ИСТИНА.[править]
На утренней зарѣ восторженной душою
Всѣ, всѣ стремятся къ ней средь зла и темноты,
Готовы жертвовать и жизнью молодою,
Чтобъ только увидать сокрытыя черты.
Но дни смѣняются томительными днями,
Въ туманахъ вѣчности за годомъ тонетъ годъ…
Они еще идутъ усталыми шагами,
Съ глубокою тоской еще идутъ впередъ.
Но въ сердцѣ ихъ больномъ такъ много злыхъ страданій,
Въ душѣ тоскующей такъ пусто и темно…
Во имя свѣтлыхъ чувствъ и ясныхъ упованій
Такъ много мрачныхъ дѣлъ и зла совершено!..
Осеннимъ вечеромъ, свой посохъ обветшалый
Изъ рукъ слабѣющихъ невольно уронивъ,
Къ землѣ смирившейся, померкшей и усталой
Они склоняются, о цѣли позабывъ.
Лишь въ этотъ поздній часъ, какъ яркая зарница
На тьму минувшаго бросая свѣтлый взглядъ,
Она является, забытая царица,
Въ глубокой тишинѣ слова ея звучатъ:
"Весь долгій жизни путь я совершала съ вами,
"Зачѣмъ же отъ меня вы отвращали взоръ,
"За неподвижными и вѣчными звѣздами
"Зачѣмъ ловили вы мгновенный метеоръ!
"Я вѣчныя слова вамъ тихо говорила,
"Но жизни дикій гулъ мой голосъ заглушалъ,
"Надъ позабытою, но дорогой могилой
"Вашъ взоръ мои черты порою различалъ
"Лишь на мгновеніе… вы отъ меня бѣжали,
"Стремясь ко мнѣ душой въ томительномъ бреду…
"Чего-жъ вы жаждали, кого же вы искали?
«Взгляните на меня, отвѣтьте мнѣ, я жду!»
Но нѣтъ, они молчатъ, закрывъ лицо руками,
Внезапный свѣтъ страшнѣй привычной темноты —
И силы нѣтъ взглянуть смущенными очами
Въ ея спокойныя и строгія черты.
ВЪ СУМЕРКАХЪ.[править]
Догорая, костеръ чуть дымится въ травѣ,
Тихо блѣдныя тучи сползаютъ,
Много мыслей неясныхъ въ больной головѣ,
Сердце бьется и смутно страдаетъ.
Чуть видны очертанья синѣющихъ горъ,
Огонекъ замигалъ въ отдаленьѣ
И погасъ… Тщетно ищетъ усталый мой взоръ
Первыхъ трепетныхъ звѣздъ появленье.
Впереди непроглядная, долгая ночь,
Чуть замѣтно туманъ серебрятся,
Нѣтъ желанья, нѣтъ силы тоску превозмочь…
Догорѣвшій костеръ не дымится…
Старыя письма.[править]
Бумаги блѣдные листы
И черныя слова,
Какъ позабытые кресты
И мертвая трава.
Мнѣ страшно, страшно ихъ раскрыть,
Какъ земляную, грудь
Съ истлѣвшимъ кладомъ вдругъ разрыть
И дерзко заглянуть.
Вся боль и сладость горькихъ дней
Заглянетъ мнѣ въ лицо,
Сжимая сердце все сильнѣй,
Какъ темное кольцо.
И вновь дыханьемъ пряныхъ травъ
И вянущихъ цвѣтовъ
Любовь повѣетъ мнѣ, возставъ
Изъ позабытыхъ словъ.
Но жизнь уводитъ къ новымъ днямъ.
Зоветъ грядущій страхъ.
Я торжествующимъ огнямъ
Отдамъ любимый прахъ.
П. Соловьева (Allegro).
Частушки.[править]
I.[править]
Хороша наша трава:
До Петровокъ погнила.
Уродилась наша рожь:
На посѣвъ не соберешь.
II.[править]
Маша съ Ваней во лѣсочекъ,
Я за ними съ топоромъ.
Погуляемъ тамъ часочекъ,
А вернемся не втроемъ.
III.[править]
Что, зеленая трава,
Не растешь до Покрова?
А и милаго слова
Хороши до Покрова.
IV.[править]
Ни телушки, ни овечки,
Домъ не слаженный,
И сама я — словно въ печку
Блинъ посаженный.
V.[править]
Отъ весенней отъ воды
Дождалась себѣ бѣды:
Приплылъ милый на плоту
И цѣлуетъ — да не ту.
VI.[править]
За версту моя милая, —
Я и то ее узнаю,
А постылая жена
Мнѣ и рядомъ не видна.
П. Соловьева.