Страница:Адам Мицкевич.pdf/204

этой водяной женщины и составляетъ содержаніе баллады. „Въ тебѣ течетъ наша кровь“, говоритъ она владѣльцу Плужинъ. Въ Марылѣ, поймемъ мы, текла кровь прекрасной русалки, жившей на днѣ озера. Откуда же она взялась? Извѣстная легенда о затонувшихъ городахъ была примѣнена Мицкевичемъ къ озеру Свитязи, но онъ лишилъ ее постоянно присущей ей черты: города погружаются на дно озера въ наказаніе за грѣхи ихъ жителей. Въ изслѣдованіи С. Здзярскаго объ этнографическихъ источникахъ балладъ Мицкевича не указано ни одной польской или литовской народной баллады, въ которой бы, подобно нашему сказанію о градѣ Китежѣ, городъ погибалъ по милости Божьей для спасенія отъ враговъ. Но такая баллада, могла существовать, могла быть извѣстна и поэту. Здѣсь былъ городъ Свитязь, принадлежавшій князьямъ Туганамъ. Русскій царь пошелъ на Миндовга войной, Туганъ повелъ свои войска на встрѣчу врагу. Сказалъ Туганъ своей дочери: „неужели для защиты чужихъ людей я долженъ погубить собственныхъ гражданъ. Ты знаешь, что у Свитязи нѣтъ иного укрѣпленія, кромѣ нашихъ мечей и груди ". Но дочь отвѣтила ему: „Отецъ, напрасно ты тревожишься, иди, куда зоветъ тебя слава! Насъ же защититъ Богъ; сегодня во снѣ я видѣла его ангела надъ городомъ“. Туганъ пошелъ на войну, а русскіе напали на городъ. Въ отчаяніи женщины готовы были для спасенія чести покончить съ собой самоубійствомъ. „Я не позволяла, но напрасно сопротивленіе; онѣ бросаются на колѣни, вытягиваютъ шеи на порогахъ, а другія приносятъ топоры. Готово преступленіе! Что дѣлать: сдаться ордамъ и надѣть на себя подлые оковы или погубить себя безбожной смертью? И я стала взывать: Господь надъ Господами! Если мы не можемъ уйти отъ врага, я молю тебя: пошли намъ смерть; пусть лучше насъ убьетъ твой громъ, или живыми погребетъ земля! И вдругъ что-то бѣлое охватываетъ меня; кажется, что день прогоняетъ темную ночь; я опускаю къ землѣ удивленные глаза, нѣтъ уже земли подо мною. Такъ мы избавились отъ позора и рѣзни. Ты видишь вокругъ себя эти растенія? Это супруги и дочери Свитязи, которыхъ Богъ превратилъ въ растенія. Бѣлыми цвѣтками, словно бѣлыми бабочками, онѣ подымаются надъ омутомъ; зеленъ ихъ листъ, какъ сосновая хвоя, когда побѣлятъ ее снѣга. За оскорбленіе невинной добродѣтели при жизни онѣ сохранили ея цвѣтъ послѣ смерти; онѣ живутъ въ своемъ затишьи, длань смерт-