Въ эпохахъ жизни завоевателей представляются странныя противорѣчія. Наполеонъ, послѣ Вѣнскаго мира въ 1809; возвратился въ Парижъ 26 Октября; онѣ говорилъ тамъ въ Законодательномъ корпусѣ пышную Рѣчь, изъ которой достойно замѣчанія одно мѣсто:
«Со времени вашего послѣдняго засѣданія, покорилъ и Аррагонію и Кастиллію, и выгналъ изъ Мадрита неправое начальство; постановленное Англіей. Уже двинулся я въ городамъ Кадиксу и Лиссабону, и отступилъ для того только; чтобы водрузить орловъ моихъ на стѣнахъ Вѣны. Въ три мѣсяца положено начало и совершенъ конецъ сей четвертой войны Пунической. Тоскану присоединилъ я къ Имперіи; исторія опредѣлила для меня тѣ мѣры, которыми надлежало мнѣ руководствоваться въ отношеній къ Риму. Иллирійскія области разпространить обширное царство мое до Саксоніи. Къ титламъ моимъ присовокупить титулъ, посредника, принесъ я Швейцарскому народу новое доказательство моего уваженія. Голландія есть наносъ (alluvion), моей Имперіи. Естьли переступлю за Пиренейскія горы, то робкій Леопардъ пустится бѣжать къ Океану.»
Такъ говорилъ Наполеонъ въ 1809 году.
«Сенаторы! вы увидите по бумагамъ сколько трудился я для пріобрѣтенія мира… Соглашаюсь на требуемыя жертвы, чтобы положить основаніе предложеннаго мира; не о возвращеніи нашихъ завоеваній идетъ уже дѣло.»
Такъ говорилъ Наполеонѣ 4 Декабря 1813 года.