СИЛА НУЖДЫ.
[править]I.
[править]Есть основаніе предполагать, что зловредность нигилизма, основательно доказанная гг. Стебницкимъ, Авенаріусомъ, Литературной Библіотекой и Всемірнымъ Трудомъ, утратила уже для нихъ свою вдохновительную прелесть и русской читающей публикѣ о легкомысліи нигилистовъ докладываемо больше не будетъ. И въ самомъ дѣлѣ, стоитъ ли толковать о нигилистахъ, когда послѣ позорнаго пораженія, нанесеннаго имъ г. Стебницкимъ и т. д., всѣ они попрятались въ щели и усиливаются усвоить себѣ приличныя манеры и порядочный образъ мыслей.
Но съ другой стороны обратите, читатель, свое вниманіе на ту особенность человѣческой природы, по которой человѣческой злорадности совершенно невозможно существовать безъ пищи. Есть особенная порода злобствующихъ людей, которой нужно непремѣнно кого нибудь ненавидѣть. По странной особенности, эти злючки не могутъ смотрѣть равнодушно на человѣческое довольство и благополучіе. То, что въ каждомъ хорошемъ человѣкѣ возбуждаетъ отрадное, радостное чувство, въ нихъ, напротивъ, поднимаетъ желчь. Теперь они направили всю свою желчь на крестьянское дѣло и на такъ называемыхъ ими народниковъ. Злющимся людямъ очень досадно, что крестьянамъ дана свобода; но, какъ противъ событія 19 февраля 1861 г. они говорить ничего не смѣютъ, то они и охуждаютъ его разными окольными путями. То, по ихъ словамъ, народъ въ послѣднее время совсѣмъ распустился, то онъ спился съ кругу, то онъ вмѣсто труда занялся разбоемъ и грабежомъ, то данное народу самоуправленіе ведетъ къ неисчислимымъ печальнымъ послѣдствіямъ и въ концѣ концовъ породило нынѣшній голодъ. Все это или преднамѣренная ложь или неисходное скудоуміе. Но грустно но это; мало ли какія бываютъ аномаліи; грустно то, что русской читающей публикѣ можно писать всякій вздоръ и она ему вѣритъ, она поучается имъ, она его распространяетъ. Мы казнимъ негодяевъ презрѣніемъ, а клеветникамъ протягиваемъ руку. Грустно то, что безъ опроверженія клевета идетъ за истину.
Вотъ, напримѣръ, что мы читаемъ даже въ органѣ, отличающемся если не глубиною историческихъ познаній, то, по крайней мѣрѣ, искренностію убѣжденія. «Воровство, грабежъ, разбой, въ одиночку и шайками, съ неслыханною дерзостію, съ полнѣйшимъ презрѣніемъ къ близости властей, съ возмутительною жестокостію — вотъ новости преимущественно изъ внутреннихъ, замосковныхъ губерній, — новости, которыя встрѣчаемъ не только въ частныхъ, но и въ оффиціальныхъ газетахъ. Тамъ воры очистили церковь; здѣсь, подъ проѣзжею улицею ведутъ подкопъ къ мѣстному казначейству и грозящая ему опасность предотвращается только благодаря счастливой случайности; — одинъ городъ, какъ гласитъ телеграмма, „страдаетъ отъ воровъ и мошенниковъ, бываютъ даже убійства“; — другой, съ его окрестностями, грабители держатъ въ такомъ страхѣ, что съ ранняго вечера жители опасаются выходить на улицу и начальникъ городской полиціи самъ проситъ по дѣлать этого; — здѣсь, въ 8 верстахъ отъ губернскаго города, ограблена почта, ямщикъ и почтальонъ убиты; тамъ — открыты дѣлатели фальшивой монеты и т. д. и т. д. Купецъ, сельскій староста, кабачный сидѣлецъ, хилая старуха — чиновница, священникъ — всѣ, въ свою очередь, дѣлаются жертвою ночныхъ мошенниковъ или злодѣевъ. Убиваютъ мать и здѣсь же кончаютъ съ ребенкомъ, сосущимъ ея грудь! Ни полъ, ни возрастъ, ни нищета, ни болѣзнь — ничто не удерживаетъ преступныхъ покушеній: полнѣйшая нивелировка!…»
Ага, нивелировка! желаніе попасть въ чувствительное мѣсто не только не замаскировано, а напротивъ высказано съ полнѣйшей откровенностію. Но развѣ это не очевидная ложь на народа? Развѣ всѣ эти эффектно-сгруппированныя преступленія совершилъ народъ, поголовно? Ихъ совершила вся Россія; тутъ были и отставные офицеры, и заштатные чиновники, и бѣглые солдаты, и бѣглые каторжные, и мѣщане, и крестьяне. Однимъ словомъ всѣ. Подборомъ ужасовъ конечно можно навести на незнающихъ людей паническій страхъ. Но развѣ такое отношеніе къ читателю будетъ честно? Угодно вамъ фактовъ изъ «Статистическаго Временника?» Вотъ что говоритъ онъ намъ о преступленіяхъ по сословіямъ:
Уголовныхъ преступленій было совершено:
|
|
|
|
| |
| Дворянами | 1277 |
|
1458 |
|
| Купцами | 740 |
938[править] |
1136 |
|
| Мѣщанами | 8,561 |
|
9349 |
|
| Крестьянами | 53,985 |
|
65,612 |
|
| Солдатами | 7212 |
|
9494 |
|
Изъ этихъ цифръ читатель можетъ усмотрѣть, что выраженіе полнѣйшая нивелировка совершенно несостоятельно: во всѣхъ сословіяхъ число преступленій увеличилось.
Къ сожалѣнію, "Статистическій Временникъ, не заключаетъ въ себѣ никакихъ данныхъ для спеціализированія этого вопроса.
Впрочемъ, та же самая газета даетъ намъ ключъ къ уразумѣнію этого явленія. Пользуясь тѣмъ же "Статистическимъ Временникомъ,, она указываетъ, что преступленія увеличилась.
|
|
| |
| противъ собственности государства | съ 73893 случаевъ |
|
| противъ частной собственности | 132,080 -- |
|
т. е. преступленія противъ собственности увеличились въ теченіе трехъ лѣтъ на 39,390 случаевъ.
Этотъ печальный фактъ указываетъ на глубокое пораженіе нашего общественнаго организма, какъ выражается таже газета; но къ сожалѣнію, она старается отыскать источникъ болѣзни но тамъ, гдѣ она кроется въ дѣйствительности. Газета утверждаетъ, что убійство, разбой, грабежи, кражи и всякіе другіе ужасы есть прямое слѣдствіе поднявшихся повсюду анархическихъ началъ, которыя будто бы грозятъ поглотить Россію. Напрасное опасеніе и напрасное желаніе возбудить тревогу, вселяя ужасъ къ народу, какъ къ чудовищу, ищущему крови. Не вы ли сами проводили факты поразительной повсюдной бѣдности, но вы ли сами говорите, напримѣръ, что въ тверской губерніи вслѣдствіе дороговизны хлѣба и недостатка заработковъ, даже за самую дешевую цѣну, между крестьянами повсемѣстно распространяется нищета, такъ что они толпами ходятъ христарадничать и во многихъ мѣстностяхъ ѣдятъ древесную кору и овесъ. Или, что въ той же губерніи, вслѣдствіе употребленія народомъ недоброкачественной пищи, уже появилась во многихъ мѣстахъ горячка, противъ которой безсильны медицинскія пособія, подаваемыя земскими врачами и фельдшерами, что населеніе впало, какъ слышно, въ какую-то апатію и находитъ, что лучше лежать дома, пока есть хоть мякинныя лепешки, чѣмъ искать заработковъ, которыхъ рѣдко кто и находитъ. Или въ Калугѣ — хлѣбъ дорогъ, бѣдный классъ жителей голодаетъ, промысловъ нѣтъ, ремеслъ также; деньги дороги, заработная плата ничтожна. Или: извѣстія о положеніи бѣдствующихъ отъ голода населеній получаются самыя безотрадныя. Потребленіе въ пищу хлѣба, изготовляемаго пополамъ съ гнилою соломою, снятою съ крышъ или съ древесною корою, отнимая постепенно силы у страдающихъ, можетъ довести ихъ до крайняго изнеможенія. Неимѣніе одежды лишаетъ возможности даже ходить за подаяніемъ. Приближается день, когда ни сила власти, ни самое горячее желаніе общества помочь бѣдствующимъ не найдутъ къ тому способовъ и окажутся совершенно безсильными; день прекращенія зимняго пути будетъ вмѣстѣ съ тѣмъ и днемъ прекращенія всякой возможности подать. помощь страдающимъ отъ голода. Но это бѣдствія, такъ сказать генеральныя, дѣйствующія, можетъ быть, недостаточно поразительно на нервы, рядомъ съ тѣми страшными фактами преступленій, которые выставляются съ такою предупредительностію противниками народниковъ. Въ такомъ случаѣ, мы могли бы разсказать, какъ простой грубый мужикъ лишаетъ самъ себя жизни, чтобы не видѣть страданій своихъ голодающихъ дѣтей; мы могли бы разсказать, какъ приказчикъ, лишившійся мѣста, убиваетъ свою жену и трехъ своихъ дочерей. Люди это безумные, но они безумны съ голоду. Мы могли бы привести много случаевъ, когда люди сами просятся въ тюрьму, когда они нарочно дѣлаютъ проступки и преступленія, чтобы ихъ подвергли заключенію, ибо тогда они будутъ имѣть готовую квартиру и столъ. Во всемъ этомъ анархическія начала не только ни при чемъ, а напротивъ умиляешься той пассивной кротости, какою всегда отличалось наше племя. Но для гг. Стебницкихъ не существуетъ ни исторіи, ни соціальныхъ, ни экономическихъ причинъ. У нихъ всегда виноватъ тотъ, кто страдаетъ, чье положеніе необходимо улучшить.
И въ настоящемъ случаѣ виноваты только одни мужики и данное имъ самоуправленіе. Дальнозоркіе противники народа давно уже предсказывали голодъ, вслѣдствіе неспособности крестьянъ къ самоуправленію; теперь эти же самые противники идутъ еще дальше. Они утверждаютъ, что вслѣдствіе крестьянскаго самоуправленія голодъ сдѣлается у насъ постояннымъ явленіемъ и… страшно сказать — Россіи грозитъ голодная смерть. Къ счастію, въ своей землѣ никто пророкомъ не бывалъ; а во-вторыхъ, что вся эта ложь опровергается фактами.
Я не стану доказывать, что каждый русскій крестьянинъ уподобляется красотой Ашюлону бельведерскому, умомъ — Минервѣ и благонравіемъ добродѣтельному Катону. Нашъ мужикъ вообще непредусмотрителенъ, невѣжественъ и совершенный еще сынъ природы, котораго не коснулась умственная культура. Но только изъ этого вовсе не слѣдуетъ, что онъ самъ причина всѣхъ своихъ бѣдствій и что отъ него должны быть отняты самоуправленіе и свобода. Говорятъ, что послѣ 19 февраля 1861 г. крестьянинъ пропился. Это не правда — въ былые годы онъ пилъ больше, а уменьшеніе акцизныхъ доходовъ доказываетъ, что крестьянинъ годъ отъ году пьетъ меньше. Говорятъ, что хозяйство крестьянъ падаетъ, скотъ продается, отъ этого меньше навозу, съ уменьшеніемъ навоза истощеніе нолей, а затѣмъ должны наступить постоянные неурожаи и голода. Если это правильно, если всей Россіи грозитъ такая бѣда, то для отвращенія бѣдствія нужно подумать и подумать заблаговременно и серьезно. Начавъ серьезно думать, никому конечно не придетъ въ голову причину обѣдненія видѣть въ пьянствѣ, заставляющемъ крестьянина продавать свою послѣднюю коровенку. Да если бы русскій крестьянинъ былъ глупъ, какъ готтентотъ, то и тогда онъ не продалъ бы свою послѣднюю корову, чтобы отнести деньги въ кабакъ. Господа изобрѣтатели такихъ остроумныхъ причинъ страдаютъ очевидно галлюцинаціями. Послѣдняя корова, какъ извѣстно, продается только въ двухъ случаяхъ: когда требуются деньги на какіе нибудь неустранимые, срочные платежи, или когда нѣтъ ни зерна корму. Крестьянинъ знаетъ гораздо лучше всѣхъ насъ, что значитъ продать послѣднюю корову и если онъ рѣшается продать ее — очевидно ему нѣтъ другого выходу. При такой постановкѣ вопроса за справками объ обѣдненіи крестьянина придется отправиться не въ кабакъ, а на его поле и сѣнокосъ; придется вникнуть въ его доходы и расходы, слѣдовательно, нужно прежде всего опредѣлить балансъ крестьянскаго хозяйства, а до тѣхъ поръ — толковать о пьянствѣ, какъ единственной причинѣ всѣхъ русскихъ бѣдствій, не больше какъ легкомысліе, непростительное даже гимназисту былыхъ временъ.
— На одну изъ причинъ бѣдности я укажу здѣсь коротко, между прочимъ, ибо пишу статью не для спеціальнаго сельскохозяйственнаго изданія. Наши земли годъ отъ году выпахиваются, ибо, въ рѣшительномъ большинствѣ случаевъ, мы ведемъ свое полевое хозяйство, также, какъ вели его во времена Московской Руси. И такъ ведутъ свое хозяйство не только крестьяне, но даже представители русскаго интеллекта — помѣщики. А если не умѣютъ хозяйничать люди образованные, то необразованному мужику и самъ Рогъ велѣлъ. Выпаханной землѣ нужно уже немного, чтобы совсѣмъ недатъ урожая или дать скудный.
Но истинныхъ причинъ защитники экономическаго застоя Россіи знать не хотятъ; имъ нужно во что бы то ни стало обвинить мужика, и они обвиняютъ его наперекоръ совѣсти и здравому смыслу. И въ теперешнемъ голодѣ оказалось виновнымъ мужицкое управленіе и анархическіе элементы, обитающіе будто бы въ крестьянской избѣ. А между тѣмъ, вотъ что говорятъ оффиціальные факты. Въ Вологодской губерніи необыкновенное и чрезвычайно продолжительное разлитіе рѣкъ причинило значительное опустошеніе въ прибрежныхъ мѣстностяхъ, такъ что озимыя поля пришлось засѣвать яровымъ хлѣбомъ. Въ прочихъ мѣстностяхъ позднее открытіе весны замедлило яровые посѣвы и хлѣбъ не могъ дозрѣть. Въ Олонецкой губерніи, гдѣ и въ урожайные годы собственнаго хлѣба, достаетъ только на 4—5 мѣсяцевъ, гдѣ оскудѣніе дичи въ лѣсахъ и закрытіе нѣсколькихъ лѣсопильныхъ заводовъ, вслѣдствіе возвышенія таксы на лѣсные матеріалы изъ казенныхъ дачъ, уменьшило значительно заработки народа, продолжительная зима, и затѣмъ дождливое и холодное лѣто, помѣшавшія созрѣванію яроваго хлѣба, поставили жителей въ самое бѣдственное положеніе, Въ Новгородской губерніи тѣже разливы, тоже продолжительное таяніе снѣговъ попортили хлѣбъ озимый и помѣшали дозрѣванію яровыхъ. Въ Смоленской губерніи, рожь, съ самаго начала не подававшая надежды, пострадала отъ дождей во время уборки; овесъ и ячмень стояли еще на корнѣ, когда въ сентябрѣ завалены были глубокимъ снѣгомъ, совершенно ихъ повредившимъ; картофель началъ гнить въ землѣ; капуста не уродилась, вслѣдствіе чего часть крестьянскихъ нолей осталась незасѣянной и цѣны на хлѣбъ возвысилась почти вдвое. И почти тоже во всѣхъ остальныхъ губерніяхъ, постигнутыхъ голодомъ — Псковской, Рязанской, Орловской, Тульской, Лифляндской, Курляндской, Ковенской, Виленской, Гродненской, Волынской, Кіевской, Бессарабской области, Ярославской Нижегородской, Архангельской, Пермской, Казанской, Симбирской — вездѣ неурожай отъ чрезвычайныхъ, неустраненныхъ естественныхъ причинъ.
Конечно эти причины игнорировать было бы неудобно и вотъ пошли нападки на крестьянское самоуправленіе. Говорятъ, что крестьяне не съумѣли пользоваться своимъ правомъ и безъ нужды опростали свои хлѣбные магазины. Фактъ совершенно правильный, ибо у крестьянъ есть такое понятіе о равенствѣ: когда хлѣбъ дается къ ссуду кому нибудь изъ нуждающихся, то міръ требуетъ, чтобы выдавался хлѣбъ и всѣмъ остальнымъ вкладчикамъ, ибо всѣ равны. Вслѣдствіе этого дѣйствительно еще до голоду во многихъ мѣстахъ оскудѣли магазинные запасы. Но, доказывая безсмысліе крестьянскаго самоуправленія, противники это думаютъ замѣнить его опекой. Конечно всѣмъ извѣстно, что опека министерства государственныхъ имуществъ особенному процвѣтанію сельскаго хозяйства государственныхъ крестьянъ не способствовала и дальнозоркость бдительныхъ чиновниковъ но изображаетъ изъ себя идеала непогрѣшимости. Вотъ въ доказательство и факты. Въ Олонецкой губерніи въ нѣкоторыхъ уѣздахъ вмѣсто сбора хлѣбомъ должны собираться деньги и на нихъ докупаться хлѣбъ, и не смотря на то въ магазинахъ, построенныхъ правительствомъ, ко времени голода имѣлось всего `2,000 кулей ржаной муки. Въ Смоленской губерніи земство подумало о продовольствіи голоднаго народа только въ декабрѣ, когда начались уже смертность, нищенство и было нѣсколько случаевъ грабежа. Въ нѣкоторыхъ волостяхъ Елисаветградскаго уѣзда вовсе не устроено магазиновъ. Въ минувшемъ году изъ нашихъ южныхъ портовъ было отпущено громадное количество хлѣба. «Подобный результатъ пишетъ одесскій корреспондентъ „Биржевыхъ вѣдомостей“ можетъ удивить каждаго, если вспомнить жалобы на жатву, которая во многихъ изъ нашихъ уѣздовъ, а равно и въ Подольской губерніи была неудачна; но результатъ этотъ объясняется особенными причинами, преимущественно тѣмъ, что въ началѣ весны на всѣхъ рынкахъ Европы цѣны на хлѣбъ сильно повысились, отчасти но неудовлетворительности жатвы 1866 года, отчасти по сомнительному состоянію жатвы нынѣшняго года, что впослѣдствіи и оправдалось. Эти обстоятельства были причиною многочисленныхъ сдѣлокъ на нашемъ рынкѣ и подняли цѣны хлѣба и въ особенности жита до небывалой высоты, что въ свою очередь вызвало подвозъ хлѣба сухимъ путемъ и, по рѣкамъ изъ самыхъ отдаленныхъ губерній. Вывозъ былъ такъ силенъ, что въ половинѣ года почти всѣ остатки жатвы 1866 года были уже проданы и наши запасы были истощены».
И во время такого труднаго для Россіи экономическаго положенія находятся публицисты, у которыхъ достаетъ отваги и умственныхъ способностей высказывать слѣдующія мысли: "Если отмѣны крѣпостной зависимости требовало право нисшихъ, то правда требуетъ также неприкосновенности и защиты права высшихъ. (Подумаешь, что къ нимъ и въ самомъ дѣлѣ кто нибудь прикасается). Желаютъ, чтобы безнаказанность изчезла, чтобы пьянство, праздность, мелкое, но повседневное воровство не губили болѣе производительныхъ силъ страны; желаютъ такого огражденія, при которомъ капиталъ безбоязненно шелъ бы на предпріятіе и затрачивался бы производительно. Оловомъ, желаютъ порядка въ мірѣ нравственномъ и экономическомъ ". Читая эти строки можно подумать, что только ихъ авторъ и есть единственный добродѣтельный человѣкъ въ Россіи, а за тѣмъ всѣ остальные желаютъ, чтобы наши крестьяне пьянствовали, лѣнились, воровали и въ заключеніе всего ходили вверхъ ногами. Еще хитроумнѣе средство, предлагаемое авторомъ для излеченія всѣхъ русскихъ недуговъ. Онъ говоритъ лаконически — «сила воли и энергія дѣйствія». Но какъ подобный лаконизмъ оставляетъ слишкомъ широкое поле для тревожныхъ опасеній, то авторъ прибавляетъ, что до сихъ поръ въ журналистикѣ и въ канцеляріи всѣ вопросы обсуживались преимущественно съ точки зрѣнія гуманности, но что есть другая среда и въ этой-то средѣ «пережитымъ опытомъ уже выработаны иныя воззрѣнія, иныя чувства». Ужь не колесованіе ли и четвертованіе выработали вы своимъ пережитымъ опытомъ и иными чувствами?
II.
[править]Экономическія страданія не излечивались никогда одними юридическими средствами, будь они строже даже самой смертной казни.
Чтобы показать читателю недѣйствительность подобныхъ средствъ, я разскажу ему коротко исторію французскаго законодательства о нищихъ. Исторія эта весьма поучительна, во-первыхъ потому, что французы думали объ этомъ вопросѣ много и основательно; а вовторыхъ, что поддонки общества служатъ самимъ лучшимъ экономическимъ барометромъ. Начну впрочемъ издалека.
Во всѣ времена и у всѣхъ народовъ юристы полагали, что если шляющихся нищихъ и бродягъ подвергнуть, за ихъ безпутную жизнь, приличному наказанію, то нищіе превратятся немедленно въ Ротшильдовъ, а бродяги въ джентльменовъ съ прочной и приличной осѣдлостію.
Если собрать всѣ законы противъ бродягъ и нищихъ, написанные съ тѣхъ поръ, какъ люди стали сочинять законы, то для помѣщенія ихъ не достанетъ лондонскаго хрустальнаго дворца. Писали египтяне, греки, римляне, древняя, средняя, новая и новѣйшая Европа; а нищіе и бродяги съ тѣмъ же упорствомъ продолжаютъ шляться по міру, не питая ни страха, ни почтенія къ закону, желающему сдѣлать ихъ добропорядочными гражданами.
Сущность всѣхъ юридическихъ мѣръ, съ небольшими видоизмѣненіями, повсюду и всегда одна и таже: бродягъ и нищихъ гоняли съ одного мѣста на другое, сажали въ тюрьмы, сѣкли, заставляли работать силой.
Первой и основной мѣрой, служившей вмѣстѣ съ тѣмъ и первой степенью наказанія, было изгнаніе. Исторія этой мѣры повсюду и всегда одна и таже. Когда властитель страны, прогуливаясь по улицамъ своей столицы, встрѣчалъ нищихъ и бродягъ, то его изящное чувство возмущалось немедленно безобразіемъ отрепья человѣчества и затѣмъ издавалось повелѣніе, чтобы нищіе и бродяги оставили столицу. Срокъ, въ которой они должны были это исполнить, зависѣли, частію отъ кротости духа правителя, частію оттого, насколько ему надоѣли бродяги и нищіе своимъ неповиновеніемъ закону. Если правитель отличался гуманнымъ чувствомъ, то онъ назначалъ даже мѣсячный срокъ; а бывали случаи, напримѣръ во Франціи, что всѣмъ бродягамъ и нищимъ повелѣвалось оставить столицу въ 24 часа. Это значило, что правитель былъ уже очень сердитъ.
Подражая столичному распоряженію и всѣ остальные города издавали подобныя же повелѣнія, и такимъ образомъ возникало въ странѣ общее гоненіе на бродягъ и нищихъ. Нищіе и бродяги толпами выбѣгали изъ городовъ и разсылались по всей странѣ. Но по мѣрѣ того какъ усердіе гонителей ослабѣвало, нищіе и бродяги начинали устремлять умильные взоры на города, ихъ изгнавшіе и снова набирались въ нихъ тихимъ, незамѣтнымъ образомъ.
Такая любовь къ городамъ и преимущественно къ большимъ, столичнымъ, совершенно понятна. Бродяга и нищій есть по преимуществу городское произведеніе; городъ его отечество, родина, мать, питающая его отъ своихъ избытковъ. И потому, чѣмъ больше городъ, чѣмъ сложнѣе и разнообразнѣе его жизнь, тѣмъ больше способовъ существованія представляетъ онъ отрепьямъ человѣчества, необнаруживающимъ особенной любви къ сельской природѣ и къ скудной деревенской пищѣ.
Когда нищіе и бродяги набирались въ города снова въ такомъ количествѣ, что присутствіе ихъ становилось замѣтнымъ, и городское благоустройство и благочиніе очевидно нарушались ихъ безобразными физіономіями, ихъ лохмотьями и безпокойнымъ образомъ жизни, являлось новое распоряженіе, по уже болѣе строгое, вызванное неисправимостію дерзкихъ ослушниковъ, неумѣвшихъ оцѣнить заботливости о нихъ юристовъ.
Смотря по характеру законодательства страны, отрепье подвергали болѣе или менѣе строгимъ взысканіямъ. Нищихъ и бродягъ или сажали просто въ тюрьму, на извѣстный срокъ, и затѣмъ снова изгоняли изъ городовъ или сѣкли розгами и все-таки изгоняли или же отправляли безъ дальнѣйшихъ околичностей въ каторжную работу. Людовикъ XIV былъ разъ, въ подобномъ случаѣ, до того возмущенъ непослушаніемъ презрѣннаго отрепья, что повелѣлъ всѣхъ бродягъ и нищихъ, которые не оставятъ Парижа и его окрестностей, въ точеніе мѣсяца, сослать на галеры.
Подобныя распоряженія могли бы отличаться радикальнымъ характеромъ только въ томъ случаѣ, когда ссылка назначалась бы вѣчная; если же бродяга и нищій ссылался на срокъ, то, воротившись домой, онъ превращался снова въ бродягу и нищаго. Поэтому нѣкоторыя изъ западно-европейскихъ государствъ, владѣющія колоніями, сообразили, что разсудительнѣе всего, вмѣсто гонянья бродягъ и нищихъ изъ городовъ въ деревни, вывозить ихъ въ колоніи.
Кажется, болѣе дѣйствительной мѣры и придумать было невозможно. И въ самомъ дѣлѣ все отрепье вывезено и въ странѣ остались только одни добропорядочные люди и домовитые граждане. Но увы! по мѣрѣ того, какъ вывозилось отрепье, новое отрепье выростало точно грибы и своими неприличными и дерзкими физіономіями нарушало едва возстановленное городское благоустройство и благочиніе.
И опять исторія начиналась снова. Опять гонянье изъ городовъ въ деревни, опять тюрьма и галеры, опять ссылка въ колоніи.
Производя это перевоспитанье отрепья въ добропорядочныхъ гражданъ, исключительно юридическими средствами, законодатели пришли наконецъ въ печальному сознанію, что одной юриспруденціей) тутъ ничего не подѣлаешь; что розги, тюрьма, ссылка, гонянье съ мѣста на мѣсто не сообщаютъ бродягамъ потребности прочной осѣдлости, а нищимъ способности изыскивать средства существованія другими, болѣе приличными средствами. А потому, предавшись размышленіямъ о причинѣ неудачности юридическихъ мѣръ, законодатели пришли къ тому убѣжденію, что негодяйство нищихъ происходитъ отъ праздности и рѣшили занять ихъ работой.
Такая счастливая мысль пришла прежде всего французамъ, и они постановили слѣдующее: «ни нищимъ, ни бродягамъ не предлагали никогда ни убѣжища, ни работы, а сами они увѣряли постоянно, что не въ состояніи найти ни того, ни другого, что и служило имъ вѣчной отговоркой въ нарушеніи закона. Поэтому, обезпечивъ бродягамъ и нищимъ постоянную работу, нужно отнять отъ нихъ всякую возможность оправданія, и затѣмъ нарушителей закона подвергать уже очень строгимъ наказаніямъ, такъ какъ совершенно въ ихъ власти избѣгнуть его преслѣдованія». Вслѣдствіе этого постановлялось: всѣмъ нищимъ, способнымъ трудиться, избрать, въ двухнедѣльный срокъ, родъ занятій, какой каждый изъ нихъ найдетъ для себя болѣе соотвѣтственнымъ. Что же касается до людей неспособныхъ: стариковъ, дѣтей, беременныхъ женщинъ, то они въ тотъ же срокъ должны явиться въ богадѣльни, и тамъ они получатъ пріютъ даромъ и работу, соотвѣтствующую ихъ силамъ, чтобы хотя частію вознаградить издержки содержанія. Но какъ способные къ труду нищіе могутъ даже и при этомъ новомъ постановленіи отговариваться невозможностію найти работу, то чтобы отнять отъ нихъ всякое оправданіе праздности, повелѣвалось, чтобы всѣ тѣ, кто въ двухнедѣльный срокъ не найдетъ себѣ занятія, являлись бы тоже въ богадѣльни, которыя и обязаны снабдить ихъ работой. Обратившіеся въ богадѣльни за работой будутъ раздѣлены на партіи, въ двадцать человѣкъ, и каждая партія будетъ ходить на работу подъ командой сержанта, безъ разрѣшенія котораго никто не смѣетъ никуда отлучаться. Бродяги и нищіе будутъ употребляться для постройки и исправленія мостокъ и дорогъ, и на другія общественныя работы. Заработанныя деньги будутъ получаться сержантами и, за вычетомъ расходовъ на содержаніе, рабочимъ, каждую недѣлю, будетъ выдаваться часть ихъ задѣльной платы. Если кто нибудь изъ заключенныхъ найдетъ себѣ мѣсто или пожелаетъ вступить въ солдаты, то, испросивъ разрѣшеніе директора, получаетъ увольненіе. Но когда окажется, что просьба объ увольненіи была обманомъ, чтобы снова предаться прежней праздной жизни, то виновный ссылается на пять лѣтъ на галеры.
Нищіе, которые по истеченіи двухнедѣльнаго срока будутъ встрѣчены въ Парижѣ и въ другихъ городахъ и мѣстахъ королевства, должны быть арестованы и представлены въ ближайшую главную богадѣльню. Дѣти, беременныя и кормящія женщины должны быть задержаны до тѣхъ поръ, пока онѣ будутъ въ состояніи добывать сами средства существованія; а неизлечимо-больные — всю жизнь. Способные же къ работѣ должны быть посажены на хлѣбъ и воду, на срокъ не менѣе двухъ мѣсяцевъ. Рецидивисты подвергаются трехмѣсячному содержанію на хлѣбѣ и водѣ, и имъ кладется на руку клеймо. За слѣдующій рецидивъ женщины подвергаются заключенію но меньшей мѣрѣ на 5 лѣтъ, и могутъ быть заключены и на вѣчно; мужчины же ссылаются на 5 лѣтъ на галеры.
Постановленіе это издано Франціею въ 1724 году. Въ немъ, повидимому, все предусмотрѣно: ты только слушайся начальства, не пьянствуй и не шляйся и будетъ тебѣ житье, какъ у Христа за пазухой.
Французскіе юристы, даже новаго времени, находятъ это постановленіе образцомъ предусмотрительности и законодательной мудрости и такимъ превосходнымъ юридическимъ памятникомъ, подобнаго которому нѣтъ въ новѣйшемъ законодательствѣ Франціи. Поэтому постановленіе 1724 года служило для всѣхъ послѣдующихъ поколѣній французскихъ легистовъ образцомъ при составленіи ими законоположеній о бродягахъ и нищихъ.
Но зачѣмъ ему служить образцомъ! Зачѣмъ нужны новыя постановленія, когда превосходно старое! Держитесь стараго закона: безпомощныхъ и больныхъ помѣщайте въ богадѣльни и больницы, людямъ неимѣющимъ занятія давайте работу, а строптивыхъ и непослушныхъ ссылайте на галеры, въ Каену, или куда вамъ вздумается. И въ самомъ дѣлѣ, развѣ можно придумать что-нибудь болѣе превосходное, чтобы каждый тунеядецъ имѣлъ бы свое мѣсто, своими руками добывалъ бы себѣ хлѣбъ и не смущалъ бы своею наглой рожей порядочныхъ людей? А между тѣмъ, только-что полиція перехватаетъ всѣ наглыя рожи и засадитъ ихъ за работу, неизвѣстно откуда являются новыя, и превосходный законъ, доказывающій несомнѣнную мудрость Людовика XV, оказывается ничего недоказывающимъ при Людовикѣ XVI. Впрочемъ, сторонники исключительно юридическихъ способовъ искорененія бѣдности и бродяжества, увѣряютъ, что виною этого не недостатокъ мудрости законодателя, а неисполненіе полиціею его предначертаній, ибо законъ самъ по себѣ превосходенъ и если бы полиція дѣйствовала съ тою неусыпностію съ какою она должна, дѣйствовать, то всякая подозрительная личность, заставляющая предполагать за собою гнусные замыслы или наклонность къ кочевой жизни, была бы припрятана немедленно куда слѣдуетъ, и запасъ порядочныхъ людей поддерживался бы постоянно въ своей наивысшей чистотѣ.
Какъ бы то ни было, но запасъ порядочныхъ людей не доходилъ во Франціи никогда до такой хрустальной чистоты, и послѣдующіе законодатели должны были наложить свою дерзкую руку на образцовый юридическій памятникъ. Такимъ образомъ, сорокъ лѣтъ спустя, новое поколѣніе юристовъ сообразило, что наказывать бродягъ легкой ссылкой совершенно неразсудительно, и что лучше всего начинать прямо съ галеръ. И было постановлено, способныхъ бродягъ отъ 16 до 70 лѣтъ осуждать за первое бродяжество на трехлѣтнюю работу на галерахъ; рецидивистовъ на 9 лѣтъ, а въ случаѣ второго рецидива — на вѣчно.
Вмѣстѣ съ тѣмъ законодатели требовали, чтобы каждый бродяга, еще подающій надежду на исправленіе, но освобожденіи съ галеръ избралъ бы себѣ мѣсто для постояннаго жительства и занялся ремесломъ, могущимъ дать ему средство для существованія.
Чтобы оцѣнить этотъ воспитательный пріемъ французскихъ юристовъ, пусть читатель припомнитъ, что такое галеры. Понятно, что человѣкъ, даже знавшій какое нибудь ремесло, но помахавшій десять лѣтъ сряду, каждый день, неуклюжимъ весломъ, ужь негодился больше для прежняго дѣла; а тотъ, кто не зналъ ничего, пріобрѣталъ такое полезное знаніе, съ которымъ ему на сушѣ дѣлать было нечего.
По дѣйствующему нынѣ французскому закону бродяги, признанные такими судебнымъ порядкомъ, только однимъ актомъ этого признанія, безъ всякой другой вины, присуждаются къ 3 до 6-мѣсячному заключенію. Высидѣвъ срокъ, они ссылаются подъ надзоръ полиціи отъ 5 до 10 лѣтъ.
Нищіе, встрѣченные въ мѣстностяхъ, гдѣ существуютъ общественныя заведенія для призрѣнія нищихъ, подвергаются тюремному заключенію отъ 3 до 6 мѣсяцевъ. Въ мѣстностяхъ же, гдѣ нѣтъ пріютовъ для нищихъ, нищіе по ремеслу, способные работать, подвергаются тюремному заключенію отъ 1 до 3 мѣсяцевъ. Если же они будутъ встрѣчены внѣ предѣловъ своего кантона, то заключаются въ тюрьму отъ 6 мѣсяцевъ до 2 лѣтъ.
Французское законодательство полнѣе, чѣмъ какія либо другія законодательства, показываетъ безсиліе юридическихъ мѣръ противъ зла, излечить которое нельзя одними розгами и тюремнымъ заключеніемъ. Французы весьма серьезно заботились объ искорененіи бродяжничества и нищенства. Законодательныя противъ нихъ мѣры обсуживались лучшими правительственными умами въ теченіе нѣсколькихъ столѣтій. Много было потрачено ума, знанія и опытности при дебатахъ, соображеніяхъ, при составленіи законовъ. Работали не одни законодатели; спрашивались мнѣнія всѣхъ опытныхъ и знающихъ людей. Разнообразіе мѣръ было тоже велико: употреблялась и варварская жестокость, употреблялись и мѣры кроткія; но и до настоящей минуты французскіе бродяги и нищіе не исправились. Если въ такой странѣ, какъ Франція, умные люди болѣе пятисотъ лѣтъ лечатъ болѣзнь и ее не вылечили, то нужно думать, что употреблялись не тѣ лекарства, и что, слѣдовательно, совершенно напрасно ихъ прописывать. Ошибка французскихъ законодателей въ томъ, что они думали, будто бы довольно одного запрещенія, чтобы перестали существовать извѣстныя общественныя аномаліи. Французскія мѣры больше ничего, какъ военный принципъ, перенесенный въ законодательную сферу. Но нищіе и бродяги — не солдаты и ими нельзя управлять по командѣ. Самымъ же убѣдительнымъ доказательствомъ ошибочности французскаго пріема служитъ то, что -наиболѣе энергическое преслѣдованіе нищихъ и бродягъ во Франціи совпадаетъ со временемъ наивысшаго экономическаго страданія народа, когда, но словамъ Вобана, сельское населеніе утратило отъ нищеты и голода даже человѣческій видъ, когда, наконецъ, сложилась извѣстная экономическая аксіома — бѣденъ народъ, бѣдно государство, бѣденъ король; богатъ народъ — богато государство, богатъ король. Съ тѣхъ поръ экономическіе порядки Франція измѣнились, благосостояніе народа увеличилось, и за что прежде ссылали навѣчно на галеры, нынче сажаютъ въ тюрьму всего на полгода. Не галеры уменьшили бѣдность и ослабили нищенство, хотя энергичнѣе этого наказанія только можетъ быть смертная казнь.
III.
[править]Настоящій голодъ, которому радоваться, конечно, нечего, имѣетъ для нашего общества важное воспитательное значеніе. До сихъ поръ къ экономическимъ вопросамъ мы питали платоническую любовь, и толковали со слезами умиленія о бѣдности, больше для того, чтобы щегольнуть своею чувствительностію. Теперь мы стали съ этой бѣдностью лицомъ въ лицу; на улицы и на большія дороги она выслала толпы голодающихъ, изможденныхъ людей, протягивающихъ руки за подаяніемъ. Очевидно, что болѣе благопріятнаго времени для пробужденія экономическаго интеллекта нашего общества придумать нельзя; размышлять заставляетъ сама жизнь. «Сила воли и энергія дѣйствія», предлагаемыя публицистомъ «иныхъ чувствъ», оказываются лошадинымъ средствомъ, для излеченія человѣческихъ недуговъ непригоднымъ. Но въ какомъ направленіи пойдутъ наши экономическія размышленія, насколько они будутъ глубоки, насколько мы будемъ въ состояніи понять, что для эпохи, нами переживаемой, единственно вѣрная точка зрѣнія, которой должны быть подчинены всѣ остальныя — есть экономическая, покажетъ время.
Противники народниковъ, старающіеся увѣрить всѣхъ, что они отличаются только невѣжествомъ и пишутъ лишь глупости, должны теперь убѣдиться, что близорукость и узкость воззрѣнія обитала только въ ихъ лагерѣ. Люди «иныхъ чувствъ» съ рукоплесканіемъ встрѣтили основаніе общества для кроткаго обращенія съ животными и обнаруживали великое негодованіе, когда встрѣчали возъ, нагруженный не но силамъ лошади, останавливавшейся на первомъ бугоркѣ, и въ тоже время наваливали на человѣка лошадиную ношу. Имъ и въ голову не приходило, что дорога не всегда ровна; ну, а какъ придется идти въ гору?
Другое обвиненіе заключалось въ томъ, что литературное направленіе «народниковъ» отличается легкомысліемъ и отсутствіемъ всякой дѣльной серьезности, что вмѣсто того, чтобы говорить о предметахъ возвышенныхъ, строго научнаго свойства, они разсуждаютъ о какихъ-то современныхъ пустякахъ съ поверхностностію, обличающей полное невѣжество. Но не нужно быть особенно проницательнымъ, чтобы понять, что это не больше какъ уловка людей «иныхъ чувствъ». Имъ хотѣлось бы, чтобы всѣ заговорили и кинулись въ ученыя изслѣдованія о томъ, изъ какого камня была построена Владимірская богородичная церковь, какую прическу носилъ Святославъ, какого свойства былъ нарывъ, отъ котораго умеръ отецъ Ивана Грознаго, какія свойства характера проявилъ Аракчеевъ, когда камердинеръ подалъ ему, разъ, бѣлые панталоны съ чорнымъ пятномъ, какой былъ носъ у генерала Кульнева. Наполняя этимъ историческимъ и никому ненужнымъ хламомъ цѣлые журналы, сшивая изъ него драматическія хроники и романы, эти невинные и совершенно безполезные дилеттанты воображаютъ, что они занимаются дѣломъ. Обративъ всѣ свои умственныя силы на изслѣдованіе ученыхъ ненужностей подобнаго свойства, мы, конечно, пріобрѣли бы способность судить весьма основательно, и съ глубокомысленнымъ видомъ о пустякахъ; но можетъ ли выиграть что нибудь соціальный бытъ того общества, у котораго умъ зайдетъ за разумъ, которое, зная превосходно какіе прыщи были на носу Святослава, не имѣетъ ровно никакого понятія о томъ, какъ живетъ оно само. Не даромъ отецъ Фридриха II, прусскаго, звалъ своихъ ученыхъ дураками. Они знали, тоже превосходно, сколько денегъ было въ карманѣ Карла великаго, когда онъ пошелъ крестить саксонцевъ, но за то съ полнѣйшимъ ученымъ презрѣніемъ игнорировали, что дѣлалось у нихъ подъ носомъ. Къ сожалѣнію, это смѣшное направленіе овладѣло даже такими людьми, которые могли бы принести несомнѣнную пользу обществу. Утомила ли ихъ жизнь или какія либо другія причины заставили ихъ зарываться въ архивную пыль — неизвѣстно.
Тратите же вы свои силы на работу мало полезную, отчего бы вамъ не направить туже самую силу на работу очень полезную. Вы изучали бытъ людей, отъ которыхъ давно не осталось никакого и праху, и считаете недостойнымъ ученаго вниманія изслѣдовать, какъ живетъ, какъ думаетъ и чувствуетъ современный вамъ мужикъ.
Эта отторженность отъ современности обнаружилась и во всемъ обществѣ. Мы точно ушли куда-то назадъ, вдаль, и потеряли способность чувствовать настоящее, свое собственно'1. Мы съ энтузіазмомъ закармливали славянскихъ гостей и дѣлали подписки въ пользу славянъ и кандіотовъ; мы съ увлеченіемъ собирали деньги на діадемы для итальянскихъ пѣвицъ въ то время, какъ было уже ясно, что дома голодъ. А теперешній сборъ денегъ въ пользу голодающихъ? Видна въ немъ энергія, заявляетъ русское общество свою силу? Комитетъ состоитъ подъ особымъ покровительствомъ и предсѣдательствомъ Наслѣдника, разсылаются повсюду подписные листы, отдѣльныя пожертвованія доходятъ до весьма почтенныхъ суммъ, а общество въ цѣломъ своемъ составѣ инертно и невозмутимо, точно сборъ дѣлается для какого нибудь погорѣвшаго Гамбурга. По 1-е число апрѣля въ канцелярію Цесаревны поступило пожертвованій болѣе 800,000 руб., сумма ничтожная съ размѣромъ бѣдствія, и еще болѣе ничтожная относительно числа лицъ, на которыхъ можно разсчитывать.
У насъ считается: дворянъ и чиновниковъ — 445,411
духовенства — 290,143
почетныхъ гражданъ и купцовъ — 215,225
Итого — 950,779.
Только по 1 руб. съ человѣка, среднимъ числомъ, (здѣсь считаны одни мужчины, люди со средствами дадутъ больше рубля), и въ одинъ бы день можно собрать милліонъ. Теперь же 800,000 собирались четыре мѣсяца, при чемъ отдѣльныя пожертвованія доходили до десятковъ тысячъ; сколько же человѣкъ не дали ни коней кн?
Или, возьмите любой народъ, живущій настоящимъ, а не старающійся созерцать архивную пыль, — американцевъ, англичанъ, французовъ, нѣмцевъ, — въ годины подобныхъ бѣдствій они соберутъ въ какой нибудь часъ горы денегъ. А мы, въ подобныхъ случаяхъ, прибѣгаемъ къ спектаклямъ любителей, къ концертамъ, живымъ картинамъ, къ танцовальнымъ вечерамъ и маскерадамъ въ пользу бѣдныхъ. Я но хочу назвать города, но вѣроятно и но въ помъ одномъ повторяется подобное же явленіе. Оказалось возможнымъ собрать деньги въ пользу голодающихъ только спектаклями любителей. И принялись съ жаромъ за спектакли. Театральный энтузіазмъ овладѣлъ любителями до мономаніи; точно Россія находится въ моментѣ такого экономическаго благополучія, что нимъ больше ничего и не остается, какъ услаждать себя и другихъ театральными зрѣлищами. Какія же выгоды проистекаютъ отъ этого для бѣдныхъ? А вотъ какія: одною серіею спектаклей (на маслянницѣ) было собрано 1200 рублей, изъ нихъ голодающимъ досталось только 485 рублей, а 715 рублей составляютъ расходы. Или дѣйствительно нельзя собрать 1200 рублей, не израсходовавъ на то 715? Есть у насъ сила, да она направлена не туда; есть у насъ и умъ, да думаетъ онъ не въ томъ направленіи. Теперь мы превратились въ энтузіастовъ актеровъ, потому что такъ случилось, что съ первого раза мы не умѣли остановиться на другомъ выборѣ; но точно также мы могли бы составить общество для прямого сбора денегъ, и наши самыя красивыя дамы и дѣвицы, съ неутомимостію сестеръ милосердія, ходили бы изъ дома въ домъ, собирая деньги, и точно также мы увлеклись бы этимъ дѣломъ и положили бы на него всю свою душу, какъ кладемъ ее теперь на постановку трагедій, комедій и оперетокъ. Вопросъ не въ силѣ и энергіи, которой отъ насъ никто не отнимаетъ, а въ ихъ направленіи; люди «иныхъ чувствъ», напримѣръ, думаютъ, что энергія пригодна только для актовъ жестокости и безпощадности.
Но среди этого печальнаго общаго нельзя пройти- молчаніемъ и свѣтлыхъ точекъ. Свѣтъ идетъ, откуда его можно меньше всего ожидать — изъ полуночной страны, изъ бѣдной, голодной Пинеги. Здѣсь сила нужды, прежде чѣмъ гдѣ либо, показала, что нужно дѣлать.
Съ 25 декабря открылись въ Пинегѣ ежедневные даровые обѣды въ пользу бѣдныхъ. Первое время они держались почти единственно мѣстными средствами, но въ настоящее время пошли пожертвованія и со стороны, «Нѣтъ надобности, говоритъ учредительница этихъ обѣдовъ г-жа Вельяшева, — подробно исчислять всѣ добрые результаты, вызванные этими жертвами. Около 400 бѣдняковъ, изнуренныхъ отъ недостаточнаго питанія, нашли въ нихъ возможность подкрѣпить свои ослабѣвшій силы кусками ржаного хлѣба. Только эти пожертвованія дали возможность намъ предлагать пищу въ увеличенномъ количествѣ, что сильно способствовало прекращенію бродячей жизни тѣхъ бѣдняковъ, которыхъ нужда заставила кормиться даровымъ хлѣбомъ, и въ настоящее время на улицѣ не слышно умоляющихъ возгласовъ: „христа-ради!“, которые назадъ тому нѣсколько недѣль слышались весьма часто. Поддержка многихъ семействъ, готовыхъ платить за пропитаніе деньгами, вырученными отъ продажи необходимаго скота и вообще имущества; охраненіе здоровья тѣхъ изъ нихъ, которымъ нечего было бы и дать за него; покровительство и попечительство о дѣтяхъ, по необходимости брошенныхъ своими отцами на произволъ судьбы въ чужомъ городѣ — вотъ результаты этихъ пожертвованій, которые лучше всякихъ словъ признательности порадуютъ сердца жертвователей, такъ скоро и довѣрчиво откликнувшихся на издалека дошедшій до нихъ голосъ нужды».
Но одного кормленія бѣдняковъ было еще недостаточно, чтобы назвать Пинегу свѣтлой точкой. Сила экономической логики сама собою повела учредителей дальше. Было задумано снабжать бѣдныхъ работой. Уже на второй мѣсяцъ было занято 59 человѣкъ. «Въ настоящее время, говоритъ г-жа Вельяшева въ своемъ отчетѣ, — мужчины и женщины заняты витьемъ веревокъ, плетеніемъ корзинъ, вершь, шитьемъ бѣлья, пряденіемъ льна и шерсти, вязаньемъ. Между работающими было около половины только еще обучающихся. Въ ближайшее время имѣется въ виду ввести въ рядъ работъ: приготовленіе половыхъ щетокъ, портняжное и башмачное мастерство, горшечное производство. Кромѣ того, съ открытіемъ весны, лицамъ, незанятымъ работой будетъ доставлена возможность заняться огородничествомъ и земледѣліемъ, причемъ будетъ обращено особенное вниманіе на улучшенную обработку земли и на разведеніе новыхъ, наиболѣе соотвѣтствующихъ климатическимъ условіямъ огородныхъ и хлѣбныхъ растеній». Это уже не простое занятіе людей безъ работы; это ремесленная школа, разсадникъ знанія. Народъ подобныхъ школъ у насъ еще не зналъ.
И на этомъ не остановились пинежане. Первая умная мысль такъ и цѣпляетъ за собою цѣлый рядъ другихъ умныхъ мыслей. «Имѣя въ виду, что въ Пинегѣ весною и осенью развиваются обыкновенно разныя горячечныя болѣзни, которыя въ настоящемъ году могутъ тоже принять значительные размѣры и произвести усиленіе смертности, и что значительная часть посѣщающихъ обѣды (какъ оказалось при ихъ осмотрѣ), одержима простудными грудными катаррами и растройствомъ путей пищеваренія отъ непривычки къ употреблявшимся суррогатамъ пищи и что иные изъ нихъ, въ особенности съ наружными болѣзнями, не имѣютъ даже пристанища, и полагая, что устройство дароваго помѣщенія для призрѣнія и леченія заболѣвающихъ будетъ вполнѣ соотвѣтствовать желанію и цѣли жертвователей, сочтено необходимымъ пригласить проживающаго въ Пинегѣ медика, который изъявилъ желаніе пользовать ихъ безвозмездно. Въ продолженіе 5 дней, истекшихъ со времени устройства квартиры, помѣщено въ ней для леченія 6 человѣкъ и выдано безплатно лекарства для 8 приходящихъ больныхъ».
Наконецъ тѣже учредители занялись обученіемъ дѣтей.
Постоянно увеличивающіяся пожертвованія въ пользу пинежанъ, обезпечивъ, на извѣстное время, предпріятіе частныхъ даровыхъ обѣдовъ въ г. Пинегѣ, дали возможность приступить къ устройству подобныхъ даровыхъ обѣдовъ и въ другихъ, болѣе нуждающихся мѣстностяхъ пинежскаго уѣзда. И повсюду предполагается вести это дѣло по той же системѣ, какъ и въ Пинегѣ.
Такимъ образомъ, основная мысль начинаетъ уже обобщаться. Это все таже логика, таже сила воли и энергіи, по направленная на умное дѣло, а не такъ какъ у «иныхъ людей», желающихъ водворить порядокъ и экономическое процвѣтаніе суровыми наказаніями, или какъ у любителей суетнаго препровожденія времени, тратящихъ свои силы на танцы, ѣду и театральныя представленія въ пользу бѣдныхъ. Нужно чтобы обобщеніе шло шире и шире, чтобы оно охватило всю Россію, чтобы въ каждомъ городѣ явилосъ то, что мы находили къ Пинегѣ. Пусть Пинега послужитъ образцомъ для другихъ городовъ, въ которыхъ явилось снабженіе бѣдныхъ пищей, пусть кормленіе соединится повсюду съ доставленіемъ работы, съ обученіемъ ремесламъ, съ воспитаніемъ дѣтей, съ леченіемъ.
Не о томъ рѣчь, что бѣдность и нищета изчезнутъ отъ этого съ лица Россіи; но ихъ будетъ меньше: чахлое нищенство-промыселъ не найдетъ уже поощренія и поддержки, а истинная бѣдность найдетъ призрѣніе и возможность къ самостоятельному существованію трудомъ — готовой работой и ремесленнымъ воспитаніемъ.
Въ средствахъ недостатка быть не можетъ. Находятся же средства въ обществѣ на устройство разныхъ торжественныхъ обѣдовъ съ торжественными и пустозвонными спичами, на содержаніе италіянскихъ пѣвцовъ и французскихъ танцовщицъ и т. п. А сердобольное купечество такъ усердно поощряющее нищенство-промыселъ? При готовыхъ обѣдахъ попрошайство должно изчезнуть. Тоже общество даровыхъ или дешевыхъ обѣдовъ можетъ устроить кружки и разсылать по субботамъ своихъ людей но купцамъ.
Но самая важная польза для Россіи будетъ въ томъ, что наше образованное общество получитъ привычку всматриваться въ экономическій бытъ бѣдныхъ людей, и думать въ соціально-экономическомъ направленіи. Подумавъ, общество придумаетъ можетъ быть что и получше. Конечно мудрость предковъ заслуживаетъ полнаго уваженія, но почему бы и потомкамъ не подумать своимъ умомъ?