Рѣчи, произнесенныя въ торжественномъ собраніи Императорскаго Московскаго Университета, іюня 16-го 1845 года. Москва. Въ университетской типографіи. Въ 4-ю д. л. 96, 78 и 14 стр.
Въ нынѣшнемъ году, произносили рѣчи гг. профессоры Иноземцевъ и Рульѣ: первый латинскую, второй русскую. Г. Иноземцевъ, одинъ изъ извѣстнѣйшихъ преподавателей хирургіи и врачей-практиковъ въ Москвѣ, избралъ темою разсмотрѣніе рака, какъ болѣзни не мѣстной, не частной (топической), но какъ мѣстнаго припадка общей болѣзни, преимущественно въ качественномъ составѣ крови заключающейся. Предоставляемъ судить объ этой рѣчи гг. экспертамъ, замѣтимъ, однакожь, что предметъ рѣчи самый современный, и хотя напоминаетъ собою нѣсколько гуморальное ученіе въ медицинѣ, но, конечно, выражаетъ наилучшую сторону его. Въ-самомъ-дѣлѣ, какъ можетъ не измѣниться составъ крови при такомъ существенномъ и глубокомъ измѣненіи въ вещественномъ устройствѣ человѣка, какой встрѣчается въ этой ужасной злокачественной болѣзни, какъ ракъ?
По-крайней-мѣрѣ, французская современная школа говоритъ сильно въ пользу этого мнѣнія. Поражается ли кровь въ ракѣ первоначально или послѣдовательно, должно ли лечить преимущественно внутренними средствами, на кровь дѣйствующими, или направлять мѣстное дѣйствіе на ракъ, имѣя въ виду и кровь, — вотъ въ чемъ заключается вся сущность вопроса. Иноземцевъ, конечно, старается доказать первое.
Остановимся на рѣчи г. профессора Рулье, съ которымъ читатели «Отеч. Записокъ» уже знакомы. Г. Рулье принадлежитъ въ числу тѣхъ преподавателей, которые, отдавая должную благодарность своимъ наставникамъ, нейдутъ, однакожь, избитою колеею, старою рутиною: онъ передаетъ своимъ слушателямъ самые живые современные интересы, дѣйствуетъ самостоятельно, съ любовью къ своей наукѣ. Рулье иностранецъ по фамиліи, но Русскій по рожденію по душѣ. Мы помнимъ его «Сомнѣнія въ Зоологіи, какъ наукѣ» и его статью «О вліяніи наружныхъ условій на жизнь животныхъ». Въ нихъ столько же современнаго, самостоятельнаго, сколько и русскаго.
Предметомъ рѣчи, профессоръ избралъ животныхъ Московской-Губерніи, которыя составляютъ, по-видимому, любимую часть его занятій въ наукѣ. Мы совершенно съ нимъ согласны: каждому занимающемуся наукою всего ближе и важнѣе то, что его ежедневно, непосредственно окружаетъ.
Рѣчь свою г. Рулье раздѣляетъ на три части; въ первой, онъ разсматриваетъ животныхъ-ископаемыхъ Московской-Губерніи — періодъ первозданныхъ животныхъ (авторъ оставилъ названія допотопныхъ и ископаемыхъ, какъ выражающія ложныя понятія, а замѣнилъ ихъ названіемъ первозданныхъ); во второй, излагаются свѣдѣнія о животныхъ, за которыми можно слѣдить по исторіи Московской-Губерніи — періодъ исторической фауны, и на конецъ, въ третьей — періодъ современной фауны.
Излишне упоминать, что во всѣхъ трехъ частяхъ есть своя занимательность, свои современной, живой интересъ, но справедливость требуетъ замѣтить, что первая часть обработана преимущественно передъ прочими, и въ-самомъ-дѣлѣ, кому изъ просвѣщенныхъ людей не любопытно ознакомиться, хотя слегка, съ тѣми многоразличными животными, которыя занимали, занимаютъ и будутъ занимать одинакую съ нимъ мѣстность, которыя, слѣдовательно, окружали его предковъ, окружаютъ его-самого, даже будутъ окружать его потомковъ? Какому любознательному человѣку не желательно ознакомиться съ тѣми явленіями, которыя такъ существенно измѣняютъ наружный видъ обитаемой нами планеты?
Чтобъ представить преемственную картину перемѣнъ, постигнувшихъ Москву относительно животныхъ, ее населявшихъ въ до-историческое время, выписываемъ слѣдующее мѣсто (стр. 70—74):
«Бросимъ общій взглядъ на минувшія судьбы московской первозданной фауны. Нынѣшнее наше лоно, Москва, къ которому пристало 270,000 жителей, претерпѣло чрезвычайныя измѣненія, поражающія насъ какъ своею неожиданностію, такъ и рѣзкимъ противоположнымъ характеромъ. Таковы, въ особенности, четыре доисторическіе періода жизни животныхъ въ Московской Губерніи.
Мы не знаемъ ни начала, ни времени продолженія сихъ періодовъ, ни промежутка времени, потекшаго между ними, а судимъ о ихъ существованіи, о ихъ характерѣ и взаимной послѣдовательности только по тѣмъ произведеніямъ, животнымъ и растеніямъ, которыя находимъ въ толщахъ земли.
Началу перваго періода предшествовала жизнь органическихъ существу въ открытомъ, глубокомъ морѣ; преобладающія животныя были преимущественно хищныя рыбы, изъ порядковъ Ganoides и Placoides, отличныхъ отъ нынѣ живущихъ, какъ странными формами, такъ и твердою, костяною, угловатою чешуею, защищавшею ихъ отъ наружнаго насилія: остатки сихъ существъ сохранились въ глубочайшихъ частяхъ вашей котловины, въ древнемъ красномъ песчанникѣ, въ тѣхъ слояхъ, до которыхъ только весьма въ рѣдкихъ случаяхъ можно проникнутъ. Хищный образъ жизни этихъ рыбъ объясняетъ, можетъ быть, нѣсколько и скудость другихъ произведенія той же формаціи. — Это море разливалось по всей Сѣверной, Средней, и значительной части Южной Россіи, и участь эту Россія раздѣляла съ большею частью прочей Европы. Осажденіе органическихъ существъ и минеральныхъ частицъ въ толщи земныя изъ моря древняго, краснаго песчанника происходило при тревожномъ, неспокойномъ дѣйствіи наружныхъ условій, по крайней мѣрѣ болѣе неспокойномъ, нежели во всѣ прочіе періоды; отъ того пласты краснаго песчанника образуютъ неровныя, волнистыя, изломанныя поверхности.
Настаетъ новый періодъ: Москва или, правильнѣе, мѣсто нынѣшней нашей столицы, составляетъ точку огромнаго тропическаго открытаго моря, коего дно, какъ уже замѣтили, имѣетъ большія неровности; отъ того, и осажденныя толщи изъ этого моря занимаютъ вообще небольшое пространство, составляютъ въ Западной Европѣ извѣстные заключенные бассейны, и только въ Россіи обхватили всю поверхность между Орломъ, Смоленскомъ и Архангельскомъ. Это тропическое море сложило остатки свои въ тѣхъ толщахъ, которыя наука означаетъ именемъ горнаго известняка. Органическія существа его напоминаютъ намъ нынѣшнее тропическое открытое море: весьма сходныя между собою произведенія образовали въ обоихъ случаяхъ сходные коралловые рифы, коихъ связывающая минеральная масса, по причинѣ изумительнаго и преобладающаго количества полиповъ и въ раковинахъ живущихъ животныхъ, какъ существъ, отдѣляющихъ въ изобиліи известь, состоятъ изъ известняка; онъ, свидѣтель доисторической эпохи, доставляетъ нынѣ человѣку необходимый, драгоцѣнный, строевой матеріалъ. Толщи его легли на пласты древняго краснаго песчанника при совершенномъ наружномъ спокойствіи, изгладили неровности дна предшествовавшаго имъ моря, вездѣ тянутся горизонтальными слоями, и дали землѣ ровную, гладкую поверхность, которая въ Россіи и въ послѣдующихъ періодахъ рѣдко нарушается, за исключеніемъ окрестностей Кавказа, Урала и Финляндіи, гдѣ наружную земную пелену разорвали и приподняли изъ нѣдръ земля выдвинувшіяся первозданныя горныя породы. И направленіе сихъ Поднятій ознаменовалось протяженіемъ самыхъ горныхъ кряжей въ Россіи. Спокойное осажденіе толщей, и рѣдко нарушаемое ихъ належаніе — вотъ наиболѣе общій и болѣе отличительный геогностическій характеръ Россіи отъ прочей Европы. — Частныя обнаженія известняка, не рѣдко весьма рыхлаго въ верхнихъ слояхъ своихъ, произошли отъ многихъ ручейковъ и рѣкъ, промывшихъ себѣ русло; многія воды уже исчезли и оставили слѣды минувшаго теченія своего въ тѣхъ долинахъ, которыя подъ разными углами, изрѣдко перпендикулярно, прорѣзываютъ систему нынѣшней рѣки. Они образовались и избрали теченіе свое уже по осяданіи горнаго известняка: доказательство на лицо. Большею частію, оба берега нынѣшнихъ рѣкъ содержатъ одинакія органическія произведенія, и составляли, видимо, одинъ непрерывный власть, разорванный теченіемъ водъ.
Въ глубинахъ и срединѣ моря горняго известняка между прочими животными жила двухстворчатая раковина Productus gigas; она легла въ тѣхъ толщахъ, которыя обнажены на сѣверной и южной граняхъ нашей котловины, на склонѣ Валдайскихъ Горъ и южныхъ губерніяхъ отъ Москвы, и въ которыхъ, какъ случайное и подчиненное явленіе, встрѣчается Прикшенскій и Калужскій бурый уголь; верхніе слоя моря и берега его сложили остатки свои преимущественно въ Московской Губерніи, какъ въ наибольшей низменности всей котловины, Между всѣми произведеніями этой полосы замѣчательнѣйшее есть Choristites Mosquentif. Первое животное, Prodactos gigts указываетъ на возможность нахожденія бураго угля, второе — на отсутствіе его въ данной толщѣ.
Далѣе мы теряемъ изъ виду до-историческое существованіе животныхъ нашей губерніи, и ближайшія явленія, которыя мы встрѣчаемъ въ-послѣдствіи, указываютъ на новую совокупность физическихъ условій, и съ тѣмъ вмѣстѣ на новую группу органическихъ существъ: эта эпоха внесена въ науку подъ именемъ Юрской. Характеръ ея еще морской, но, по преимуществу, прибрежный, островной, близкій болѣе къ характеру нынѣшней Южной Европы и Азіи. Преобладающія животныя суть хищныя громадныя ящерицы, соединяющія въ организація своей признаки рыбъ и ящерицъ, ящерицъ и летучихъ мышей, змѣй и рыбъ; настоящіе Новоголландскіе Орикторнихи древняго моря — онѣ связываютъ различныя классы нашихъ зоологическихъ системъ; не менѣе замѣчательные белемниты и акониты встрѣчаются въ удивительномъ множествѣ. Но, повторяемъ, Южная Европа представляетъ близкія къ нимъ существа, какъ по организаціи, такъ еще болѣе по образу жизни: юрскія ящерицы имѣютъ представителей своихъ въ нынешнихъ крокодилахъ, кайманахъ, летучихъ ящерицахъ, хамелеонахъ и въ медяницахъ; белемниты, въ каракатицахъ и кальмарахъ; амониты въ спарулахъ и ботикахъ. Вообще юрское море, кажется образовало многіе заливы и лиманы; и нихъ-то и жили упомянутыя животныя, а въ болѣе открытыхъ его частяхъ теребратулы и венусы.
Замкнутъ и этотъ періодъ. Въ Москвѣ образовались рѣки, начала обнажаться сушь, климатъ близокъ къ нынѣшнему. Остатки этой эпохи сохранены въ слояхъ Троицкихъ, причисляемыхъ къ третичной формаціи. И прѣсноводныя рыбы, и микроскопическія животныя, сложенныя подъ Москвою, едва ли чѣмъ либо отличались отъ живущихъ нынѣ въ окрестностяхъ ея.
Наконецъ песчаныя розсыпи, покрывающія поверхность нашей губерніи, свидѣтельствуютъ намъ о существованія нѣкогда новой группы произведеній: эпохи тропической суши: тамъ, гдѣ нынѣ ставитъ ногу человѣкъ, ходили, можетъ быть, ископаемые слоны, носороги, бегемоты, жирафы и, вѣроятно, зебры. Въ концѣ этого періода настаетъ холодъ, движеніемъ водъ переносится изъ Сѣверной части Европы глыбы первозданныхъ породъ гранита, гнейса, и разбрасываются по Сѣверной и Средней части Россіи.
Во всѣхъ сихъ переворотахъ нельзя не замѣтить, при всей ихъ кажущейся несвязности, нѣкоторой послѣдовательности. Сперва открытое море, потомъ берегъ, рѣки и сушь; сначала характеръ тропическій, потомъ болѣе умѣренный и, наконецъ, холодный; сначала являлись животныя несовершенныя — рыбы; потомъ, животныя постепенно совершенствуются, осложняются — являются гады, далѣе животныя летающія и самые звѣри.
Судьба Москвы тонетъ вновь въ неизвѣстности. Между тѣмъ органическая жизнь на землѣ совершенствуется; является человѣкъ, послѣднее звено, замкнувшее собою мірозданіе. Онъ наблюдаетъ и записываетъ, ведетъ исторію его окружающихъ явленій, и заносятъ въ лѣтописи на Москвы.»
Рѣчь такимъ образомъ переходитъ и разсматриванію исторической фауны Москвы.
Въ первой части разсужденія собраны всѣ данныя относительно первозданныхъ животныхъ губерніи, представленъ строгій критическій разборъ имъ, и наконецъ, изложены въ первый разъ многія новыя наблюденія, относительно того же предмета, какъ самого автора, такъ и нѣкоторыхъ другихъ лицъ. Г. Рулье первый точно опредѣлилъ нѣкоторые роды и многіе виды животныхъ изъ горнаго известняка юрской формаціи; ему, вмѣстѣ г. Фрейерсомъ, принадлежитъ честь открытія, что юрская формація въ окрестностяхъ Москвы слагается изъ трехъ ярусовъ, и указаніе распредѣленія животныхъ по всѣмъ ярусамъ; верхніе юрскіе слои, къ которымъ принадлежать татаровскій и лыткэринскій песчаникъ, которые Мурчисононъ и его спутниками были принимаемы за третичные, опредѣлены строго; въ нихъ найдены тѣ же самыя ископаемыя, которыя извѣстны изъ песчаниковъ хорошовскихъ. Г. Рулье открылъ подъ столицею толстый пластъ ископаемыхъ наливочныхъ животныхъ, принадлежащихъ къ третичной формаціи, и указалъ составъ наносныхъ почвъ. Наконецъ, найдены ископаемыми подъ Звѣнигородомъ и на Воробьевыхъ-Горахъ такія животныя, которыя и нынѣ еще живутъ въ Московской-Губерніи. — Справедливость требуетъ замѣтить, что въ геологическихъ изслѣдованіяхъ Московской-Губерніи самое дѣятельное участіе принимаютъ гг. Фріерсъ, Ауербахъ и, какъ коллекторъ, г. Фаренголь; въ рѣчи авторъ каждому изъ нихъ отдаетъ принадлежащее. Словомъ, разбираемая рѣчь указываетъ вполнѣ ученымъ образомъ, что сдѣлано для геологіи въ Московской-Губерніи послѣ изданія орнатографіи ея г. Фишеромъ, и значительно облегчаетъ будущее полное описаніе этой губерніи.
Къ особымъ оттискамъ этой рѣчи, пущеннымъ въ продажу подъ заглавіемъ: «О животныхъ въ Московской-Губерніи, или Очеркъ главнѣйшихъ перемѣнъ въ первозданной, исторической и современной фаунахъ въ Московской-Губерніи» — приложенъ геологической разрѣзъ почвъ обнаженныхъ въ окрестностяхъ Москвы: первая попытка въ этомъ родѣ, составленная гг. Рулье и Фрейерсомъ.
Въ исторической фаунѣ авторъ сперва развиваетъ тѣ причины, которыя условливали различія животныхъ въ историческое время, и находитъ ихъ въ физическихъ и климатическихъ дѣятеляхъ: въ большомъ количествѣ лѣсовъ, текучихъ и стоячихъ водъ, полей, въ большой неровности почвы, словомъ, въ болѣе-холодномъ и сыромъ климатѣ, напоминающемъ губерніи мало-населенныя, къ сѣверу отъ Москвы лежащія. Отсюда, равно изъ свѣдѣній о томъ, какія животныя водятся въ этихъ губерніяхъ, изъ историческихъ памятниковъ, мѣстныхъ повѣрій и преданій, которыми такъ богата наша древняя Москва, выводитъ г. Рулье съ большою вѣроятностью заключеніе о томъ, какія животныя водились въ окрестностяхъ Москвы, а нынѣ совершенно вывелись. Къ такимъ въ-особенности принадлежатъ: лось, обыкновенный олень, дикія козы, бобръ, осетры и другія.
Наконецъ, авторъ останавливается на современныхъ животныхъ, водящимся въ Московской-Губерніи, указываетъ на важные результаты, долженствующіе необходимо послѣдовать за точнымъ и подробнымъ изученіемъ мѣстной фауны.
Сначала онъ разсматриваетъ московскихъ животныхъ въ состояніи покоя и указываетъ въ-особенности на два обстоятельства: на равнодушіе, или, правильнѣе, на нерадѣнье многихъ къ изслѣдованію ближайшихъ къ нимъ животныхъ и стремленіе за однимъ лишь иностраннымъ, и на невниманіе жителей къ нѣкоторымъ дикимъ животнымъ, отъ которыхъ они могли бы получить, вѣроятно, значительную пользу. Въ-самомъ-дѣлѣ, человѣкѣ перенесъ въ домашній бытъ курицу изъ Ост-Индіи, индюка изъ Вест-Индіи, цесарку изъ Африки, поработилъ себѣ также гусей и утокъ, животныхъ отлетающихъ отъ него на зиму, — почему бы ему не постараться сдѣлать ручными и домашними животныхъ, которыя живутъ около него и притомъ въ-теченіи всего года — тетеревей, куропатокъ, рябчиковъ? Онѣ нашелъ бы въ нихъ вкусное и здоровое мясо, которое, по закону, общему всѣмъ домашнимъ животнымъ, увеличилось бы въ самомъ количествѣ… Рѣчь свою г. Рулье заключаетъ указаніемъ важности какъ для науки, такъ и для приложеній къ общежитію, производства точныхъ наблюденій надъ періодическими явленіями растительной и животной жизни. И въ этомъ отношеніи, Москва можетъ доставить наукѣ весьма важные результаты. Она, по своему положенію среди большаго материка, на днѣ большой котловины, имѣетъ климатъ по преимуществу континентальный, выражающійся рѣзкими противоположностями и быстрыми перемѣнами. Конечно, во всей Европѣ немного мѣстностей, въ которыхъ бы лѣтній жаръ и зимній холодъ достигали до такой значительной степени, и гдѣ жаръ и холодъ смѣнялись-бы столь быстро и столь часто.
По причинѣ большаго объема рѣчи (12 листовъ), авторъ отлагаетъ до удобнаго случая изложеніе самыхъ наблюденій, произведенныхъ въ-теченіе послѣднихъ лѣтъ и особенно 1844 года.