РОССІЯ И ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА ВЪ НАСТОЯЩУЮ МИНУТУ.[править]
Европа представляетъ теперь зрѣлище безпримѣрное и чрезвычайно-поучительное. Въ одной половинѣ ея — безначаліе, со всѣми своими ужасными послѣдствіями; въ другой — миръ и спокойствіе, со всѣми своими благами. Опредѣленіе и раздѣленіе здѣсь такъ вѣрны, что никакія географическія границы не могутъ означить ихъ лучше, и вы уже назвали — Запади)ю-Европу, и Россію.
Отъ-чего же это изумительное явленіе, которое поражаетъ всякаго, и особенно тѣхъ, кто не привыкъ вникать въ причины видимыхъ явленій? Отъ-чего въ одной половинѣ Европы ниспроверженіе всѣхъ государственныхъ и общественныхъ основаній, въ другой — умилительное зрѣлище незыблемой законности, которая только заимствуетъ новый блескъ и силу отъ противоположнаго ей явленія?
Чтобы по возможности разрѣшить себѣ эти вопросы, необходимо обратиться къ прошедшему и взглянуть на историческое развитіе государствъ западныхъ и на развитіе великаго полу-міра, называемаго Россіею. Зрѣлище Запада такъ поучительно и противоположно совершающемуся передъ глазами нашими, что умъ и душа невольно обращаются къ сравненіямъ и выводамъ.,
Въ-самомъ-дѣлѣ, никакая китайская стѣна не могла бы такъ рѣзко означить отдѣльности двухъ народовъ и двухъ государствъ, какъ рѣзко означились недавними происшествіями отдѣльность Россіи отъ всей остальной Европы, самобытность ея въ историческомъ развитіи и въ настоящемъ положеніи. До-сихъ-поръ, многіе, если не всѣ, заблуждались, почитая насъ, Русскихъ, только подражателями другимъ европейскимъ народамъ, отъ которыхъ будто-бы заимствовали мы не одни общественные обычаи и одежду, но и душевныя убѣжденія и вѣрованія. Новѣйшія событія и нынѣшнее положеніе Западной-Европы неотразимо убѣждаютъ въ противномъ, а исторія неопровержимыми фактами показываетъ, что мы отдѣлены отъ Европейцевъ не только географическимъ положеніемъ своимъ, но и всѣми историческими преданіями, всѣми вѣрованіями и государственнымъ устройствомъ. Въ доказательствахъ этой истины мы будемъ руководствоваться не фразами, не произвольными сужденіями, но указаніями исторіи и очевидностью.
Начало почти всѣхъ новыхъ государствъ Западной и Средней-Европы было одинаково: почти-вездѣ политическое ихъ существованіе началось завоеваніемъ. Сильные народы, подвигаясь съ востока, покоряли туземцевъ и, оставаясь на ихъ земляхъ, дѣлались безотчетными ихъ повелителями. Такъ начался, утвердился и образовался феодализмъ во всей Западной-Европѣ. Онъ представляетъ безпрерывную борьбу, сначала покоренныхъ рабовъ съ завоевателями, потомъ горожанъ съ помѣщиками, борьбу городовъ и ленныхъ владѣльцевъ съ королями, наконецъ борьбу разныхъ сословій и учрежденій съ правительствами. Войны съ чужеземцами были притомъ лишь частными эпизодами, поимѣвшими сильнаго вліянія на внутреннюю жизнь государствъ. Наконецъ, власть королей и другихъ державныхъ владѣтелей казалась утвержденною; но борьба нравственная и даже вещественная не прекращалась. Стоитъ только вспомнить о волненіяхъ Фронды во Франціи и безпрерывныхъ смятеніяхъ въ Англіи, Шотландіи, Германіи, гдѣ то своевольные помѣщики, то города и сословія возставали.противъ власти королей. Въ XVIII столѣтіи, когда все, по-видимому, покорялось законнымъ государямъ, прежнія борьбы слились въ одну общую, извѣстную подъ именемъ революціи, начавшейся во Франціи. Властвованіе Наполеона только придало новый характеръ этой борьбѣ, которая послѣ его паденія продолжалась безпрерывно, и въ настоящее время распространилась на всю Европу.
Такъ феодализмъ былъ одною изъ причинъ, которыя въ развитіи своемъ вели къ борьбѣ государственныхъ стихій, а борьба, почти непрерывная, раздражала страсти и вела къ революціи, то есть, къ ниспроверженію существовавшаго порядка и хаотическому состоянію общества.
Другою изъ главныхъ причинъ видимыхъ нынѣ явленій бы.щ власть папы, столько же политическая, сколько духовная, породившая тысячи злоупотребленій и произведшая кровавую распрю западныхъ" народовъ, извѣстную подъ именемъ реформаціи XVI столѣтія. Реформація была причиной безчисленныхъ раздоровъ, раздѣленій и столкновеній, не только между государствами, но и внутри ихъ, между самими жителями. Рѣки человѣческой крови были пролиты въ воинахъ и смятеніяхъ за религію. Англія, Нидерланды, Швеція, большая часть Германіи, подверглись страшнымъ бѣдствіямъ и неустройствамъ въ борьбѣ за свои вѣрованія, и въ наше время почти всѣ народы Средней и Западной-Европы раздѣлены на тысячи разнородныхъ сектъ. Не только жители одной страны, но и члены одного семейства часто принадлежатъ тамъ къ разнымъ сектамъ и елму ютъ разнымъ убѣжденіямъ и вѣрованіямъ. Тѣ изъ нихъ, которые еще признаютъ духовную власть папы, представляютъ странную несообразность, подчиняясь первосвященнику, по всему для нихъ чуждому. За то они и готовы, при первой вспышки страстей, сбросить съ себя власть его, какъ это и было даже въ недавнія времена Французской революціи, потомъ при Наполеонѣ, который дѣлалъ съ папою, что хотѣлъ (хотя называлъ его отцомъ своимъ) и въ настоящее время, когда власть главы католическаго духовенства должна соображаться съ прихотями буйныхъ демагоговъ.
Такому историческому направленію не могли пособить никакія дарованія и добродѣтели государей и духовныхъ властителей, никакіе подвиги ихъ и даже никакія уступки, только подрывавшія въ основаніи начала власти. Съ чувствомъ грусти читаемъ лѣтопись кровавыхъ смятеній, составляющихъ исторію Англіи, Франціи, Италіи, Германіи. Въ разныхъ видахъ, тамъ была одинаковая борьба народныхъ страстей съ властями, и народы, воспитанные въ крамолахъ, заговорахъ, открытой междоусобной войнѣ, должны были дойдти до состоянія того безначалія, которое распространилось нынѣ въ государствахъ, почитавшихся образованными. Тысячи примѣровъ подтверждаютъ, что Никогда народы, образовавшіеся подъ вліяніемъ феодализма и папской власти, не были искренно, душевно, глубоко привязаны къ своимъ властителямъ; напротивъ, они всегда глядѣли на нихъ непріязненно, подозрительно, и почитали повиновеніе имъ только необходимою уступкою. Всегда готовы были они вступить съ ними въ борьбу и не упускали случаевъ вредить имъ, даже низвергать ихъ, безъ благородной сознательности въ благодѣяніяхъ, полученныхъ имя отъ тѣхъ же властителей. Развѣ но принялъ мученическаго вѣнца несчастный Лудовикъ XVI-й? Развѣ не быль въ несчастій оставленъ и оскорбленъ всѣми Наполеонъ, усмиритель революціи? Развѣ не были изгнаны послѣ него Бурбоны, которыхъ воцареніе спасло Францію отъ конечной гибели и которые дали Французамъ такое правительство, какого желали они сами? Наконецъ, послѣдній король Французскій, оказавшій такъ много ума, искусства и силы воли въ самую тяжкую для Франціи эпоху, развѣ не былъ и онъ изгнанъ, со всѣмъ своимъ благородными, семействомъ?
Таковы историческіе факты съ одной стороны. Посмотрите на исторію и событія въ другой, нашей части Европы.
Государство Россійское началось не завоеваніемъ, сдѣлавшимъ на западѣ туземцевъ рабами — а свободнымъ призваніемъ властителей, которые съ самаго начала стали управлять Россіею не на основаніяхъ феодализма, а на основаніяхъ патріархальной, отеческой, самодержавной власти. Если бы и не находили мы извѣстія о томъ въ сумракѣ нашихъ лѣтописей, то открыли бы ту же истину въ событіяхъ, ознаменовавшихъ самое начало нашей исторіи. Немногочисленная дружина, окружавшая варяжскихъ князей, вскорѣ слилась съ народомъ, а сами князья сдѣлались единодержавными властителями государства, еще полудикаго. по неизмѣримаго въ пространствѣ и въ способахъ къ процвѣтанію. Великій Владиміръ, внукъ перваго единодержавнаго государя русскаго, уже былъ истиннымъ Русскимъ и отцомъ твоего народа, особенно послѣ того, какъ упрочилъ будущность его водвореніемъ чистой христіанской вѣры. Здѣсь начало величіи Россіи. Она свободно приняла единодержавіе и вѣру, постепенно укрѣплялась въ нихъ, и никогда не представляла тѣхъ противорѣчій, какія встрѣчаемъ мы въ исторіи другихъ европейскихъ народовъ. Церковь и Государь сдѣлались началами всѣхъ дѣйствій народа, и никакія событія, никакія несчастія и бѣдствія не разъединяли у насъ этихъ священныхъ властей между собою: никогда и народъ не переставалъ видѣть въ нихъ свое счастіе при обыкновенномъ теченіи дѣлъ, и свое спасеніе въ дни бѣдствій. Удѣльная система, пагубная въ частности — ибо она подавала поводъ къ игрѣ страстей — не исключала престола велико-княжескаго; вѣра не мѣшала, а только способствовала процвѣтанію и всѣмъ успѣхамъ государства и народа. Она не вооружалась у насъ ни инквизиціею, ни лицемѣрствомъ орденовъ монашескихъ, ни притѣсненіями и преслѣдованіемъ повинныхъ. За то и народъ нашъ искони любилъ основныя начала своего благополучія. Гибельное нашествіе и властвованіе Монголовъ не истребили у насъ ни православія, ни самодержавія. Освобожденіе отъ Татаръ, медленное и постепенное, служило къ торжеству единодержавія уничтоженіемъ послѣднихъ слѣдовъ удѣльной системы. Вотъ что, въ подтвержденіе вывода нашего, говоритъ краснорѣчивый историкъ Россіи:
"Глубокомысленная политика князей московскихъ не удовольствовалась собраніемъ частей въ цѣлое: надлежало еще связать ихъ твердо, и единовластіе усилить самодержавіемъ. Что началось при Іоаннѣ І-мъ или Калитѣ, то совершилось при Іоаннѣ III-мъ: столица ханская на берегу Ахтубы, гдѣ столько лѣтъ потомки рюриковы преклоняли колѣни, исчезла на вѣки, сокрушенная местью Россіянъ. Новгородъ, Псковъ, Рязань, Тверь присоединялись къ Москвѣ, вмѣстѣ съ нѣкоторыми областями, прежде захваченными Литвою. Древнія юго-западныя княженія потомковъ владиміровыхъ еще оставались въ рукахъ Польши; за то Россія, новая, возрожденная, во время Іоанна IV пріобрѣла три царства, Казанское, Астраханское и неизмѣримое Сибирское, дотолѣ неизвѣстное Европѣ. Сіе великое твореніе князей московскихъ было произведено не личнымъ ихъ геройствомъ, ибо, кромѣ Донскаго, никто изъ нихъ не славился онымъ, но единственно умною политическою системою. Согласно съ обстоятельствами времени Россія основалась побѣдами, гибла отъ разновластія и спаслась мудрымъ «Самодержавіемъ» («О Древней и Новой Россіи» Карамзина, приложеніе къ Исторіи Гос. Росс., изд. г. Эйнерлинга, стр. XLI).
Можно прибавить къ этому историческому указанію, что «система политическая», какъ называетъ ее Карамзинъ, была убѣжденіемъ, вѣрованіемъ Русскихъ, ибо иначе не могла бы она имѣть прочныхъ успѣховъ. Развѣ въ другихъ государствахъ не было превосходныхъ умовъ и глубокихъ политиковъ? Но могли ли они внушить народамъ любовь къ единовластію, къ самодержавію, къ религіи? Самый добрый, умный, любимый народомъ король Французскій, Генрихъ IV, былъ убитъ злодѣйски! Творецъ величія Франціи, повелитель самый сообразный съ характеромъ ея народа, Лудовикъ XIV, былъ ненавидимъ подъ конецъ своей жизни, и онъ-то именно вызвалъ изъ мрака самое гибельное сопротивленіе королевской власти.
Совсѣмъ иное представляетъ исторія Россіи. Искони Русскіе видѣли священную власть въ особѣ государя, всегда сопутствуемаго благословеніемъ церкви и ея святителей. Они благоденствовали при государяхъ мудрыхъ, и только молили Бога о своемъ государѣ въ годины испытаніи. Никогда не приходила въ умъ ихъ никакая мысль объ измѣненіи великокняжеской или царской власти. Это было слѣдствіемъ не политической системы, а именно душевнаго, религіознаго убѣжденія, что власть царя поставлена отъ Бога, и что только онъ, Всемогущій, держитъ въ рукъ своей сердце царево. Кто больше Іоанна-Грознаго могъ бы охладить любовь народа къ вѣнчанному властителю? Но преданность и безпредѣльное повиновеніе сопровождали его до могилы и перешли къ его дѣтямъ. Послѣ смерти послѣдняго изъ нихъ, явилось новое доказательство, что Русскіе глубоко сознавали необходимость самодержавной власти, ибо, по смерти Ѳеодора, немедленно избрали достойнѣйшаго изъ среды своей, умнаго и несчастнаго Годунова. Въ періодѣ его царствованія, вы видите также несомнѣнное свидѣтельство любви и привязанности народа русскаго къ законнымъ его повелителямъ. Лишь только явился призракъ законнаго наслѣдника русскаго престола въ лицѣ самозванца, все покорилось ему почти безъ сопротивленія, и одна мысль, что Годуновъ злоумышлялъ противъ прямаго престолонаслѣдія, низвергла его въ прахъ. Настала година тяжкихъ испытаній. По чего хотѣли Русскіе во всѣхъ кровавыхъ событіяхъ междуцарствія? Законной власти въ особѣ единодержавнаго, православнаго государя. Всѣ страсти, всѣ волненіи утихли, какъ-скоро сиротствующій народъ думалъ, что нашелъ эту спасительную власть. Отъ-того были всѣ успѣхи Самозванцевъ, Шуйскаго и королевича Владислава, который могъ бы утвердиться на престолѣ, если бы Русскіе убѣдились, что онъ искренно дѣлается Русскимъ, православнымъ государемъ. Но малѣйшее подозрѣніе, что онъ принесетъ съ собою латинство и нарушитъ коренныя основы государства (православіе и независимость самодержавнаго государя) воспламенило всю энергію народа, который и оказалъ безсмертныя доблести, защищая уже одну идею самодержавія и православія. Пусть самые предубѣжденные умы дадутъ себѣ отчетъ, за что сражалась и по какому чувству возстала вся Русь противъ Ляховъ? За идею самодержавія, самобытнаго, независимаго ни отъ какихъ вліяній; за эту Идею всѣ готовы были положить свою голову, какъ-бы признавая въ ней свою народность и одушевляясь православіемъ, нераздѣльнымъ отъ нашего исконнаго образа правленія.
Послѣ воцаренія Романовыхъ, въ которыхъ Русскіе увидѣли все, за что сражались столько лѣтъ и для чего приносили въ жертву свои города, богатство и самую жизнь, вдругъ настаетъ періодъ тишины внутренней и правильнаго хода государственнаго. Этого явленія, столько же удивительнаго, сколько величественнаго, нельзя объяснить ничѣмъ, кромѣ того, что могучее государство русское опять нашло свою спасительную законность въ идеѣ русскаго, православнаго государя. Пожарскій и доблестные сподвижники его едва-ли не больше велики своимъ высокомъ самопожертвованіемъ этой идеѣ, нежели своими трудами и военными подвигами. «Всѣ люди честолюбивы», сказалъ Александръ-Благословенный въ 1812 году, жертвуя справедливости славою, принадлежавшею ему по праву. Вѣроятно, не чуждъ былъ честолюбія и Пожарскій; но и онъ, и всѣ спасители отечества, желали только возстановленія отрасли рюрикова рода, со всѣми неограниченными правами русскаго государя. Они и не ошиблись, провидя въ этомъ славу и счастіе своего отечества. Юный и кроткій Михаилъ, и твердый духомъ Алексѣй, не смотря на безпримѣрное разстройство всего состава государственнаго, Дѣйствовали успѣшно, отъ-того, что были сильны идеею, которая вмѣстѣ съ ними возсѣла на престолъ. Еслибъ даже ни тотъ, ни другой не обладали превосходными дарованіями, то и тогда они утвердили бы и увеличили бы Россію, потому-что дѣйствовали по сердцу и мысли своего народа. Имъ легко было присоединять древнія области русскія, легко было распространять благоденствіе на всѣхъ своихъ подданныхъ, когда къ нлмъ летѣли на встрѣчу души и сердца этихъ подданныхъ. Такова сила законности и сообразности правительства съ. убѣжденіями и вѣрованіями народа…
Мы провели, въ нѣсколькихъ слонахъ, историческую идею сквозь всѣ событія нашей исторіи до XVIII-го столѣтія, и вездѣ нашли только подтвержденіе того, что сказали въ началѣ: Русь, великокняжество и царство, всегда жила и процвѣтала единодержавіемъ и самодержавіемъ, потому-что въ нихъ соединялось все законное и священное для Русскихъ.
Но вотъ явился великій Петръ. Быстро двинулъ онъ Россію впередъ на пути успѣховъ по всѣмъ частямъ — и не измѣнялъ коренныхъ основаній ея величія и славы, а только утвердилъ ихъ. У насъ, и еще больше у чужестранцевъ, ходитъ повѣрье, что Петръ-Великій изгладилъ въ Русскихъ много національности, поколебалъ всѣ обычаи и преданія старины, словомъ, повелъ насъ такимъ путемъ, что мы, покрой ней-мѣрь образованное общество наше, сдѣлались подражателями и почти обезьянами иностранцевъ. Къ этому прибавляютъ, что такое направленіе еще больше утвердилось въ послѣдовавшія царствованія.
Можно было бы подосадовать на это мнѣніе., еслибъ оно не было слишкомъ-нелѣпо, и если бы его не опровергали самыя явныя и для всѣхъ очевидныя событія. Но прежде, нежели укажемъ на нихъ, приведемъ себѣ на память преобразованія Петра-Великаго.
Какъ геній, видѣвшій все благо просвѣщенія и образованности для своихъ народовъ, Петръ водворилъ у насъ науки и искусства и не пренебрегъ ни одного, такъ-сказать, вещественнаго улучшенія въ нашемъ быту. Чего не коснулся онъ въ этомъ отношеніи? Кромѣ наукъ, и искусствъ, до него невѣдомыхъ Русскимъ, онъ преобразовалъ и совершенно вновь образовалъ тысячи предметовъ, начиная отъ важныхъ, государственныхъ, до самыхъ мелочныхъ. Военное искусство, морскія силы, торговля, промышленость, устройство новаго, лучшаго порядка въ гражданскомъ и общественномъ управленіяхъ — все преобразовалъ или вновь создалъ онъ. Видя Россію совершенно-обновленною, поверхностные судьи могли подумать, что мы сдѣлались только снимками съ иноземныхъ образцовъ. Это мнѣніе, безпрерывно повторяемое, стало наконецъ общимъ повѣрьемъ. Но вникните въ сущность преобразованій Петра-Великаго и его преемниковъ, и сообразите, въ чемъ заключались эти преобразованія. Они обращались на такіе предметы, отъ которыхъ не могутъ перемѣниться ни нравственныя убѣжденія, ни вѣрованія. Петръ-Великій пріучилъ насъ говорить и читать на иностранныхъ языкахъ, заставилъ русскихъ женщинъ не чуждаться общества мужчинъ, нарядилъ насъ во французское платье, обрилъ намъ бороды, ввелъ множество удобствъ и облегченій въ общественной жизни; по развѣ отъ этого мы сдѣлались меньше Русскими? Гораздо-важнѣе, что онъ развилъ у насъ умы, привелъ насъ въ состояніе пользоваться всѣми успѣхами просвѣщенія. Онъ заставилъ насъ понять и полюбить образованность, которая не чуждается никакихъ успѣховъ ума, никакихъ открытій, изобрѣтеній въ паукахъ и искусствахъ, и въ этомъ отношеніи мы сдѣлали такіе быстрые, изумительные шаги, что исторія не представляетъ другаго подобнаго примѣра: въ полтораста лѣтъ, мы не только догнали, но даже перегнало въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ самые образованные народы, а какъ государство, Россія уже давно заняла первое мѣсто въ цѣломъ мірѣ. Въ такомъ мнѣніи нѣтъ ни опрометчивости, ни хвастовства: говоримъ не мы, говорятъ событія. Посмотрите: развѣ не доказали Русскіе, что въ воинскомъ дѣлѣ нѣтъ имъ соперниковъ? развѣ можно сравнивать какую-нибудь армію съ русскою, въ-отношеніи къ образованію, устройству и духу войскъ? развѣ личная безопасность, независимость въ занятіяхъ, выгодность всѣхъ отраслей промышлености, привлекающая къ намъ тучи иноземцевъ, по свидѣтельствуютъ о высокой образованности общественной? развѣ но соперничаемъ мы съ самыми просвѣщенными народами въ наукѣ, искусствѣ и даже промышлености? Вотъ что сдѣлалъ Петръ-Великій и его преемники! Но ни онъ, ни они не коснулись основныхъ началъ силы и величія Россіи, и Русскіе такъ же, если еще не больше, привязаны къ своимъ государямъ, къ вѣрь своихъ отцовъ, къ своей національной самобытности. Даже смѣшна мысль, будто человѣкъ, который одѣвается во фракъ, вмѣсто длиннополаго кафтана, читаетъ иностранныя книги и говоритъ на иностранныхъ языкахъ, или ѣстъ кушанье, приготовленное французскимъ поваромъ и ходитъ во французскій или итальянскій театръ, отъ этого меньше любитъ свое отечество, меньше остается вѣренъ всѣмъ своимъ народнымъ убѣжденіямъ. Но именно на такихъ-то наружныхъ, вещественныхъ подробностяхъ въ жизни основано мнѣніе, будто мы сдѣлалась копіями иностранцевъ и особенно французовъ. Пожалуй, мы согласны, что охотнѣе читаемъ хорошія французскія книги, нежели плохія русскія, и больше привыкли къ обычаямъ иноземныхъ гостиныхъ нежели къ обычаямъ современниковъ царя Ивана Васильевича; но развѣ это значитъ что-нибудь для ума, для души? Еще больше: образованное наше общество, по привычкѣ, по обычаю, говоритъ охотнѣе по-французски, нежели по-русски; но чужимъ языкомъ выражаетъ оно глубокія русскія чувства, при всякомъ случаѣ, гдѣ высказывается душа. Противное можетъ утверждать только тотъ, кто не знаетъ ни исторіи русской, ни общества русскаго. Подкрѣпляя слова свои доказательствами, скажемъ, что во время величайшей ненависти къ французамъ, во время войны на смерть съ ними, въ 1812 году, почти всѣ совѣщанія о гибели ихъ происходили на французскомъ языкъ! Русскіе генералы подъ стѣнами Москвы выражали скорбь свою и гибель врагамъ — по-французски. Въ главной квартиръ Кутузова, французскій языкъ былъ почти общимъ; но каково было чувство, которое выражалось имъ? Самъ Императоръ Александръ, первый непримиримый врагъ французскаго господства въ Европѣ, первый Русскій по силѣ души и любви къ отечеству, въ самую страшную эпоху борьбы съ Наполеономъ часто говорилъ и писалъ по-французски въ сношеніяхъ съ своими генералами и сановниками. Послѣ такихъ примѣровъ, развѣ слѣпое предубѣжденіе рѣшится утверждать, что французскій языкъ и чужеземные обычаи въ подробностяхъ жизни имѣютъ какое-нибудь вліяніе на наши чувствованія и вѣрованія. Всѣ эти подробности въ жизни — бездѣлицы, которыя ничего не значатъ. Мы разводимъ ленотровскіе сады, устроиваемъ гостиныя по парижскимъ образцамъ, одѣваемся по парижскимъ картинкамъ, словомъ, пользуемся всѣмъ, что изобрѣтаешь для удобствъ жизни въ Парижѣ вкусъ голодный, по нисколько не любимъ отъ этого Франціи, нисколько не чуждаемся всего прекраснаго русскаго, и остаемся въ душѣ чистыми, истыми Русскими, какими были въ 1612 и 1812 годахъ. Надобны ли историческіе примѣры? Указываемъ на эти знаменитые годы. Какъ одинъ человѣкъ возставала вся Русь на защиту своей самобытности! Всѣ сословія, безъ исключенія даже одного человѣка, готовы были погибнуть за независимость отечества, за вѣру отцовъ, за величіе царя и царства. Точно то же чувство проявляется у насъ и при каждомъ къ тому случаѣ. Русскому Государю стоитъ сказать одно слово, сдѣлать самый легкій намекъ о какомъ-нибудь пожертвованіи — и всѣ готовы отдать ему все достояніе свое, всѣ способности души и ума, всю силу свою и жизнь. Такихъ примѣровъ было много въ достославное нынѣшнее царствованіе, и современныя событія въ Западной о Средней-Европѣ только дали новый поводъ Русскимъ выразить свои всегдашнія, неизмѣнныя, глубокія чувствованія.
Прежде, нежели обратимся къ этимъ событіямъ, позволимъ себѣ спросить, послѣ всего сказаннаго: есть ли какое-нибудь нравственное сходство между нами и западными народами? Исторія показываетъ ясно, что Государство Россійское, съ самаго основанія своего, возрастало, укрѣплялось, бѣдствовало въ нѣкоторыя эпохи, и наконецъ утвердилось совершенно-самобытно. Преобразованія Петра-Великаго обращались только къ улучшенію общественнаго быта, и не касались вѣрованіи и историческихъ убѣжденій народа; напротивъ, они на вѣки утвердили эти вѣрованія и убѣжденія, потому-что теперь мы образованными, умомъ подтверждаемъ то же, въ чемъ были убѣждены предки паши однимъ душевнымъ вѣрованіемъ; а вѣра человѣка образованнаго всегда надежнѣе вѣры простолюдина или младенца. Въ наше время, просвѣщенный историкъ выразилъ общее убѣжденіе, сказавъ въ отчетѣ о своемъ великомъ трудъ: «Мы одно любимъ, одного желаемъ: любимъ отечество, желаемъ ему благоденствія еще болѣе, нежели славы; желаемъ, да не измѣнится никогда твердое основаніе нашего величія; да правила мудраго самодержавія и святой вѣры болѣе и болѣе укрѣпляютъ союзъ частей; да цвѣтетъ Россія… по крайней-мѣрѣ долго, долго, если на землѣ нѣтъ ничего безсмертнаго, кромѣ души человѣческой.»
Такъ думаетъ, чувствуетъ и вѣруетъ вся Россія!
Будемъ ли, послѣ изложенныхъ нами соображеній, удивляться нынѣшнему положенію Средней и Западной-Европы, и, въ противоположность, положенію Россіи? Какъ всякое огромное, безпримѣрное въ лѣтописяхъ міра явленіе, оно поражаетъ насъ, но не изумляетъ.
Только при первомъ взглядѣ изумительно, что Европа, славная своею образованностью, успѣхами во всѣхъ наукахъ, искусствахъ и подробностяхъ общественной жизни, могла низойдти до того невыносимаго положенія, въ какомъ видимъ ее ныньче. Невольно спрашиваешь себя: къ чему же служатъ просвѣщеніе и самая утонченная, высокая гражданственность, когда онѣ не предохраняютъ отъ буйства страстей, отъ разрушенія всѣхъ общественныхъ связей, и не могутъ защищать мирныхъ, честныхъ гражданъ отъ угнетенія честолюбцевъ и своеволія злоумышленниковъ? Можно было бы отчаяться во многомъ, еслибъ тутъ же не видѣли мы новаго урока высокоумію и слабости человѣческой. Просвѣщеніе необходимо для исполненія цѣли человѣчества, которая состоитъ въ открытіи и развитіи всѣхъ силъ природы нашей и окружающей насъ. Но не основанное на вѣчныхъ законахъ, указанныхъ самимъ Богомъ, оно также можетъ принести горькіе плоды. Помните ли вы притчу о сѣятелѣ? Божественный Учитель указалъ намъ въ ней то, что, между-прочимъ, доказываетъ и примѣръ нынѣшняго состоянія Европы. Доброе сѣмя, посѣянное на почвѣ, поросшей терніемъ и волчцомъ, произрастило только волчцы и тернія. Безъ религіи, безъ любви къ монарху, въ которомъ олицетворяется отечество, самые просвѣщенные люди дѣлаются себялюбцами, надѣются только на себя, и вмѣшиваясь въ дѣла, превышающія кругъ ихъ дѣятельности, показываютъ только ограниченность и неспособность свою. Буйная толпа, нелюбящая ничего въ мірѣ и только озлобляющаяся общими успѣхами, всегда готова способствовать намѣреніямъ перваго дерзкаго честолюбца; наконецъ, земледѣльцы и трудолюбивые жители, неприверженные и непривязанные ни къ чему, кромѣ своихъ выгодъ, остаются равнодушны, покуда тревога не коснется ихъ самихъ, потому-что у нихъ нѣтъ никакихъ нравственныхъ, душевныхъ привязанностей. Къ такому состоянію умовъ ведетъ отсутствіе истинной религіи и любви къ монарху, отцу своего народа. Всѣ общественныя узы ослабляются безъ эти\ъ началъ государственной жизни. Европейскіе народы уже давно въ такомъ состояніи; только это не выказывалось прежде такъ рѣзко, какъ выказывается въ настоящее время. Надобны ли примѣры, даже недавніе? Вотъ они.
Не будемъ говорить объ исторіи итальянскихъ республикъ и разныхъ тамошнихъ владѣній: руководствуясь только эгоизмомъ и лжемудростью, которая извѣстна подъ именемъ макіавелизма, онѣ давно ниспали до той ступени, на какой видимъ ихъ нынѣ. Италія, старшая дочь просвѣщенія, давно служитъ доказательствомъ того, до чего доходитъ народъ, неукрѣпленный истинною, чистою религіею и единовластіемъ. Памятники искусствъ, райская природа, происхожденіе отъ Римлянъ, вся роскошь просвѣщенія, ничтожны тамъ, гдѣ нѣтъ твердыхъ нравственныхъ основаній государственнаго благоустройства. Ближайшія доказательства этой истины представляетъ исторія новѣйшая, почти современная намъ. Когда Наполеонъ совершалъ свои блестящія завоеванія, показали ли европейскіе народы истинный, душевный патріотизмъ? Въ Италіи онъ хозяйничалъ по прихотямъ своей политики: учреждалъ республики, передѣлывали, ихъ, создавалъ княжества, королевства, отдавалъ кому хотѣлъ, отнималъ опять, присвоивалъ себѣ что хотѣлъ — и всѣ только преклоняли голову передъ честолюбивымъ завоевателемъ. Въ Нидерландахъ были тѣ же самыя явленія. Въ Австріи, не смотря на великодушную рѣшимость императора, народъ не оказывалъ ни малѣйшаго сопротивленія врагамъ, и при громахъ войны продолжала, свои ежедневныя, мелочныя занятія, а по взятіи столицы только кланялся побѣдителю австрійскихъ армій. Въ Пруссіи, при первомъ завоеваніи ея, даже военные люди не оказывали энергическаго сопротивленія, а народъ только жаловался и стеналъ. Мелкія германскія владѣнія слѣдовали примѣру большихъ державъ. По говоримъ объ Испаніи и Тиролѣ, гдѣ были частныя сопротивленія Наполеону, порожденныя исключительными причинами; но замѣчательно, что Испанцы и Тирольцы, почти полудикіе народы, одушевленные только фанатизмомъ, оказали сопротивленіе Французамъ, когда другіе народы преклоняли голову при первой побѣдѣ завоевателя. Такъ ли дѣйствуетъ благородная самобытность, глубоко-убѣжденная въ правотѣ своего дѣла? Арміи разбиты, но еще остается народъ, отечество, монархъ, въ которомъ сосредоточены всѣ блага народа, и который долженъ склоняться породъ побѣдителемъ, когда не поддерживаетъ его любовь и привязанность народная. Всякая, самая побѣдоносная, грозная армія можетъ быть разбита — такова участь войны; но выставьте другую, третью, десятую армію, сдѣлайтесь всѣ воинами, и умрите или защитите свое отечество! «Это выше силъ человѣческихъ», сказали бы европейцы, если бы но имѣли они передъ глазами безсмертнаго примѣра Россіи. Точно такъ же, какъ къ нимъ, Наполеонъ нагрянулъ и къ намъ съ своимъ побѣдоноснымъ войскомъ, которое еще удвоилъ силами всей побѣжденной имъ Европы; какъ Вину, Берлинъ, и всѣ европейскія столицы, онъ занялъ и у насъ Москву. Но каково расплатились мы съ нимъ? Каково поклонились нетерпѣливому герою?.. Умиленіемъ преполняется душа, когда вспоминаешь о великомъ возстаніи Россіи по слову любимаго Государя! Пожаръ, истребленіе, смерть врагамъ — вотъ что было отвѣтомъ всего русскаго народа, и, при видѣ пожара Москвы, армія умоляла Государя только о томъ, чтобъ онъ не мирился съ непріятелемъ! Народъ возставалъ поголовно въ занятыхъ имъ областяхъ, и жители всѣхъ, даже самыхъ отдаленныхъ губерній несли въ даръ отечеству достояніе и жизнь свою. Государь, достойный такого народа, съ увѣренностью въ помощи Бога, готовъ былъ перенести столицу свою на берега Иртыша, но не покориться врагу. Въ новомъ, громадномъ и больше-блестящемъ видѣ, у насъ повторилось то, что уже было въ Россіи въ 1612 году. Такъ дѣйствовали Русскіе, почти въ такихъ же обстоятельствахъ, въ какихъ были другіе народы. Наполеонъ разбивалъ и паши арміи; онъ занялъ у насъ древнюю столицу, опустошилъ нѣсколько областей; но это служило только новымъ воспламененіемъ любви къ отечеству, умножало наши вещественныя силы, укрѣпляло силы нравственныя, и при такомъ одушевленіи, разумѣется, врагъ былъ отраженъ и низвергнутъ въ прахъ. Если бы Наполеонъ имѣлъ вдесятеро больше силъ, онъ такъ же погибъ бы въ Россіи, потому-что мы сражались бы съ нимъ до уничтоженія послѣдняго его воина.
Таковы слѣдствія истинной любви къ отечеству, основанной на вѣрѣ въ Бога и на безпредѣльной преданности монарху. Каждый Русскій убѣжденъ въ душѣ, что Государь его можетъ желать только блага своему народу, и что ему, правящему кормиломъ огромнаго государственнаго корабля и имѣющему передъ собою обширный горизонтъ, какого не могутъ имѣть частные люди, ему одному принадлежитъ охрана и цѣлость всѣхъ пользъ государства. Убѣжденіе это, вѣками обратившееся въ непреложное вѣрованіе, составляешь взаимную силу царя и царства. Государь русскій выражаетъ собою все могущество и всѣ силы Россіи, и слово его есть не только повелѣніе, но и сама воля и сила цѣлаго государства, съ нимъ нераздѣльнаго. Вотъ источникъ нашей мудрости государственной, стройности хода нашего государства, и всѣхъ великихъ подвиговъ, какими Россія изумляетъ міръ.
Европа, униженная и покоренная, была спасена Россіею отъ Наполеона. На побѣжденнаго нами врага обратились всѣ народы, и хотя, во время послѣдней борьбы съ нимъ, они не показали того мужества и геройства, какимъ отличили себя Русскіе въ 1812 году, и даже не разъ готовы были мириться съ нимъ, но великій духъ Александра превозмогъ всѣ препятствія, и Наполеонъ, доведенный до гибели, не нашелъ въ своемъ народѣ никакого сочувствія. Всѣ оставили его и показали тѣмъ, что не соединяли съ нимъ никакой идеи объ отечествѣ. Холодный эгоизмъ явился какъ въ этомъ случаѣ, такъ и въ принятіи новаго короля, и въ отчужденіи отъ него, при новомъ появленіи Наполеона, а потомъ и въ изгнаніи Бурбоновъ.
Что доказываютъ всѣ эти историческіе примѣры? Что народы, воспитанные феодализмомъ и католичествомъ, съ отдѣлившимися отъ него расколами, давно готовы были представить тѣ явленія, какія видимъ у нихъ въ настоящее время. Народъ, руководствующійся необузданною волею, хуже стада дикихъ звѣрей. Не зная ни законной власти, ни душевныхъ убѣжденій религіи, чѣмъ же руководствуются европейскіе народы? Волею, страстями, прихотью каждаго; они попадаютъ подъ иго тѣхъ, кто дѣйствуетъ съ большею дерзостью. Такія явленія были предвидимы; но нельзя было предвидѣть, что они совершатся съ ужасающею наглостью, и такъ легко увлекутъ множество различныхъ народовъ, какъ оказалось нынѣ на дѣлѣ.
Можно сказать, что Лудовикъ-Филиппъ былъ уже не государь, въ прямомъ смыслѣ этого слова, а только правитель, старшій въ королевствѣ (le premier citoyen du royaume). Онъ не угодилъ своимъ почтеннымъ согражданамъ особенно тѣмъ, что долго не отставлялъ министра, на мѣсто котораго было слишкомъ-много охотниковъ. Наконецъ, народъ, приготовленный многолѣтними провозглашеніями враговъ порядка, предался буйному порыву, и несчастный, испытанный всякими бѣдствіями въ продолжительную жизнь свою, король отказался отъ власти. Въ палату депутатовъ явились принявшіе его отреченіе, и тамъ рѣшено было назначитъ королемъ внука королевскаго, какъ прямаго наслѣдника трона, а по малолѣтству его избрать регентшею вдову, мать его, герцогиню Орлеанскую. Но еще не успѣли утвердить этого рѣшенія, какъ толпа черни вторглась въ залу палаты, прогнала президента ея и ораторовъ, я.заставила провозгласить республику, а для управленія ея — временное правительство. Вотъ событія, представленныя безъ прикрасъ, въ истинномъ ихъ видѣ. Итакъ, ревъ и крикъ толпы, составленной большею частію изъ уличныхъ бродягъ, заставили Францію принять новый образъ правленія! Разумѣется, мирные и честные граждане еще не успѣли опомниться при этомъ неслыханномъ событіи, какъ уже нѣсколько честолюбцевъ захватили въ руки свои власть, распространили буйство и возмущеніе по всему государству, и теперь происходитъ въ образованной Франціи борьба разныхъ партій, которая во всякомъ случаѣ ведетъ къ гибели сами партіи и къ неисчислимымъ бѣдствіямъ весь народъ. Общественный порядокъ во Франціи разрушенъ совершенно; капиталы гибнутъ, промышленость оцѣпенѣла, народъ бѣдствуетъ и проситъ хлѣба. Все это можетъ произвести кровавыя явленія. По крайней-мѣрѣ, пусть бы такое ужасное событіе послужило урокомъ другимъ народамъ. Но, какъ мы старались показать, другіе западные народы, особливо въ Средней-Европѣ, давно готовы были къ тѣмъ же явленіямъ, ибо давно не имѣютъ они ни религіозныхъ, ни государственныхъ вѣрованій и убѣжденій. Почти вслѣдъ за взрывомъ во Франціи, мятежъ вспыхнулъ въ Пруссіи, въ Австріи, въ Италіи и распространился по всей Германіи. Вездѣ толпа начинаетъ буйство; къ ней присоединяются честолюбцы, мечтатели, негодяи, и заставляютъ правителей исполнять свои намѣренія, клонящіяся къ тому, чтобъ власть законодательная и правительственная была въ ихъ рукахъ! Эти жалкіе политики хотятъ замѣнить собою опытность государственныхъ людей, возведшихъ Германію на ту степень силы и устройства, какимъ наслаждалась она послѣ низверженія Наполеона. Одному Богу извѣстно, чѣмъ окончатся эти грустныя и тяжкія для человѣчества явленія; но можемъ полагать и вѣрить, что Онъ, въ мудрости своей, хочетъ испытаніями образумить заблудшіеся народы, и новымъ путемъ привести ихъ къ сознанію, что не въ буйныхъ мудрованіяхъ заключается спокойствіе и благо общее. Европейскія государства, почитавшіяся досель образцами политическаго устройства, такъ ясно обличили слабость и безнадежность этого устройства, что цѣлый міръ можетъ извлечь себѣ изъ ихъ примѣра спасительные уроки. Неопытныя, немыслящія головы полагали до-сихъ-поръ, что въ конституціонныхъ государствахъ и республикахъ возможна свобода, о которой они мечтаютъ, не давая себѣ никакого яснаго отчета въ своихъ мечтахъ. Теперь, когда неслыханныя буйства и бѣдствія, кровавыя сцены и страхъ за каждый часъ своего существованія господствуютъ въ новой Французской республикѣ и новыхъ конституціонныхъ государствахъ, теперь всѣ убѣдятся, что нельзя избирать по волѣ образъ правленія, что каждое государство опредѣляетъ себѣ образъ правленія историческимъ своимъ развитіемъ, и что вѣчная тревога, страхъ и зависимость отъ буйныхъ страстей бываютъ неизбѣжнымъ слѣдствіемъ перемѣнъ въ вѣковыхъ учрежденіяхъ. Франція возвышалась и процвѣтала при короляхъ; Германія достигла высокаго благоденствія и устройства, повинуясь своимъ добрымъ государямъ; теперь, всѣ честные и благомыслящіе жители этихъ странъ бѣдствуютъ и льютъ слезы о погибшемъ порядкѣ. Они невольно обращаютъ взоры на то великое царство, которое еще недавно почитали варварскимъ, но гдѣ процвѣтаетъ миръ, довольство, общая безопасность. И даже послѣднія событія въ Западной-Европѣ произвели у насъ явленіе умилительное, которое показываетъ истинныя чувствованія Русскихъ, и передъ цѣлымъ свѣтомъ свидѣтельствуетъ, что намъ не страшны никакія судорожныя движенія народныхъ страстей.
Вскорѣ послѣ полученія извѣстій о буйствахъ и неистовствахъ въ Европѣ, Государь Императоръ обнародовалъ Высочайшее повелѣніе г-ну военному министру о призваніи на дѣйствительную службу всѣхъ нижнихъ чиновъ, находящихся въ безсрочномъ и годовыхъ отпускахъ, и Высочайшій манифестъ, который приводимъ здѣсь вполнѣ:
"Божіею милостію, Мы, Николай Первый, Императоръ и Самодержецъ Всероссійскій, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляемъ всенародно:
"Послѣ благословеній долголѣтняго мира, Западъ Европы внезапно взволнованъ нынѣ смутами, грозящими ниспроверженіемъ законныхъ властей и всякаго общественнаго устройства.
"Возникнувъ сперва во Франціи, мятежъ и безначаліе скоро сообщились сопредѣльной Германіи и, разливаясь повсемѣстно съ наглостію "возраставшею по мѣрѣ уступчивости Правительствъ, разрушительный потокъ сей прикоснулся, наконецъ, и союзныхъ Намъ Имперіи Австрійской и Королевства Прусскаго. Теперь, не зная болѣе предѣловъ дерзость угрожаетъ, въ безуміи своемъ, и Пашей, Богомъ Намъ ввѣренной Россіи.
"Но да не будетъ такъ!
"По завѣтному примѣру православныхъ Нашихъ Предковъ, признавъ въ помощь Бога Всемогущаго, Мы готовы встрѣтить враговъ Нашихъ, гдѣ бы они ни предстали, и, не щадя Себя, будемъ, въ неразрывномъ союзѣ съ Святою Нашею Русью, защищать честь имени Русскаго и неприкосновенность предѣловъ Нашихъ.
"Мы удостовѣрены, что всякій Русскій, всякій вѣрноподданный Намъ, отвѣтитъ радостно на призывъ своего Государя; что древній нашъ возгласъ: за вѣру, Царя и отечество, и нынѣ предукажетъ намъ путь къ побѣдѣ; и тогда, въ чувствахъ благоговѣйной признательности, какъ теперь въ чувствахъ снятаго нашего упованія, мы всѣ вмѣстѣ воскликнемъ:
"Съ нами Бога.! разумѣйте, языцы, и покоряйтеся: яко съ нами Богъ!
"Данъ въ С. Петербургѣ, въ 14-й день марта мѣсяца, въ лѣто отъ Рождества Христова 1848-е, царствованія же Нашего въ двадцать третіе.
Величества рукою подписано:
Нельзя выразить словами впечатлѣнія, какое произвело это воззваніе Монарха во всѣхъ его подданныхъ!.. Да, онъ знаетъ Русскихъ, выражаясь съ высокою увѣренностью, что «всякій вѣрноподданный его отвѣтитъ радостно на призывъ своего Государя!» Русскія сердца откликнулись съ восторгомъ, съ увлеченіемъ на его голосъ, и каждый почелъ бы себя счастливымъ, еслибъ могъ только выразить свою преданность Государю и готовность отдать за него жизнь свою!.. Онъ такъ много, такъ горячо заботится о насъ, о нашемъ настоящемъ и о будущемъ дѣтей нашихъ; онъ безпрерывно осыпаетъ насъ своими благодѣяніями, а отъ насъ не требуетъ и не принимаетъ никакихъ пожертвованій, довольствуясь обыкновеннымъ правительственнымъ устройствомъ всѣхъ частей. Такъ давно не представлялось случая говорить Ему съ вашею преданностью и любовью, что торжественный, отеческій призывъ его переполнилъ радостью русское сердце. Сыновняя любовь и готовность пожертвовать ему всѣмъ — по русскому выраженію — хлынули черезъ край! Еслибъ можно было выслушать и пересказать всѣ слова пылкаго восторга, выражавшаго чувства русскаго сердца, это составило бы безсмертный памятникъ нынѣшняго царствованія и нашего счастливаго настоящаго. Во всѣхъ общественныхъ кругахъ, во всѣхъ семействахъ говорили и говорятъ о томъ, чѣмъ бы выразить любовь и преданность свою къ Государю. По нашему личному убѣжденію, по тому, что мы видимъ, слышимъ и читаемъ, мы увѣрены, что, по первому слову Царя, вся Русь готова въ настоящую эпоху повторить славныя явленія 1812 года. Сожалѣютъ только о томъ, что нѣтъ тогдашнихъ славныхъ опасностей, и что не понадобится никакихъ усилій и пожертвованій… Осмѣлимся сказать, что это сожалѣніе есть вѣпсцъ славы нашего Государя и свидѣтельство мудраго его правленія Россіею. Сильная рука Николая привела насъ въ то положеніе, когда намъ не только нестрашны, но и невозможны никакія опасности. Можемъ быть зрителями и наблюдателями бѣдствій, угнетающихъ чуждые намъ народы; можемъ соболѣзновать о нихъ, какъ о братьяхъ нашихъ по христіанскому чувству, по можемъ быть спокойны за себя. Подъ сѣнію такого Монарха, и при окружающей его любви народной, намъ не опасны никакіе внѣшніе враги. Внутри, въ нашемъ отечествѣ — говоримъ смѣло — нѣтъ враговъ порядка; видно только счастливое настоящее, и можно предсказывать долгую, счастливую будущность.
Чувства русскаго народа не могли, однакожъ, не найдти себѣ выраженія, и выразились во всѣхъ возможныхъ видахъ. Краснорѣчивые, духовные витіи наши обнаружили ихъ въ обращеніяхъ къ своимъ паствамъ; давно умолкнувшіе звуки поэзіи отозвались общему чувству въ прекрасныхъ стихахъ. Любимые, избранные литераторы наши, всегда чуждые политики, также высказали въ краткихъ, но сильныхъ статьяхъ, и негодованіе противъ чужеземныхъ враговъ общаго спокойствія, и пашу общую, гордую сознаніемъ своего благородства, любовь къ монарху и отечеству. Не именуемъ никого, но говоримъ то, что видятъ и знаютъ всѣ.
Еще краснорѣчивѣе выказалось общее одушевленіе Россіи въ приношеніяхъ и вы швахъ разныхъ сословій и даже частныхъ лицъ, которыя съ вѣрноподданническою преданностью просятъ Государя Императора дозволить имъ сдѣлать носильныя пожертвованія. Здѣсь можемъ упомянуть только о тѣхъ изъ нихъ, которыя, объявлены оффиціально.
Дворянство Лифляндской Губерніи, единогласнымъ рѣшеніемъ опредѣлило поставить триста лошадей для артиллерійскихъ парковъ, и пожертвовало особую сумму на покупку лошадей для прочихъ войскъ. Государь Императоръ, Всемилостивѣйше разрѣшивъ употребить эти пожертвованія по назначенію, удостоилъ, особою Высочайшею грамматою, изъявить дворянству Лифляндской-Губерніи монаршую признательность и особенное благоволеніе.
Есть достоверные слухи о многихъ подобныхъ пожертвованіяхъ; но мы не осмѣливаемся говорить о томъ, что еще не обнародовано.
Между-тѣмъ, въ пятой книжкѣ «Журнала Министерства Внутреннихъ Дѣлъ» напечатано слѣдующее извѣстіе, подъ заглавіемъ:
"Патріотическое усердіе дворянства и городскихъ обществъ, по случаю призванія на службу безсрочно-отпускныхъ нижнихъ чиновъ.
"Въ настоящее время, когда нижніе воинскіе чины, находящіеся въ безсрочныхъ отпускахъ, вызваны снова подъ знамена, на поле дѣйствительной службы Царю и отечеству, многіе изъ нихъ покинули семейства, состоящія изъ женъ и дѣтей, которыхъ они были единственными кормильцами. Судьба этихъ семействъ обратила на себя всю заботливость правительства, которое, въ разсужденіи женъ и дѣтей безсрочно-отпускныхъ, поступившихъ изъ помѣщичьихъ имѣній и изъ городскихъ жителей, поспѣшило начертать слѣдующія основныя мѣры попеченія, удостоенныя Высочайшаго одобренія Его Императорскаго Величества: 1) для занимающихся въ деревняхъ хлѣбопашествомъ, если нѣтъ у нихъ сѣменъ для предстоящаго весенняго посѣва, отпустить необходимое количество, заимообразно, изъ сельскихъ запасныхъ магазиновъ; 2) для находящихся въ городахъ семействъ, которыя не имѣютъ никакихъ средствъ трудами своими снискивать пропитаніе, назначать по 30 фунтовъ ржаной муки на каждаго человѣка въ мѣсяцъ, на-счетъ капитала народнаго продовольствія; 3) для живущихъ по деревнямъ совершенно-бѣдныхъ семействъ, отпускать по 30 фунтовъ ржи на душу въ мѣсяцъ, изъ сельскихъ запасныхъ магазиновъ; наконецъ, 4) тѣхъ изъ женъ безсрочно-отпускныхъ нижнихъ чиновъ, принадлежавшихъ, къ городскимъ обществамъ, которыя не имѣютъ никакихъ занятій, замѣщать въ должности сидѣлокъ при больницахъ и на другую какую-либо службу; а совершенно дряхлыхъ и увѣчныхъ помѣщать въ. богадельни, или отдавать на пропитаніе родственникамъ и частнымъ людямъ, за положенную отъ приказовъ общественнаго прозрѣнія плату. Впрочемъ, дѣйствительное осуществленіе этихъ мѣръ, равно-какъ и пополненіе ихъ, въ случаѣ нужды, другими благотворительными пособіями, предоставленіи были усердію благороднаго россійскаго дворянства и городскихъ обществъ, къ которымъ посему обращены были повсемѣстныя приглашенія.
"На это, со всѣхъ концовъ Россіи, въ одинъ голосъ отозвалось общее, единодушное рвеніе. Въ Министерствѣ Внутреннихъ Дѣлъ безпрерывно получаются донесенія губернскихъ предводителей дворянства и списки съ приговоровъ городскихъ обществъ, свидѣтельствующіе безпредѣльную готовность обезпечить судьбу ввѣряемыхъ имъ семействъ всѣми зависящими отъ нихъ способами. Русская наслѣдственная преданность Престолу и любовь къ отечеству, въ этомъ случаѣ, слились съ неизсякаемою жаждою благотворительности, всѣмъ истиннымъ сынамъ Россіи равно свойственною.
Мы считаемъ долгомъ исчислить здѣсь особо тѣ случаи, въ которыхъ это общее патріотическое усердіе успѣло уже выразиться опредѣлительными дѣйствіями.
"Тульскій губернскій предводитель дворянства, вслѣдъ за полученіемъ приглашенія, немедленно донесъ г. министру внутреннихъ дѣлъ, что тамошнее дворянство, обезпечивъ находящіяся въ помѣщичьихъ имѣніяхъ семейства безсрочно-отпускныхъ, призванныхъ нынѣ на службу, до ихъ возвращенія, проситъ, сверхъ-того, исходатайствовать ему Высочайшее разрѣшеніе собрать денежный капиталъ для образованія артельной суммы въ пользу сказанныхъ чиновъ.
"Дворянство всѣхъ трехъ при-балтійскихъ губерній, въ то же время, изъявивъ усердное желаніе выразить свою неизмѣнную вѣрность и искреннюю вѣрно-подданническую преданность Государю Императору, положило принять на себя попеченіе о семействахъ призванныхъ на службу отпускныхъ, съ тѣмъ, что дворянство эстляндскоо рѣшилось при семъ назначить достаточную сумму денегъ на пособіе всѣмъ нуждающимся изъ этихъ семействъ; а лифляндское поставило себѣ въ обязанность озаботиться, чтобъ семейства эти оставлены были по возможности до возвращенія мужей и отцовъ своихъ изъ дѣйствительной службы, въ тѣхъ самыхъ отношеніяхъ, въ которыхъ находились до-сихъ-поръ; въ случаѣ же невозможности исполненія этой мѣры по какимъ-либо обстоятельствамъ, сдѣлать распоряженіе къ отъисканію для нихъ другаго пріюта въ сельскихъ обществахъ.
"Въ свою очередь, въ Санктпетербургѣ, Общая Городская Дума по купеческому отдѣленію приговорила: въ пособіе проживающимъ въ столицѣ семействамъ отпускныхъ нижнихъ чиновъ, пожертвовать единовременно, изъ добровольныхъ складовъ, пятнадцать тысячъ рублей серебромъ.
"Въ первопрестольной московской столицѣ, первымъ выступилъ почетный гражданинъ Ксенофонтъ Бубновъ, который лично отъ себя представилъ тысячу рублей серебромъ, для употребленія въ пользу семействъ безсрочно-отпускныхъ. За тѣмъ, московское купечество общимъ приговоромъ положило принять на себя полное обезпеченіе семействъ тѣхъ, которые проживали въ Москвѣ; а градскій голова города Воскресенска, въ Московской-Губерніи, вызвался взять подъ свое особенное покровительство семейства, живущія въ томъ городѣ, и обязался доставлять имъ отъ себя приличное содержаніе.
"Рижское купечество, во изъявленіе своей вѣрноподданической преданности и вѣрности Государю Императору и отечеству, пожертвовало шесть тысячъ рублей серебромъ, для пособія семействамъ безсрочноотпускныхъ, проживающихъ въ городѣ Ригѣ и его патримоніальномъ округѣ, съ тѣмъ, чтобъ для раздачи помѣсячно пособій изъ этой суммы, учредить особую коммиссію, въ которую назначить членовъ и отъ купечества.
"Купечество города Харькова, принявъ на свою обязанность доставлять живущимъ въ городѣ семействамъ все необходимое для содержанія, съ тѣмъ, чтобъ не допускать ихъ ни до малѣйшей нужды, избрало на этотъ конецъ изъ среды своей особаго попечителя.
"Присовокупимъ еще слѣдующія черты благотворительности, обнаружившіяся по тому же поводу.
"Въ Ярославлѣ, отставной полковникъ Шиповъ, первой гильдіи купцы градскій голова Крохомяткинъ и коммерціи совѣтникъ Пастуховъ, а также и прочіе городскіе обыватели, у которыхъ расположены были по квартирамъ отпускные нижніе чины во время сбора ихъ въ губернскомъ городѣ, оказали весьма-ревностное содѣйствіе къ пользѣ и выгодѣ этихъ чиновъ.
"Въ Ригѣ, первой гильдіи купцы Тимоѳей и Венедиктъ Шелухины, пожертвовали, для раздачи нижнимъ воинскимъ чинамъ на прошлой святой недѣлѣ, 10,000 порцій пищи.
"По доведеніи до Высочайшаго свѣдѣнія о всѣхъ этихъ подвигахъ благотворенія и вѣрноподданической преданности. Государь Императоръ Всемилостивѣйше повелѣть соизволилъ: сказаннымъ сословіямъ и лицамъ объявить Монаршее Его Величества благоволеніе и благодарность за усердіе и добрыя чувства.
"Сверхъ-того получены вновь слѣдующія потому же предмету донесенія:
"Дворянство московское постановило: изъ семействъ безсрочно-отпускныхъ, поступившихъ изъ помѣщичьихъ имѣній, тѣмъ, кои занимаются хлѣбопашествомъ, отпустить безвозвратно хлѣба на обсѣмененіе полей; для неимѣющихъ средствъ къ пропитанію престарѣлыхъ и малолѣтнихъ, отпускать въ мѣсяцъ по 30 фунтовъ хлѣба на душу; вовсе же безпріютнымъ давать, кромѣ того, помѣщеніе и отопленіе.
"По Санктпетербургской-Губерніи, новоладожскій градскій голова принялъ на собственное содержаніе всѣ тамошнія семейства отпускныхъ съ 15 апрѣля; общества городовъ Царскаго-Села, Гатчины и Павловска назначили въ пособіе таковымъ семействамъ до семи сотъ рублей серебромъ изъ общественныхъ доходовъ.
«По губерніи Псковской, градскій голова уѣзднаго города Острова радушно принялъ на себя призрѣніе и пропитаніе семействъ отпускныхъ, принадлежавшихъ обществу того города, не требуя за то никакой платы, также и псковскій градскій голова, относительно Пскова, принялъ на себя безусловно подобную же обязанность».
Всѣ эти вѣрноподданническія приношенія важны только какъ выраженіе народнаго, общаго чувства. Въ нравственномъ значеніи ихъ заключается самая краснорѣчивая хвала имъ и вѣчное свидѣтельство, какъ чувствовала Русь въ 1818 году. Возвышенная скромность вашего правительства храпитъ много подобныхъ свидѣтельствъ; но Россія знаетъ о нихъ, а исторія записываетъ ихъ на свои скрижали…
Мы далеко не сказали всего, что могли бы привести въ подкрѣпленіе основной мысли вашей; по довольно и сказаннаго, потому-что въ немъ говорятъ событія, а они всегда сильнѣе словъ. Мы довольно пояснили и подтвердили мысль свою, что Россія никогда не была подражательницею другихъ европейскихъ государствъ, и, принимая съ Запада науки и искусства, какъ общее достояніе человѣчества, пользуязь дарованіями и свѣдѣніями многихъ знаменитыхъ и ученыхъ чужеземцевъ, она была и остается, въ нравственномъ существованіи своемъ, тою же Святою Русью, какою была при великихъ князьяхъ и царяхъ своихъ. Сдѣлавшись государствомъ просвѣщеннымъ, она осталась государствомъ православный і., самодержавнымъ, и только утвердилась и возвеличилась на древнихъ основахъ своего могущества. Пусть поверхностные умы удивляются, что мы говоримъ по-Французски и слѣдуемъ французскимъ модамъ: люди просвѣщенные знаютъ цѣну этимъ мелочамъ, знаютъ, что еслибъ новый Наполеонъ явился къ намъ съ своими Французами, мы опять станемъ биться съ ними на смерть, хотя, можетъ-быть, и не перестанемъ говорить ихъ языкомъ и брать въ прислугу ихъ парикмахеровъ, портныхъ и поваровъ. Отдаемъ справедливость хорошему у нихъ и будемъ пользоваться всѣми успѣхами и даже обычаями образованности ихъ и другихъ просвѣщенныхъ народовъ, но всегда останемся Русскими. Къ намъ никогда не прилѣпятся ихъ вредныя ученія, ихъ отчужденіе отъ религіи, ихъ эгоизмъ — слѣдствіе ихъ историческаго воспитанія. Повторимъ здѣсь слова краснорѣчиваго автора письма изъ Франкфурта, недавно-напечатаннаго въ газетахъ: «Теперешнія происшествія болѣе, нежели когда-нибудь, указываютъ Россіи на ея судьбу и на ея будущее великое назначеніе. Самодержавіе, неограниченное, отеческое самодержавіе, хранящее Божію правду, исполняющее ее для всѣхъ и каждаго, берегущее все законное, все, на что дано отъ Бога неотъемлемое право всѣмъ и каждому — самодержавіе, нѣкогда создавшее, а теперь хранящее и одно могущее сохранить сильную самобытность русскаго царства — имъ однимъ и въ дни всемірныхъ бѣдствій сохранится наше великое отечество. Мы стоимъ отъ всего въ сторонѣ: стоимъ твердо; мы можемъ обойдтись безъ Европы, мы не будемъ отброшены, какъ они кричатъ, въ Азію: мы христіане, мы заняли образованіе у Европы, и употребимъ его по своему и для себя; мы не можемъ не быть принадлежностью Европы; мы будемъ ни Азія, ни Европа, мы будемъ Россія, самобытная, могучая Россія, не ботъ, прикрѣпленный къ кораблю европейскому, а крѣпкій русскій корабль перваго ранга, отдѣльно отъ другихъ, подъ своимъ флагомъ плывущій путемъ своимъ».
Всего этого можемъ мы не только надѣяться въ будущемъ: мы уже видимъ это и въ настоящемъ. Россія и въ юности своей была государствомъ самобытнымъ, отвергнувшимъ.всѣ покушенія Запада; а въ крѣпости мужества своего она составляетъ незыблемый колоссъ. Лѣтописи міра не представляютъ подобнаго величія и могущества, и счастіе быть Русскимъ есть уже дипломъ на благородство посреди другихъ европейскихъ народовъ. Какъ въ древнемъ мірѣ имя Римлянина означало человѣка по преимуществу, такъ значительно въ наши дни имя Русскаго. Мы не гордимся своею славою, силою и своими народными добродѣтелями, но онѣ сами въ себѣ заключаютъ предметъ уваженія для всѣхъ народовъ. Мы не чуждаемся другихъ народовъ, но и не переселяемся къ нимъ цѣлыми населеніями, какъ они къ намъ. Русскіе бываютъ въ Европѣ посѣтителями, гостями, бывали и освободителями отъ рабства, не разъ расплачивались они тамъ съ врагами своими въ великолѣпныхъ ихъ столицахъ; по всегда великодушіе сопровождало ихъ дѣйствія, и русская щедрость вошла въ повѣрье у многихъ народовъ. Намъ по. надобно ни золота, ни хлѣба, за которыми они пріѣзжаютъ къ вамъ, и никому изъ Русскихъ не приходитъ въ голову мысль оставить свое отечество для насущнаго пропитанія, за которымъ толпами являются къ намъ чужеземцы. Мы богаты всѣмъ, и потому-то всегда готовы помогать, а не вымаливать. Они хотятъ отдѣлить насъ отъ себя?.. Неразумные! они не видятъ, что мы уже отдѣлены отъ нихъ, отдѣлены лучше, нежели стѣнами — отдѣлены историческимъ своимъ развигіемъ, нравственными своими началами, образованіемъ всѣхъ частей нашего государственнаго устройства. Они мечтаютъ, что мы учимся у нихъ жить, тогда-какъ мы давно живемъ самобытною жизнью. Великій Петръ учился у саардамскихъ плотниковъ и корабельщиковъ, бесѣдовалъ съ Лейбницемъ, но не бралъ примѣра съ голландскаго народоправленія и не учился религіи у Сорсна и другихъ проповѣдниковъ. Такъ и въ наше время, вамъ надобны ихъ Уатты, Фультоны, Вернеты, Леверье, а не господа Прудонъ, Кабе и Лелріо-Ролленъ съ товарищами. Намъ надобны успѣхи просвѣщенія и образованности, намъ драгоцѣнны великіе люди, а развратныя ученія мы гонимъ отъ себя, какъ язву, и крѣпкій нравственный карантинъ защищаетъ насъ отъ этого бѣдствія. Мы готовы осыпать золотомъ и окружить всѣми выгодами какого-нибудь ученаго или художника; но не совѣтуемъ Французскимъ говорунамъ пріѣзжать къ намъ: умрутъ съ голода, потому-что никто не прійметъ ихъ. Пусть роются въ своемъ домашнемъ хламъ, уже не надѣясь попасть къ намъ въ учители съ-тѣхъ-поръ, какъ мудрый Монархъ вашъ преградилъ путь и этой промышлености французскихъ шарлатановъ.
Россія! драгоцѣнное наше отечество! Цвѣти и красуйся подъ сѣнію своихъ самодержавныхъ Монарховъ, болѣе и болѣе утверждаясь въ основныхъ началахъ твоего могущества и величія. Внѣшнія бури не испугаютъ насъ; мы отдѣлены отъ нихъ несокрушимымъ оплотомъ своей православной вѣры и всего нравственнаго и историческаго своего образованія…
25 мая 1848.