Перейти к содержанию

Скорбные элегии (Овидий; Артюшков)/1/3

Непроверенная
Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Скорбные элегии. Книга 1. Стих 3
автор Овидий, пер. Алексей Владимирович Артюшков
Оригинал: латинский. — Источник: http://lib.ru/POEEAST/OWIDIJ/ovidii1_1.txt

Последняя ночь в Риме

Текст

[править]
           Чуть лишь представится мне картина печальная ночи -
              В Риме последняя ночь это была для меня,
           Вспомню ли время, когда дорогого я столько покинул,
              Даже сейчас у меня катится капля из глаз.
         5 Был уже близок рассвет. В наступающий день из пределов
              Милой Авсонии мне Цезарь уйти повелел.
           Не было времени в путь снарядиться, расстроился ум мой,
              В долгих отсрочках совсем оцепенела душа,
           Ни провожатых собрать, ни рабов, ни одежды для ссылки,
        10    Ни даже средств для пути сил не хватало во мне,
           Весь онемел я, точь-в-точь как сраженный перунами бога;
              Жив он, а жизни в себе больше не чувствует сам.
           Все же, когда прогнала помрачение духа такое
              Скорбь и когда, наконец, чувства окрепли мои,
        15 Перед уходом к друзьям опечаленным я обращаюсь:
              Их из толпы налицо были один да другой.
           Крепко меня обнимала супруга, мы плакали оба,
              Ливнем лились по щекам слезы безвинной жены.
           Дочь в отдаленном краю находилась, в пределах ливийских,
        20    И о несчастье моем весть не могла получить.
           Всюду, куда ни взгляни, раздавались рыданья и стоны:
              Вид все имело кругом шумных внутри похорон,
           На погребенье моем плачут жены, мужья, даже дети,
              В доме любой уголок горя исполнен и слез.
        25 Если великий пример для ничтожных подходит событий,
              Вид точно тот же могло взятие Трои иметь.
           Псов уже лай замолкал, голоса затихали людские,
           Бегом упряжки ночной правила в небе луна.
           Взгляд на нее устремив и потом бросив взгляд
                                                 в Капитолий -
        30 Нашему дому в беде этот сосед не помог, -
              Я говорю: "Божества, живущие в ближних жилищах!
              Храмы, которых моим больше не видеть глазам!
           Боги высокого града Квирина {1} (покинуть обязан
              Вас навсегда я), навек шлю вам прощальный привет!
        35 Правда, хвататься за щит опоздал я, уж будучи ранен:
              От неприязни молю ссылку очистить мою
           И об ошибке моей сказать небесному мужу {2},
              Чтобы в вину не вменял он преступление мне.
           То, что знаете вы, пусть знает также каратель:
           40 Умилосердится бог - с горем расстанусь и я".
           Так умолял я богов, еще больше молила супруга
              И прерывала слова звуком рыданий своих.
           Волосы вот уж она распустив, перед Ларами пала
              Наземь, трепещущим ртом тронув угасший очаг.
        45 Много за мужа сказала она враждебным Пенатам,
              Горько оплакав его: не было силы в словах!
           Ночь подходила к концу, не давая дальнейшей отсрочки;
              Круто дала поворот в небе Медведицы ось.
           Что было делать? Я с родиной связан был нежной любовью:
        50    Строгий приказ мне давал эту последнюю ночь.
           Ах! Сколько раз говорил я иным провожавшим: "Что
                                                         гонишь?
              Вспомни, куда ты спешишь! Вспомни, откуда идешь!"
           Ах! Сколько раз сам себя я обманывал, будто другой час
              Лучше подходит к тому, чтобы отправиться в путь!
        55 Трижды ступал на порог, был трижды оторван, и шаг мой.
              Вдруг замедлялся: душа мне не давала уйти.
           Часто, сказавши "прости", говорил я многое снова,
              Словно, уже уходя, всех начинал целовать.
           Часто все те же давал поручения в самообмане,
        60    Милых, родных мне людей взором вокруг обводя.
           И, наконец: "Что спешу? Ведь в Скифию нас отправляют!
              Должен покинуть я Рим! Медлить законно вдвойне.
           Жив - и при жизни навек я теряю живую супругу,
              Дом свой и с ним дорогих верного дома друзей.
        65 И сотоварищей всех, которых люблю я по-братски, -
              Дружбой Тесея со мной связаны эти сердца.
           Есть еще время обнять! Никогда, может быть, не удастся
              В будущем! Выгоден мне каждый даруемый час!"
           Но уже медлить нельзя. Замолкаю, не кончивши слова,
        70    И обнимаю в душе смелых мне близких людей.
           Так говорил я. Мы плачем. А на небе тою порою
              Грозным светилом для нас яркий взошел Люцифер.
           Я отрываюсь, точь-в-точь будто члены свои оставляю;
              Кажется, тело мое рвется на части само...
        77 Тут поднимается крик и рыданья моих домочадцев,
              Руки с печалью, с тоской бьют в обнаженную грудь.
           Тут и супруга, прильнув к плечам уходящего мужа,
        80    Грустные речи к моим так примешала слезам:
           "Ты не уйдешь от меня! Вместе, вместе пойдем! За тобою
              В ссылку последую я, ссыльному буду женой!
           Путь приготовлен и мне, и меня примет край отдаленный,
              Грузом прибавлюсь судну ссыльного я небольшим.
        85 Цезаря гнев тебя из отечества гонит, меня же
              Верность жены: для меня Цезарем будет она" {3}.
           Вот чего добивалась она, добивалась и раньше
              И уступила с трудом: польза склоняла к тому.
           Я выхожу - это был словно вынос живого в могилу -
        90    Грязно одет и космат, с гущей волос на лице.
           А у нее, говорят, от скорби в глазах потемнело,
              И среди дома она навзничь упала без чувств.
           После ж, когда поднялась, запачкав гадкою пылью
              Волосы, оторвала тело с холодной земли,
        95 Плакала то о себе, то о брошенных наших Пенатах
              И беспрерывно звала мужа, отнятого вдруг.
           Так-то рыдала, точь-в-точь как будто видя глазами
              Мой или дочери труп на возведенных кострах.
           Смерти хотела она и со смертью утратить все чувства,
       100    Но не погибла тогда из-за вниманья ко мне.
           Да, пусть живет, если так повелела судьба, и своею
              Помощью ссыльному жизнь пусть облегчает она!

Примечания

[править]

1 Посмертное прозвание Ромула.

2 Августу.

3 Стремление к изысканному заключительному афоризму не покидает Овидия и в этих полных волнения и грусти стихах.