Грозный голодъ — мечъ враговъ.
Въ темныхъ избахъ и подвалахъ,
Въ духотѣ жилищъ-гробовъ,
Онъ губилъ-разилъ усталыхъ…
Врагъ жестокій, какъ палачъ,
Мечъ спускалъ надъ головами,
И подъ жалкій стонъ и плачъ
Окружалъ онъ мертвецами
Обезсиленныхъ живыхъ,
Приближая къ смерти ихъ…
Черный голодъ — мечъ враговъ
Но надъ вѣчною печалью
Изъ-подъ сумрака вѣковъ
Месть блеснула острой сталью…
Мертвой ночью, въ часъ глухой
Закалили месть страданья,
И за блѣдною зарей
Грозно вспыхнуло возстанье…
Вышли люди на враговъ
Изъ своихъ жилищъ-гробовъ!..
Старый, ржавый мечъ вѣковъ
Задрожалъ въ рукѣ владыки…
Нѣтъ безсильныхъ, нѣтъ рабовъ--
Всѣ могучи и велики!
Всѣ хотятъ быть впереди
Подъ горячимъ солнцемъ счастья;
Смѣло рвется изъ груди
Мощный голосъ самовластья…
И жестокій мечъ вѣковъ
Будетъ вырванъ y враговъ!
Слѣпцы и безумцы! Насильемъ владѣя,
Людей вы хотите въ крови утопить,
Но ярко, какъ солнце, сіяетъ идея —
И ей суждено побѣдить!
Слѣпцы и безумцы! За ней милліоны
Возставшихъ изъ мрака горящихъ сердецъ…
Не радуйтесь, слыша предсмертные стоны,
Не радуйтесь, видя кровавый вѣнецъ!
Не скрыть вамъ мертвящаго, жуткаго страха,
Проникшаго въ души, какъ холодъ могилъ, —
Страшна палачамъ обагренная плаха:
Тамъ головы пали, но духъ побѣдилъ!
Слѣпцы и безумцы! Копайте могилы,
Копайте глубокія ямы себѣ,
Въ крови зарождаются мстящія силы,
Онѣ поразятъ васъ въ послѣдней борьбѣ!
Что міру вы дали: и смерть, и насилье,
Жестокое, черное рабство вѣковъ,
И вамъ недоступны могучія крылья
Великой идеи — творенья рабовъ!
Слѣпцы и безумцы! Вамъ темя сжимаетъ
Позорной побѣды кровавый вѣнецъ,
И васъ, побѣдителей, въ бездну толкаетъ
Живой и мертвецъ!
Я распахнулъ окно… Еще стояла тѣнь —
Угрюмой ночи слѣдъ — надъ сонною землею,
Но въ тишинѣ небесъ рождался чудный день, —
Весенній, яркій свѣтъ забрежжилъ предо мною.
Украшена вѣнцомъ изъ золотыхъ лучей,
Къ намъ быстро шла Заря съ величіемъ царицы…
Проснулся влажный садъ, затрепеталъ ручей,
И въ небѣ голубомъ запѣли громко птицы.
Но дивная Заря погасла за холмомъ,
Блеснулъ послѣдній лучъ сіянья золотого,
И хмурый, мрачный день насъ обступилъ кругомъ,
Поникъ печально садъ, замолкли птицы снова.
Какъ одинокая и грустная струна,
Еще звенитъ ручей, про жизнь напоминая,
Но жизни нѣтъ… Опять настало царство сна,
И, кажется, вокругъ все та же ночь нѣмая.
О, зашуми, мой садъ, — ты солнцемъ былъ согрѣтъ!
И хоры вольныхъ птицъ, и ты, ручей свободный,
Всѣ пойте гимнъ Веснѣ, кто видѣлъ яркій свѣтъ:
Вернется солнце къ намъ, разсѣетъ мракъ холодный!
А. Лукьяовъ.
СТѢНА.
Передъ окномъ моимъ стѣна,
Она всегда бросаетъ тѣнь…
Лишь рано-рано въ яркій день,
На мигъ одинъ озарена,
Привѣтъ весны мнѣ шлетъ она.
Взошла ли тихая луна,
Сплелись ли звѣзды въ хороводъ,
Иль ночь, скрывая небосводъ,
Какъ глубь могильная черна, —
Молчитъ холодная стѣна.
И грудь моя тоской полна:
Увижу-ль я когда-нибудь
Счастливый день, свободный путь,
Иль будетъ жизнь всегда темна,
Какъ эта мертвая стѣна?!
А. Лукьяновъ.