Скорбные элегии (Овидий; Артюшков)/3/3
| Скорбные элегии. Книга 3. Стих 3 |
| Оригинал: латинский. — Источник: http://www.simposium.ru/ru/node/10452 |
Жене
Текст
[править]Странно ли станет тебе, почему чужою рукою
Это посланье мое писано: болен я был,
Болен я был в отдаленных краях неизвестного мира
И на спасенье почти начал надежду терять.
С чувством каким я теперь посреди сарматов и гетов,
Ты полагаешь, лежу в этой суровой стране?
Не выношу ни небес, ни к воде не могу здесь привыкнуть,
Ни почему-то сама здесь не мила мне земля.
Нет ни домашних удобств, ни пищи, полезной больному,
И никого, кто б сумел боль врачеваньем смягчить.
Нет из друзей никого, кто б утешил своею беседой,
Кто обмануть бы сумел времени медленный ход.
Я, изможденный, лежу на краю населенного света,
В мысли больному идет то, чего нет здесь сейчас.
Всё вспоминается мне, ты же всё побеждаешь, супруга,
Большая часть моего сердца во власти твоей.
Только с тобой говорю, лишь тебя призывает мой голос,
День ни один, ни одна ночь без тебя не придет.
Даже в бреду, говорят, так сплетал я несвязные речи,
Что на устах у меня было всё имя твое.
Силы терял уже я, и с трудом укреплять было нужно
Мой ослабевший язык, нёбо вином оросив, -
Скажет ли кто, что пришла госпожа, поднимусь, и надежда
Видеть тебя для меня станет источником сил.
В жизни отчаялся я, ты же время проводишь, быть может,
В радости там у себя, вовсе о нас позабыв?
Нет, я уверен, не так! Дорогая, мне ясно, что время
Только уныло твое может идти без меня.
Если ж судьбою моей исполнены должные годы,
Если так скоро конец жизни моей настает -
Боги! Что стоило вам пощадить обреченного на смерть,
Чтобы в могилу хоть лег я в родимой земле!
Или пусть бы кара моя отнеслась бы ко времени смерти,
Иль б ускорилась смерть, ссылку мою упредив!
Мог я недавно еще хорошо умереть, незапятнан.
Жизнь мне дана, чтоб теперь в ссылке окончить ее.
Стало быть, так и умру далеко в краю безызвестном,
Скорбною станет моя участь от самой страны?
Тело мое не найдет на привычной постели покоя
И не найдется кому плакать над гробом моим?
Слезы моей госпожи, на лицо мое упадая,
Малого срока к моей жизни не смогут придать?
И поручений не дам, и друга рука не закроет
Глаз потухающих мне с воплем последним! Мою
Голову без похорон, без почета могильных обрядов
И не оплаканной здесь дикая скроет земля!
Ты же - смутишься ли всею душой, услыхавши об этом,
Робкой рукою себе верную грудь поразишь?
Ты ж, простирая свои в мою сторону руки напрасно,
Бедного мужа пустой имени звук возгласишь?
Все-таки щек не терзай и не рви волос: не впервые
Буду я тут у тебя отнят, мой свет дорогой!
Знай, что погиб я тогда, когда утратил отчизну,
Первой и худшею смерть эта была для меня.
Ныне ж, коль силу найдешь (не найдешь, дорогая супруга!),
Радуйся: смерть для меня кончила столько невзгод!
Горе свое ослабляй, сколько можешь, снося его бодро:
В сердце своем уж давно свыклась с несчастием ты.
О, если б с телом моим и душа погибла! Пусть лучше
Часть ни одна от меня жадных костров не минёт!
Если на воздух пустой улетает, смерти не зная,
Дух, и самосский мудрец верное слово сказал,
То меж сарматских теней и римская будет скитаться;
Призракам диким она чуждою будет всегда.
Кости же в урне вели небольшой домой переправить:
Ссыльным не буду я так даже и мертвый. На то
Нет запрещенья. Фиванка-сестра убитого брата
Скрыла в могильном холме, воле царя вопреки.
Прах мой с листвою смешай и с мелкой пыльцою амома
И в подгородней земле скрытым поставить вели.
Выбить стихи прикажи на мраморе гроба большими
Буквами - путник пусть их глазом поспешным прочтет:
"Я, здесь лежащий поэт, игравший нежною страстью,
В собственном даре своем гибель Назон получил.
Не затруднись, если знал ты любовь, кто бы ни был, прохожий,
Молвить: "Спокойно пускай кости Назона лежат"".
Этих на надписи слов и довольно вполне, потому что
Больше и длительнее памятник в книгах моих.
Мне, я уверен, они хоть и были во вред, но доставят
Имя и автору жить долгое время дадут.
Ты ж по умершим всегда приноси похоронные жертвы,
Также венки возлагай, влагою слез омочив.
Тело хотя от огня и во прах превратится, однако
Чувствовать будет зола этот печальный обряд.
Больше б хотел написать, но голос, от речи уставший,
И пересохший язык сил диктовать не дают.
В слове, быть может, последнем тебе того я желаю,
Сам не имею чего: о, будь здорова! Прощай!