Бернаръ былъ первостепенный работникъ въ физіологіи, считался самымъ искуснымъ вивисекторомъ въ Европѣ (какъ считается, я думаю, нынѣ нашъ знаменитый физіологъ Ив. Петр. Павловъ) и былъ родоначальникомъ ученія о вліяніи нервовъ на кровеносные сосуды и создателемъ ученія о гликогенѣ въ тѣлѣ; при всемъ томъ очень тонкій наблюдатель (какъ это сказалось, напр., въ его опытахъ съ иннерваціей слюнной железы) и трезвый философъ. Но онъ не былъ такимъ учителемъ, какъ нѣмцы, и разрабатывалъ зарождавшіяся въ головѣ темы всегда собственными руками, не выходя, такъ сказать, изъ своего кабинета. Вотъ почему пріѣзжему къ нему на короткое время, какъ я, выучиться чему-нибудь въ лабораторіи было невозможно.
Въ эту зиму Реньо читалъ въ Collège de France курсъ термометріи, и я сидѣлъ на его лекціяхъ. Въ теченіе этого въ высшей степени поучительнаго курса онъ описалъ между прочимъ одну модификацію его воздушнаго термометра, дающую возможность наблюдателю измѣрять, сидя у себя въ кабинетѣ, температуру почвы или слоевъ воздуха надъ нею въ любые часы. Въ этой модификаціи манометръ оставался въ комнатѣ наблюдателя, а воздушный баллонъ выводился наружу при посредствѣ очень тонкой металлической трубки любой длины, хотя бы въ нѣсколько метровъ. у меня, какъ человѣка, много возившагося съ грубымъ абсорпціометромъ Лотара Мейера (гдѣ пріемникъ для поглощающей жидкости тоже соединялся съ манометромъ, но посредствомъ каучуковой трубки) и на дѣлѣ знавшаго его недостатки, тотчасъ же родилась мысль воспользоваться тонкой металлической трубкой для устройства абсорпціометра, что и было впослідствіи мною сдѣлано. Съ этою цѣлью я вывезъ изъ Парижа очень большой запасъ такихъ трубокъ.
Мысли мои о газахъ были однако на многіе годы отвлечены работой, которую я производилъ въ лабораторіи Бернара, въ обществѣ милѣйшаго M. Ranchevаl’я. Описаніе ихъ требуетъ маленькаго предисловія.
Вопросъ о томъ, что воля способна не только вызывать, но и подавлять движенія, былъ извѣстенъ, вероятно, съ тѣхъ поръ, какъ люди стали замѣчать на себѣ самихъ и на своихъ ближнихъ способность угнетать невольно порывы къ движеніямъ (наприм., кашлю или чиханію, движеніямъ отъ зуда или боли и т. под.) и противостоять вообще искушеніямъ на различныя дѣйствія. Роль нервной системы въ движеніяхъ давно уже стала предметомъ научнаго изсѣдованія, но первый лучъ въ темную область угнетенія движеній былъ брошенъ лишь въ 1845 г. достопамятной работой Эд. Вебера
