Август Стриндберг[править]
Самум[править]
Бискра, аравийская девушка.
Юссеф её любовник.
Гимар, лейтенант, зуав.
Алжир. Наше время.
Обстановка:
Аравийский склеп с саркофагом посредине. Несколько ковриков для молитвы. В правом углу жертвенник. На заднем плане дверь с аркой и занавесками. В задней стене оконные отверстия. На полу несколько небольших кучек песку. В одной куче вырванный с корнем алоэ, пальмовые листья и трава.
Первое явление[править]
Бискра. Ла иллаха илл Аллах!
Юссеф торопливо входит. Самум надвигается!.. Где француз?
Бискра. Сейчас придет!
Юссеф. Отчего же ты его сразу не заколола?
Бискра. Нет, пусть сам умертвит себя. Если бы я заколола его, старейшины умертвили бы весь наш род, потому что они считают меня за проводника Али, если только они не догадываются, что я девушка Бискра.
Юссеф. Он сам умертвит себя? Каким же образом?
Бискра. Разве ты не знаешь, что Самум сушит мозги белых как финики, и им представляются такие ужасы, что жизнь становится им невыносимой, и они предпочитают погрузиться в великую тайну.
Юссеф. Да, я слышал что-то в этом роде, и в последний раз шестеро французов, не дойдя до дому, наложили на себя руки. Но сегодня не полагайся на Самум, потому что в горах выпал снег и через какие-нибудь полчаса всё пройдет. Ты еще способна ненавидеть, Бискра?
Бискра. Способна ли я ненавидеть? О, моя ненависть безгранична, как жгучая пустыня, пламенна как солнце и сильней, чем моя любовь. Все минуты блаженства, которые они украли у меня, убив Али, собрались теперь вместе, как яд под зубами гадюки, и то, что не в состоянии будет сделать Самум, сделаю я!
Юссеф. Вот это сказано хорошо, Бискра, и ты исполнишь это. Моя ненависть увяла, как вянет трава осенью, с тех пор как глаза мои увидали тебя. Возьми у меня мою силу и будь стрелой, пущенной из моего лука!
Бискра. Обними меня, Юссеф! Обними меня!
Юссеф. Здесь в присутствии святого нельзя. Не теперь… позднее, после того… Если ты заслужишь награды!
Бискра. О, гордый шейх! О, гордый человек!
Юссеф. Да, девушка, которая будет носить моего потомка под своим сердцем, должна доказать, что она достойна этого человека.
Бискра. Я и никто в мире не будет больше носить потомка Юссефа! Я — Бискра, презренная, отвратительная, но сильная!
Юссеф. Да будет так! А теперь я пойду вниз и усну у источника. — Нужно ли мне учить тебя тайным искусствам, которым ты училась у великого Марабу Сидди-шейха и которыми ты с детства пользовалась на ярмарках?
Бискра. Нет, ненужно! — Я знаю все тайны, которые необходимо знать, чтобы изгнать из жизни трусливого жалкого француза, труса, который ползком подкрадывается к своему врагу и посылает свинцовые пули! Я знаю всё… даже чревовещательство! А что не в состоянии будет сделать мое искусство, то сделает солнце, потому что солнце заодно с Юссефом и Бискрой!
Юссеф. Солнце — друг Муслима, но надеяться на него нельзя, — ты можешь сгореть, девушка! Выпей сначала глоток воды, потому что руки твои, я вижу, уже сморщились И — подняв ковер, он спускается за сосудом воды и подает его Бискре.
Бискра прикладывает сосуд к губам. — и в глазах моих мелькает красный цвет, а в груди пересыхает… я слышу… слышу… видишь, песок уж проходит сквозь крышу и струны гитары поют. Самум уж здесь! А француза всё нет?
Юссеф. Спустись вниз, Бискра, оставь француза он сам умрет!
Бискра. Сперва адские мучения, а потом уже смерть! Ты думаешь, у меня уж нет сил! Выливает воду на кучу песка. Я полью песок, и вырастет мщение. Я засушу свое сердце! Расти, ненависть! Жги, солнце! Души, ветер!
Юссеф. Слава тебе, мать Юссефа, потому что ты родишь сына Юссефа, — Мстителя!
Ветер усиливается, занавеска перед дверью колышется; склеп озаряется красным светом, который во время следующей сцены, переходит в желтый.
Бискра. Француз идет, и Самум уж здесь! — Уходи!
Юссеф. Через полчаса ты снова увидишь меня! Песочные часы там! Показывает на одну из куч песка. Само небо мерит время для мучений неверных!
Второе явление[править]
Гимар. Самум! — Как ты думаешь, куда пошли мои?
Бискра. Твоих я отвел западней — к востоку.
Гимар. Западней-к востоку! — Дай я посмотрю! Да, в самом деле к востоку — западней! — Усади меня на стул и дай мне воды!
Бискра ведет Гимара к куче песку, укладывает его на пол — головой на песок. Так тебе удобно сидеть?
Гимар смотрит на нее. Как — то криво. Подложи мне что-нибудь под голову!
Бискра сгребает кучу песка под его головой. Ну, вот тебе и подушка под голову!
Гимар. Под голову? Да тут ноги! Разве это не ноги?
Бискра. Ну, конечно!
Гимар. Я так и думал. Дай мне скамейку под голову!
Бискра берет алоэ и кладет его Гимару под колени. Вот тебе и скамейка!
Гимар. А теперь воды! Воды!
Бискра берет пустой сосуд, наполняет его песком и подает Гимару. Пей, пока холодная!
Гимар пьет понемногу из сосуда. Холодная, только жажды не утоляет! — Нет, не могу пить, мне противна вода — возьми ее!
Бискра. А теперь тебя кусает собака!
Гимар. Какая собака? Меня никогда в жизни не кусала собака.
Бискра. Это Самум уничтожил твою память, — берегись привидений Самума! Помнишь, на предпоследней охоте в Баб-эль-куэд тебя укусила бешеная борзая?
Гимар. На охоте в Баб-эль-куэд. Да, да, да, в самом деле! — Шерсть у неё была как у бобра?
Бискра. У собаки? Да. Вот видишь! Она укусила тебя за икру! Неужели ты не чувствуешь, как болит у тебя рана?
Гимар трогает себя за икру и колется об алоэ. Конечно, чувствую! Воды! Воды!
Бискра протягивает ему сосуд с песком. Пей, пей!
Гимар. Нет, не могу! Святая Мария, Мария Господня, у меня водобоязнь!
Бискра. Не бойся! Я тебя вылечу и изгоню демона силой музыки! Слушай.
Гимар кричит. Али, Али! Не надо музыки! Я не терплю музыку! И какая от неё может быть польза?
Бискра. Музыка укрощает коварный дух змеи, а ты не веришь, что она победит дух бешеной собаки! Слушай! Поет под гитару. Бискра, Бискра, Бискра, Бискра. Самум! Самум!
Юссеф снизу. Самум! Самум!
Гимар. Что ты поешь? Али!
Бискра. Разве я пел? Ну, смотри, я возьму теперь в рот пальмовый лист. Берет и держит зубами пальмовую ветвь. Пение слышно сверху. Бискра, Бискра, Бискра, Бискра, Бискра, Бискра!
Юссеф снизу. Самум! Самум!
Гимар. Что за адское привидение!
Бискра. Вот теперь я буду петь!
Бискра и Юссеф вместе. Бискра, Бискра, Бискра, Бискра, Бискра, Бискра! Самум!
Гимар поднимается. Что ты за дьявол, что поешь двумя голосами? Мужчина ты или женщина? Или то и другое?
Бискра. Я — проводник Али! Ты не узнаешь меня, потому что твой ум затуманился. Но, если ты хочешь избавиться от обманов зрения и ума, то верь мне, верь всему, что я буду говорить, и исполняй всё, что я прикажу.
Гимар. Тебе нечего просить меня об этом, потому что я вижу, что всё действительно так и есть, как ты говоришь.
Бискра. Слушай же, идолопоклонник!
Гимар. Идолопоклонник?
Бискра. Да! Сними идола, которого ты носишь на груди! Гимар снимает медальон. Растопчи его ногами и молись Богу, Единому, Милосердому и Милостивому.
Гимар нерешительно. Святому Эдуарду, моему покровителю.
Бискра. И Он может тебя защитить? Он в состоянии?
Гимар. Нет, да! Он в состоянии! Пробуждаясь. Нет, да! Он в состоянии!
Бискра. Посмотрим! Отворяет дверь, занавески колышутся и трава шевелится.
Гимар закрывает рот. Запри дверь.
Бискра. Брось своего идола!
Гимар. Не могу.
Бискра. Смотри, ни один волос на моей голове не шевелится… Самум щадит меня, а тебя, неверный, убивает. Брось своего идола!
Гимар бросает медальон на пол. Воды! Умираю!
Бискра. Молись же Единому, Милостивому, Милосердому.
Гимар. Как мне молиться?
Бискра. Повторяй мои слова!.
Гимар. Говори!
Бискра. Един есть Бог, и нет других богов, кроме Милосердого и Милостивого.
Гимар. Един есть Бог и нет других богов, кроме Милосердого и Милостивого.
Бискра. Ложись на пол! Гимар против воли ложится. Что ты слышишь?
Гимар. Я слышу, как журчит ручей.
Бискра. Вот видишь! Един есть Бог и нет других Богов, кроме Милосердого и Милостивого. — Что ты видишь?
Гимар. Я вижу, как журчит ручей… Слышу, как ярко горит лампа в окне с зелеными ставнями — на белой улице…
Бискра. Кто сидит у окна?
Гимар. Моя жена — Элиза!
Бискра. А кто это, обняв ее, стоит за занавеской?
Гимар. Мой сын — Жорж!
Бискра. Сколько лет твоему сыну?
Гимар. В день св. Николая — четыре года!
Бискра. И он может уже стоять за занавеской и обнимать чужую жену?
Гимар. Нет, этого он не может, но это — он!
Бискра. Четыре года — и белокурые усы!
Гимар. Белокурые усы, ты говоришь? — Ах, это — мой приятель Жюль!
Бискра. Стоит за занавеской и обнимает твою жену!
Гимар. Дьявол!
Бискра. Ты видишь своего сына?
Гимар. Теперь — нет!
Бискра играет на гитаре, изображая колокольный звон. А теперь что ты видишь?
Гимар. Я вижу… колокольный звон и слышу… вкус трупа — и во рту у меня запах прогорклого масла… Фу!..
Бискра. Неужели же ты не слышишь, как дьякон отпевает какой-то детский труп?
Гимар. Погоди! — Нет, не могу разобраться. С грустью. А ты хочешь, чтобы я услыхал? — Да, да — вот теперь слышу!
Бискра. Видишь венок на гробе, который они несут?
Гимар. Да.
Бискра. На нём лиловые ленты — и серебром напечатано: Прощай мой дорогой Жорж, твой отец.
Гимар. Да, да, я вижу! Плачет. Жорж, Жорж мой! Любимый мой! — Элиза, жена моя! Утешь меня! — Помоги мне! Ощупывает руками вокруг себя. Где же ты? Элиза! Ты бросила меня! Отвечай же! Назови твоего любовника!
Голос с крыши. Жюль! Жюль!
Гимар. Жюль! — А меня зовут… Как же меня зовут? — Меня зовут Шарль! — А она сказала — Жюль! Элиза жена моя, ответь же мне!.. Душа твоя здесь, я это чувствую! — Ты же клялась мне, что никогда не полюбишь другого… Раздается смех. Кто это смеется?
Бискра. Элиза! Твоя жена!
Гимар. Убей меня! — Я не хочу больше жить! Мне противна жизнь, как кислая капуста в Сен-Ду! — Ты знаешь что такое Сен-Ду? Свиное сало! Плюет. Во рту пересохло! — Воды! Воды! Или я тебя искусаю! За сценой буря в полном разгаре.
Бискра закрывает рот и кашляет. Ты сейчас умрешь, француз! Пока не поздно, напиши свое последнее желанье! — Где твоя записная книжка?
Гимар берет записную книжку и перо. Что же мне писать?
Бискра. Когда человек умирает, он вспоминает о жене и о детях!
Гимар пишет. «Элиза — я проклинаю тебя!.. Самум-я умираю»…
Бискра. Подпишись, а то завещание будет недействительно.
Гимар. Как мне подписаться?
Бискра. Пиши: "Ла иллаха илл Аллах!
Гимар пишет. Написал! Теперь я могу умереть?
Бискра. Да, умереть, как трус, бросивший своих товарищей-солдат! — Твои похороны будут роскошны, отпевать твой труп будут шакалы. Бьет на гитаре атаку, как на барабане. Слышишь, барабан зовет на приступ неверные, приносящие с собой Самум и солнце, выходят из засады. Ударяет по гитаре. Выстрелы по всей линии — французы не в состоянии заряжать — арабы отвечают рассыпным огнем — французы обращаются в бегство!
Гимар поднимается. Французы в бегство не обращаются!
Бискра вынимает флейту и насвистывает отступление. Французы бегут… слышишь — отступление!
Гимар. Они отступают… Да, это отступление! — А я здесь. Снимает с себя эполеты. Я умер. Падает на пол.
Бискра. Да, ты умер. — И ты не знаешь, что ты давно уже умер! Идет к костям и берет череп.
Гимар. Я давно уже умер? Ощупывает себе лицо.
Бискра. Давно! Очень давно! — Посмотри на себя в зеркало. Показывает ему череп.
Гимар. Ах! Это я!
Бискра. Смотри: вот твои выдающиеся скулы — глаза твои выклевали коршуны; вот справа углубление, где был коренной зуб, который тебе вырвали… Неужели же ты не узнаешь и этой ямочки, где у тебя была маленькая красивая эспаньолка, которую любила ласкать твоя Элиза. Здесь было у тебя ухо, в которое целовал тебя утром за кофе твой Жорж. — А вот на этом месте пришелся удар топора, когда палач обезглавил дезертира!.. Гимар, который с ужасом глядел и слушал падает мертвым. Бискра, стоявшая на коленях, щупает его пульс, поднимается и поет. Самум! Самум! Она открывает двери, занавески развеваются. Она закрывает рот и падает навзничь. Юссеф!
Третье явление[править]
Юссеф разглядывает Гимара и не замечает Бискру. Бискра! Замечает ее и берет на руки. Ты жива?
Бискра. Француз умер?
Юссеф. Если еще и не умер, то скоро умрет! Самум! Самум!
Бискра. В таком случае я жива! Дай мне воды!
Юссеф подносит ее к слуховому окну. Вот вода! — Теперь Юссеф — твой!
Бискра. И Бискра будет матерью, твоего сына! Юссеф! Великий Юссеф!
Юссеф. Могучая сильная, Бискра! Сильней, чем Самум!
Текст издания: А. Стринберг. Полное собрание сочинений. Том II. Современные басни. — Издание В. М. Саблина, Москва — 1908. C. 97.