Такъ кончается этотъ странный апоѳеозъ несчастной любви. Оригинальный конецъ, которому едва ли найдется аналогія въ романтической литературѣ. Благословляя Шарлотту, умираеть Вертеръ, но его смерть не представляетъ лишь начала новой блаженной, раздѣленной любви, какъ въ «Дѣдахъ». А эта вѣра въ мистическое единеніе душъ послѣ смерти, во исполненіе тайной клятвы, вѣра Мицкевича придаетъ особый характеръ и всей драмѣ любви Густава. Она служитъ лишь предостереженіемъ для тѣхъ, кто предается излишней чувствительности, но вѣдь участь Густава завидна: свѣтлое будущее ожидаетъ его. О какомъ же предостереженьѣ можетъ быть рѣчь? Невольно чувствуется противорѣчіе въ самой постановкѣ вопроса: «не убивайте себя, несчастные влюбленные», говоритъ Густавъ. «Однако, въ конечномъ исходѣ васъ ждетъ высшее блаженство», добавляетъ онъ. Едва ли самъ Мицкевичъ замѣтилъ это противорѣчіе: онъ освободился, создавая образъ Густава, отъ подчиненія единому чувству любви и отчаянья. Не замѣтили этого и современники: классики скрожетали зубами, отмалчивались и лишь про себя вышучивали и пародировали поэму; Казиміръ Бродзинскій, хранилъ упорное молчаніе, но среди молодежи слава Мицкевича росла быстро: 2-й томъ «Поэзіи» разошелся по предварительной подпискѣ въ числѣ 338 экземпляровъ, что для того времени было цифрой значительной. Въ альманахѣ «Астрея» за 1823 годъ появилась осторожная похвальная статья Гржималы, писателя, стоящаго на рубежѣ между романтиками и классиками: онъ находилъ у Мицкевича «всѣ достоинства, необходимыя для поэта», хотя не считалъ возможнымъ рекомендовать безусловное подражаніе ему. Иначе судила молодежь, выразителемъ которой явился черезъ нѣсколько лѣть вождь демократической партіи повстанцевъ 1830 года, Мохнацскій. Отнесясь равнодушно ко. II части «Дѣдовъ», онъ превознесъ четвертую, въ которой видѣлъ «потокъ чистѣйшаго вдохновенія, высочайшее лирическое пареніе». При этомъ Мохнацкій безъ дальнихъ словъ отожествилъ Густава съ Вертеромъ. Былъ ли онъ правъ? Позднѣйшая польская критика отмѣтила существенное различіе между этими двумя представителями чувствительности, рефлективнымъ Вертеромъ и жаждущимъ дѣятельности Густавомъ. Страстное обличеніе зла во имя идеала человѣколюбія и справедливости, неудержимое стремленіе къ борьбѣ съ тираніей и эгоизмомъ являются самыми существенными особенностями героя
