Скорбные элегии (Овидий; Артюшков)/1/3
(перенаправлено с «Скорбные элегии (Овидий/Артюшков)/1/3»)
| Скорбные элегии. Книга 1. Стих 3 |
| Оригинал: латинский. — Источник: http://lib.ru/POEEAST/OWIDIJ/ovidii1_1.txt |
Последняя ночь в Риме
Текст[править]
Чуть лишь представится мне картина печальная ночи -
В Риме последняя ночь это была для меня,
Вспомню ли время, когда дорогого я столько покинул,
Даже сейчас у меня катится капля из глаз.
5 Был уже близок рассвет. В наступающий день из пределов
Милой Авсонии мне Цезарь уйти повелел.
Не было времени в путь снарядиться, расстроился ум мой,
В долгих отсрочках совсем оцепенела душа,
Ни провожатых собрать, ни рабов, ни одежды для ссылки,
10 Ни даже средств для пути сил не хватало во мне,
Весь онемел я, точь-в-точь как сраженный перунами бога;
Жив он, а жизни в себе больше не чувствует сам.
Все же, когда прогнала помрачение духа такое
Скорбь и когда, наконец, чувства окрепли мои,
15 Перед уходом к друзьям опечаленным я обращаюсь:
Их из толпы налицо были один да другой.
Крепко меня обнимала супруга, мы плакали оба,
Ливнем лились по щекам слезы безвинной жены.
Дочь в отдаленном краю находилась, в пределах ливийских,
20 И о несчастье моем весть не могла получить.
Всюду, куда ни взгляни, раздавались рыданья и стоны:
Вид все имело кругом шумных внутри похорон,
На погребенье моем плачут жены, мужья, даже дети,
В доме любой уголок горя исполнен и слез.
25 Если великий пример для ничтожных подходит событий,
Вид точно тот же могло взятие Трои иметь.
Псов уже лай замолкал, голоса затихали людские,
Бегом упряжки ночной правила в небе луна.
Взгляд на нее устремив и потом бросив взгляд
в Капитолий -
30 Нашему дому в беде этот сосед не помог, -
Я говорю: "Божества, живущие в ближних жилищах!
Храмы, которых моим больше не видеть глазам!
Боги высокого града Квирина {1} (покинуть обязан
Вас навсегда я), навек шлю вам прощальный привет!
35 Правда, хвататься за щит опоздал я, уж будучи ранен:
От неприязни молю ссылку очистить мою
И об ошибке моей сказать небесному мужу {2},
Чтобы в вину не вменял он преступление мне.
То, что знаете вы, пусть знает также каратель:
40 Умилосердится бог - с горем расстанусь и я".
Так умолял я богов, еще больше молила супруга
И прерывала слова звуком рыданий своих.
Волосы вот уж она распустив, перед Ларами пала
Наземь, трепещущим ртом тронув угасший очаг.
45 Много за мужа сказала она враждебным Пенатам,
Горько оплакав его: не было силы в словах!
Ночь подходила к концу, не давая дальнейшей отсрочки;
Круто дала поворот в небе Медведицы ось.
Что было делать? Я с родиной связан был нежной любовью:
50 Строгий приказ мне давал эту последнюю ночь.
Ах! Сколько раз говорил я иным провожавшим: "Что
гонишь?
Вспомни, куда ты спешишь! Вспомни, откуда идешь!"
Ах! Сколько раз сам себя я обманывал, будто другой час
Лучше подходит к тому, чтобы отправиться в путь!
55 Трижды ступал на порог, был трижды оторван, и шаг мой.
Вдруг замедлялся: душа мне не давала уйти.
Часто, сказавши "прости", говорил я многое снова,
Словно, уже уходя, всех начинал целовать.
Часто все те же давал поручения в самообмане,
60 Милых, родных мне людей взором вокруг обводя.
И, наконец: "Что спешу? Ведь в Скифию нас отправляют!
Должен покинуть я Рим! Медлить законно вдвойне.
Жив - и при жизни навек я теряю живую супругу,
Дом свой и с ним дорогих верного дома друзей.
65 И сотоварищей всех, которых люблю я по-братски, -
Дружбой Тесея со мной связаны эти сердца.
Есть еще время обнять! Никогда, может быть, не удастся
В будущем! Выгоден мне каждый даруемый час!"
Но уже медлить нельзя. Замолкаю, не кончивши слова,
70 И обнимаю в душе смелых мне близких людей.
Так говорил я. Мы плачем. А на небе тою порою
Грозным светилом для нас яркий взошел Люцифер.
Я отрываюсь, точь-в-точь будто члены свои оставляю;
Кажется, тело мое рвется на части само...
77 Тут поднимается крик и рыданья моих домочадцев,
Руки с печалью, с тоской бьют в обнаженную грудь.
Тут и супруга, прильнув к плечам уходящего мужа,
80 Грустные речи к моим так примешала слезам:
"Ты не уйдешь от меня! Вместе, вместе пойдем! За тобою
В ссылку последую я, ссыльному буду женой!
Путь приготовлен и мне, и меня примет край отдаленный,
Грузом прибавлюсь судну ссыльного я небольшим.
85 Цезаря гнев тебя из отечества гонит, меня же
Верность жены: для меня Цезарем будет она" {3}.
Вот чего добивалась она, добивалась и раньше
И уступила с трудом: польза склоняла к тому.
Я выхожу - это был словно вынос живого в могилу -
90 Грязно одет и космат, с гущей волос на лице.
А у нее, говорят, от скорби в глазах потемнело,
И среди дома она навзничь упала без чувств.
После ж, когда поднялась, запачкав гадкою пылью
Волосы, оторвала тело с холодной земли,
95 Плакала то о себе, то о брошенных наших Пенатах
И беспрерывно звала мужа, отнятого вдруг.
Так-то рыдала, точь-в-точь как будто видя глазами
Мой или дочери труп на возведенных кострах.
Смерти хотела она и со смертью утратить все чувства,
100 Но не погибла тогда из-за вниманья ко мне.
Да, пусть живет, если так повелела судьба, и своею
Помощью ссыльному жизнь пусть облегчает она!
Примечания[править]
1 Посмертное прозвание Ромула.
2 Августу.
3 Стремление к изысканному заключительному афоризму не покидает Овидия и в этих полных волнения и грусти стихах.