Въ двухъ-трехъ километрахъ отъ поля сраженій, на которомъ въ теченіе недѣли ведется непрерывный бой, копошатся въ селеніяхъ люди и дѣлаютъ видъ, будто продолжаютъ заниматься своими деревенскими работами. Только «дѣлаютъ видъ», потому что въ дѣйствительности вся ихъ работа — работа для войны; тянутся по этапамъ съ обозами, отправляютъ продовольствія, встрѣчаютъ обозы съ ранеными, стираютъ солдатское бѣлье, дѣлаютъ тысячу мелкихъ дѣлъ, которыя съ каждымъ днемъ все тѣснѣе, все крѣпче связываютъ домъ сербскаго крестьянина съ театромъ военныхъ дѣйствій. Войско и мирное населеніе перемѣшались въ одну сплошную массу, 
Его Высочество черногорскій наслѣдный королевичъ Данило.сѣрую, загорѣлую, исхудавшую отъ физическихъ лишеній и отъ невѣроятнаго нервнаго напряженія.
Но возврающающіеся съ поля битвы обозы, приходящіе изъ Ниша поѣзда приносятъ этой сѣрой массѣ загорѣвшихъ, исхудавшихъ, впроголодь живущихъ людей одну вѣсть, одинъ лозунгъ, одно утѣшеніе.
— Мы побѣдили!..
И сѣрая масса готова еще страдать и терпѣть, готова еще подвергать себя лишеніямъ и страданіямъ, потому что въ этихъ двухъ словахъ широкіе горизонты, свѣтлое будущее…
— Мы побѣдили!…
Это значитъ, что «мы живемъ», что мы способны жить, что «мы — будемъ жить», какъ нація и какъ государство. Это значитъ, что мы «съ честью вышли изъ величайшаго испытанія, которому были подвергнуты самыя дорогія для насъ блага»…
Такъ пишутъ сербскія газеты, такъ говорятъ и думаютъ сербы.
Дальнѣйшее продолженіе войны съ Австро-Венгріей рисуется теперь уже въ радостномъ свѣтѣ ожидаемыхъ побѣдъ. Надежда на помощь подвластныхъ Австро-Венгріи славянъ переходитъ въ твердую увѣренность.
В двух-трех километрах от поля сражений, на котором в течение недели ведется непрерывный бой, копошатся в селениях люди и делают вид, будто продолжают заниматься своими деревенскими работами. Только «делают вид», потому что в действительности вся их работа — работа для войны; тянутся по этапам с обозами, отправляют продовольствия, встречают обозы с ранеными, стирают солдатское белье, делают тысячу мелких дел, которые с каждым днем все теснее, все крепче связывают дом сербского крестьянина с театром военных действий. Войско и мирное население перемешались в одну сплошную массу, Его высочество черногорский наследный королевич Данилосерую, загорелую, исхудавшую от физических лишений и от невероятного нервного напряжения.
Но возвращающиеся с поля битвы обозы, приходящие из Ниша поезда приносят этой серой массе загоревших, исхудавших, впроголодь живущих людей одну весть, один лозунг, одно утешение.
— Мы победили!..
И серая масса готова еще страдать и терпеть, готова еще подвергать себя лишениям и страданиям, потому что в этих двух словах широкие горизонты, светлое будущее…
— Мы победили!..
Это значит, что «мы живем», что мы способны жить, что «мы — будем жить» как нация и как государство. Это значит, что мы «с честью вышли из величайшего испытания, которому были подвергнуты самые дорогие для нас блага»…
Так пишут сербские газеты, так говорят и думают сербы.
Дальнейшее продолжение войны с Австро-Венгрией рисуется теперь уже в радостном свете ожидаемых побед. Надежда на помощь подвластных Австро-Венгрии славян переходит в твердую уверенность.
