СТО ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
New Armageddon
(Часть 2. Эфир для Аллаха)
5. МУСА[править]
Бизнес, который мне поручили, был легальным, к тому же прибыльным, ведь в Москве у населения водятся бабки. На меня записали автосервис на севере столицы, расположенный рядом с каким-то худосочным стадионом, недалеко от Останкинской телебашни. Мне отдали двухэтажное здание стоимостью в полмиллиона зелёных плюс нехилое новенькое оборудование, которое будет даже подороже самой постройки. Все формальности в Москве, как и везде у русских, решаются легко — были б бабки. Эти продажные гяуры рано или поздно поплатятся за свою жадность.
Я отпустил бороду и усы. Мужики в автосервисе за глаза почтительно зовут меня Бородой. Почтительно — потому как знают, что я хозяин всей этой лавочки.
Теперь моя задача добыть как можно больше средств для нашей борьбы. И ещё иметь наготове три полностью заправленных джипа. В час «Ч» мы загрузим в них подарки для русских и покажем им волю Аллаха. Истина делает человека свободным. И чтобы люди познали её, нужны способы и средства; короче, нужны доказательства. Наши — будут покруче, чем 11 сентября. Да, возможно, мы все погибнем. Что ж, идёт война во имя справедливости, а на такой войне всегда погибают лучшие. Это будет выбор Аллаха, в его власти отправить нас в вечность.
На самом деле всё уже готово и расписано по минутам. Мысленно я проигрывал акцию «Эфир для Аллаха» десятки раз. План разработали командир и Сейран в ту далёкую ночь, когда мы были в горном укрытии.
После того, как Сейран проводил меня в Москву, сам он перебрался через российскую границу (разумеется, не на копытах, как это любят изображать чекисты) и в Грузии должен был приобрести ядерные игрушки. Так он и поступил.
Спустя два месяца Сейран появился в Москве, в моём автосервисе. Это был человек с недельной щетиной на лице, в сером свитере со свалявшимися катышками шерсти и нечеловечески усталыми глазами. Мы прошли в мой кабинет, Сейран сел в мягкое кресло и почти сразу заснул. Я укрыл его верблюжьим одеялом, вышел и тихо затворил дверь. Спал Сейран недолго, не больше часа; проснувшись, спросил, где у меня душ. Пока он плескался под струями горячей воды, я принёс ему свою чистую одежду — хорошо, что у нас один размер. Его одежду я сложил в полиэтиленовый мешок, предварительно достав из кармана брюк бумажник, в котором было несколько тысячерублёвок, пачка стодолларовых купюр и российский паспорт на имя неведомого мне Нугзара Теишвили, уроженца города Тбилиси. Ещё я поставил на журнальный столик в кабинете тарелки с пресными лепёшками, сушёным мясом и помидорами, два бокала, большую бутылку минералки. Я знал, что Сейран не пьёт вино. Не потому, что так велит Аллах, просто он считает, что в бой с неверными нельзя идти пьяным. А у нас теперь каждый день — бой.
Я сидел на низком пуфике и ждал своего учителя. После душа Сейран долго молился; наверно, на пути в Москву ему пришлось пропустить много молитв, и он совершал возмещающий намаз. Потом учитель сел к журнальному столику напротив меня, мы поели. Переместившись в кресло, в котором он спал, Сейран стал рассказывать.
В Тбилиси он встретился с людьми, имевшими отношение к ядерным программам бывшего СССР. Договориться с ними было непросто, поскольку они не нашей веры. Но грузины тоже не любят русских империалистов, что и сыграло решающую роль. Заручившись поддержкой спецов, мой учитель выехал в один из лесных горных районов, где имелись РТГ — радиационные тепловые генераторы. Их было несколько штук — после закрытия советской военной базы они не охранялись.
— Сами по себе РТГ довольно компактные штуковины, — говорил Сейран, распластавшись в понравившемся ему кресле. — Длина около метра, вес примерно полтонны; это идеальные источники электричества для отдалённых районов. Нам бы такие на горные базы. Начинка же РТГ включает капсулу стронция-90. По размерам она с ручной китайский фонарик и закрыта свинцовой оболочкой. С оболочкой капсула в принципе безопасна, а вот если свинец сковырнуть… тогда, кто находится поблизости схватит смертельную дозу.
Помню, в этот момент Сейран недобро усмехнулся…
Зачем капсулы нужны Сейрану, грузины, может, и догадывались, но напрямую не спрашивали. Короче, за кругленькую сумму грузинские умельцы разобрали тепловые генераторы, упаковали капсулы со стронцием в компактный металлический контейнер, и Сейран стал обладателем нужных для нашей акции радиоактивных материалов. Дальше была целая эпопея по переправке контейнера с капсулами в Москву. Мой учитель справился и с этой задачей — контейнер пришёл в логово кафиров дипломатической почтой. Не буду говорить, в какое посольство. Сейчас контейнер мы уже забрали.
— Для Аллаха нет ничего невозможного, вот и настал черёд Останкинского телецентра, — сказал Сейран под конец своего рассказа. — В Ичкерии нет и пяди земли, где не шла бы война. Русские воюют с нами, значит, и в России не будет ни одного места без войны.
На следующий день Сейран посмотрел мой бизнес, обозвав его «Муса Моторс». Впрочем, учитель меня похвалил. Ещё он сказал, что те, кто прячется по домам и те, кто сражается во имя Аллаха, не равны друг другу. Тот, кто отсиживается, после смерти никогда не окажется в месте, где он хотел бы оказаться. Двери в рай отворятся для тех, кто боролся за свободу своей родины. Моджахеды, которые сегодня сражаются в Чечне на священном Газавате, показывают пример мужества и храбрости. Мы обязаны выгнать русских кафиров с нашей земли!
— Может ли махонькая Чечня, где из-за геноцида остаётся все меньше людей, победить в войне с громадной Россией? — театрально воскликнул Сейран. — Кремлёвские чекисты, эти шакалы с атомной бомбой, считают, что сие исключено. Придётся их огорчить. Такой вопрос вообще не стоит, всё пойдёт по иному сценарию. Сегодня разгорается пожар освободительной войны всех народов Северного Кавказа. За это русские могут сказать отдельное спасибо своему кремлёвскому фюреру. Террор против чеченского народа, зверства путинского ФСБ и милиции в отношении мусульман Кавказа, преследования за посещение мечетей, да даже за ношение бороды — разожгли этот пожар. Вторая русско-чеченская война, начатая в 99-м, давно вышла за пределы Ичкерии и стала очередной глобальной кавказской войной. Перед чеченцами не стоит задача одолеть огромную Россию. Надо всего лишь продержаться до той поры, когда русская империя сама развалится на части, как Советский Союз. А Путина бояться — в сортир не ходить, это ж он грозился мочить в сортире.
Что же касается Бесланских событий... — здесь Сейран на мгновение умолк, — да примет Аллах души всех тех, кто невинно погиб там, да смилостивится Всевышний над ними. Кто бы ни направлял моджахедов в Беслан, наш командир или кто другой, они просто не рассчитывали, что кремлёвская власть столь жестока и беспощадна не только к другим народам, но и к своему собственному. Мы не могли представить, что русскому спецназу отдадут приказ стрелять из танков и гранатомётов по заложникам, что они… станут стрелять по детям. Но чему удивляться?! Эту алчную ватагу в московском кремле заботит лишь своё собственное обогащение, у них жизнь простого человека не стоит и копейки.
На самом деле, русские — это ошибка природы, засохшая ветвь цивилизации, — со злостью добавил Сейран. — У варварского и откровенно гордящегося своими преступлениями этноса будущего быть не должно. Главное богатство, на котором сидят русские кафиры — нефть и газ, скоро иссякнет, и останутся они у разбитого корыта. Голодные и немытые, о чём писал ещё их поэтический светоч, тоже в своё время повоевавший на Кавказе.
Обречена и вся западная цивилизация. У них всё отравлено: общество, у которого вечными ценностями являются часы «Патек Филипп», автомобиль «Форд» и вакуумные стеклопакеты, — не имеет будущего.
Вечером того же дня Сейран уехал из Москвы. Прощаясь, он сказал, что верит мне и хочет видеть меня живым. После акции в Москве он будет ждать меня у командира, чтобы продолжить нашу борьбу.
6. НАДЯ[править]
Мой отпуск на работе очень быстро подошёл к концу. Я вернулась в свой дурацкий госпиталь, но перешла на полставки. Появилось свободное время, и я стала искать другую работу. Только при нынешнем российском капитализме всё не просто. Даже такой элементарный процесс, как продажа труда медсестры, буксует. Положим, ты согласна иметь дело с Чичиковым, а нарываешься на какого-нибудь Плюшкина или Ноздрёва.
Иногда отец делает мне аккредитацию от газеты на очередную пресс-конференцию по медицинской тематике. Тогда я еду в «РИА-Новости» или в какой-нибудь приличный отель с конференц-залом, слушаю в умные речи профессоров и академиков, а потом на фуршете поедаю всякие лакомства, запивая их вином. Хотя напитки на фуршетах — так себе, с моим любимым вином „ISABELLA“ и сравнивать нечего. Но это ладно, печально другое. Раньше от подобных сборищ, где академики выражают свою научную маниакальность и где можно запросто поговорить с именитыми людьми, я получала удовольствие. Теперь нет. После взрыва в метро, всё это кажется мелким и ненужным. Да и сама Москва, где я родилась и прожила всю жизнь, представляется мне сейчас враждебным городом. Тут на каждом шагу подстерегают ловушки, а москвичи стали неприветливыми, злыми. Я даже вспомнила, что моя бабка по матери — украинка. Когда маленькой я приезжала к ней в гости, то ощущала вокруг добрых и мягких людей. Бабушка жила в украинской деревне; в Москве такого человеческого тепла не встретишь, особенно нынче. Я начинаю понимать, почему во всём мире не уважают русских; почему в русскоязычном мире не любят москвичей. Анекдоты о своих земляках вечно слышу. Вот недавно очередной рассказали.
Встречаются два хохла, начинают делиться впечатлениями.
— Слухай, Миколка, гарный сон сегодня бачил. Сижу на берегу реки и вижу: гробы плывут. Много гробов, плывут и плывут, а в них москали.
— Ну ты шо, Петро, не все ж москали гады.
— Так и я то бачил. Хорошие москали в хороших гробах плывут, а плохие в плохих!
Ещё я заметила, что теперь меня утомляют контакты с людьми. Временами мне не хочется ни с кем разговаривать, кого-либо видеть. Нет, это не аутизм. Просто московская суетность, идиотская погоня окружающих меня людей за деньгами безумно меня раздражают.
Правда, я пристрастилась копаться в интернете. Чаще всего занимаюсь этим в бывшей «ленинке». Обычно я скачиваю на дискету рефераты, временами смотрю научную литературу, изредка что-нибудь англоязычное. Вот и недавно зашла на какой-то американский сайт и прочитала: «A 10-kiloton nuclear bomb, delivered to Times Square by truck and then detonated, could kill up to one million New Yorkers. Some experts think a terrorist attack with nuclear weapons is already unstoppable».
Что ж, видимо, взрывы в метро — это ещё не самое хреновое, что может случиться. И не факт, что ядерный заряд подорвут в Нью-Йорке. Всё самое ужасное обычно происходит в России. С радиацией в Москве ещё не сталкивались, а про Чернобыль успели подзабыть. Кстати, на кафедре рентгенологии нам говорили, что для биологических объектов зависимость «доза/эффект» — нелинейная и безпороговая. Это значит, что любая, сколь угодно малая доза ионизирующего излучения вызывает у человека тот или иной эффект.
А если какие-нибудь козлы обычную взрывчатку смешают с радиоактивными изотопами? Даже нет нужды, чтобы изотопы были пригодны для создания атомной бомбы, достаточно любого высокорадиоактивного материала. Например, хлорид цезия — похожую на тальк пудру — легко распылить взрывом. Чёрт! да и взрывчатка этим козлам не понадобится; обычного газового баллона, я думаю, хватит. И мало никому не покажется — разлет радиоактивной пыли будет на несколько километров, так что пол-Москвы можно хоронить. Современный город практически невозможно полностью очистить от радиоактивной пыли. Всё будет как после встречи Хиросимы с американским лётчиком.
Ещё я прочитала, что на атомную станцию в иранском Бушере идёт поставка из России ста тонн топлива для первой загрузки. Этим занимаются мои соплеменники — русские. Вот сумасшедшие, ведь на свою же голову! Что стоит мусульманам, чеченским и иранским, договориться друг с другом?! Эта Бушерская АЭС станет самым большим в мире поясом шахида. Неужели в кремле этого не разумеют? Понимают, конечно; только цель у кремлёвских вполне прозаична — побольше бабок наварить, а после хоть потоп.
Отец однажды говорил мне, что в медицине используется более 300 разновидностей радиоактивных изотопов, что их активность колеблется от 5 до 120 кюри, и среди них такие сильнорадиоактивные изотопы как кобальт-60 и цезий-137. В случае нештатного использования некоторых радиоактивных изотопов (например, изотопа америция) уже через 6 минут в двухкилометровой зоне потребуются меры для защиты населения. Ещё он сказал, что основную опасность представляют «горячие» частицы, размером от 20 до 100 микрон. Они легко разносятся ветром, а попав в лёгкие человека, застревают там на много лет. Лёгочная ткань рядом с такой частицей находится под постоянным действием излучения. В результате происходят мутации клеток и, в конечном счёте, малигнизация.
Вот так! А папаша мой разбирается в этом как профессионал. До теперешней работы в «Новой медицинской газете», он был научным сотрудником в системе минздрава и занимался радиационной безопасностью.
Наверняка радиоактивными изотопами уже давно торгуют — у нас же всё продаётся — только мы об этом не знаем.
Вот недавно выловила в интернете: «Служба безопасности Украины сообщила, что в начале апреля 2004 года в результате проведения специальной операции в Крыму в городе Армянск задержана группа лиц, которые пытались сбыть два контейнера с цезием-137».
Это уже пиздык турмыс. Что в переводе с туркменского означает «конец всему». Верно говорят: знания умножают печали. А умножая знания, умножаешь и скорбь. И ещё мне кажется, что самое опасное — это неправильно понятая правда; успех же возможен лишь под водительством духа Святаго.
…Последнее, что тогда попалось мне на глаза в интернете, это сообщение «Кавказ-центра»:
В Веденском районе Чечни на окраине селения Дышне-Ведено обстреляна автомашина с кафирами. Два русских кафира уничтожены, трое ранены. За сутки в ходе других нападений моджахедов на позиции русских оккупантов было ликвидировано шесть и ранены пять русских террористов.
7. МУСА[править]
По приезде в Москву, в один из первых дней, я побывал на Красной площади — я ведь никогда раньше не был в российской столице. Потом прогулялся по Манежной площади, подошёл к Большому театру. Разглядывая этот русский лубочный рай, я чувствовал, что во мне вспыхивает бешенство. Я рыскал по центру Москвы будто лазутчик, пытаясь найти следы сталинской России — той самой, что полвека назад погнала мой народ в ссылку. Здание Лубянки, «Детский мир», гостиница «Москва», мавзолей и кладбище по соседству… больше всего возмущали помпезность и лицемерие. Эти русские постоянно прикидываются великой нацией и кичатся своим миролюбием. Ещё со школы я помню их бессмысленный лозунг «Миру мир!!!» с непременной чередой восклицательных знаков. Им бы ещё запеть «Русланд юбер аллес».
Я бродил по центру города и был похож на одного из тех фанатиков, что выслеживали нацистов по всему миру. С той разницей, что я выискивал фетиши русских оккупантов. Со временем бешенство исчезло, но не прошло бесследно, оно усилило мою ненависть к врагам.
По воскресеньям я заполнял собой часть пространства тесного бара у метро «Щукинская». К достопримечательностям заведения я бы причислил чистоту, разумные цены и красивую стойку бара из морёного дуба. Бармена все звали по имени — Анзор. У меня в этом маленьком баре возникало ощущение домашнего уюта, может, из-за имени бармена, напоминавшего о моём погибшем брате.
Наткнулся я на этот бар случайно. Решил однажды обследовать окрестности дома, где находилась съёмная квартира, в которой я поселился по приезде в Москву. Добираться с этой квартиры до моего автосервиса не очень-то удобно, но и не через весь город ехать — и то, и другое находятся на севере столицы. Да и Останкинский телецентр тоже в этих местах. Вот… а тогда, изучая окрестности, я забрёл в парк, подышал сосновым воздухом столь редким для большого города, потом оказался на тихой улочке, и мой взгляд упёрся в вывеску заведения. Я вошёл, заказал чёрный кофе, брынзу и маслины. Бармен включил какую-то арабскую музыку, а я, ожидая заказанные яства, стал рассматривать чеканку, развешанную на стенах крошечного зала. В ней присутствовали мотивы гор. Мне здесь определённо нравилось, было почти как у нас в Ичкерии.
В тот воскресный послеобеденный час в баре не было никого. Я долго сидел за чашкой кофе и наслаждался одиночеством, которое нечасто выпадает человеку в мегаполисе. Честно говоря, все эти москвичи — коренные, как здесь выражаются, и приехавшие несколько лет назад — меня ужасно раздражают…
Со временем я понял, что в баре немало постоянных посетителей. Иногда я прислушиваюсь к их разговорам. Выяснилось, что недалеко находится клиника, где больным пересаживают человеческие органы. А ещё рядом — Курчатовский институт, в котором атомную бомбу сделали, и госпиталь ФСБ. Интересно, что бы эти типы сказали о грязной бомбе? Что бы сказала вон та длинноногая девчонка, которая, как и я, сидит в полном одиночестве. Я вижу её не первый раз. Она всегда пьёт молдавское вино «Изабелла», только она вовсе не похожа на молдаванку — где вы видели молдавскую женщину со светлыми волосами?! Похоже, что грустная незнакомка работает поблизости и заходит в бар после службы. Только где можно работать каждое воскресенье?
Бармен Анзор завсегдатаев знает по имени. Если нужно, даёт выпить в долг. Когда появляется одинокая девушка, он приветливо улыбается и спрашивает:
— Наденька, как обычно?
Она утвердительно кивает, и Анзор наливает в высокий бокал «Изабеллу», достаёт плитку шоколада.
Мне хочется встать, подойти к барной стойке, где сидит Надя, поговорить с ней, а если она согласится, то потом вместе погулять по сосновому парку. Но я удерживаюсь от этого опрометчивого шага.
«Тебе предстоит АКЦИЯ, скоро наступит час «Ч», ты — режиссёр, твоя жизнь может оборваться в любой момент, — мысленно напоминаю я себе. — Если девчонка согласится и пойдёт с тобой, а потом привыкнет к тебе, как ты объяснишь ей предстоящее? Она не поймёт, она ведь не нашей веры. Да и о твоём народе, может быть, никогда не слышала. Забудь про неё! — приказываю я себе. — Пока тебе нечего предложить девчонке. Ты на войне, сначала надо победить».
Я расплатился, кивнул бармену Анзору на прощание и ушёл. Но эта длинноногая светловолосая Надя продолжала жить в моих мыслях. Я ничего не мог с собой поделать, не мог отвлечься. Она стала мне сниться по ночам. В своих снах я целую её, мы гуляем по парку, и она рассказывает о своей жизни; а ещё мы сидим с ней подолгу в нашем баре — в нашем, ведь именно он познакомил нас.
Сны, вообще, какая-то загадочная вещь; недаром же бывают пророческие сновидения. Это как аят. Я, например, часто вижу такой сон: дом моей старенькой Ма… она манит меня рукой и зовёт в большую комнату, там она повесила на стену новую географическую карту; на ней Ичкерия, заштрихованная зелёными полосами, простирается от моря и до моря, а Россия осталась где-то вокруг Москвы да ещё на севере. И я знаю, что война на Кавказе закончилась, моя Родина стала свободной, и каждый может жить по своей вере. Я учусь на врача в Грозном, а эмир Абу Сейран вернулся в свою школу, где до войны работал учителем. Только всё это сны…
Когда по утрам после таких снов я просыпался, то слышал птичий гомон через открытую форточку. Я лежал, слушал птиц и ощущал спокойствие, умиротворение, надежду. Но потом я вспоминал, что нахожусь в чужом враждебном городе, и эти птицы тоже чужие — русские. В ту осень, я бродил по Москве и ненавидел всё русское. Я ненавидел русских за то, что они считают себя непогрешимым старшим братом для всех окружающих народов, ненавидел их за смешную веру в свою богоизбранность. Ежу же понятно: мнить себя незаурядным — первый признак заурядности. А ещё я ненавидел русских за их фанатическую иллюзию собственной духовности. Иллюзию, заметьте, потому что в массе своей русские не очень-то образованный народ. Все эти интеллектуалы, проводящие время в библиотеках и театрах, совершающие научные открытия и пишущие якобы гениальные романы, составляют от силы пять процентов русского населения. Уловки кремлёвской пропаганды, стремящейся огорошить мир высокодуховным образом русского человека, просто смешны.
За время, прожитое в Москве, я увидел: русские живут так, как они хотят. Им никто не мешает пить водку целыми днями, не работать, материться, ненавидеть приезжих, постоянно толковать о том, что все их угнетают, и называть ислам религией педофилов, поскольку мусульманам разрешается брать в жёны девятилетнюю девушку. У русских коверканье идей Мухаммеда — это какая-то тайная патологическая страсть. Русским кафирам не столь важно, как они сами живут и какова их религия; для них куда важнее убедить себя, что у мусульман жизнь плоха, а вера омерзительна.
Странно, конечно, но если кафирам нравится скотская жизнь, пусть так и живут. Только почему они считают себя вправе навязывать другим свой собачий образ жизни?! У нас есть Аллах, и мы будем достойны его.
Кремлёвской пропаганда такова, что русские на полном серьёзе верят байкам об усталости чеченцев от войны, что горцам уже, мол, всё равно, какая будет власть. А я уверен, мы выгоним русских кафиров с нашей земли! Мы будем сражаться с ними повсюду. Джихад не только не выдохся, наш джихад ширится. Если на то будет воля Аллаха, мы доберёмся и до московского кремля.
Нынешняя Русня, как и прежний Совок, живёт за счёт непомерных цен на нефть и газ. Случится обвал цен, и путинский режим рухнет. В СССР мы это проходили, всего лишь 15 лет назад. Хоть я тогда был ещё малой, но кое-что помню; память же русских кафиров коротка да к тому же избирательна. Они не помнят ни цинковых гробов с шурави, убитыми в Афгане, ни то, как коммунисты замышляли мировую революцию, а чекисты ставили несогласных к стенке, как якобы шпионов, или гнали в Сибирь на верную смерть. Эти русские не могут защитить себя от собственных чекистов и при этом пытаются навязать нам свои порядки. В здравом ли они уме?! К счастью, законы мироздания не подчиняются кафирам; отменить их не под силу ни рыбьеглазому чекисту в кремле, ни вашингтонскому пьянице Бушу, сошедшему с ума в борьбе с терроризмом. Все эти русские и американские империалисты безумно боятся смерти, и потому у них нет права на жизнь.
«О, неверные!
Я не стану поклоняться тому, чему вы будете поклоняться,
и вы не поклоняйтесь тому, чему я буду поклоняться,
и я не поклонюсь тому, чему вы поклонялись.
У вас — ваша вера, у меня — моя вера!..
Разве Аллах не заповедовал вам, сыны Адама, чтобы вы не поклонялись сатане? Ведь он для вас враг явный!
Он сбил с пути многие народы. Разве вы не уразумели?
Вот — геенна, которую вам обещали.
Горите в ней сегодня за то, что не веровали!»
Очень скоро Останкино станет вторым Чернобылем. Телевышка, главный корпус и то, что русские называют ТТЦ — телевизионным техническим центром, — превратятся в совершенно бесполезные сооружения. Обитать там будут лишь крысы да тараканы. Эфир не для кафиров, он для Аллаха.
Кафиры любят толковать о неотвратимом Армагеддоне. Что ж, так тому и быть. Сейчас всё готово. Да поможет нам Аллах!
В Москве только я знаю весь план целиком. Я точно знаю, в какой момент и кому надо звонить, какие команды отдавать. А всем нашим бойцам известно, что сигнал на акцию должен исходить от Режиссёра. Я жду, когда наступит час «Ч». Его назначит наш командир. Во власти командира выбрать час «Ч» и по воле Аллаха лишить кафиров их духовного наркотика, без которого все они пойдут вразнос. Будет даже символично — ведь русские свиньи сами выдумали это охуительное название: час «Ч».
Возможно, я погибну в московском сражении, только Всевышний знает, что случится. Но я принесу пользу своему народу. Я буду исполнителем воли Аллаха, и это большая честь!
«Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Благословлен тот, в руках которого власть и который властен над всякой вещью, который создал смерть и жизнь, — Он велик, прощающ!
Хвалит Аллаха то, что в небесах, и то, что на земле. Он — великий, мудрый!
Ему принадлежит власть над небесами и землёй; Он живит и мертвит: ведь Он мощен над всякой вещью.
Он — первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ.
Он — тот, кто сотворил небеса и землю в шесть дней, потом утвердился на троне; Он знает, что входит в землю и что выходит из неё, что нисходит с неба и что поднимается там. И Он — с вами, где бы вы ни были. Аллах видит то, что вы делаете!
Веруйте в Аллаха и Его посланника и расходуйте то, в чём Он сделал вас наследниками. И тем из вас, которые уверовали и расходовали, им — великая награда!»
АЛЛАХУ АКБАР!!!
8. НАДЯ[править]
Ты просыпаешься каждое новое утро, и что ты видишь? — The same fucking day. Tomorrow never comes. Завтра не наступит никогда. Нет никакой надежды. А взглянув на своё лицо, появляется желание разбить зеркало, перевернуть всё вверх дном, расколотить окружающий мир. Я чувствую себя ужасно одинокой. До такой степени, что готова обвенчаться с кем угодно, лишь бы не быть одной. Только счастье в долг не возьмёшь, рядом никого нет, и потому остаётся лишь одно: идти туда — не знаю куда, искать то — не знаю что… Конечно, я понимаю, что человек, озабоченный высшим смыслом, всегда рискует, поскольку неизбежно зависает над пропастью. В моей стране постичь это несложно, ведь при отсутствии собственного опыта всегда можно прочесть роман «Бесы» Достоевского. И встанут перед тобой извечные проклятые вопросы.
Что прекраснее: Шекспир или сапоги? Куда исчезает грех? Было ли воскресение? Только всё это попытка заглянуть в бездну. И очень трудно выдержать ответный пристальный взгляд.
«Перекрёсток семи дорог,
Вот и я…
Всё мне кажется, я на нём сверну в никуда…»
А вообще, забавно устроен мир. В нём уживаются такие несовместимые вещи, как любовь и порох, вечность и смерть, красота и предательство. В нём нет оружия, чтобы победить терроризм, но, наверняка, же есть иной путь. Может быть, людям надо научиться смеяться над террористами и теми, кто их взрастил — смех ведь тоже убивает!
Последнее, что каким-то образом извне напомнило мне о взрыве в метро — это пришедшее по почте письмо. В нём на бланке Генеральной прокуратуры Российской Федерации было напечатано:
Уведомляю Вас, как признанную потерпевшей, о том, что по уголовному делу № 18/346224-05 в соответствии с п.4 ч.1 ст.24 УПК РФ в связи со смертью, вынесены постановления о прекращении уголовного преследования в отношении «Марвана», Глоова И.Б., Сенченко В.Г., Фотова Д.Х., Ижаева А.А.-А., Кипкеева Н.А., Меновщикова Ю.А., Загорулько В.Н., Бериханова Р.М.
…На основании изложенного, Вы имеете право на получение копий указанных выше постановлений.
Старший следователь по особо важным делам А.Г.Исканцев.
В прокуратуре утверждают, что взрыв в метро на перегоне от «Автозаводской» до «Павелецкой» совершил Анзор Ижаев. Всех остальных, в том числе и арабского наёмника Марвана, якобы убили во время контртеррористической операции на Кавказе. Только разве бывают контртеррористические операции, если теракт уже произошёл? Вот ослы!..
Иногда кажется, что мир наш — это офигенная совокупность ловушек. Многие из них смертельны. Они возникают и исчезают без видимых причин, и тогда привычное становится опасным, простое перестаёт быть лёгким, яркое превращается в серое. И нельзя вернуться обратно тем путём, каким мы появились. Жизнь запутывается до невозможности, а мир продолжает ухмыляться, взирая на людскую суетность.
Но в любом случае человек никогда не умирает совсем. На его могиле вырастают цветы и свежая зелёненькая трава, тонкая берёзка или рябина. В них те самые атомы, что раньше, сгруппировавшись удивительным образом, были человеком. «Ну да, ничто не исчезает бесследно и не возникает из ничего», — мысленно говорю я сама себе. По-моему, это полный 3,14-издец, как любят писать на интернет-форумах.
А ещё в этом мире есть алкоголь. Временами эта штука мне очень даже нравится. Пить — так же замечательно, как и не пить. При этом одни пьют, когда им плохо, другие — когда им хорошо. В день, когда не станет Путина, я открою бутылку своего любимого вина „ISABELLA“ — красного полусладкого. Я буду пить его в полном одиночестве маленькими неторопливыми глотками из высокого бокала с тонким стеклом. Я буду размышлять. Путин ведь был советским шпионом в Германии — это так романтично! А дальше… Получилось как всегда. Придя с холода, шпион вернул в мою страну позорный сталинский гимн, слопал независимое телевидение, обстряпал новую гражданскую войну, которая переродилась в бесконечные теракты и захваты заложников. Полторы сотни мирных граждан, убитых газом в самом центре Москвы в театре на Дубровке, — уж точно на его совести. Газ-то ведь спецслужбы применили. Как он поступил после этого? Секретным президентским указом произвёл отравителей в героев России. В секретных героев? всё у них вишь секретно…
Хотя старик Ельцин и дирижировал немецким оркестром (в прямом смысле), мог проспать встречу с ирландским премьером, но мне никогда не было стыдно за Ельцина. Сейчас стыдно. За Россию.
Путинский режим как блендамед: спасёт всех, но никто не видел ни одного спасённого. А сам Путин жил по принципу: кто нас обидит, тот три дня не проживёт. В бытность вице-мэром Петербурга он даже произнёс эти слова под телекамеру. И поскольку окончил он юрфак питерского универа, то во всю пользовался присказкой: для врагов — закон, для друзей — всё остальное. «Стаж!» — говаривал в аналогичном случае профессор Филипп Филиппович Преображенский из «Собачьего сердца».
По сути, история являет собой ужасно ветвистое дерево. Если какой-то сук на нём называется «диктатура», то свежие побеги на таком суку сильно отличаются от старых. Современная диктатура (неважно какая: коммунистическая, фашистская, чекистская) — это когда первая власть плюс четвёртая в одном флаконе. И никаких печей Освенцима… Колючая проволока стала виртуальной, а ГУЛАГ нынче чисто психологический. Если раньше люди охраны имели «верного Руслана», то теперь они имеют верное телевидение. Свобода слова и изображений у нас навек… зачервивела.
Некоторые умники говорят, что если миром управляет дьявол, то надо учиться договариваться с ним. Имеет ли решение эта задача? Опыт Норд-Оста, Беслана и московских взрывов даёт отрицательный ответ.
Да, Путин наделал кучу ошибок. И очень жаль, что он был чекистом, а не сапёром. Если б существовала Чёрная книга России, то Путина с его чекистским окружением следовало бы в неё занести. Временами, глядя на этого гаранта конституции, у меня все мужики начинают вызывать отвращение.
Потом я вспомню лозунг, придуманный лимоновцами (или самим Лимоновым): «МУТИН — ПУДАК!» Очень забавная игра букв. Почему-то я готова произнести лозунг вслух, даже громко прокричать. И пусть всякие доморощенные чистоплюи скажут, что это не политкорректно. Да ещё в такой день… Не фига! Я допью своё красное полусладкое и крикну во всё горло: fucking wanker!!! Вау! я всегда возвращаю свои долги и люблю расквитаться за плохое.
Ещё я буду вспоминать всё, что случилось в ТОМ страшном вагоне московского метро. Вспоминать каждое мгновение. А потом я попробую снять защиту от удаления с этих файлов памяти, выкинуть их в мусорную корзину и навсегда забывать путинский режим. Вместе с этим человеком, который превратил мою Родину в страну, утратившую смысл, и отнял у меня возможность жить по-человечески.
Только получится ли? Ведь я мёртвая, этот мир убил меня…
