Трудно понять китайцевъ и женщинъ.
Я зналъ китайцевъ, которые два-три года терпѣливо просиживали надъ кусочкомъ слоновой кости, величиной съ орѣхъ. Изъ этого безформеннаго куска китаецъ, съ помощью цѣлой арміи крохотныхъ ножичковъ и пилочекъ, вырѣзывалъ корабль — чудо хитроумия и терпѣнія: корабль имѣлъ всѣ снасти, паруса, несъ на себѣ соотвѣтствующее количество команды, причемъ каждый изъ матросовъ былъ величиной съ маковое зерно, а канаты были такъ тонки, что даже не отбрасывали тѣни — и все это было ни къ чему... Не говоря уже о томъ, что на такомъ суднѣ нельзя было сдѣлать самой незначительной поѣздки — самъ корабль былъ настолько хрупокъ и непроченъ, что одно легкое нажатіе ладони уничтожало сатанинскій трудъ глупаго китайца.
Женская ложь часто напоминаетъ мнѣ китайскій корабль величиной съ орѣхъ — масса терпѣнія, хитрости — и все это совершенно безцѣльно, безрезультатно, все гибнетъ отъ простого прикосновенія.
*
Чтеніе пьесы было назначено въ 12 часовъ ночи.
Я пріѣхалъ немного раньше и, куря сигару, убивалъ лѣнивое время въ болтовнѣ съ хозяиномъ дома адвокатомъ Лязговымъ.
Вскорѣ послѣ меня въ кабинетъ, гдѣ мы сидѣли, влетѣла розовая, оживленная жена Лязгова, которую часъ тому
Трудно понять китайцев и женщин.
Я знал китайцев, которые два-три года терпеливо просиживали над кусочком слоновой кости, величиной с орех. Из этого бесформенного куска китаец, с помощью целой армии крохотных ножичков и пилочек, вырезывал корабль — чудо хитроумия и терпения: корабль имел все снасти, паруса, нёс на себе соответствующее количество команды, причём каждый из матросов был величиной с маковое зерно, а канаты были так тонки, что даже не отбрасывали тени — и всё это было ни к чему... Не говоря уже о том, что на таком судне нельзя было сделать самой незначительной поездки — сам корабль был настолько хрупок и непрочен, что одно лёгкое нажатие ладони уничтожало сатанинский труд глупого китайца.
Женская ложь часто напоминает мне китайский корабль величиной с орех — масса терпения, хитрости — и всё это совершенно бесцельно, безрезультатно, всё гибнет от простого прикосновения.
*
Чтение пьесы было назначено в 12 часов ночи.
Я приехал немного раньше и, куря сигару, убивал ленивое время в болтовне с хозяином дома адвокатом Лязговым.
Вскоре после меня в кабинет, где мы сидели, влетела розовая, оживленная жена Лязгова, которую час тому
