣнъ, закрытыхъ манометрическимъ столомъ, стоявшимъ у самой двери, за которою я находился. Незадолго передъ тѣмъ, какъ послѣдовало заявленіе г-на Бутлерова, я ясно увидѣлъ, что на колѣнахъ медіума вдругъ появился бѣлый платокъ и вслѣдъ за тѣмъ исчезъ. Впродолженіе всего сеанса руки миссъ Клайеръ рѣдко оставались въ покоѣ; она то перекладывала ихъ съ мѣста на мѣсто, то потирала ихъ одна о другую, то поправляла платье, и проч. Всѣ обстоятельства сеанса произвели на меня такое впечатлѣніе, что чудесное исчезновеніе платка г-на Бутлерова не могу приписать ни чему иному, какъ проворству рукъ миссъ Клайеръ.
Логику этого заявленія понять трудно. Г. Краевичъ все время слѣдитъ за руками медіума; онъ не видитъ, чтобъ онѣ коснулись до платка, и потому исчезновеніе его приписываетъ проворству рукъ медіума. Эту логику научнаго наблюдателя мы оставимъ при немъ; для насъ же интересенъ тотъ фактъ, что г. Краевичъ, не бывшій на сеансѣ, тайкомъ, изъ-за двери, старательно высматривалъ и ничего подозрительнаго не высмотрѣлъ.